4
Галифакс
С небес на землю можно спуститься, а можно рухнуть. Речь вроде бы об одном и том же движении сверху вниз, но на самом деле подразумеваются абсолютно разные процессы. В первом случае – это отрешение от бесполезных мечтаний, а во втором – вынужденное возвращение на исходные позиции. Возвращение болезненное, да ещё и с запоздалым прозрением, что «работал всю жизнь, похоже, коту под хвост».
Если иметь в виду прямой смысл, результаты получаются тоже принципиально разные. Спустился – мягкая посадка, рухнул – катастрофа. Пан или пропал.
Грачев испытал на себе процесс возвращения с небес на землю в обоих смыслах. Сначала фигурально спустился, расставшись с иллюзией, что сумеет заработать большие деньги малой кровью, не покидая родной дом, а теперь ещё и рухнул самым натуральным образом. Только не на землю, а в море.
Непосредственно удар о воду приняла на себя обшивка самолета, поэтому Егора не расплющило и не разорвало на куски. Да и в следующий момент ему повезло. Средний ряд из четырех кресел сорвало и швырнуло под острым углом к воде. Получилось, что Грачев перелетел через набегающую убийственную волну и погрузился в море довольно далеко от места падения носовой части самолета. Второй удар о воду всё равно получился сильным, но вновь пришелся на своеобразный щит из куска пола и креплений кресла.
Егора сильно встряхнуло, вышибло из легких весь воздух, и Грачев даже вырубился на миг, но в следующую секунду ледяная вода вернула его в чувство. От холода перехватило дыхание, но это было к лучшему. Если бы Егор вдохнул, он наверняка захлебнулся бы.
Какое-то время Грачев безвольно кувыркался в воде и медленно тонул, слушая громкое клокотание пузырей, но затем сумел собраться и выгрести к поверхности. И почти сразу уткнулся носом в нечто странное – в какую-то шипящую, свистящую и быстро растущую массу.
Егор отпрянул, но отплыть или увернуться не успел. Даже нырнуть не успел. Масса приняла определенные очертания и тюкнула Егора в лоб. Упруго так тюкнула, и с негромким внутренним звоном. Только тогда Грачев понял, что прямо у него перед носом надулась большая резиновая лодка.
Грачев не знал, что на борту самолета бывают надувные лодки, но удивляться факту не стал. Может, это часть груза МЧС. Или снаряжение охранников. Им ведь предстояло работать на болотах, там без лодок никуда. Это не имело сейчас значения. Повезло, значит, повезло. Теперь уж точно по-крупному. И этим следовало воспользоваться на всю катушку.
Егор нащупал леер и полез на борт лодки.
Удивительно, однако Грачев вполне осознавал, что происходит и что он делает. Головокружение и крупная дрожь от переохлаждения не мешали мыслительному процессу. Но ещё удивительнее – в мыслях не нашлось места восторгам по поводу того, что выжил. Никакой эйфории. Егор сосредоточился и теперь настороженно ждал «продолжения банкета». Он отчетливо понимал, что неприятности ещё не закончились. Вокруг бурлило море, высокие волны швырялись горящими обломками, а главное – кругом кишмя кишели морские твари. Случиться могло что угодно и в любую секунду. Перевернет волна, ударит в борт острый обломок или выпрыгнет зубастая гадина – ко всему этому следовало быть готовым.
Грачев пошарил по дну лодки и нащупал аварийный комплект. Ящик с аварийным комплектом, складные весла и баллон со сжатым воздухом для подкачки. Больше ничего в лодке не нашлось. Но Егор искал именно это. Он разложил весло и попытался сделать пару гребков.
Оба погружения весла пришлись вовсе не в воду. Сначала Егор попал во что-то упругое, а затем весло брякнуло о твердый предмет или… о чей-то панцирь. Грачев подался вперед и еще раз опустил весло. Теперь оно опустилось в воду, но лодка не двинулась с места. Егору явно требовался напарник.
Словно услышав мысли Грачева, поблизости закричал какой-то человек. Егор попытался рассмотреть в серой сумрачной пелене хоть что-то, но фокус не удался. Вокруг стояла плотная серая муть из мелкого дождя, брызг и клубящегося тумана, или, скорее, смеси пара и дыма. Лишь местами сквозь пелену пробивались отсветы горящего на поверхности воды топлива.
Егор попытался закричать в ответ, но горло перехватило, и он лишь закашлялся.
– Э-эй! – крикнул человек из последних сил.
Грачев развернулся на звук, как ему казалось, но никого так и не увидел. Грохот волн заглушал, искажал и перемешивал почти все прочие звуки. Человек запросто мог находиться за другим бортом лодки, а то и вовсе где-нибудь в сотне метров за кормой. Но Егор всё-таки захрипел: «Хватайся» – и наугад протянул весло.
За весло кто-то уцепился, и Грачев потянул на себя.
Серый полумрак сгустился и обрел очертания вполне человеческой фигуры. То, что за весло ухватился вовсе не один из выживших пассажиров самолета, Грачев понял в тот момент, когда фигура поднялась над бортом. Совпадали только габариты и общие очертания. На самом деле в лодку забирался не человек, а похожая на него тварь. От неожиданности, да и от испуга Грачев выпустил весло, сел на пятую точку, а потом вдруг сгруппировался, уперся руками в дно лодки и врезал в центр серой мишени сразу двумя ногами.
Атлант держался только за весло и выпустил его не сразу, поэтому финт удался. Даже сквозь грохот волн до Грачева донесся какой-то хруст. В пятках загудело от удара, но зато фигура над бортом исчезла. Жаль, вместе с веслом.
Егор лихорадочно нашарил второе весло и сел на колени.
Разложить весло и пустить его в ход он не успел. Две большие волны столкнулись в метре от борта, лодка накренилась так, что едва не опрокинулась, а затем налетела третья волна и подхватила суденышко, как щепку. Егор ощутил, что лодка буквально летит над волнами, но сам он летит ещё быстрее и не в ту сторону. Пришлось ему снова выпустить весло и опять ухватиться за леер.
Вновь нырнуть в ледяную воду оказалось не столько противно, сколько страшно. Ведь бурное море вряд ли сбивало с толку атлантов. Грачева едва не парализовало от жуткой мысли, что его вот-вот разорвут на части. Впрочем, «паралич» длился не дольше секунды. Егор извернулся, ухватился за веревку другой рукой и рывком вернулся в лодку. И только когда вернулся, понял, что долгая секунда за бортом была насыщена событиями. Грачев успел не только ещё разок искупаться и выполнить акробатический этюд, но и увидеть и зафиксировать в памяти жуткую сцену.
Всё-таки поблизости от лодки действительно находился ещё один выживший. И он почти добрался до суденышка как раз в тот момент, когда Егор отбивался от атланта. Но коварная волна увеличила дистанцию, и человеку до спасения не хватило каких-то пяти метров. Из глубины к человеку рывком поднялась огромная зеленовато светящаяся каракатица, которая обхватила его щупальцами, а затем резко ушла на дно.
