– Значит, вы считаете, что есть прогресс?

– Огромный. Доктор, вы даже не представляете себе, как я счастлив.

– Серьезно? Даже так? Неожиданно.

– Почему же? Вы сами говорили, что надежда есть. Что надо только вернуть ей веру в себя.

– И что же? – доктор теребил в руках карандаш и смотрел в окно.

– Кажется, нам удалось.

– Что именно? Вы так радуетесь, что прямо пугаете меня.

– Да почему? – Миша не понимал, не мог объяснить этого скепсиса.

– Прошло еще слишком мало времени. Никакие процессы не могут быть стабильны.

– Но перелом есть. Теперь надо только еще подождать и…

– И что? – с любопытством оторвался от окна и посмотрел на оппонента Вячеслав Павлович Коробов, психиатр, психоаналитик, ведущий специалист кафедры наркологии НИИ РАМН.

– Как что? А дальше она будет становиться все более собой. И сейчас она хорошеет на глазах. Бегает на курсы, ни одного занятия не пропускает. Болобочет чего-то каждый вечер.

– То есть, она сильно увлечена, я правильно понял?

– Да-да. Я об этом и говорю. – Миша волновался.

– Так, а расскажите мне о ваших отношениях.

– О наших? А что? У нас все нормально.

– Никаких изменений нет? Все хорошо?

– Да, – кивнул тот.

– Сексуальная сторона? – осторожно нажал на болезненную точку психолог.

– Нормально, – поникшим голосом выдавил из себя Михаил.

– Ой ли?

– Ну… Все неплохо…когда это происходит. Просто это…ну, вы понимаете…

– Конечно.

Оно бывает довольно редко, – Миша задумался.

– По чьей инициативе?

– Что?

– Обычно кто инициатор?

– Какая разница? Я же здесь вообще по другому поводу, – ушел от ответа он, хотя и так было ясно, что Алиса инициатором не выступает.

– Понимаете, Миша, если бы вы пришли ко мне и сказали: доктор, помогите моему близкому другу. Не могу видеть, как он пропадает. Это было бы одно.

– Я так и сказал.

– Нет. Вы попросили сохранить вам семью. Вы видели будущее счастье семьи в возвращении психического здоровья вашей жены. Что ж. Мы имеем позитивные перемены в ее состоянии, хотя трудно с уверенностью сказать, чем именно они вызваны. И я теперь пытаюсь понять, как эти перемены повлияли на микроклимат в семье. Но если вы против, то давайте заниматься исключительно вашей женой.

– Давайте, – с видимым облегчением выдохнул Миша.

– Тогда расскажите мне о ней поподробнее. Чем еще, кроме занятий иностранным языком, она увлекается.

– Она нашла себе работу. Представляете, сама, без всякой на то моей помощи.

– Что за работа?

– Секретарем в туристической фирме.

– Неплохо, – присвистнул врач.

– Супер. Оклад – триста долларов.

– Очень славно. А разве там не требуется знание компьютера?

– Нет. Она не идет в секретари по работе с документами. Там какая-то система, где она будет только работать на телефоне. Она говорит, это только пока. А потом она осмотрится, попривыкнет и будет стараться расти.

– Я смотрю, мы с вами не слишком верно характеризовали ее личность.

– Помните, Вячеслав Павлович, я говорил – стоит ей прийти в себя и она станет чудеснейшим человеком. Она талантлива, умна, красива. Так быстро учится!

– Достойна всяческого восхищения, – улыбнулся он.

– А то, – довольно причмокнул Потапов. Что и говорить, Алиса была настолько интересна, каждый день рядом с ней был счастьем для него.

– Я готов присоединиться. Она уже работает?

– Да. В прошлом месяце нашла садик для Олеси и теперь каждый день уезжает-приезжает. За все это время ни разу не вернулась в неадекватном состоянии. По-моему, она совсем завязала.

– Дай Бог. У меня, откровенно, возникло ощущение, что завязала она еще в Ленинграде.

– Но я же вам рассказывал…

– Это ерунда. Маленькое дежавю.

– Возможно. Так, что еще рассказать? А, вот. Она увлеклась географией. По работе ей приходится заниматься всякими техническими вопросами. Размещать людей, бронировать гостиницы, решать всякие сложные ситуации, находить тех, кто может что-то сделать, помочь.

– Такой многофункциональный диспетчер.

– Угу. Вот. И она накупила путеводителей, карт. Приносит какие-то распечатки из Интернета.

– Что она там ищет?

– Ей нравится читать описания других стран, курортов. Она мне показывает фотографии, рассказывает, что есть в том или ином месте, отеле. Аква-парки, серфинг, супер-пляжи. Какие где бывают экскурсии. И как только это все в ее голове помещается?

– Удивительная женщина. Действительно, при таких способностях было бы очень обидно развалить жизнь ни за что. И что же вы теперь от меня хотите? С ней все в полном порядке, семейной терапии вы не желаете, что далее? – он был обязан задать этот вопрос. Тянуть деньги с мужика не пойми за что, из месяца в месяц строя гипотезы относительно человека, которого ни разу не видел, он не желал. Раз мадам социально реабилитируется, да еще так успешно, надо сворачиваться.

– Скажите, насколько велик риск рецидива? – с придыханием, и будто бы даже с надеждой спросил Миша.

– Не очень.

– А именно? – черт, а ведь действительно этому Мише понравилось спасать жену, вытаскивать из пропасти. Вынь да положь ему хотя бы возможность рецидива.

– Совсем невелик. Скоро год, как вы увезли жену из Ленинграда. Стало быть, почти год она стойко удерживается от приема допингов. Она ведет размеренный, нормальный образ жизни. В ней сильны те же самые ценности, что и в любой здоровой женщине. Красивые вещи, новые страны, внутренний рост. Кроме того, согласно статистике, подавляющее число наркоманов не выдерживают именно этого, годового срока. А уж через три года риск сводится к минимуму. Окончательно вы сможете расслабиться через десять лет. Но если ваша жизнь будет меняться, то и раньше.

– Как меняться?

– Ну, новые дети родятся или вы переедете в отдельную квартиру. Что-то позитивное.

– Спасибо, доктор.

– Не за что. Если будут вопросы – звоните, – доброжелательно закивал Вячеслав Павлович. Дверь закрылась, но пожилой врач смотрел из окна, как Миша Потапов садился в автомобиль. «Э, брат, как ты прост. Десять лет тебя вполне устроили. Можно еще десять лет деланно волноваться за ее психическое состояние и этим оправдывать ее холодность, равнодушие, фригидность. Не надо задумываться о том, почему и зачем на самом деле она с тобой живет. Можно чувствовать себя рыцарем, спасителем. Хотя… Что это я так на него набросился?» Вячеслав Михайлович одернул себя. «В самом деле, что ему еще остается? Он любит ее, потерять не желает. А подсознательно все равно чувствует, знает – не сможет удержать, если Алиса выздоровеет. Не любит она его и никогда не любила. Схватилась за него, как утопающий за спасательный круг. А теперь, на сухой твердой земле круг больше не нужен. И только вопрос времени – когда она отбросит его и пойдет дальше, опираясь только на саму себя. Тем более что вряд ли она сможет в новой жизни, которую сейчас, по всей видимости, строит, видеть лица тех, кто знал ее раньше. Знал слабую, беспомощную, раздавленную обстоятельствами. В новой жизни место всему новому. Так что, для Миши рецидив – единственный шанс…»