Как подметил Чарльз Дарвин, «невежество всегда обладает большей самоуверенностью, чем знание». И действительно, чем более скромными способностями обладает человек, тем больше он уверен в собственной компетентности и тем сильнее подвержен иллюзии уверенности. Наиболее яркие подтверждения такого принципа можно найти в уголовном мире. Эта идея хорошо передана в первом полнометражном фильме Вуди Аллена — «Хватай деньги и беги». Аллен исполняет роль Вергилия Старквила, мальчика, который вырос в трудных условиях и уже в подростковом возрасте вступил на криминальную стезю. Однако Вергилию никак не удается преуспеть в своем деле. Еще ребенком он пытается украсть автомат для продажи жевательной резинки, однако у него застревает рука и ему приходится бежать по улице с этой тяжелой махиной. Повзрослев, он идет на ограбление банка, но кассиры не могут разобрать, что он написал им в записке, и полиция вскоре обрывает его объяснения на полуслове. Вергилий решает бежать из тюрьмы. Он вырезает пистолет из мыла и покрывает его черной ваксой, однако в момент бегства льет дождь, и охрана с удивлением замечает, что оружие начинает пениться.

Комедийные сюжеты с незадачливыми преступниками являются очень популярными в кино и на телевидении. Отчасти это объясняется тем, что они нарушают стереотипный образ криминального авторитета — злодеев из фильмов о Джеймсе Бонде, балансирующих на грани гениальности и безумия. Однако этот стереотип не имеет ничего общего с реальными преступниками, по крайней мере с теми из них, кто был пойман полицией. Например, Смут Браун, подозреваемый в убийстве, за которым гнался Кеннет Конли в Бостоне, был исключен из средней школы и за один только год его задерживали восемь раз. Лица, осужденные за преступления, в среднем уступают по уровню интеллекта законопослушным гражданам. Среди уголовников встречаются порой невероятно глупые люди. Один одноклассник Дэна совершил в школе акт вандализма: взял баллончик с краской и вывел на задней стене свои инициалы. Британец по имени Питер Аддисон пошел еще дальше: на боковой стене здания он так и написал «Здесь был Питер Аддисон». 66-летний Сэмюель Портер пытался разменять в одном американском супермаркете купюру достоинством в миллион долларов и был крайне разгневан, когда кассир отказался давать ему сдачу.

Свою блестящую статью под названием «Не ведаем того, что мы невежды» социальные психологи Джастин Крюгер и Дэвид Даннинг из Корнелльского университета начинают с истории о Мак-Артуре Уилере. В 1995 году этот человек ограбил в Питтсбурге два банка подряд, не позаботившись о какой-либо маскировке. Видеозапись, сделанную камерой слежения, в тот же день показали в вечерних новостях, а через час преступник был арестован. «Когда полиция предъявила ему запись, Уилер не поверил своим глазам. „Но ведь на мне был сок“, — пробормотал он. Видимо, Уилер считал, что если намазать лицо лимонным соком — жидкостью, которой уже не одно поколение детей пишет тайные послания, — то оно будет невидимо для видеокамер».

Крюгер и Даннинг задались вопросом, является ли невежество и рассеянность Уилера исключением (возможно, такие качества характерны лишь для пойманных преступников) или же речь идет о более типичном явлении. Но их первый эксперимент был посвящен не криминальным способностям — явлению не столь распространенному в нашем обществе (по крайней мере, хочется в это верить), а качеству, которое обнаруживает у себя большинство людей: чувству юмора. Ученые решили проверить, как оценивают свое чувство юмора люди, не умеющие отличать смешные шутки от несмешных. Считают ли они его развитым? Но как измерить чувство юмора?

В отличие от шахмат рейтинговой системы для оценки чувства юмора не существует. Однако за последнее столетие психологических изысканий специалисты вынесли один важный урок: практически любое качество можно подвергнуть количественной оценке в той мере, в которой это необходимо для научного исследования. Мы не хотим сказать, что можем легко и точно определить те непередаваемые нюансы, которые делают шутку смешной. Если бы это было возможно, то даже человек, не обладающий чувством юмора, мог бы написать компьютерную программу, которая сочиняла бы удачные шутки. Мы имеем в виду, что представления людей о том, какая шутка является смешной, а какая не вызывает ничего, кроме тяжелого вздоха, на редкость схожи. То же самое касается и многих других качеств, которые на первый взгляд не поддаются измерению. Возможно, вы считаете, что красота — в глазах смотрящего, но это заблуждение. Когда людей просят оценить привлекательность ряда лиц, то оценки получаются очень схожими, несмотря на все индивидуальные различия во вкусах и предпочтениях. Именно поэтому далеко не каждый человек способен стать актером или моделью.

