12. Ошибки исчезают, когда ты о них забываешь. (Fortune cookie)

– Есть ритм.

– Ввожу трубку. Где ампушка? Десять лидокаина. Кто качает?

– Леха, проверь зрачки! Есть реакция? Леха? Ковалевский, спишь? Заряжай на тридцать.

Он отключился всего на секунду, задумался о своем. Или, вернее, застыл на месте, бездумно уставившись в одну точку. Пустая голова, глаза слипаются.

– Заряжено.

– Разряд! – Старший смены «жахнул», пациент – грузный амбал с почти бордовым лицом – подпрыгнул на каталке, и линия изогнулась, выдав долгожданный ритм. Алексей же получил очередной испепеляющий взгляд от старшего смены. Практиканты не должны спать на ходу.

Интересно, а когда должны спать практиканты? Учеба, подработка, магазины, а дома мать стонала прямо за стеной, монотонно и протяжно. Останавливалась и начинала снова, затем замолкала и вскрикивала опять. Иногда Алексей ловил себя на желании вскочить посреди ночи, распахнуть дверь в родительскую комнату, схватить мать за плечи и трясти ее, пока не вытрясет из нее весь бред, маразм и пустые надежды. Он был медиком, знал, что с ней происходило.

Она умирала. Алексей ничего не мог с этим поделать.

Не был виноват в том, что случилось. Но от этого не становилось легче.

– Ковалевский, кофе хочешь? – Девушка из параллельной бригады протянула ему дымящуюся чашку. Кофе был растворимый, поганый – из самых дешевых, но Алексей заглотнул его, не обращая никакого внимания на вкус. Кофеин должен был помочь продержаться еще несколько часов. А потом… Потом все то же самое. По кругу – дом, работа, учеба, ощущение полного бессилия. Он перестал разговаривать с матерью, перестал заходить к ней в комнату, даже когда та звала его. Она кричала, что сын ничего не понимает. Что ему просто не хватает веры. Что не может с ней так поступить. У него черное сердце, и равнодушие убивает. Но мать убивал рак. Алексей был тут ни при чем.

Все это больше было не его проблемой. Он подумывал о том, чтобы переехать в общежитие при институте. Ленинградская прописка мешала, так как официально туда заселяли только иногородних. Можно было поселиться на нелегальных началах. Комендант был широко открыт для переговоров, но нужны деньги. Врачи получали копейки, работая на износ. К тому же Ковалевский никак не мог избавиться от ощущения, что все это не имеет никакого смысла. Люди – идиоты. Вот то, о чем нужно помнить. Они напуганы, набиты пустыми надеждами или жгучим чувством вины. Нужны чудеса, за которые готовы платить.

– Вы меня слышите? Не шевелитесь, просто кивните. Хорошо. Сколько пальцев? – Слова доходили до сознания Василисы словно через какую-то вату, застревая там частично, обрываясь по дороге. Она заторможенно переводила взгляд с одного незнакомого лица на другое. Лампы, лампы – одна, другая, третья, четвертая. Ах да, ее везут по коридору. Она лежит на каталке.

– Три, – прошептала она одними только губами. Голоса не было, связки не слушались.

– Показатели стабильные. Это просто чудо, что вас так быстро нашли, – улыбнулась черноволосая женщина в голубой униформе и ласково поправила положение Василисиной головы. – Вы чуть не истекли кровью, но теперь все будет хорошо.

– Где я? – пробормотала она.

– Вы в больнице, вам сделали операцию. Где-нибудь болит? – спросила доктор. Девушка мысленно просканировала все свое тело. Болела нога и грудь и где-то еще, но не могла сказать точно где. Боль была странной, далекой и неясной, с трудом различаемой.

– Нога.

– Да, знаем. Давайте-ка мы вам еще добавим обезболивающее, – кивнула доктор, и тут же влила что-то в трубочку от капельницы, которая катилась вместе с Василисиной каталкой. Девушка хотела было сказать, что не так уж и больно, но препарат уже побежал по тонкой пластиковой трубке вниз, к ее кровеносной системе. Сознание затуманилось и, хотя Василиса не отключилась полностью, мир отошел куда-то на второй план, его место вдруг заняли яркие солнечные блики и лицо мамы, склонившейся над ней. Она нежно поправила одеяло и чмокнула дочь в нос.

