Джошуа лежал на узком металлическом столе. Его тело было неподвижно. Казалось он мирно спит, на его лице застыло мечтательное выражение. Дженифер видела это выражение тысячу раз, когда он засыпал в своей кроватке, а она сидела подле него, изучая лицо своего маленького сына, и ее наполняла любовь такой силы, что мешала ей дышать. А сколько раз она осторожно поправляла одеяло, чтобы он не замерз?

Сейчас холод был глубоко в его теле. Оно больше никогда не будет теплым. Его сияющие глаза никогда больше не откроются и не посмотрят на нее, она никогда больше не увидит улыбку на его губах, не услышит его голос, не почувствует, как маленькие сильные руки обнимают ее. Он лежал под простыней обнаженный.

Она сказала доктору:

– Я хочу, чтобы вы накрыли его одеялом. Ему холодно.

– Он не может…

Доктор посмотрел в глаза Дженифер и то, что он там увидел, заставило его произнести:

– Конечно, миссис Паркер…

Он повернулся и сказал медсестре:

– Принесите одеяло…

В комнате было полдюжины людей в белых халатах. Ей казалось, что все они что-то говорят. Она видела как движутся их губы, но не слышала ни звука… Она хотела крикнуть им, чтобы они уходили, но она боялась испугать Джошуа. Кто-то потряс ее за руку. Защитная оболочка лопнула, и комната сразу наполнилась таким шумом, что, казалось, все говорят одновременно.

Доктор Моррис говорил:

– Необходимо произвести вскрытие.

Она спокойно сказала:

– Если вы еще раз дотронетесь до моего сына, я вас убью.

И она улыбнулась всем вокруг, так как не хотела, чтобы они держали зло на сына.

Медсестра пыталась уговорить ее, чтобы она вышла из комнаты, но она качала головой.

– Я не могу оставить его одного. Кто-нибудь может выключить свет, а Джошуа боится темноты.

Кто-то сжал ее руку, она почувствовала укол иглы, и через мгновение на нее нахлынула теплая и расслабляющая волна, и она заснула.

Когда она проснулась, был уже вечер. Она находилась в маленькой больничной палате, кто-то раздел ее и одел в больничный халат. Она встала, оделась и пошла искать доктора Морриса. Она была сверхъестественно спокойна.

Доктор Моррис сказал:

– Мы сделаем все необходимые приготовления к похоронам, миссис Паркер. Вам не придется…

– Я сама позабочусь об этом.

– Очень хорошо, – он смущенно добавил: – А что касается вскрытия, то вы, наверное, не думаете сейчас так, как утром. Я…

– Вы правы.

В течение двух последующих дней она прошла через все обряды смерти. Зашла в местное похоронное бюро и заказала все необходимое. Выбрала белый, обитый атласом гроб. Она выглядела спокойной, и глаза у нее были сухими, и позже, когда она пыталась вспомнить обо всем этом, у нее не было никаких воспоминаний. Она была в состоянии глубокого шока, спрятавшись за его защитной оболочкой, и это помогло ей спастись от безумия.

Когда она выходила из бюро, его владелец сказал ей:

– Если вы хотите, чтобы ваш сын был похоронен в какой-то особой одежде, миссис Паркер, то вы можете принести ее сюда, и мы оденем его.

– Я сама одену Джошуа.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Если вы хотите, то конечно, но…

Он смотрел ей в след и думал: знает ли она, что такое одевать труп…

Дженифер поехала домой, поставила машину и вошла в дом. Миссис Маски была на кухне, глаза ее были красны, а лицо искажено горем.

– О, миссис Паркер, я не могу поверить…

Дженифер не видела и не слышала ее. Она прошла мимо нее и поднялась в комнату сына. Она совершенно не изменилась, только была пуста. Все было на месте, ожидая его. Она стояла в дверях, стараясь вспомнить, зачем она пришла сюда… Ах, да! Одежда для Джошуа… Она прошла к шкафу. Там висел темно-синий костюм, который она купила ему на последний день рождения. Он надел его в тот день, когда они уходили в «Лутис». Она отчетливо помнила тот вечер… Он выглядел таким повзрослевшим, и она с болью подумала: «Когда-нибудь он будет здесь сидеть в девушкой и будет собираться жениться на ней»… Теперь такой день уже не наступит. Он больше не вырастет… Не будет девушки… Не будет жизни…

Рядом с костюмом висело несколько пар джинсов, теннисок, на одной из них было название любимой команды Джошуа.