Для создания теста на определение чувства юмора Крюгер и Даннинг отобрали тридцать шуток от Вуди Аллена, Ала Франкена, Джека Хэнди и Джеффа Ровина и отослали их по электронной почте профессиональным комикам. Восемь из них согласились оценить остроумность предложенных шуток. Крюгер и Даннинг разработали для них шкалу остроумности от 1 до 11, где 1 означает «совсем не остроумно», all означает «необычайно остроумно». Вы можете сами оценить свое чувство юмора. Какая из этих двух шуток кажется вам смешнее:

1. Размером с человека, но не весит ни грамма. Что это?

Ответ. Тень человека.

2. Если ребенок спрашивает, почему идет дождь, то пусть этот вопрос не поставит вас в тупик. Отвечайте ему, что это плачет Бог. А если дитя спросит, почему Бог плачет, то не теряйтесь и смело говорите — «наверное, это из-за того, что ты, сынок, набедокурил».

Определяя, какие шутки остроумны, а какие — нет, эксперты давали в целом схожие оценки. Это и неудивительно, ведь профессиональные комики смогли добиться успеха в своем деле как раз благодаря чутью к удачным шуткам, которые вызывают смех у большинства людей. Первая шутка, приведенная выше, получила самую низкую оценку (1,3) из всех тридцати, отобранных для теста. Вторая шутка, взятая из авторской программы Джека Хэнди «Глубокие мысли», с которой он выступает в шоу Saturday Night Live, была удостоена наивысшей оценки (9,6). Затем Крюгер и Даннинг попросили оценить те же самые шутки студентов Корнелльского университета. Они предположили, что люди с хорошим чувством юмора оценят шутки примерно так же, как и профессиональные юмористы, в то время как оценки участников с плохим чувством юмора будут сильно разниться. У лиц, набравших наибольшее количество баллов, процент совпадений с оценками комиков составил 78 %. У тех же, кто показал худшие результаты (четвертая часть тестируемых, получивших наименьшее количество баллов), представления об остроумности шуток в большинстве случаев не совпали с мнением комиков. Лишь 44 % остроумных шуток они признали смешными, а 56 % неостроумных шуток, напротив, пришлись им по вкусу.

Затем Крюгер и Даннинг попросили участников оценить свою «способность понимать смешное» и указать для этого, какой процент других студентов Корнелльского университета, по их мнению, уступает им в этой способности. Среднестатистический студент по определению должен превосходить 50 % своих товарищей. Однако 66 % участников были убеждены в том, что обладают более совершенным чувством юмора, чем большинство других студентов. Откуда взялась такая самоуверенность, равная шестнадцати процентам? Оказалось, что в основном ей подвержены участники с самым слабым чувством юмора! Четверть участников, показавших самые низкие результаты в тесте, оценили свое чувство юмора выше среднего.

Точно такая же закономерность прослеживается и в нашем эксперименте с шахматистами, которые полагали, что должны занимать более высокое место в рейтинге. Непропорционально высокая доля игроков, считающих свой рейтинг заниженным, находилась в нижней половине классификации. В среднем более слабые игроки считали, что их рейтинг недооценен на 150 очков, в то время как шахматисты из первой половины списка «недосчитались» только 50 очков. Если более сильные игроки лишь слегка переоценили свои силы, то самоуверенность более слабых шахматистов превышает все разумные пределы.

Эти данные позволяют объяснить, почему реалити-шоу вроде «В Америке есть таланты» или «Американский идол» привлекают так много людей, которые приходят на пробы с полной уверенностью в собственных силах, хотя изначально у них нет ни единого шанса пройти квалификацию, не говоря уж о победе. Многие просто хотят получить несколько секунд эфирного времени, однако некоторые из них, например Уильям Ханг, который прославился ужасным исполнением песни She Bangs из репертуара Рикки Мартина, судя по всему, чрезмерно высоко оценивают свои таланты.