– Все не спишь, егоза? – улыбнулась мама. – Сказку рассказать?

– Рассказать. – Василиса почувствовала, как глаза наполнились слезами.

– Только это не простая сказка. Волшебная. Ты послушаешь и утром проснешься веселенькая, бодрая и послушная.

– Когда это я была послушная, – покачала головой девушка, и вдруг поняла, что лежит в кровати – не маленькая, а такая, как сейчас. Испуганная, потерянная и одинокая, двадцати двух лет.

– Плохо тебя воспитала, – покачала головой мама.

– Не уходи, пожалуйста, – всхлипнула Василиса.

– Жила-была одна принцесса, – бормотала та, поглаживая дочь по голове. – Жила она в замке на берегу широкой реки Волги, и была у нее волшебная сила. Она умела своей улыбкой приносить счастье. У принцессы были большие синие глаза.

– Как у тебя? – спросила Василиса.

– И у тебя, – усмехнулась мама. – Этот дар передавался по наследству, от одной принцессы к другой.

Отражение Василисы стояло рядом и смотрело на саму себя. Может быть, это и есть душа. Она вылетела из тела и теперь путешествует во времени? Что с ней случилось? Ах да, нападение. Сумасшедшая фанатка Ярослава Страхова, черная женщина, злое сердце, серая куртка. У нее был нож.

Василиса открыла глаза и сразу почувствовала горечь во рту и боль в ноге. Сколько часов проспала? Рядом с больничной постелью размеренно и тихо пиликал какой-то прибор. Сбоку стояла почти пустая капельница. Больше не было никого.

– Сестра! – простонала девушка. – Сестра!

– Проснулась, – констатировала факт подошедшая медсестра. За окном уже рассвело. Василиса поняла, что пережила эту ночь. Ничего лучше, чем боль, не помогает осознать себя живой.

– Мне нужно в туалет, – попросила она.

– У тебя стоит катетер, не беспокойся об этом. Пока что нельзя ходить. Дай-ка посмотрю на повязки. – Она склонилась над пропитанными кровью бинтами. Василиса стонала и вздрагивала и никак не могла понять, как оказалась тут. Никого рядом. Никаких признаков Ярослава. Она так и не вернулась домой. Он, должно быть, с ума сходит. Будет ее искать.

– Мне нужно позвонить, – прошептала девушка, когда перевязка была закончена. Медсестра сначала покачала головой. Не положено. Но потом смилостивилась – пожалела пациентку с несчастными голубыми глазами. Надо же так попасть! Искромсали, как кусок мяса. Люди бывают чудовищами, и куда чаще, чем нам хотелось бы думать.

– Давай-ка я тебе сначала помогу надеть ночнушку.

– Ночнушку?

Медсестра кивнула и откинула край тонкого больничного одеяла. Василиса была обнажена, и только на бедре и в области ранения плеча лежали замороженные грелки со льдом. Девушка позволила натянуть на себя рубашку, просунула руку с «бабочкой» – венозным катетером – наружу, чтобы не запутаться в проводах-трубках.

– Голова не кружится?

– Кружится. Слабость, – подтвердила Василиса.

– Говорить-то сможешь?

– Я только два слова, – пообещала она, приподнимая голову на подушке.

– Держи. – Медсестра протянула свой телефон, который девушка чуть не выронила – так ослабели руки. Недорогой простенький смартфон упал рядом на кровать.

– А где мой телефон? – спросила Василиса, предпочитая говорить с зашифрованного аппарата. Медсестра пожала плечами.

– Тебя привезли без телефона, насколько знаю.

– Должен был быть телефон, – нахмурилась девушка.

– Не знаю. – Сестра начала злиться. Пациенты вечно обвиняют персонал в том, что у них украли то телефоны, то наручные часы баснословной стоимости, то вообще бриллиантовые колье.

– Наверное, выпал где-то, – тут же пошла на попятный Василиса. Она вдруг подумала, что, скорее всего, ее аппарат сейчас в руках чокнутой маньячки, которая на нее напала. Нужно срочно сообщить об этом Ярославу.