Она стояла, потеряв ощущение времени, ее пальцы бесцельно перебирали одежду.

Рядом появилась миссис Маски.

– Как вы, миссис Паркер?

Дженифер вежливо ответила:

– Со мной все в порядке, миссис Маски.

– Я не могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо… Я собираюсь одеть Джошуа. Как вы считаете, что бы он предпочел?

Ее голос звучал оживленно, но глаза были мертвы. Миссис Маски взглянула в них и ей стало страшно.

– Почему бы вам не полежать, дорогая? Я вызову врача.

Руки Дженифер перебирали висящую в шкафу одежду. Она сняла бейсбольную форму.

– Я думаю, что это понравилось бы ему. Так… Что нам еще нужно?

Миссис Маски беспомощно смотрела, как она достала белье, носки и рубашку. Ему понадобятся эти вещи, потому что он уезжает на каникулы, на долгие каникулы…

– Вы думаете, ему будет достаточно тепло в этом?

Миссис Маски разразилась слезами.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась она. – Оставьте эти вещи, я позабочусь об этом.

Но Дженифер уже спускалась вниз, держа одежду в руках.

Тело находилось в морге. Они положили Джошуа на длинный стол, и это делало его маленькую фигурку еще меньше. Когда она вернулась с одеждой, хозяин бюро попытался поговорить с ней еще раз.

– Я говорил с доктором Моррисом. Мы оба считаем, что будет гораздо лучше, если вы оставите эти хлопоты нам. Мы привыкли к этому и…

Она улыбнулась.

– Уйдите.

Он глотнул и сказал:

– Хорошо, миссис Паркер.

Она подождала, пока он выйдет из комнаты, и подошла к сыну. Она посмотрела ему в лицо и сказала:

– Твоя мама собирается позаботится о тебе, дорогой. Ты сейчас наденешь свою бейсбольную форму. Тебе ведь нравилась она, да?

Она сняла простыню, посмотрела на его обнаженное тело и стала одевать его. Она хотела надеть трусы и отпрянула, почувствовав ледяной холод его плоти. Она была тверда, как мрамор. Дженифер попыталась убедить себя, что этот кусок холодной, безжизненной плоти не ее сын, что Джошуа где-то далеко, живой и теплый. Но не могла заставить себя поверить в это. На столе лежал ее сын. Тело Дженифер начало содрогаться. Ей казалось, что холод от тела Джошуа передается ей, проникает до мозга костей. Она закричала про себя: прекратите! прекратите! прекратите!!!

Несколько раз судорожно вздохнув и немного успокоившись, она вернулась к своему занятию, все время беседуя с сыном. Она натянула на него трусы, потом брюки, а когда она подняла его, чтобы одеть рубашку, его голова выскользнула и ударилась о стол. Дженифер вскрикнула.

– Извини, Джошуа, прости меня! – заплакала она.

Почти три часа ушло у нее на то, чтобы одеть его. Теперь он был одет в свою бейсбольную форму и любимую рубашку, белые носки и спортивные тапочки. Бейсбольная шапочка затеняла ему лицо, поэтому она положила ее ему на грудь со словами:

– Ты можешь взять ее с собой, дорогой.

Когда хозяин бюро вернулся, он увидел, что Дженифер стоит возле одетого сына, держит его за руку и говорит что-то.

Он подошел к ней и тихо сказал:

– Теперь мы позаботимся о нем.

Она в последний раз взглянула на сына.

– Пожалуйста, будьте осторожны с ним. Вы ведь знаете, что он повредил голову…

Похороны были скромными. Дженифер и миссис Маски были единственными свидетелями того, как белый гробик был опущен в могилу. Она подумала, что надо бы было сообщить Кену Бейли, ведь они очень любили друг друга… Но Кена больше не было в ее жизни.

Когда первая лопата упала на крышку гроба, миссис Маски сказала:

– Идемте, дорогая! Я провожу вас домой.

Дженифер вежливо ответила:

– Со мной все в порядке. Джошуа и я больше не нуждаемся в вас, миссис Маски. Я заплачу вам за год вперед и дам хорошие рекомендации. Джошуа и я благодарны вам за все.

Миссис Маски стояла и смотрела на Дженифер, а та повернулась и пошла прочь. Она шла прямо, как бы шагая по бесконечному узкому коридору.