Вся эта сцена уложилась как раз в секунду, которую Егор провел в воде. Получается, каракатица и этот неизвестный парень невольно прикрыли Грачева от новой атаки человекоподобного атланта. Егор видел его в отблесках горящего неподалеку бесформенного куска внутренней обшивки. Враг приготовился к рывку, но на линии атаки вдруг всплыла тупая светящаяся гадина. Грачеву даже показалось, что атлант-гуманоид недовольно дернулся.
Впрочем, это Егор, скорее всего, уже домыслил.
Положение Грачева на самом деле пока вовсе не улучшилось. Он остался без весел, твари по-прежнему кружили рядом, а волны стали выше. Что делать дальше, Егор не знал. Выдрать из креплений баллон с остатками сжатого воздуха и отмахиваться им?
Грачев потянулся к баллону, но в корму вдруг ударила новая волна, лодку опять подхватило, бросило в темноту и наконец перевернуло. Егор, словно невод из той сказки, в третий раз очутился в море, и теперь, похоже, разминуться с «золотой рыбкой» ему не светило. Ухватиться за леер не вышло, лодка стремительно исчезла в сумраке, а очередная волна заставила Грачева уйти под воду с головой.
«Правильно, что не стал радоваться раньше времени, – с обреченной покорностью подумал Егор. – Надеюсь, в следующей жизни буду более везучим».
Рядом забурлило, Грачев невольно скрючился и морально приготовился к последней вспышке ощущений – скорее всего, к острой боли от впившихся в тело зубов, но ничего такого не случилось. Егор выпрямил ноги и вдруг встал на дно. И тогда до него дошло, что новые звуки поблизости – это не плеск от ласт подплывающих атлантов, а шум прибоя. А бурлил рядом поток, огибающий прибрежную скалу.
Грачев резко развернулся и рванул на шум прибоя. Сказано чересчур сильно – рванул, скорее побрел, подгребая руками, но Егор старался делать это как можно энергичнее. И старался при этом не думать, что атланты в любую секунду могут вцепиться в пятки или… во всё остальное, что находилось пока в воде.
Выбраться удалось, и атланты не вцепились. Хотя и не отвязались. Напоследок Егор получил подсечку. Он почти выбрался на берег, когда длинное щупальце взметнулось из моря и хлестнуло чуть выше щиколоток.
Грачев не растерялся. Упражнение «лечь-встать» он выполнял миллион раз. Егор попытался быстро подтянуть ноги и стартовать из положения лежа, да не тут-то было. Щупальце не только сбило его с ног, но ещё и обвило правую голень. Грачев дернулся вперед, но щупальце потащило его назад к воде.
– Вот дерьмо! – по-английски крикнул вдруг кто-то на берегу, буквально в нескольких метрах от Егора. – Хэнк, руби этот канат!
– Получай! – выдохнул кто-то ещё.
Щупальце тут же ослабило хватку, и Егор невольно задергал ногой, пытаясь стряхнуть отрубленную Хэнком «атлантическую запчасть».
– Не тряси! – приказал первый голос. – Я режу! Баз, я срезал щупальце!
– Уходим, они сейчас полезут на берег! – крикнул в ответ Баз. – Окси, прикрывай нас! Приготовить коктейли! Оттягиваемся назад! Все назад! К большой скале!
Грачев наконец поднялся и увидел, что по берегу рассредоточились в две линии десятка полтора вооруженных бойцов. Увидеть это помогли зажегшиеся тут и там фитили. Люди в первом ряду целились из ружей в сумрак над морем, а второй ряд готовился швырять в противника «коктейли Молотова».
– Можешь идти? – по-русски спросил первый голос.
Егора кто-то ухватил под мышки и поставил на ноги. Почти лицом к лицу с тем, кто спрашивал. Им оказался рослый человек в плаще с капюшоном. Лица Грачев не рассмотрел, увидел только черную бороду.
– Да, – просипел Грачев и кивнул.
– По-английски говоришь? Держись рядом со мной.
– Я понял, – Егор перешел на английский. – Хорошо. Дайте ружье, я помогу вам.
– Себе помоги, – отмахнулся бородатый и попятился, не спуская глаз с линии прибоя. – Я сказал, держись рядом, солдат!
– Приготовились! – крикнула какая-то женщина из первой к морю линии.
Грачев занял позицию рядом с бородачём и обернулся. Ничего нового он не увидел. Серая муть над морем и волны. Хотя… прибой вроде бы изменился. Он будто бы сильнее пенился, и пена не оседала, а продолжала ползти на берег и даже поднималась, превращаясь в странные сутулые фигуры, похожие то ли на вставших на задние лапы бесхвостых тритонов, то ли… на людей! Да, да, скорее похожих на уродливых гуманоидов, таких, как тот атлант, что утащил весло.
– Огонь! – крикнула женщина, и над побережьем захлопали выстрелы.
А затем началось ещё и огненное шоу. Бойцы второй линии бросали бутылки с зажигательной смесью не особенно целясь, но тут имела значение вовсе не точность броска. Требовалось не забрасывать снаряды в воду, чтобы бутылки разбивались о каменистый берег, только и всего.
Горючая смесь хорошо подсветила противника, но не остановила его продвижение, как не сильно-то повлияли на это дело и выстрелы. Атланты выползали из пены, поднимались на ноги и двигались вперед с упрямством заводных механизмов. Заряды картечи и пули отбрасывали их назад, горючая смесь превращала их в шагающие факелы, но твари словно не чувствовали боли. Только когда заряды переламывали им конечности или вырывали крупные куски из тел, атланты падали и уползали обратно в воду.
Такая же история с теми, что горели заживо. Лишь самые обугленные сходили с дистанции. Все остальные лезли на берег сплошной серой зубастой массой.
Хорошо, что перед людьми не стояла задача их сдерживать какое-то определенное время или уничтожать всех до одного. Такими силами и с таким оружием подобные задачи люди решить не могли при всём желании.
«Без крупнокалиберных пулеметов и гранатометов тут вообще делать нечего, – мелькнула мысль у Грачева. – Хотя бы пару «кордов» на фланги. А в центр АГС. А без «мощи» – только отступать туда, куда эти твари не заберутся».
Неведомые спасатели-добровольцы читали ситуацию не хуже Грачева. Довольно быстро первая линия подтянулась ко второй, затем уложила перед наступающей массой тварей ещё один огненный ковер, а после вся компания быстро отошла к высоким скалам. В ярких отсветах Егор без труда разглядел, что со скал свисают веревочные лестницы с деревянными ступенями и просто тросы с мусингами. Всего около дюжины – почти для каждого из спасателей. Не хватало персональной лестницы только спасенному.
– Лезь за мной, – приказал командир группы и обернулся к девушке, командовавшей первой линией. – Окси, придержи лестницу.
– Я умею, – проронил Егор.
– Надо быстро, – сказала Окси по-русски. – Шевели поршнями!