– Ладно, зайду через пять минут, – кивнула медсестра и вышла по своим делам. У нее через полчаса кончалась смена, она ужасно хотела домой.

Василиса активировала виртуальную клавиатуру смартфона. Пальцы дрожали, да и во всем теле сохранялась ужасающая слабость. Такое чувство, будто не до конца проснулась и часть функций и нейронных связей отключена. Она вдруг испугалась, что эта дрожь в руках останется насовсем. Кто знает, что именно повредила эта психическая, какие нервные окончания умерли навсегда.

– Абонент не существует, – ответил женский механический голос. Василиса нахмурилась. Она проверила – номер был набран верно, но на всякий случай набрала его еще раз. Абонент был не занят. Он не существовал. Девушка набрала второй номер Страхова – тот, которым он пользовался, чтобы принимать звонки от клиентов, с которыми работал лично.

– Абонент недоступен, – услышала она и в бессилии отбросила смартфон. Ничего себе! Василиса набрала номер Сергея. Долгие гудки, затем обрыв, и, да, «абонент стал недоступным». Даже Алинин номер оказался заблокированным. Впрочем, ее номер активировался только в рабочие часы. Может быть, просто еще слишком рано?

Василиса бросила взгляд на открытую дверь. Медсестра не спешила забрать аппарат, шагов не было слышно. Тишина. Она активировала браузер, зашла в Интернет. Не была уверена, что он работает на этом аппарате, но обычно все смартфоны имеют доступ. Обновляют почту, всякие приложения.

Да. Браузер загрузился. Яндекс – найдется все. Василиса аккуратно выделила адресную строку, ввела http/адрес их портала «шелкопряда», ввела пароль.

– Что? – вытаращилась она. Снова ввела пароль, но результат был тот же. Это было сколь неожиданным, столь и ошеломляющим. Василиса почувствовала, как лицо покрывается испариной. Ярослав отключил ее. От телефонов, любой связи и «шелкопряда». Почему? В чем смысл?

– Дозвонилась?

Девушка дернулась и почувствовала острую боль в плече. Медсестра подошла, поменяла банку с какой-то жидкостью в капельнице.

– Нет.

– А! – пожала плечами та. – Что ж, жаль. Может, попозже. В любом случае, у нас есть справочное бюро, там будет вся информация о тебе. Не волнуйся, родные сами найдут.

– Родные? – протянула Василиса. – У меня никого нет.

– А кому же ты звонила? – удивилась женщина.

– Знакомому, – ответила девушка после долгой паузы.

– Ах, знакомому. – Улыбнулась и ушла, оставив Василису лежать и выздоравливать.

Следователь добрался до больницы только к трем. Пока опросили свидетелей, пока эксперты закончили на месте преступления, пока материалы передали и завели дело, пролетело полдня. Спешить был не обязательно – девушка выжила, а речь шла о 111 статье УК. Таких дел было целый шкаф.

Он вошел в палату – невысокого роста, коренастый, лет не больше двадцати пяти, совсем молодой. Подтащил стул ближе к Василисиной кровати и присел, глядя на нее – с сочувственной улыбкой на губах, но взглядом острым, цепким и неприятным.

– Как вы себя чувствуете? – спросил следователь. Девушка посмотрела на него равнодушным взглядом – сказывалось действие обезболивающих.

– Нормально.

– Рад слышать. Меня зовут Олег Иванович Захаркин, – представился мужчина. – Мне нужно будет задать вам кое-какие вопросы. Не против?

– Нет, – покачала головой Василиса. Сейчас ее больше волновало то, что за полдня к ней так никто и не пришел. Не осведомлялся о здоровье, не передавал пакетов с апельсинами и нарзаном. Она была совершенно одна. Ярослав словно провалился сквозь землю. Как будто больше не хотел иметь ничего общего с ней.

– Можете назвать ваше имя?

– Василиса.

– Красивое имя, – улыбнулся Олег Иванович. – А как насчет целого?

– Василиса Ивановна Ветрякова. Двадцать два года.