В других экспериментах Крюгер и Даннинг показали, что эффект несознаваемого невежества поддается измерению и во многих других областях помимо чувства юмора, например при оценке способности к логическому мышлению или знания английской грамматики. Вероятно, такое измерение применимо к любой сфере человеческой деятельности. В реальной жизни или в телевизионной комедии «Офис» мы не раз видели некомпетентных менеджеров, которые понятия не имели о собственной несостоятельности. Выпускник медицинского вуза с самыми слабыми результатами на своем курсе все же является врачом, и, как он, вероятно, сам о себе думает, совсем неплохим.

Может ли психология чем-нибудь помочь Мак-Артуру Уилеру и подобным ему, или же сила психологии ограничивается лишь тем, что она может показать, что тяжелое положение незадачливого преступника поддается количественной оценке?

Ответ на этот вопрос зависит от источника проблемы. Некомпетентный работник сталкивается с двумя серьезными трудностями. Во-первых, его способности ниже среднего уровня. Во-вторых, он не сознает этого факта и, следовательно, вряд ли будет прилагать какие-либо усилия по их развитию. Мак-Артур Уилер понятия не имел, что ему нужно было повысить свой «профессиональный» уровень, прежде чем идти грабить банк. Но что помешало ему это сделать? Почему он не прокрутил в воображении план ограбления банка и не осознал, что некоторые детали не совсем проработаны? Почему он не усомнился в собственной компетентности?

Наш коллега Брайан Шолл, профессор психологии из Йельского университета, который вместе с нами участвовал в некоторых исследованиях перцептивной слепоты, описанных в главе 1, поведал нам одну курьезную историю. Как нам кажется, она хорошо объясняет причины, по которым иллюзия уверенности столь глубоко влияет на нашу жизнь. Еще будучи аспирантом в Университете Ратджерса в штате Нью-Джерси, он научился играть в го — старинную настольную игру с необычайно сложными правилами. Достигнув определенного уровня, Брайан начал обыгрывать всех своих друзей. Однажды, во время поездки в Нью-Йорк, у него появилась возможность испытать свое мастерство в игре с одним знакомым, который был гоистом экстра-класса. К немалому удивлению Брайана, матч получился очень упорным, и он проиграл всего лишь с разницей в пол-очка. После игры уверенность Брайана в собственном мастерстве существенно возросла. К сожалению, от нее ни осталось и следа после разговора с одним профессором со своего факультета, тоже опытным игроком в го. Когда Брайан с гордостью описал свой успех в игре с мастером, она только покачала головой и закатила глаза. «Брайан! — воскликнула она. — Разве вы не знаете, что хороший игрок в го, встречаясь с более слабым противником, иногда нарочно сдерживает себя и старается одержать победу с минимальной разницей?»

Ошибка Брайана, который приписал результат матча своему мастерству, вполне объяснима и отражает свойство, присущее всем людям: получая обратную связь о собственных способностях, мы склонны интерпретировать ее как можно в более выгодном для себя свете. Мы привыкли считать, что хорошие результаты в той или иной деятельности являются следствием наших высоких способностей, в то время как ошибки — это «случайность», «оплошность» или результат не зависящих от нас обстоятельств. Свидетельства, которые противоречат этим заключениям, мы стараемся не замечать. Если некомпетентность и чрезмерная уверенность взаимосвязаны, то означает ли это, что по мере повышения квалификации некомпетентные люди начинают более объективно оценивать свой профессиональный уровень? Крюгер и Даннинг выяснили это с помощью очередного эксперимента: они отобрали группу людей, которые хуже всех справились с одной задачей на логическое мышление, и научили их более успешно выполнять задачи подобного рода. После такого обучения их уверенность в собственных силах значительно уменьшилась, хотя и не пропала совсем. Повышение квалификации является эффективным способом или, по крайней мере, одним из способов научить человека более объективно оценивать собственный уровень компетентности.

Открытие причинно-следственной связи между некомпетентностью и чрезмерной уверенностью выглядит весьма обнадеживающим. Ведь это означает, что по мере обучения навыкам и отработке их на практике мы не только повышаем свой уровень, но и учимся более объективно его оценивать. Отсюда можно сделать вывод: когда человек только начинает овладевать новым навыком, уровень его мастерства низок, а самооценка, напротив, часто завышена — уверенность в своих силах так и бьет через край. По мере улучшения навыков уверенность продолжает расти, но уже более медленными темпами, и постепенно, при достижении достаточно высокого уровня, степень уверенности начинает соответствовать реальному мастерству (или, по крайней мере, становится более адекватной ему). Чрезмерная уверенность в своих способностях наиболее опасна не в тот момент, когда мы уже достигли высот в каком-либо деле, а когда мы еще недостаточно квалифицированны.