Грачев удивленно взглянул на девушку и вдруг замер. В отсветах огненного ковра трудно было разглядеть её детально, но Егору показалось, что она парализующе прекрасна. «Паралич» пришелся не к месту и не ко времени, но Грачев ничего не мог с собой поделать. У него вдруг возникло ощущение, что он видел эту девушку тысячу раз и что каждый раз она вызывала у него самые положительные эмоции. От этого странного чувства Егор буквально оцепенел.
«Словно она моя девушка и была ею всегда! – мысленно уточнил Егор. – Или как-то так».
Окси подняла на Егора недоумевающий взгляд и вопросительно выгнула бровь. На смену оцепенению вдруг пришла судорожная активность с одновременным приятным потеплением в животе. Грачев встрепенулся и взлетел по неудобной, болтающейся лестнице не хуже обезьяны, как ему показалось.
Командир спасателей все равно буркнул что-то вроде «увалень» и поторопил замыкавшую процессию девушку. Егор заметил, что за неё бородатый переживает гораздо больше, чем за спасенного солдата. Выдохнул командир, только, когда Окси очутилась на скале и группа смотала последнюю лестницу.
– Карабкаться они пока не умеют, – заявил он, утирая с лица рукавом дождевые капли.
– Завтра научатся, – сказала Окси.
– Я так не думаю, – командир покачал головой.
– Три дня назад ты не думал, что твари смогут пользоваться лестницами. А они вчера забрались к Чаку.
– Баз, они остановились у самых скал! – доложил кто-то из бойцов.
– Что делают?
– Щупают скалы, – боец пожал плечами. – Или царапают. Я не знаю, как это назвать. Сбросить на них пару гранат?
– Какой смысл? – командир Баз махнул рукой. – Фосфорные кончились, а обычные… трата денег.
– Почему? – вырвалось у Грачева.
– Потому, что тварей надо сжигать дотла, – негромко пояснила вместо База девушка, – только тогда они не смогут зализать раны и вернуться в строй.
– Но гранатой… если в клочья…
– Этих «в клочья» не получится, очень крепкие, новый вид.
– А если добивать и сразу потрошить?
– Ты любопытный и забавный, – Окси чуть склонила голову и взглянула на Грачева с интересом. – И большой везунчик. Из всех пассажиров этого полета уцелел только ты. Я так думаю. Почти чудо, не правда ли?
– А ты родилась здесь? – Стало заметно светлее, утро вступало в свои права, и Егор разглядел, наконец девушку в почти нормальном свете. Подтвердились самые лучшие предположения. Даже более того.
– Акцент?
– Да, – Грачев кивнул. – И фразы строишь не по нашим правилам. Я Егор.
– Окси… – девушка замялась. – Вообще-то, Оксана. Называй, как удобнее. Мои родители переехали в Канаду из Одессы, ещё в юности. В их юности, в девяностые.
– Мои родители тогда же переехали в Москву из Сибири, – Егор улыбнулся. – У нас много общего.
– Ты подкатываешь? – Окси удивленно округлила глаза и усмехнулась. – Ты сильно ударился головой?
– Давайте идти, – по-русски сказал Баз и скользнул недовольным взглядом по Грачеву.
– Похоже, не только я подкатываю, – Егор тоже усмехнулся и взглядом указал на командира. – И я его понимаю. Ради тебя не грех даже выучить чужой язык.
– О чем вы все думаете?! – Девушка поморщилась и достала из рюкзака одеяло. – Планета в опасности!
Она вручила одеяло Егору, гордо вздернула носик, четко развернулась и грациозно – залюбуешься! – двинулась следом за Базом.
– А, ну да, – Грачев вновь усмехнулся, набросил одеяло на плечи и, хлюпая ботинками, двинулся следом за Окси.
* * *
Удивительно, как реагирует организм на стресс. Речь не о стадиях возбуждения и угнетения. Есть более загадочные моменты. Например, разве не странно, что у страха и эйфории один и тот же естественный стимулятор – адреналин. И довольно долгоиграющий стимулятор. Если нет серьёзных повреждений, на внутренней адреналиновой подкачке можно продержаться хоть сутки.
Егор надеялся, что в его случае так и будет. Очень уж ему не хотелось расклеиваться на глазах у Оксаны. Но чудес не бывает, что бы там ни говорила чудесная девушка. Да, выжить Егору повезло, а вот уцелеть – не факт. И чем меньше в крови бурлило адреналина, тем очевиднее становилось, что с Грачевым не всё в порядке. Каждая мышца в теле уже предательски ныла, в голове гудело, а ноги медленно, но верно становились ватными и шли всё хуже. Егор чувствовал себя словно во сне, когда без внятного объяснения причин идти вдруг становится очень тяжело. Ещё немного, и Грачеву мог потребоваться «живой костыль» в виде кого-то из бойцов.
Конечно, гораздо лучше Егору помог бы привал, но Баз и не думал останавливаться. Группа быстро продвигалась вглубь суши, не особо удаляясь от забора аэродрома. Грачев припомнил разговор пилотов и бросил взгляд вправо. Взлетка закончилась, а значит, группа отмахала, как минимум, три километра. В нормальном состоянии дистанция «ни о чем». Но сейчас для Егора она стала натуральным марафоном.
– Вон там отдохнем, – Окси вдруг обернулась и указала на группу полуразрушенных строений слева.
– Я в норме, – Егор попытался изобразить бодрячка.
– А я не спрашивала, в норме ты или пропадаешь, – Оксана усмехнулась. – По виду – чистый зомби. Бледный очень.
– Это благородная бледность.
– О да, сэр, – девушка рассмеялась. – Я забыла, что вы сибирский лорд по происхождению. Наступай сюда, строго по тропе.
– А там что? – Егор кивком указал в сторону. – Заминировано?
– Трясина.
– Трясина? – Грачев удивленно взглянул на Окси. – Мы на скалах, откуда здесь…
– Мы пришли, – перебила его девушка. – Входи.
Здания, в которых укрылась группа, имели бетонные стены метровой толщины. Так что они неслучайно выдержали удар Большой Волны, а затем устояли, когда континент едва не провалился в тартарары. Местами комплекс зданий лишился крыши, кое-где развалился второй этаж, но уцелевших помещений оказалось больше. Хозяева почти все здесь расчистили, подлатали и оборудовали переносными печками. Более того, в центральном здании комплекса они застеклили окна, а в подвале установили дизель-генератор. Во всех комнатах горел свет.
Егор окинул взглядом постройки и невольно обернулся. С тропы комплекс казался заброшенными руинами, а изнутри, с центра внутреннего дворика, он выглядел вполне жилым и ухоженным. Видимо, свою роль сыграла тщательная маскировка, в том числе – светомаскировка. Но каким образом обитатели комплекса маскировали дым от печек?
Грачев ещё раз обернулся и понял, что спросить не у кого. Спасатели почему-то сторонились Грачева. На контакт с выжившим шла только Оксана. Но и она лишь провела Егора в дальнюю комнату, усадила в продавленное кресло рядом с печкой и указала на стоящее в углу медное корыто.