– Где проживаете? – спросил он, и девушка немедленно испытала первое затруднение.

– В доме, рядом с которым на меня напали, – ответила она после долгой паузы.

– Какой номер? По какой улице? – немедленно переспросил следователь, а Василиса слегка прикусила губу. Как глупо! Не могла вспомнить номер дома и квартиры Ярослава. Собственно, она даже не была уверена в том, по какой именно улице шла нумерация – там, рядом было несколько переулков.

– Я жила у моего молодого человека, – пробормотала Василиса, злясь на саму себя и нервничая. Как это так! Ходила туда каждый день, жила там, но никогда ни разу не удосужилась уточнить адрес.

– По паспорту прописаны в Ярославле, правильно? – спросил Захаркин, запутав ее еще больше.

– Да, да. Но после института осталась в Москве.

– Ваша последняя регистрация. – Тут он назвал адрес на Чистых Прудах. Василиса сглотнула слюну. Откуда он все знает? При ней был паспорт. Наверное, они его забрали. Там лежал квиток – старая регистрация у Пашки. Она никогда не была зарегистрирована у Страхова.

– Какие вещи были при мне, когда меня нашли? – спросила Василиса.

– Не знаю, – явно соврал следователь. – Надо свериться с описью.

– У меня было два телефона. Их нашли?

– В протоколе их не было, – осторожно ответил он. Девушка задумалась.

– А можно взглянуть на список? Он тут, в больнице?

– Нет, он в деле.

– Можете мне показать?

– Давайте пока сконцентрируемся на том, чтобы поймать преступника, ладно? – Олегу Ивановичу было всего двадцать четыре года, он работал в «убойном» только второй год, но даже с таким небольшим опытом мог понять – с потерпевшей что-то не так.

– Преступника? – тряхнула головой Василиса. – Преступницу.

– Это была женщина? – удивился следователь.

– Да.

– Вы уверены? Такие серьезные ножевые ранения. Нужно обладать большой физической силой, чтобы нанести.

– Уверена! – возмутилась она. – Это была сумасшедшая фанатка.

– Фанатка? – опешил Олег Иванович. – Ваша?

– Нет, не моя. – Василиса заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. – Ярослава Страхова, моего молодого человека. Он – известный экстрасенс, победитель шоу «Магия в действии».

– Экстрасенс, да? Понятно. – Следователь кивнул и с серьезным видом пометил что-то в блокноте. Это притворство окончательно взбесило Василису.

– Да, экстрасенс. Между прочим, к нему очередь – на месяц вперед.

– И фанатки?

– Да, именно так. Эта женщина была уверена, что ее место – рядом с ним. Она сказала, что слышала голоса.

– Как выглядела женщина? – спросил следователь, которому это дело начинало нравиться все меньше.

– Серая куртка. Изнеможенное лицо.

– Как же она вас нашла?

– Выследила, наверное, – предположила девушка.

– Потому что вы там жили, в доме, который не помните. С экстрасенсом. – В голосе следователя окончательно зазвучал неприкрытый сарказм. Василиса устало откинулась на подушки. Для людей «неверующих», с незамутненным восприятием, такие понятия как «экстрасенсы», «ясновидение» и «барабашки» были полной и очевидной ерундой. Глупостями, в которые верят дуры. Одна из которых лежала на больничной койке перед следователем.

– Я помню дом. Не знаю его номер, – прошипела Василиса. – Если бы вы дали мне карту, показала бы вам его.

– А как долго там прожили?

– Год.

– Хорошо. А фамилия вашего молодого человека – Ярослав Страхов?

– У вас есть Интернет? Покажу вам! – Василиса с надеждой посмотрела на следователя, но тот покачал головой. Интернета в его «Нокии» не было. Служебные телефоны были старыми, только для того, чтобы позвонить.

– Ваш молодой человек был дома, когда на вас напали?

– Да. Минут за десять до нападения мы с ним разговаривали по телефону.

– Во сколько это было?

– В половине двенадцатого, кажется, – прикинула Василиса. От Пашки она ушла довольно поздно.

– Что вы делали ночью на улице? Ваш молодой человек не волновался?

– Он знал, что я иду.

