Глава 22

Руслан, услышавший приближение шагов, ещё глубже ушёл в тень, поднял пистолет со снятым предохранителем, толкнул плечом мешкавшего Леху. Тот отшатнулся, отступил на шаг в сторону, осторожно взвел курок. Руки его дрожали, то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Благодаря освещению периметра тьма ночи не была совсем чёрной, скорее серой. Черными казались лица приближающихся патрульных.

«Бить в голову! – Руслан хорошо помнил наставления Ефимова. – Они наверняка будут в бронежилетах».

Руслан поднял пистолет, поймал широкую мушку «ПБ» в такую же широкую прорезь целика, и две светящиеся фосфором точки сошлись на темном пятне чужого лица. Палец выбрал свободный ход и замер – по уговору Жбанов стрелял первым. Два щелчка прозвучали почти одновременно. «Цель» Агушева замертво повалилась на землю. Жбановский же «клиент» приглушенно охнул, уронил автомат и, схватившись за поцарапанную пулей щёку, бросился прочь.

– А мля! – ругнувшись, Руслан послал несколько пуль почти наугад в удаляющийся силуэт, уже не стремясь попасть в голову, а лишь желая сбить с ног, остановить бегущего. После третьего выстрела человек споткнулся и глухо шмякнулся на заросшую травой клумбу. Не мешкая, Руслан метнулся к нему. Караульный лежал в полной неподвижности, но Агушев всё равно выстрелил, на этот раз целясь точно в затылок. Пуля вошла в него со странным чмоканьем.

– Ну ты мля! – негодуя, Руслан повернулся к сопящему за спиной Жбанову. – Мля, блин!

– Я вот, не знаю, – пробормотал Жбанов, – промахнулся как-то…

– Промахнулся он! Как же нам повезло, мля, как же повезло! – несколько раз подряд повторил Агушев, с холодом побежавшей по спине змейки понимая: стоило только убитому закричать… Вдруг вспомнив про свои обязанности, он взял в руки установленную на минимальную мощность внутригрупповую радиостанцию и дважды нажал кнопку вызова. Пеленга не опасались, установленная мощность была настолько мала, что сигнал с трудом преодолевал расстояние в триста метров.

Услышав в наушниках условный знак – два коротких тона, снайперы Карасёв и Арсанов одновременно выстрелили. И только шум падающего с вышки часового ненадолго нарушил монотонное шуршание ночного дождя.

Почти тотчас же началась работа в зданиях. Если Масляков, прикрытый со спины Лариным и Короленко, ворвался на КПП и буквально в секунды расстрелял полусонный наряд, то Ефимов, которому предстояло уничтожить значительно большее количество охранников, действовал не спеша. Он медленно и максимально неслышно приближался по длинному коридору к помещению, прежде бывшему санаторской столовой, а сейчас служившему для наёмников чем-то вроде казармы. Сделав первый шаг по выложенному кафелем полу, Сергей понял, что, как бы они ни старались, звук шагов будет слишком громким. Следовало выбрать, как поступить – идти, не скрываясь, в попытке изобразить из себя решившую спрятаться от дождя патрульную пару или предпринять нечто другое? Первый вариант Ефимов отбросил сразу – сомнительно, что наёмники могли столь открыто позволить себе подобную вольность. Оставалось одно: подбираться как можно тише. Приложив палец к губам, Сергей, с самого начала не исключавший такого варианта, быстро обмотал берцы кусками заранее разодранной на тряпки запасной одежды. Следовавшие за ним бойцы поступили так же. На цыпочках (спецназовцы предполагали наличие в помещении бодрствующей смены) они двинулись дальше. Коридор закончился. За распахнутой двухстворчатой дверью находился обеденный зал. Послышался чей-то протяжный храп. Через пару секунд он прекратился, опять наступила тишина. Дождь за окном закончился. Заметив это, Ефимов зябко передёрнул плечами. Намокшая одежда неприятно липла к телу. Прапорщик знал, что это ощущение скоро пройдет: материал, из которого был сшит маскхалат, сох быстро (дождевая вода, впитавшаяся в ткань, частично испарялась, частично скатывалась вниз).