– Выжимай одежду. Запасных комплектов у нас нет. Ботинки можешь подсушить прямо на печке, она не слишком горячая.
Не дожидаясь ответа, Окси вышла. Пришлось Егору придержать своё любопытство «до новых встреч».
Впрочем, кое-какие ответы у Грачева имелись и без пояснений девушки. Ведь Егор проспал не всю лекцию на борту самолета. В первую очередь он понял, почему спасатели явно не в восторге от его общества и вообще плохо реагируют на упоминание об армии заокеанских миротворцев. В свете ламп Грачев разглядел спасателей получше и заметил, что у всех на рукавах имеются круглые шевроны с эмблемой Национальной стрелковой ассоциации, если сокращать в оригинале – NRA. То есть спасатели оказались местным ополчением. Читавший в самолете лекцию офицер-воспитатель уделил этой категории граждан особое внимание.
Ополченцы, которые сами себя называли рейнджерами, не вербовались в новые официальные структуры на полузатопленных территориях и даже не поддерживали с марионеточными властями тесных контактов. Они вообще старались держаться особняком. Считалось, что они почти одинаково не любят и атлантов, и пришедших на выручку американским братьям русских или китайцев. Этакое патриотическое сопротивление всем чужакам без разбору. Только атлантам они сопротивлялись с оружием в руках, а людям из-за океана – молча, как бы вынужденно признавая их временными союзниками, но при этом практически игнорируя, даже когда имелся смысл во взаимодействии.
«Каши с ними не сваришь, но и опасаться пока не стоит, – подытожил тогда офицер-лектор. – В отличие от многочисленных банд, у рейнджеров НСА имеется единое командование, координационные центры на местах и свой устав. Если не переходить им дорогу, особых проблем не возникнет. Они сосредоточены на уничтожении нашего общего врага, а нас предпочитают просто не замечать. Без координации действий случаются, конечно, накладки. Пару раз рейнджеры случайно попадали под удары нашей авиации. Но все проблемы удалось сгладить. Эти вольные стрелки не идут на контакт с нами, но вынуждены общаться с теми, кто поступил к нам на службу. Именно через новые власти мы предупреждаем ополченцев о местах и времени проведения боевых операций. Есть только одно странное исключение из рейнджерских правил: если вы пострадаете от зубов тварей, умирать вас не бросят. К пострадавшим от атлантов людям они относятся гуманно, вне зависимости от происхождения. Но выручают они только пострадавших от тварей. Если нарветесь на бандитов и получите пулевое ранение, помощи от рейнджеров не ждите. Причины такого подхода неизвестны».
В случае Грачева пока всё сходилось. Рейнджеры его выручили как пострадавшего от атлантов, но этим и ограничились. Дальнейшее развитие отношений они исключили простейшим способом – забыв о спасенном. Наверняка, когда рассветет и Егор пообсохнет, его выставят за дверь, снабдив скупым напутствием, вроде отмашки и комментария «иди вон туда». С одной стороны, Егор этого и хотел, чувствовать себя незваным гостем ему не нравилось, однако имелась в деле серьезная загвоздка – Оксана.
Эйфория прошла, но отношение к девушке у Грачева не изменилось. Глупость, конечно, вся эта «любовь с первого взгляда», но Егору всё равно не хотелось терять девушку из вида. И как тут быть, он себе не представлял.
Размышления над проблемой незаметно замкнулись в кольцо, и навязчивая мысль убаюкала Егора. Он буквально выключился, но проспал всего двадцать минут. В соседней комнате загудели голоса, и это разбудило Грачева.
Как ни странно, Егор почувствовал себя достаточно свежим. Тело по-прежнему ныло, голова болела и слегка кружилась, но усталость отступила. Как бы проверяя, насколько вновь работоспособен, Грачев встал и подошел к окошку, завешенному тяжелой шторой. Свет в комнате не горел, отблески, которые пробивались сквозь щели между дверцей и корпусом печки, нарушить светомаскировку не могли, поэтому Егор с чистой совестью слегка отдернул штору и выглянул в окно.
На улице давно рассвело, и Грачев в деталях разглядел панораму. Под серым небом она казалась унылой, но информативность от этого не страдала. Егор без труда засек основные ориентиры.
База рейнджеров расположилась на возвышенности, с которой хорошо просматривался аэродром, частично восстановленный терминал и построенная заново диспетчерская башня. А вдалеке, за обширным полем обломков и бурелома, вроде бы проглядывали ещё какие-то строения. Всему этому не хватало одного – подсказок с названиями.
Что это за аэропорт? Сиракьюс? Но откуда здесь морское побережье? Если это не море, а берег Онтарио, одного из Великих озер, почему в нем соленая вода? Насколько помнил Егор, озера остались пресными даже после того, как Гудзонов залив увеличился вдвое и море подошло к ним вплотную с севера. И где, наконец, сам город?
– Согрелся? – послышался голос Оксаны.
– Да, – Егор обернулся. – Где мы очутились?
– Ты не знал, куда летишь? – удивилась девушка.
– Мы летели в Сиракьюс. Но там нет моря. И по времени не совпадает.
– Это верно, – Окси встала рядом с Грачевым. – До берегов Онтарио вам оставалось лететь часа два. Но вы снижались правильно, словно намеренно заходили на посадку, а не падали. Странно, не так ли?
– Да, теперь я понимаю, что странно. Но нам ничего не сказали. Просто «приготовиться к снижению». Мы решили, что садимся в пункте назначения. На часы никто не смотрел. Так где мы очутились?
– Это аэропорт Галифакс-Роберт Л. Стенфилд, – Оксана кивком указала на аэродром. – Вернее, то, что от него осталось. Раньше он тоже не располагался на берегу моря. После удара Волны и Потопа все озера и бухты на Восточном побережье Новой Шотландии расширились и урезали полуостров до косы. Но аэропорт и пару поселков не сильно завалило деревьями, хламом и всякой тиной, поэтому их удалось быстро восстановить. Теперь аэропорт находится почти на берегу моря, хотя раньше был в центре полуострова. А в городках поблизости живут новые поселенцы. Здесь два города. Вон там, видишь, Энфилд. В нем живут чистильщики, строители, работники аэропорта и их семьи. Большинство жителей коренные.
– Коренные местные? – удивился Грачев. – Как они выжили?
– Никто не выжил, – Окси вздохнула. – Теперь все коренные жители это те, кто уезжал из родных мест в поисках работы и теперь вернулся. Здесь платят лучше, чем в Сухих штатах.
– Ты тоже уезжала?
– Да. Я училась на пилота в Калифорнии, а потом работала в Неваде.
– Ты пилот?
– Да. Управляю вертолетом. Когда вернулась, работала в мэрии Энфилда, но мою вертушку повредили атланты… сбили, как ваш самолет… и я осталась без работы. Теперь я числюсь секретарем мэрии по связям с общественностью.