– Но не пошел вас встречать. Все-таки такой час, – пожал плечами Захаркин. Василиса помолчала, не зная, что ответить на это. У них были совсем другие отношения. Ярослав никогда ни о ком не беспокоился, уверенный, что в нужную минуту все обязательно расставятся по местам, как шахматные фигуры, покорные руке мастера. Она понятия не имеет, почему он не пришел к ней в больницу.

– Хорошо. А что вы делали до этого?

– Гуляла.

– Гуляли в одиночестве?

– Какое это имеет значение? – вспылила девушка. Следователь несколько секунд пристально рассматривал ее, словно пытаясь прочитать мысли.

– В вашей крови был обнаружен алкоголь. Вы знали, что медики на местах происшествий всегда берут кровь на анализ? – Он бросил информацию и принялся изучать реакцию. Та не знала, что сказать. Странное ощущение нереальности происходящего вернулось.

– Нет, я этого не знала. Но разве это делает меня преступницей? Выпила бокал вина со знакомым. Это было вечером. К той чокнутой, что бросилась на меня с ножом это не имеет никакого отношения.

– 1,7 промилле. Весьма приличная доза.

– Вы хотите сказать, что сама виновата?

– Я ничего не хочу сказать, – покачал головой Олег Иванович. – Только разобраться.

– Ничего вы не хотите, – зло бросила Василиса. – А знаете что? С вами буду разговаривать только в присутствии адвоката.

– Адвоката? – Следователь оживился и сделал пометку в блокноте.

– Да. Вы давите. Не доверяете моим словам.

– Вы выпили больше, чем бокал вина.

– Может быть, два! – Василиса устала. Почему не приходит врач? В кино, когда следователь начинает давить на потерпевшего, всегда приходит доктор и говорит, что сеанс окончен. Пациенту нужно отдыхать. Он сначала должен выздороветь, а с ней разговаривают так, словно она сама кого-то зарезала.

– Эта доза соответствует бутылке вина. С кем выпивали? Это происходило в беседке?

– Что? – поразилась Василиса. – Вы меня вообще не слушаете, да?

– Всех слушаю, – буркнул себе под нос следователь.

– Это было вино. Господи, да какая разница.

– Распишитесь в протоколе. – Следователь подсунул ей бумагу. Девушка взяла листок и принялась читать.

«Нападение совершено приблизительно с 23:30 до 23:45. Личность нападавшего неизвестна, отчетливых воспоминаний о том, как выглядел нападавший, не имею. Предполагаю, что нападавшей была женщина в серой куртке».

– Все верно? – спросил Олег Иванович. Василиса покачала головой.

– Предполагаю, что нападавшая – умственно отсталая женщина. Примерно сорока лет. Влюблена в целителя Ярослава Страхова и напала на меня из-за ревности.

– Потому что вы – его девушка, – добавил следователь с невыносимым скепсисом. – Звезды телеэкрана, какого-то целителя.

– Не какого-то, а Ярослава Страхова. Послушайте, ведь я и есть – его девушка. У этой женщины даже была моя фотография. Вы должны были ее найти.

– И вы настаиваете, чтобы это все было включено в протокол.

– Конечно, настаиваю! – повысила голос Василиса. – Между прочим, она вообще может где-то рядом быть. Эта женщина, возможно, снова попытается меня убить!

– Что ж, это уже паранойя. Ладно, внес все это в протокол.

– Вот и хорошо. – Девушка откинулась на подушках. Она устала. Следователь что-то писал, не глядя на нее.

– Закончил, – проворчал он. – И я, заметьте, не спрашиваю, где же, в таком случае, он сейчас. Вас саму не удивляет, что он не сидит тут с вами? А вы в курсе, что вы находились в Москве с нарушением закона? Обязаны были зарегистрироваться по месту временного пребывания.

– О господи! – не выдержала она. – Да что с вами не так, а? Меня чуть не убили.

– Знаете что? – Олег Иванович поднялся со стула и захлопнул блокнот. – Когда в следующий раз будете гулять пьяной посреди ночи, имейте в виду – это небезопасно. Лучше езжайте домой, в Ярославль – целее будете.