Спецназовцы вошли в полосу тусклого дежурного освещения, исходившего из бывшей столовой и лунной дорожкой лежащего на полу коридора. Держа оружие наготове, Ефимов осторожно вышел из-за укрытия. Его взгляд тут же зафиксировал обстановку. Бодрствовали двое: рыжий, как кот, широкоплечий мужик и тощий, как спичка, молодой негр. Оба пялились в экраны планшетников. Остальные наёмники и «правосеки» спали безмятежным сном праведников. Сергей кивнул стоявшему за спиной вооруженному «Валом» Фёдору и повёл стволом, выбирая цель.

Долго собиравшаяся в каплю влага стекла по козырьку кепки и рухнула вниз. Столкнувшись с поверхностью плиточного пола, она сотней микроскопических искр разлетелась по комнате. Это падение показалось в ночной тишине оглушительным шлепком. Один из сидевших за столом среагировал мгновенно – негр, отпрянув в сторону, левой рукой потянулся к лежавшему на кровати оружию. Сергей, целивший в другого охранника, нажал на спуск и не промахнулся, но, начав поворачивать ствол, понял, что не успевает выстрелить в схватившего автомат негра. Доля секунды, и тут защелкало оружие Фёдора. Две тяжёлые пули опрокинули негра на спину, а ещё две из исторгнутой «Валом» очереди ударили в барную стойку. Спящие тут же проснулись и заметались по комнате в поисках укрытия.

– Чёрт! – выругался Ефимов. – Огонь! – скомандовал он выскакивающим из-за спины бойцам, и его пистолет лихорадочно задергался, с легким шлепком выталкивая девятимиллиметровые смертоносные цилиндрики. Дернувшись в восьмой раз, пистолет встал на затворную задержку и замер. Через пару мгновений он ожил вновь.

Стоны, вопли, крики отчаяния, летящие во все стороны кровь и вырываемая пулями плоть! В считаные секунды пол бывшей столовой оказался залит темной (в свете дежурной лампочки) липкой субстанцией – смесью крови и человеческих испражнений.

Через минуту всё было кончено. В помещении наступила тишина, разве что слышался звук падающих кровяных капель да тяжелое дыхание стоявших рядом с Ефимовым бойцов.

– Не совсем так, как я планировал. – Прапорщик показал стволом на беспорядочно валяющиеся повсюду тела, на поломанную пытавшимися спастись охранниками мебель. Посмотрел в разбитые окна и махнул рукой: – Но и так сойдёт. Пойдем отсюда.

Они вышли в коридор, оставляя за собой темные, отпечатывающиеся на кафеле следы.

– К черту, снимаем это! – Ефимов нагнулся и одной рукой принялся разматывать окровавленные и теперь уже не нужные тряпки. К выходу из здания спецназовцы двигались, громко шлёпая твердыми подошвами ботинок по сверкающему кафелю.

– Все путём? – вынырнув из темноты, тихо шепнул Дикуль. Всё время, пока в столовой продолжалась стрельба, он держал под контролем входную дверь.

– Нормалёк, – как можно спокойнее бросил Боровиков, хотя губы его нервно подрагивали.

– Так, парни, не расслабляться! У нас ещё персонал и баклаборатория.

Как выяснилось, они опоздали. Покончивший с нарядом на КПП, Масляков на волне охватившего его нервного возбуждения не стал дожидаться своего зама. Совместно с присоединившимися к нему Агушевым, Жбановым и радистами они вошли в здание, в котором, по сведениям, полученным от Веры, располагались комнаты обслуживающего персонала и медицинских работников.

Когда Ефимов открыл дверь, ведущую в коридор первого этажа, там царила тишина и остро чувствовался запах сгоревшего пороха. Прежде чем идти дальше, Сергей остановился и на всякий случай негромко произнёс:

– Чи.

– Мы здесь! – тут же отозвался Агушев, выходя из ближайшей к Ефимову комнаты.

– Где остальные?

– Да там, – неопределённо отозвался Руслан, кивнул куда-то в глубину коридора и, всем своим видом показывая, что спешить здесь больше некуда, добавил: – Здесь уже всё.