– А на самом деле?
– На самом деле я посредник между временными властями и рейнджерами. Только поэтому с тобой и разговариваю.
– Да, я заметил, что твой поклонник Баз не горит желанием со мной общаться.
– Никто не горит таким желанием, даже временные власти, которым вы платите.
– Вы обижаетесь на судьбу за то, что пришельцы первым делом атаковали вас, а не Евразию? Но мы тут при чем? Мы вам помогаем.
– Нет хуже унижения, чем просить помощи у врага, которого сам недавно пытался унизить, – Оксана ответила на удивление спокойно. – Мы гордая нация.
– Мы тоже, – Егор пожал плечами. – Но это особый случай. Надо забыть о прошлом.
– И я так думаю. Только поэтому…
– Со мной и разговариваешь, – закончил Егор и улыбнулся. – А ещё ты наполовину наша, поэтому тебе легче понять и тех, и других.
– Может быть, – теперь Окси пожала плечами. – Хотя никаких половин во мне нет. Я целая. Гражданка Земли… в смысле – всей планеты.
– Я понял, – Грачев кивнул. – Читал в Интернете о таком движении. Пока оно не слишком популярно. Разного рода националисты в большем почете. Взять приятелей твоего База, яркий пример.
– Дай время, – Оксана указала влево. – А вон там находится другое поселение, Гранд-Лейк, военный городок охраны аэропорта. Это филиал русской военной базы, расположенной в Труро, единственном настоящем городе на полуострове.
– А Галифакс теперь на дне?
– Да, и довольно далеко от новой береговой линии. Труро в этом смысле повезло чуть больше. Впрочем, он тоже не уцелел. Его восстановили.
– Почему так далеко от аэропорта?
– Потому, что так выгодно. Там местность выше, мало соленых болот, а значит, меньше вероятность атаки тварей. Плюс река и бывшая Трансканадская дорога. Она действует пока лишь местами, но включена в национальный проект восстановления. Для города место выгодное, но строить аэропорт там дорого и долго. Так что проще было восстановить аэропорт Галифакса и расчистить Мемориал-хайвей – дорогу на Труро. На самом деле это не слишком далеко отсюда, примерно пятьдесят миль к северу.
Оксана кивком указала на левую стену комнаты. Егор обернулся и увидел старую карту полуострова Новая Шотландия. Черным маркером на ней были отмечены новые очертания береговой линии, а также новые ориентиры с короткими комментариями. Грачеву вполне хватило воображения, чтобы на примере окрестностей аэропорта представить масштабы изменений, постигших полуостров.
Дальше к северу, за городком Энфилд, сквозь дымку проглядывала зелень. Но вся эта зеленая зона проросла сквозь многометровый бурелом, то есть там стоял фактически непроходимый лес, прорезанный лишь одной просекой – дорогой на Труро. На восток простирался океан, а на западе, вплоть до залива Фанди, пузырились соленые болота. На юге, от «рейнджерских скал» и до новой крайней точки полуострова, тоже лежали болота, только гнилые, как значилось на карте. Чем они отличаются от тех, что на западе, картограф-любитель не указал.
В общем, получалось, что от Новой Шотландии после Потопа осталась узкая коса, которая явно мешала атлантам напрямую перемещаться из моря в залив Фанди, а дальше в спокойные и теплые соленые болота на континенте. Их твари использовали, как инкубаторы для выращивания новых земноводных видов – так считали военные ученые.
То есть особая активность тварей в этих местах имела вполне логичное объяснение. Почему люди не перенесли аэропорт куда-нибудь на континент, зачем теряли каждый десятый самолёт? Неужели не осталось других посадочных площадок?
– Нет, – уверенно ответила Окси, когда Егор сформулировал вопросы. – Кругом сплошные соленые болота. И здесь, и на континенте. Ничего подходящего нет на пятьсот миль вглубь. Только под этой площадкой лежат скалы. Есть ещё вопросы, мой любознательный лорд?
– Масса вопросов, сударыня, – Грачев улыбнулся. – Но вы, похоже, спешите закончить нашу беседу. Не так ли?
– Ты действительно забавный, – Окси смерила Грачева насмешливым, но одновременно заинтересованным взглядом. – Спешу не я. Баз уходит. Я должна идти с ним. А тебе придется выбирать: пойти с нами в Энфилд, а оттуда в Гранд-Лейк или самому искать армейскую базу, когда высохнешь.
– Это сложно?
– Два варианта. Либо идешь вдоль западной стены аэропорта и потом поворачиваешь направо – тогда попадешь в терминал, и там тебя встретит охрана, либо поворачиваешь налево и топаешь по бетонной дороге до ворот военной базы. Первый вариант вдвое короче, но по времени выйдет одинаково. Пока охрана тебя идентифицирует, пока найдет попутный транспорт… Выбирай сам. Только не забудь повернуть, когда закончится забор. Если пойдешь прямо, окажешься в Энфилде. Это приличный крюк.
– Хорошо, запомню. Спасибо, Окси. Жаль расставаться.
Егор сказал это настолько искренне, что Оксана и не подумала вновь отмахиваться и укорять Егора, что он флиртует в неподходящее время и в неподходящем месте. Даже наоборот. Она взяла Грачева за руку и посмотрела в глаза.
– Мы ещё встретимся, – негромко сказала девушка. – Я не хожу с Базом вечно. Завтра буду в Гранд-Лейке по делам. Загляну к тебе в госпиталь.
– Почему в госпиталь?
– Потому, что выглядишь ты скверно, солдат Егор… как фамилия?
– Грачев.
– Думаю, капитан Коваленко обязательно уложит тебя в лазарет, Егор Грачев, – Окси улыбнулась. – Передай ему привет. И не волнуйся, он хороший доктор. Будешь уходить, не забудь захлопнуть дверь.
* * *
Человек боится темноты, потому что плохо видит скрытые под её покровом опасности. При нормальном освещении вроде бы бояться нечего, но это если ты в знакомых местах, где всё понятно. В бывших окрестностях Галифакса Егору казалось знакомым только небо – такое же хмурое, как в Москве. Всё остальное здесь выглядело, как страшный сон наяву – хоть в сумерках, хоть при дневном свете. Царивший вокруг хаос ломал представление о мироздании, а звуки, запахи и ощущения внушали чувство беспомощности. Ведь среди них почти не нашлось знакомых, и Грачев абсолютно не понимал, как на них реагировать. То ли шарахаться, то ли, наоборот, брать за ориентиры.
Повсюду что-то скрипело, стонало и шуршало. Ветер то приносил запах плесени, смешанной с чем-то сладковатым, то откуда-то тянуло натуральным дерьмом, а затем вдруг накатывала волна морского йодного воздуха, который однако не освежал, а, наоборот, душил. Егор даже закашлялся, глотнув этого бриза. И кожей он тоже улавливал непонятные перепады температуры и даже что-то вроде легких разрядов статического электричества.