В доме было тихо и мирно. Она поднялась в комнату сына, закрыла за собой дверь и легла на его кровать. Затем стала рассматривать принадлежавшие ему вещи, которые он любил. Весь мир был в этой комнате…

Ей нечего было сейчас делать, некуда было идти. Существовал только Джошуа. Она начала со дня его рождения, и воспоминания ожили в ней…

Время для нее не существовало. Время от времени она слышала телефонные звонки. Где-то в глубине дома однажды раздался стук у входной двери, но все эти звуки не имели для нее значения. Она никому не позволяла вмешиваться в их уединение, ее и сына. Она оставалась в комнате без еды и пищи, потеряв чувство времени, не имея представления, как долго она здесь лежит.

Прошло пять дней. Она услышала звонок, а потом удары в дверь дома, но она не обращала на это внимания. Кто бы то ни был, пусть он убирается и оставит ее одну. Уголком сознания она услышала звон разбитого стекла, а несколько мгновений спустя дверь в комнату Джошуа распахнулась, и на пороге возник Майкл Моретти. Он посмотрел на худую, со впалыми глазами женщину и смог лишь произнести:

– О, боже!

Ему пришлось приложить всю свою силу, чтобы вынести Дженифер из комнаты, так как она бешено сопротивлялась, молотя его кулаками и стараясь выцарапать глаза. Ник Вито ожидал внизу, и вдвоем им с трудом удалось усадить Дженифер в машину. Она не понимала, кто это и зачем эти люди здесь… Она только знала, что они хотят увезти ее от сына. Она пыталась сказать им, что если они это сделают, она умрет… Но у нее не хватило сил, чтобы продолжать сопротивление. Она уснула.

Когда Дженифер проснулась, она была в светлой чистой комнате с панорамным окном, из которого был прекрасный вид на горы и голубое озеро вдали. Сестра в белоснежном халате сидела на стуле возле кровати и читала журнал. Она увидела, что Дженифер открыла глаза.

– Где я? – спросил голос Дженифер, превозмогая боль в горле.

– Вы среди друзей, миссис Паркер. Вас привез сюда мистер Моретти. Он очень беспокоится о вас и будет рад узнать, что вы очнулись.

Сестра вышла из комнаты. Дженифер лежала, стараясь ни о чем не думать. Но воспоминания стали возвращаться, и негде было спрятаться от них, некуда было бежать… Она осознала, что пыталась совершить самоубийство, не имея достаточно храбрости, чтобы действительно сделать это. Она просто хотела умереть и ждала, пока это случится само по себе…

Майкл спас ее. В этом была своя ирония. Не Адам, а Майкл… Но было бы нечестно обвинять Адама. Она скрыла от него правду, не сказала ему о сыне, который родился, а теперь мертв… Джошуа мертв… Сейчас она понимала это. Боль была глубокой и истязающей, и она знала, что эта боль останется с ней на всю жизнь. Но она могла уже переносить ее. Она должна перенести ее. В этом была справедливость, в этом была ее плата.

Она услышала шаги и увидела входящего Майкла Моретти. Он очень переживал, когда она исчезла. Он почти потерял рассудок из-за страха, что с ней что-то случилось.

Он подошел к кровати и посмотрел на нее.

– Почему ты не сказала мне?

Он присел на край кровати.

Она взяла его руку.

– Спасибо, что ты привез меня сюда. Я, кажется, была немного не в себе…

– Да.

– Как давно я здесь?

– Четыре дня. Тебя подкармливали уколами.

Она кивнула, и даже это небольшое движение потребовало от нее огромных усилий. Она чувствовала сильную слабость.

– Завтрак сейчас принесут. Будешь поправляться.

– Я не голодна. Я не думаю, что когда-нибудь смогу есть…

– Ты будешь есть.

И к ее удивлению, Майкл оказался прав! Когда сестра принесла на подносе вареные всмятку яйца, тосты и чай, у нее проснулся аппетит.

Он смотрел, как она ест, а когда она закончила, он сказал:

– Мне нужно возвращаться в Нью-Йорк, чтобы кое-что сделать. Я вернусь через пару дней.

Он наклонился и нежно поцеловал ее.

– Увидимся в пятницу, – он медленно провел пальцами по ее лицу. – Я хочу, чтобы ты поправилась. Слышишь?

Она посмотрела на него.

– Слышу…