Осознав этот аспект иллюзии, мы будем более восприимчивы к проявлениям уверенности, сможем понимать ее истинный смысл в своей жизни и жизни других людей. Теперь, приступая к овладению новым навыком, вы будете знать, что собственной оценке достигнутого прогресса доверять не стоит. Вы также поймете, что и другие люди, начиная осваивать новое дело, очень часто склонны переоценивать свои силы. Когда ваши дети начнут учиться вождению автомобиля, не удивляйтесь, что они будут чересчур самонадеянно вести себя на дороге. Менеджеры, только что получившие повышение по службе, как правило, проявляют ничем не обоснованную уверенность в своих действиях. И не забывайте о том, что лишь при полном овладении навыком, а не просто при частом применении его на практике уверенность становится более или менее достоверным признаком квалификации. Опыт еще не является гарантией компетентности.

Случай с Брайаном Шоллом и игрой в го показывает, насколько мы склонны переоценивать свои возможности (и преуменьшать возможности соперника). Необоснованная уверенность в собственной компетентности распространяется на все виды способностей; ей подвержены представители обоих полов, независимо от национальной принадлежности. Согласно проведенному нами общенациональному опросу, 63 % американцев оценивают свои интеллектуальные способности выше среднего уровня. Неудивительно, что мужчины больше уверены в своем интеллекте, чем женщины: 71 % представителей сильного пола считают себя умнее среднего человека. Но и среди женщин количество тех, кто оценивает свои интеллектуальные способности выше среднего уровня, заметно превышает половину, составляя 57 %. Такая чрезмерная самоуверенность свойственна не одним высокомерным американцам; согласно недавнему опросу репрезентативной выборки примерно 70 % канадцев также уверены в своем интеллектуальном превосходстве над «среднестатистическим» человеком. Излишняя самоуверенность — это не явление нового времени. Ее нельзя также объяснить двусмысленностью понятия «интеллект», следствием самовлюбленности, которой грешат североамериканцы, или гипертрофированным чувством собственного достоинства, свойственного людям XXI века. Согласно одному исследованию 1981 года, 69 % шведских студентов считали, что по навыкам вождения автомобиля они превосходят 50 % своих сверстников, а по степени безопасности вождения к «лучшей половине» отнесли себя 77 % опрошенных. Большинство людей оценивает выше среднего и собственную привлекательность.

Такая иллюзия уверенности проявляется автоматически, даже когда мы не задумываемся об истинном положении вещей. И лишь когда прямые, неопровержимые доказательства указывают на ограниченность наших суждений, мы начинаем замечать, что находимся в плену иллюзии. Разочарование, испытанное Брайаном Шоллом после того, как он узнал, что был легко обыгран мастером игры в го, побудило его пересмотреть свои представления о собственном уровне, и от его былой самоуверенности не осталось ни следа. Если бы Брайан продолжил играть в го, его игровые навыки постоянно бы улучшались и степень уверенности все больше бы соответствовала реальному уровню мастерства. Компетентность помогает разрушить иллюзию уверенности. Однако для этого нужно владеть четкой информацией о своем профессиональном уровне, а чтобы осознать собственную ограниченность, нужно сначала достичь определенных высот в деле.

Мы не хотим убедить вас в том, что в людях нет ничего, кроме пустого бахвальства и бравады, что они всегда переоценивают свои способности и пытаются пустить пыль в глаза. На самом деле высококвалифицированные специалисты порой страдают от прямо противоположной проблемы. Почти все преподаватели или профессора, с которыми мы знакомы, особенно те из них, кто добился успеха на раннем этапе своей карьеры, убеждены в том, что они обманывают людей, поскольку не столь компетентны, как о них думают окружающие. Вспомним эксперимент Крюгера и Даннинга, посвященный чувству юмора. Мы еще не говорили вам, что 25 % участников, набравших наиболее высокие баллы в тесте, считают свое чувство юмора недостаточно развитым — они явно недооценили количество сверстников, которые уступают им в этом качестве. Конечно, чрезмерная уверенность — более распространенное и вместе с тем более опасное явление, но и подобная неуверенность в собственных силах также не редкость.