Стабильными оставались только три-четыре ориентира: база рейнджеров позади, далекие домики-коробки у горизонта, аэродром и огибающая его территорию тропа. Всё остальное, казалось, в любой момент могло исчезнуть или оказаться при ближайшем рассмотрении чистейшей иллюзией, сотканной из болотных испарений.
Кстати сказать, странных заболоченных участков кругом хватало. Странных потому, что Егор по-прежнему не понимал, откуда они взялись на возвышенности и какими подземными источниками питались – ведь без подпитки им полагалось давно высохнуть. А ещё странным казалось то, что по ту сторону забора, ближе к взлетным полосам аэродрома, никаких заболоченных проплешин не наблюдалось. Периметр будто бы отсекал топи.
Интересно, отсекал ли он жуткую вонь? Стоило Егору спуститься чуть ниже, на уровень аэродрома, у него перехватило дыхание. Нет, привыкнуть ему удалось, но пришлось постараться. Ничего подобного он не испытывал за все два года службы в Европе. А ведь там тоже приходилось расчищать завалы, из которых несло, как с помойки. Но местные «ароматы» оказались вне конкуренции. Хотя, возможно, фокус заключался в том, что по европейским завалам Грачев бродил в фильтрующей маске, а здесь ему приходилось дышать «через рукав». Прикрыть нос рукавом – это всё, что он мог сделать.
Пока тропа шла под горку, шагалось относительно легко, несмотря на вонь, а затем Егор опять вспомнил, что досталось ему этой ночью неслабо. До западного края аэродрома он добрел, а дальше буквально поплелся. При этом он уже не озирался, а лишь иногда поглядывал по сторонам.
Справа картина почти не менялась – ограждение и взлетно-посадочное поле за ним, а вот слева местность чудила на каждом шагу. Обугленный бурелом сменялся участками болота, а затем грудами мусора и полусгнивших бытовых отходов. Иногда встречались останки искореженной техники или неведомых конструкций, а пару раз под слоем грязи Егор сумел разглядеть какие-то руины. Всё это производило удручающее впечатление. Опять же – намного более тягостное, чем в Европе.
И всё-таки опыт чистильщика определенно сказывался. Грачев не ужасался увиденному, а сравнивал его с виденным раньше и постепенно приходил к выводу, что первоначальные страхи можно отбросить. Здесь дела обстояли гораздо хуже, чем в других частях света, но по большому счету ничего нового не наблюдалось. То, что другого могло шокировать, Егора лишь впечатляло. Как небоскреб после высотки в спальном районе. Да, разница серьёзная, но принцип-то один. И все эти странные запахи, звуки и ощущения наверняка объяснялись легко, если отбросить страх перед незнакомой местностью.
Новое отношение к ситуации взбодрило Егора. Он ещё раз окинул местность взглядом и понял, что не такая уж она безнадежная. Проблемная, но…
Закончить мысль Егору не удалось. На краю обозримого пространства слева вдруг что-то мелькнуло, и Грачев резко обернулся. Какая-то зеленовато-серая фигура метнулась за кучу хлама и затаилась. В следующий миг ещё несколько фигур с проворством ящериц юркнули между руинами немного правее. А затем движение обозначилось прямо по курсу.
Даже такому условному вояке, как Грачев, стало понятно, что его окружают. Кто? Это не имело значения. С добрыми намерениями окружать и прятаться не стали бы.
Егор оглянулся. Полноценному окружению явно мешал забор. Витое ограждение из колючей проволоки, да ещё под током. Грачев лишь сейчас обратил внимание на пластиковые ярлыки с пиктограммой черепа, пронзенного молнией, висящие на ограждении через каждые пять метров.
Егору невыносимо захотелось очутиться по ту сторону забора. На относительно чистой территории, где царствовал асфальт, не смердели никакие мусорные кучи, не булькало болото и не мелькали подозрительные серо-зеленые фигуры. Но как Егор мог туда попасть? Перепрыгнуть трехметровый забор, взяв хороший разбег? Разве что с шестом. Но Егор не имел ни шеста, ни места для разбега, ни требуемых навыков.
Движение среди мусорных завалов возобновилось, и Грачев разглядел наконец противника. Егора окружали атланты, сомнений не осталось. Они чем-то походили на тех, что ночью выползали из моря, но оказались чуть мельче и на задние лапы поднимались лишь изредка. То есть до человекоподобных этим тварям предстояло ещё эволюционировать и эволюционировать. Пока что они смахивали на водоплавающих ящериц… как их там… саламандр? А вот с зубами у этих болотных амфибий всё оказалось так же хорошо, как и у морских тварей. Зубы оказались острыми и росли в несколько рядов. В общем, встреча с ними ничего хорошего не сулила, но у Грачева практически не оставалось выбора.
Егор попятился, сошел с тропы и приблизился к забору. Хотя бы прикрыть тыл. Глупость, конечно, как и та любовь с первого взгляда. Прикрывай не прикрывай, а шансов против дюжины тварей ноль, но Грачев всё равно занял позицию и приготовился к драке.
Твари быстро сообразили, что жертва их засекла, и не стали больше прятаться. Они проворно выбрались из укрытий и бросились сразу всей дюжиной в атаку.
Егор невольно сделал ещё шаг назад и вдруг наступил на какую-то кривую железку, скрытую слоем грязи. Ржавый обрезок арматуры резко поднялся над землей, словно одинокая пика, именно в тот момент, когда ближайшая гадина прыгнула прямиком на Грачева. Арматурина вонзилась атланту в шею, и тварь забилась в конвульсиях.
Егор неожиданно для себя вдруг подпрыгнул, наступил на зафиксированную арматурой гадину и оттолкнулся. Нога соскользнула, но в целом прыжок удался. Грачев перемахнул через левый фланг тварей, мягко приземлился и с разворота двинул ногой ближайшему атланту в бок.
Весила гадина не меньше полусотни кило, но от удара всё-таки подлетела и врезалась в заграждение. Как и ожидал Грачев, атлант задергался под током, а затем и вовсе задымил.
Остальные амфибии проворно перестроились и вновь бросились на Егора, но Грачев опять успел увернуться, взять короткий, в два шага разбег и запрыгнуть им в тыл.
Зубы одной из тварей клацнули в опасной близости от ноги ловкой жертвы, а затем щелкнули вновь, но уже от удара под челюсть. На этот раз получилось зафутболить врага почти на самый верх ограждения. Видимо, Егор угадал с центром тяжести противника. Ток по «колючке» всё ещё шел, поэтому атлант тоже задергался, намотал на себя пару витков и остался наверху.
Егор недолго думая взял новый разбег, что было сил оттолкнулся, подпрыгнул и ухватился за голову запутавшейся твари. Забора, к счастью, он не коснулся, но это ничем и не грозило. Похоже, на подстанции вырубило «автоматы», если, конечно, что-то подобное предусматривалось схемой.
Гадать Егор не стал. Он рывком подтянулся, лег на дохлую тварь животом и перевалился через забор. И приземлился на ноги.