Ефимов одобрительно, но слегка недоумевающе покачал головой и пошёл по коридору, по пути заглядывая в комнаты, в которых были только трупы. Все убитые были мужчинами.

Масляков и все остальные находились в последней комнате. Они мирно сидели на двух стоявших там кроватях и ели разложенную на столе колбасу. В помещении – ни трупов, ни следов крови.

– Вот, блин, нашли время! – Ефимов укоризненно покачал головой. – Виталий Кириллович, ну ты совсем! – Сергей покрутил пальцем у виска.

– Мы быстро, – не переставая жевать, отозвался группник.

Ефимов вздохнул:

– Похоже, вы малость перестарались. Убивать всех было необязательно.

– Да? – сердито взвился со своего места Масляков. – Может, мне надо было их пожалеть? Они готовились погубить миллионы жизней! Приведите хоть один довод, почему я должен их жалеть?

– Плевать я на них хотел! – Ефимов отмахнулся. – Я о другом. Нам никого не надо было захватить живым? – произнёс он с издевкой в голосе.

– Профессора среди них нет. – Виталий обиженно насупился. – Я смотрел.

– Какого хрена мы тогда здесь сидим? – взорвался Ефимов. – Здание обыскали?

– Так точно! – сообщил появившийся со спины Агушев.

– Кончай жрать! – выходя из себя, рявкнул Ефимов. Кое-кто судорожно сглотнул и потянулся к выходу – когда прапорщик по-настоящему злился, лучше было ему не перечить. – Профессор скорее всего в лаборатории, и он там наверняка не один.

– Да что он может? – Похоже, группник решил спорить до последнего. – Сомнительно, чтобы у него было оружие.

– Оружие – не знаю, но радиостанция или сотовый телефон наверняка имеется. А теперь представь, если он или кто-то другой что-то заметил? – задав этот вопрос, Ефимов не собирался ждать ответа. Он развернулся и, не говоря больше ни слова, направился в корпус, где, по словам Веры, находились больные и дежурная смена врачей. Остальные спецназовцы поспешили следом.

Сергей медленно распахнул входную дверь, вошёл, шагнул вправо и застыл на месте. Следом за ним в здание проникли три тройки. Две быстро «рассыпались» по обе стороны от входа, тройка Горелова сместилась к лестнице. Повинуясь поданной команде, все, кроме бойцов Горелова, медленно двинулись вперед, проверяя встречающиеся по пути помещения и комнаты на предмет наличия людей.

Первый этаж оказался чист. Стараясь двигаться как можно тише, зашли на второй. Действие повторилось.

Едва поднявшись на третий этаж, Ефимов понял – они близки к цели – в нос ударил ни с чем несравнимый больничный дух. Пахло йодом, лекарствами, дезинфекцией и ещё чем-то неуловимым, но хорошо знакомым.

Еще раз призвав всех к тишине, Сергей поднял пистолет и, удерживая его обеими руками, пошёл туда, откуда, как ему казалось, исходил запах. Слух уловил приглушенные голоса, доносившиеся из кабинета с сохранившейся ещё с советских времён табличкой – «Заведующий отделением». Несмотря на позднюю ночь, скорее даже раннее утро, за дверью бодрствовали. Остановившись напротив двери, Сергей прислушался – в кабинете ожесточённо спорили. Слов было не разобрать, но Ефимов ясно услышал русскую речь. Он взялся за ручку, дверь оказалась не заперта, медленно открыл её и вошёл в помещение.

Спорили двое. Они сильно заинтересовали Сергея, может, именно поэтому он не сразу заметил третьего, сидевшего в кожаном, стоявшем в самом дальнем углу комнаты, кресле. А когда заметил – было уже поздно, тот вскинул оказавшийся у него в руке пистолет и выстрелил. Грохот прокатился по всему зданию. Пээмовская пуля пробила ткань маскхалата под левой подмышкой Ефимова и, не задев кожу, врезалась в стену. Ответные, едва слышные выстрелы оставили на лице стрелявшего две кровяные «оспины», затылок его раскололся, обдав спинку кресла серо-красным месивом. Двое спорщиков на миг застыли. В следующую секунду один из них потянулся к подмышечной кобуре. Но Ефимов уже безошибочно распознал нужного им профессора во втором спорщике, поэтому, не раздумывая, дважды выстрелил. Слишком малое расстояние не оставляло приставленному к профессору телохранителю никаких шансов.

