Клерк в пункте проката машин затеял с ними разговор из серии «что вас сюда привело». Донна Рейнолдс и Николь Раттай изо всех сил старались уклониться от расспросов или откровенно лгали. Они объяснили ему, что путешествуют и хотели бы увидеть в здешних краях побольше.

Они не могли рассказать ему правду, не могли сказать, что арендуют у него автофургон, чтобы перевезти тринадцать питбулей, фигурировавших в самом громком деле о собачьих боях, из Южной Вирджинии в Северную Калифорнию. Тем более что собаки до сих пор юридически оставались собственностью правительства, а две женщины предварительно дали подписку о неразглашении. Вот в такую ситуацию они попали.

В первые дни работы Ребекка Хасс действовала быстро, и взятый темп ею не снижался и в последующие недели. В четверг, 18 октября, когда Хасс и Рейсер заканчивали свои обследования, Рейнолдс, Раттай и ее муж, Стив Смит, направлялись в город. Раттай была активисткой «Отповеди», а Смит с удовольствием ей помогал. Хасс имела право перевезти собак во временное помещение, если это было в их интересах. «Отповедь» располагала достаточным числом небольших домашних приютов для животных в Калифорнии, поэтому-то они и решили забрать собак и поместить их туда как можно быстрее.

В пятницу Рейнолдс и Раттай наняли автофургон, купили тринадцать переносных клеток, еду, поводки и другие необходимые вещи. В субботу они забрали собак из приютов, и уже стемнело, когда Николь и Стив отправились в Окленд, а Рейнолдс осталась.

Как и многие другие, кому приходилось общаться с собаками Вика, Николь и Стив не знали до конца, что можно от них ожидать. С одной стороны, они слышали ужасные истории, а с другой — много положительного от группы экспертов. В целях предосторожности они перевязали клетки внутри фургона эластичными тросами и поставили между клетками картонные перегородки, чтобы собаки не видели друг друга.

Начало путешествия казалось удачным. Собаки были так рады выбраться из приюта, что почти не сопротивлялись, когда их загружали в фургон. Некоторые собаки растерялись, но, мягко подталкивая и направляя, их удалось быстро рассадить по местам.

Николь удивлялась тому, как мало собаки лаяли. Когда фургон выехал на шоссе, под равномерное покачивание и шум фургона большинство собак уснуло. Похоже, что после всех стрессов и шума приюта собаки просто расслабились.

Большая часть собак в фургоне отправлялась на передержку, то есть эти собаки подавали больше всего надежд на быструю адаптацию. Тем не менее это отнюдь не означало, что путешествие будет легким. Стив и Николь по очереди вели машину, пока один из них спал в кресле пассажира.

Первую остановку они сделали только ранним утром. Пока они терли глаза и потягивались, созрел простой план. Каждый возьмет на поводок по собаке, погуляет, пока она разомнется и справит свои нужды, даст ей воды, а затем заманит едой обратно в клетку. Затем они возьмут следующую пару. Николь подсчитала, что на это уйдет около часа.

Ушло два часа. Два часа прогулок и кормежки, вытаскивания из клетки и водворения обратно. Они устали и потеряли много времени, но иного выхода не было.

Прохожие смотрели на них с удивлением. Одно дело — вылезти из фургона с парой собак. Однако многократные выходы и заходы с разными собаками смотрелись как цирковое представление, и это не осталось незамеченным. В одном парке на севере Арканзаса смотритель не спускал с них глаз. Николь занервничала — они убрали за собаками и никому не причинили беспокойств. Что его так заинтересовало?

Наконец он подошел.

— На некоторых участках около дороги их нельзя прогуливать, — заявил он, — если кто-нибудь пожалуется или если их увидят, их отберут. Без вопросов.

Николь растерялась. Он сказал это не из ненависти к питбулям, он хотел им помочь. Она поблагодарила смотрителя, и, быстро затолкав собак в автофургон, они поспешили прочь.

Если у них и возникали проблемы, то собаки были тут совсем ни при чем. Собаки вели себя безупречно. На второй день Николь убрала перегородки между клетками. Они не испытывали враждебности друг к другу, радовались и тянулись к сородичам, проходя мимо них. Без перегородок собаки почувствовали себя даже лучше, некоторые из них даже пытались лизнуть других собак в морду через прутья клеток.

Один пес, маленький черный кобель по имени Дач, лежал в клетке, стоявшей у окна. Он жил в приюте, где собак почти не выпускали на волю. Каждое утро, когда Николь открывала шторки возле его клетки, он перекатывался на спину и старался подставить морду под солнечные лучи. Прошло так много времени с тех пор, когда этот пес видел солнечный свет, что теперь он ловил каждый лучик. Когда Николь не спала, она брала его к себе на колени и гладила.

Самым трудным в этом путешествии была неопределенность. Суд мог постановить усыпить многих или даже всех собак. Они продолжали оставаться собственностью правительства, и все, на что они могли пока рассчитывать, это всего лишь лучшие условия обитания на то время, пока будет решаться их судьба. Может случиться так, что собакам придется проделась обратный путь через всю страну, чтобы их либо пристроили, либо умертвили.

Николь размышляла об этом, чувствуя тепло Дача, лежавшего на коленях, и глядя на мелькавшие по сторонам деревья.

Вашингтонская лига спасения животных (ВЛСЖ) представляла собой современный приют для животных. Комплекс стоимостью 4 миллиона долларов, расположенный на северо-западе Вашингтона, округ Колумбия, был оборудован мягким полом с подогревом, звукопоглощающими стенами, стеклянной крышей и каскадами водопадов, создававших ощущение покоя, подобного тому, который, вероятно, испытывают обитатели буддийского монастыря. Многосекционные клетки отделены друг от друга раздвижными дверцами, что позволяет работникам приюта открывать две смежные клетки, тем самым создавая большое пространство, где собаки могли побегать.