Оставшиеся атланты попытались прорваться прямо сквозь заграждение, но запутались в колючей проволоке, подергались немного и отступили.
Грачев тем временем пришел в себя и, не оглядываясь, побежал через взлетное поле примерно в направлении терминала.
Оглянулся он, только когда пробежал метров двести. На территорию аэродрома атланты так и не прорвались. Они бесславно отступили в свои болота, оставив на заборе одного из погибших сородичей. Два других тела они утащили с собой.
Егор остановился, согнулся пополам и оперся руками о колени, пытаясь отдышаться. Только в этот момент Грачев в целом осознал, какой выкинул фортель. Как технически это вышло, он, честно говоря, не понял.
– «Со-оветский цирк у-ме-ет делать чудеса», – вдруг пропел кто-то через мегафон. – Эй, боец, руки за голову и на колени!
Егор поднял взгляд и уставился на источник звука. Им оказался сдвоенный «матюгальник», установленный на крыше «тигра», который неспешно катил по краю взлетной полосы прямиком к Грачеву. Из переделанного люка машины торчали сразу два солдата в полной боевой выкладке. Один стоял за пулеметом, а другой как раз держал в руке микрофон.
Егор выполнил приказ и выдохнул с немалым облегчением.
Машина остановилась рядом с Грачевым, и на землю спрыгнули двое. Один махнул прямо из люка, а другой из кабины. Водитель и пулеметчик остались на своих местах.
– Ты это снял? – поинтересовался боец из кузова у сержанта, что появился из кабины. – В Сеть сбросил?
– А то! – Сержант показал товарищу, а затем сунул в карман какой-то гаджет. – Будет хит недели. Тысячу просмотров гарантирую. Ты откуда такой ловкий, воин? Понимаешь меня?
– Я… понимаю, – Грачев устало кивнул. – Из самолета. Рядовой Грачев.
– Опаньки! – Сержант снова достал свой гаджет. – Жетон покажи. Отсканирую.
Егор сунул руку за пазуху и замер. Жетона на шее не оказалось. Грачев ощупал одежду, но ничего не нашел.
– Потерял, похоже. Я ведь плыл сначала, потом по скалам карабкался… а тут ещё… это… вы сами видели.
– Если б не запись, глазам не поверил бы, – сержант усмехнулся. – Ты красавец, Грачев. Цирковое училище, что ли, закончил?
– Само получилось, – Егор развел руками. – Я встану?
– Вставай. Главное дело – не растерялся. Молодец. Толк будет. Но пока придется тебя до комендатуры подбросить. Личность подтвердить. Запрыгивай.
– Не вопрос, – Грачев с трудом открыл дверцу и ввалился в машину.
– Что, сели батарейки? – Сержант помог Егору.
– Значит, не покусанный, – проронил пулеметчик, смерив Грачева внимательным взглядом. – Просто фартовый.
– Много? – Егор уселся на мягкую лавку и посмотрел на пулеметчика снизу вверх.
– Таких, как ты? – Солдат кивнул. – Ещё трое. Но все едва живые. Вряд ли до госпиталя дотянут.
– У Михалыча тоже улов, я слышал, – сказал «мегафонщик». – Один не дотянул, зато другой очухался. И тоже как новый.
– Всего пятеро получается? – Егор покачал головой. – Нас пять сотен было.
– Так у вас и не автобус был, который на скользкой дороге занесло и в кювет швырнуло. Вообще никто не должен был выжить. А тут аж пятеро. И два из пяти в порядке. Фарт однозначно.
– А точно всех, кто мог выжить, собрали?
– Не знаю, – солдат-пулеметчик пожал плечами. – Спасатели пока на берегу. Но вряд ли кто-то ещё выплывет. Только если, как ты, где-то на суше найдется.
Машина поравнялась с терминалом и вдруг резко затормозила. Из кабины опять выбрался сержант с гаджетом.
– Эй, Грачев! К машине. Ты приехал.
– Комендатура здесь?
– Приказано оставить тебя. Дежурные с диспетчерами как раз меняются, они подбросят. А нам новая вводная поступила. Не спи, воин, спрыгивай.
– А, ну ладно, – Егор выбрался из машины. – Куда идти?
– Там… спросишь, – сержант махнул рукой. – Справа от входа гражданский администратор. Удачи, акробат! – Он снова забрался в кабину. Прежде чем захлопнулась дверь, Грачев услышал ещё пару реплик, брошенных шоферу: – Геша, на Черные камни, быстро! Что? «Клёв будет, это я беру на себя»!
Егор понял слова бойца, как хороший намек. Возможно, на берегу обнаружили ещё одного или нескольких выживших. Или хотя бы к берегу прибило тела.
«Хотя реальнее – груз или имущество. Все тела давно в желудках у тварей. Как ни печально…»
…Грачев вошел в терминал и принял вправо. Неподалеку от входа действительно сидела за конторкой неулыбчивая и какая-то нервная женщина среднего возраста, полноты и наружности. Егор всего-то отвлек её от пасьянса, а она едва не покусала. Узнав, что Егору был обещан попутный транспорт до комендатуры, тетка указала на двух бойцов в форме спасателей, которые тащили к выходу какой-то ящик.
Грачев вышел следом за спасателями и увидел небольшой грузопассажирский фургончик. Бойцы загрузили ящик через задние двери, закрыли их и уселись в кабину. Егор хотел подойти и объяснить, что ему надо, но вдруг у фургончика отъехала боковая дверь, и некто в той же сине-оранжевой униформе махнул рукой – «забирайся».
Егор запрыгнул в фургон и уселся на одно из четырех сидений. Дверца тут же закрылась, и машина тронулась. И тут до Егора дошли сразу три странные вещи. Во-первых, в фургоне имелись сиденья, но не было окошек. Освещался он лампой, а воздух поступал через воздуховоды и через небольшой люк в крыше. Во-вторых, один из «спасателей», севших в кабину, оказался негром. Норма для здешних мест, но большая редкость для российских сил МЧС. В-третьих, ящик, который загрузили «спасатели», имел маркировки Министерства обороны, а главное – был мокрым!
Все эти странности серьёзно озадачили Грачева, и он напрягся, готовясь к любым неожиданностям. Это сразу заметил сидевший напротив человек. Он подался вперед и мягко похлопал Егора по колену.
– Расслабьтесь, рядовой. Вас никто не тронет. Как ваша фамилия?
– Грачев, – Егор смерил человека взглядом.
Выглядел собеседник скорее офицером, чем бойцом. Впрочем, никаких знаков различия на униформе Грачев не обнаружил, поэтому вывод получался умозрительный. Егор судил по возрасту, манере держаться и «отчетливо проступающему на лбу отпечатку высшего образования». Что же касается других примет, человек как человек. Лысоватый, восточного типа, в очках. Правда, Егору почему-то подумалось, что очки – такая же бутафория, как и униформа. Как говорится, для солидности.