Джеймс Рассел-Констинскофф испуганно заморгал, но, быстро сообразив, что убивать его не собираются, осклабился.

– Русские, надо понимать? – по-русски американский профессор говорил без малейшего акцента.

– Заткнись! – отрезал Ефимов.

Едва послышался выстрел, Горелов, прикрывавший Ефимова со спины, ворвался в комнату. У дверей в готовности открыть огонь замер Полищук. Боровиков и тройка Агушева побежали в глубину коридора.

Если дежурившие в помещении и были врачами или медбратьями, то весьма специфичными. Они тоже услышали выстрел и, оставив свой пост, поспешили в направлении донесшегося до них звука. В руках оба одетых в медицинские халаты мужчины держали короткоствольные «АКСУ». Едва вбежав в коридор, они столкнулись с разведчиками – Боровиков оказался расторопнее. Один из медбратьев, получив пулю, споткнулся и повалился на пол, второй с криком:

– Не убивать! – уронив автомат, бухнулся на колени.

– Где профессор? – Фёдор с видимым усилием снял палец с пускового крючка.

– Там. – Обескураженный этим вопросом медбрат показал пальцем в глубину коридора. Не спуская глаз с пленника, Боровиков негромко попросил стоявшего за спиной Агушева:

– Руслан, проверь!

– Взяли тепленьким! – тотчас сообщил Агушев. Он ещё раньше успел повернуться и увидеть Ефимова, стволом пистолета толкавшего вперёд худощавого мужчину.

Рассела-Констинскоффа стволами подтолкнули к стоявшему на коленях сотруднику. После этого Ефимов знаками приказал Боровикову и другим продолжить осмотр здания, сам же задал Расселу первый, самый важный в этой ситуации вопрос:

– Где хранятся штаммы вирусов?

Профессор дернул породистым подбородком, всем своим видом показывая, что ни на какие вопросы отвечать не собирается. При этом он выдавил на лице презрительную ухмылку. В глубине коридора трижды негромко плюкнуло, что-то с грохотом упало. Ефимов, уверенный в том, что его ребята справятся сами, не повел и ухом. Кто-то испуганно закричал, и опять наступила относительная тишина. А Джеймс Рассел продолжал молчать.

– Ладно, скотина, – голос прапорщика звучал почти ласково, – понимаешь, что я тебя пока не грохну, да? Правильно, ты нам живой нужен, а вот твой помощничек – нет. Будет запираться – пристрелю! – Ствол ефимовского пистолета сместился влево и упёрся в голову темнокожего медбрата. Положив палец на спусковой крючок, Сергей нарочито грубо рявкнул: – Эй, ты, обезьяна, по-русски понимаешь?

Тот торопливо закивал головой:

– Учился, да я. Хорошо. Я буду сказать.

– Отлично! Значит, всё понял. Итак, я буду спрашивать, а тебе достаточно кивать. Понятно?

Медбрат торопливо кивнул. Губы его дрожали.

– Ты лаборант?

Отрицательное покачивание головой.

– Ассистент профессора?

– Да, да! – радостно завопил тот, быстро-быстро кивая головой.

Профессор покосился на подчинённого и что-то презрительно прошипел по-английски.

– А ты заткнись! – Ефимов погрозил Расселу рукояткой пистолета и повторил уже единожды заданный вопрос: – Где хранятся штаммы вирусов?

– Я… я… я… – залепетал ассистент.

– Ну? – Ефимов добавил угрозы в голосе. Негр судорожно сглотнул.

– Я покажу, – выдавил он. Было видно, что ассистент боится этого русского, точнее, его пистолета, больше, чем своего профессора.

– Женёк! – Ефимов отправил стоявшего неподалеку Полищука за Масляковым, который вместе с тыловой тройкой и радистами оставался охранять вход в здание.