Тем не менее в конце октября 2007 года здесь проводилась некоторая перестройка. Один отсек помещения был отделен от остальных с помощью запирающихся дверей, а клетки в этом отсеке оснащены новыми замками, дверцы укреплены, а на раздвижные ворота поставлены двойные запоры. Вашингтонская лига спасения животных готовилась к приему новых жильцов.

Тринадцать собак, направляющихся сюда из Окленда, были не единственными собаками Вика, которые совершали в это время путешествие. Одновременно еще трех собак перевозили во временное пристанище на Восточном берегу. Неделю спустя одиннадцать других собак привезли во ВЛСЖ из приюта в Сассексе.

Условия обитания в Сассексе всегда были тяжелыми, к тому же в это время главный офицер по контролю за обращением с животными попал в автомобильную катастрофу и не мог исполнять свои обязанности в течение долгого времени. Появились опасения, что в его отсутствие положение собак ухудшится, поэтому их перевезли из одного из самых больших и проблемных приютов в этот собачий аналог отеля «Риц-Карлтон».

Для собак этот переезд стал тяжелым, однако, несомненно, условия их жизни значительно улучшились. Ухудшилась жизнь сотрудников Вашингтонской лиги спасения животных. Их надежды омрачили разговоры с работниками приюта, в котором собаки пробыли предыдущие пять месяцев. Когда два сотрудника ВЛСЖ, пришедшие забирать собак, ходили от клетки к клетке, справляясь у местных работников о каждой собаке, диапазон полученных ответов простирался от «неплохо» до «боюсь поворачиваться к нему спиной».

Между собой сотрудники ВЛСЖ называли собак «единорогами», поскольку федеральный приказ о неразглашении предписывал такую строгую секретность, что казалось, будто бы собак этих вовсе не существует. Людям казалось, что они оборудуют помещение для каких-то невидимых собак.

Из соображений безопасности персонал ВЛСЖ решил отвести для собак Вика отдельную секцию приюта, куда не могли войти другие собаки и имело доступ лишь ограниченное число людей. В день прибытия собак служители работали в напряженном молчании. Все вздрогнули, когда со стола упала папка. Три человека выводили каждую собаку на прогулку в маленький дворик. К собачьему ошейнику крепилось два поводка, которые держали два человека. Третий стоял наготове с лассо и баллончиком с перечной смесью. В первый день, когда собак проводили через холл, служители вжимались в стены.

Вывод на прогулку прошел без приключений, но что будет, когда они окажутся на улице? Двор окружал забор высотой в шесть футов, но как высоко прыгали эти собаки? Насколько они агрессивны? Можно ли спускать их с поводка? Забор был не сплошной, и никто не знал, что произойдет, если они заметят других собак, гуляющих снаружи, или птиц и белок, мелькающих в деревьях, которые росли по другую сторону улицы. Чтобы избежать всех этих проблем, сотрудники приюта с внешней стороны загородили забор экранами, которые должны ограничить воздействие внешних раздражителей. Тем не менее во время первой прогулки люди находились в большом напряжении и уповали на то, чтобы все обошлось.

Все прошло на удивление спокойно. Очень скоро люди поняли, что, вопреки их опасениям, эти собаки представляют собой гораздо меньшую проблему.

Впервые за несколько месяцев Доктор Джанет Розен, ветеринарный врач ВЛСЖ, смогла тщательно обследовать каждую собаку и провести их стерилизацию. К своему удивлению, она обнаружила, что трое из них страдали болезнью фон Виллебранда, то есть заболеванием крови. Как можно было иметь бойцовых собак с заболеванием крови?

Хуже всего дело обстояло с зубами. Это в первую очередь касалось Джорджии, гранд-чемпионки, ранее известной под именем Джейн, любившей грызть железные миски. У нее осталось всего несколько зубов, и никто не мог понять, почему. Джорджию много раз вязали, и работники приюта предположили, что парни из «Бэд-Ньюз» удалили ей зубы, чтобы она не могла поранить кобеля во время вязки.

Однако истинную причину Розен узнала, когда попыталась почистить оставшиеся зубы Джорджии. Что-то с челюстью собаки было не в порядке. Розен ткнула в зубы инструментом, и они выпали. Это не доставило собаке ни малейшего беспокойства. Через несколько минут чемпионка стала совсем беззубой. Словно демонстрируя, что это ее нисколько не огорчило, Джорджия отправилась в свою клетку и принялась подбрасывать свою железную миску, перед тем как приняться ее жевать.

Так же как и собаки, привезенные в автофургоне, собаки из приюта в Сассексе жили в постоянном стрессе в течение нескольких месяцев, и хотя здесь они по-прежнему обитали в клетках, их существование стало гораздо более приятным и полезным. В течение первых дней пребывания в ВЛСЖ они, казалось, отходят от ужасов недавнего прошлого. Персонал приюта также потихоньку успокаивался. Хотя люди по-прежнему принимали повышенные меры предосторожности, они начинали видеть в этих собаках просто собак, а не то, что про них рассказывали. От этого им тоже становилось спокойнее.

Прошло только две недели с тех пор, как Ребекку Хасс назначили попечителем, а уже шестнадцать собак направлялись на передержку, а еще одиннадцать перевезены в один из самых комфортабельных приютов в стране. Заявки от групп спасения животных, соответствовавшие всем оговоренным условиям, а также заполненные бланки приходили по электронной почте. Результаты тестов были обновлены, и собаки постоянно находились под наблюдением. Однако Хасс чувствовала, что необходимо что-то предпринять и в отношении двадцати одной собаки. Их нельзя дольше держать в окружных приютах до тех пор, пока суд не придет к окончательному решению.