– Не в моих интересах причинять вам вред, рядовой Грачев, – говорил незнакомец почти без акцента, но всё равно становилось понятно, что русский язык для него не родной. – Я лишь прошу оказать мне услугу. Вы – мне, я – вам. Очень простая схема.
– Какую услугу? Вы кто?
– Вы ответите на несколько вопросов, а я отвезу вас, куда скажете, и даже помогу финансово. А обращаться ко мне можно просто – Профессор. Договорились?
– Не уверен, – Грачев пожал плечами. – Но давайте попробуем.
– Отлично! Вы знаете, что находилось на борту вашего самолета, кроме людей?
– Личное оружие, имущество, снаряжение…
– А кроме этого, – перебил Профессор. – Что-то необычное было?
– В смысле – груз? Не знаю. Похоже, была какая-то техника. Лодки, генераторы, оборудование.
– Вот-вот, оборудование, – Профессор чуть подался вперед. – Какое оборудование?
– Я не знаю, всё в ящиках. И грузили его раньше, чем мы поднялись на борт.
Профессор на пару секунд задумался.
– А теперь сосредоточьтесь. Вы не заметили на ящиках какие-нибудь необычные надписи, маркировки? Или, может быть, кто-то из сопровождавших сказал что-то странное? Не спешите, подумайте.
– Трудновато сейчас сосредоточиться, – признался Егор. – Вы какой-то важный груз потеряли? Так вам лучше у коллег спросить.
– К сожалению, никто из наших коллег не выжил, – Профессор состроил огорченную физиономию.
Егор почему-то не поверил, что этот тип огорчен гибелью спасателей. Грачев присмотрелся и понял, что униформа на собеседнике нештатная. Похожая на эмчеэсовскую, но другая. Да, многие «лицензированные спасатели» рядились в нечто подобное, но тут дело пахло маскировкой, а не подражанием. Плюс к тому, настораживали странные обстоятельства встречи с этим Профессором и его нежелание называть своё имя. Всё это наводило на мысль, что Егор попал в дурную компанию, которая не имеет к МЧС никакого отношения, даже косвенного. А если так… отвечать на вопросы Грачев не обязан. Даже наоборот, ему следовало помалкивать, чтобы не выдать невольно какую-нибудь военную тайну.
«И как быть? Тянуть время, пока не приедем? А когда мы приедем и, главное, куда? Дорог здесь немного, но есть закоулки, в которых никто не найдёт. Да и будут ли искать? Кто меня видел? Охрана аэропорта? Администратор? Первым не до меня, а та нервная тётка, похоже, заодно с этим Профессором».
– Ну так позвоните в штаб МЧС и спросите, – стараясь не выдать своего волнения, сказал Грачев. – Я просто солдат. По сторонам смотреть не обучен. Я слушал только приказы командиров, не до посторонних разговоров было.
– Я всё-таки настаиваю, – Профессор тоже не поверил в искренность собеседника. – Вы ведь не хотите, чтобы мои люди вытянули из вас воспоминания клещами? Заметьте, это не образное выражение.
– Лучше паяльником или утюгом, – Грачев усмехнулся и поморщился. – Что за методы у вас? Вы профессор или бандит? Скажите, какую маркировку вы ищете, и, возможно, я скажу, видел её или нет.
– Смелый человек, – Профессор с уважением кивнул. – Хорошо. Это необязательно маркировка. Возможно, просто слово. Никто не произносил… «Зверобой»?
Грачев хотел было сказать «нет», но осекся. Зверобой! Такой маркировки на ящиках он действительно не видел, и вслух никто ничего такого не говорил, но… именно это слово крутилось в голове у Егора почти всё время полёта. Что за странное совпадение?
– Слышали?! – Профессор заметил, что Грачев напрягся.
– Читал.
– На каком из ящиков?! Габариты, материал, где он находился?
– Книгу читал.
– Морочите мне голову? – Профессор недобро улыбнулся. – Что ж, вы сделали свой выбор, Грачев. Думаю, мы найдем для вас паяльник.
– Сэр, – вдруг открылось окошко между фургоном и кабиной, и в него заглянул чернокожий боец. Говорил он, естественно, по-английски. – Какие-то проблемы. На окраине города полно военных. Остановили грузовик Джонни, проверяют документы.
– У нас лицензия, – отмахнулся Профессор. – Всё в порядке.
– У нас пассажир, – негр взглядом указал на Грачева.
– Так мы к ним и везем этого пассажира! – Профессор всплеснул руками. – Разве нет? Не волнуйся, Бронсон. И спрячь пистолет.
– Он не выдаст? Может, сбросим его? Сейчас как раз будет подходящее болото.
– Просто высадим. Он ещё пригодится. Найдем его позже, если потребуется, через полковника.
– Вы босс, – боец пожал плечами и закрыл окошко.
Грачев слушал и удивлялся. Неужели эти гангстеры думали, что пленник ни слова не понимает? Да, рядовой. И что с того? Этот Профессор неплохо знал русский язык, но, похоже, совершенно не разбирался в современной российской обстановке. Наверное, думал, что на Большой земле простые люди до сих пор ходят в лаптях и не способны усвоить ничего, кроме «йес, итыз»? Ох уж эти «избранные нации»! Под каким бы символом ни росли, под свастикой или под звездно-полосатым флагом, а образ мышления один.
«Хотя, возможно, этот профессор чуточку хитрее, чем кажется. Отпустить и проследить – неплохая схема, если есть возможности, терпение и время. Впрочем, сейчас мне это на руку, а кто кого перехитрит, увидим позже».
Машина остановилась, и профессор жестом указал на боковую дверь. Егор тоже не расщедрился на комментарии. Он молча выпрыгнул из фургона, резко задвинул дверцу и проводил упылившую машину взглядом…
…«Полдня не прошло, как я здесь, а уже понимаю, что всё непросто, – Грачев двинулся в сторону города, стараясь держаться на виду, но военные у ворот упорно не желали его замечать. – Интересно, что за «Зверобой» нужен Профессору. Не трава же! Вряд ли он хочет засеять здесь всё этим сорняком. Опять же – паяльник! Будь всё так безобидно, с чего бы он угрожал? Надо первым делом спросить у наших…»
Егор поднял взгляд и невольно выругался. Военные у городских ворот больше не мелькали. Не маячили там и бойцы Профессора, но это больше не казалось удачным раскладом. Грачеву предстояло добрести до города, а затем ещё и отыскать комендатуру. Или что там имелось в Энфилде, временная администрация?
Учитывая компактность городка, задача представлялась не самой сложной, но Грачев всё равно предвидел проблемы. Даже с его вполне приличным английским, спросить дорогу он не мог. На улицах городка царила подозрительная пустота.
В чем дело, выяснилось очень скоро. На дверях домов, на стенах и столбах желтели наклейки с простым понятным текстом. Власти объявили эвакуацию в связи с высокой угрозой атаки с моря. Гражданам предлагалось покинуть город самостоятельно либо на транспорте военных и спасателей. И сделать это следовало в течение трех часов.
