Глава 20

Проведя две недели в Брэйди и вот уже три недели вне «Скалли энд Першинг», Саманта как следует отоспалась и решила вернуться к своему обычному порядку дня. В пятницу в пять утра она пила кофе в постели и просматривала трехстраничные заметки по делу Бадди Райзера, его черным легким и отвратительной политике «Каспер, Слейт», лишившей его всех положенных выплат. В шесть утра она отправила эти заметки электронной почтой Мэтти, Доновану и отцу. Особенно интересовала ее реакция Маршала Кофера. Доновану в тот день было не до ее заметок. Начинался серьезный процесс, и ей не хотелось отвлекать его. Однако она все же надеялась, что он хотя бы в уик-энд найдет время прочесть о мистере Райзере и выскажет ей свои соображения. Через десять минут она получила эти соображения по электронной почте. Он писал: «Я сражался с этими подонками не на жизнь, а на смерть на протяжении двенадцати лет. И ненавижу их всеми фибрами души. И в мечтах часто представлял огромный зал заседаний, где рассматривается дело «кастратов» и где в качестве обличителя всех их грехов буду выступать я. Мне очень нравится это дело! Поговорим позже. Вперед, на войну в Колтон! Будет весело!!!» Она ответила: «Надеюсь. Удачи вам». В семь часов Саманта поехала в мотель «Старлайт», чтобы забрать семейство Букер. Мэнди и Тревор были одеты в самые нарядные свои костюмчики и горели желанием поскорее вернуться в школу. Саманта вела машину, они поедали привезенные ею пончики и болтали без умолку. И снова граница между адвокатской практикой и социальной деятельностью была размыта, но Саманту это нисколько не смущало. Ведь Мэтги не раз говорила, что их работа не сводится лишь к оказанию бесплатной юридической помощи. Они часто консультировали всех желающих по вопросам семьи и брака, помогали договориться, кто будет по очереди отвозить детей в школу, обменивались кулинарными рецептами, искали людям работу, частных преподавателей, занимались поиском квартир и нянек для малолетних детишек, давали финансовые советы. Любимой присказкой Мэтти было: «Наша работа измеряется не часами, а клиентами». Доехав до школы в Колтоне, Саманта осталась ждать в машине, а Памела зашла туда вместе с детьми — хотела поздороваться с учителями и объяснить ситуацию. Но Саманта ежедневно посылала им электронные сообщения, так что они были в курсе и сочувствовали Букерам от всей души. Благополучно отправив детей в школу, Саманта с Памелой провели следующие два часа, изучая довольно широкий выбор съемных квартир в Колтоне и его окрестностях. Квартира, которую нашла подруга Памелы, находилась всего в нескольких кварталах от школы и располагалась в одном из четырех частично перестроенных зданий, где прежде были офисы. Довольно чистенькая квартирка с несколькими самыми необходимыми предметами мебели, что было важно, поскольку своей у Памелы не было. Арендная плата составляла 400 долларов в месяц — вполне разумная цена с учетом всех обстоятельств. Уже уходя, Памела заметила без особого энтузиазма: — Думаю, мы могли бы жить и здесь. Денег из особого фонда Мэтти хватило бы только на пару месяцев, но Саманта не стала говорить об этом. Просто подчеркнула, что с деньгами в центре туго и что Памеле надо как можно скорее найти работу. День слушаний по ее делу еще не был назначен, никаких сообщений от ответчика, «Топ маркет солюшн», Саманта пока не получила. Она уже дважды звонила на электроламповую фабрику — убедиться, что мистер Симмонс по-прежнему готов пойти навстречу и что Памела вернется туда, как только решение суда будет аннулировано. Перспективы найти какую-то другую работу в округе Хоппер были весьма туманны. Саманте никогда не доводилось бывать внутри трейлера, она и не думала, что когда-нибудь зайдет в этот дом на колесах, но в двух милях к востоку от города, в самом конце гравиевой дороги ей вдруг представилась такая возможность. Трейлер оказался довольно симпатичным, хорошо обставленным и чистым, и его аренда стоила всего 550 долларов в месяц. Памела призналась, что выросла в трейлере, как и многие ее друзья, и очень ценила приватность такого жилища. Поначалу Саманте показалось, что там тесновато, но затем, пройдя по всем помещениям, она убедилась, что видела и более тесные квартирки на Манхэттене. Осмотрели они и небольшой двухквартирный дом на холме с видом на город, но соседи производили крайне неприятное впечатление. Был отдельный свободный дом в самом неблагополучном районе города. Они осмотрели его с улицы и не стали выходить из машины. На этом поиски приостановились, женщины решили выпить по чашке кофе в центре города, неподалеку от здания суда. Саманта с трудом подавила искушение перейти через улицу, пробраться в зал, устроиться где-нибудь в заднем ряду и посмотреть, как Донован выступает перед жюри присяжных. Двое мужчин из местных за соседним столиком только и говорили, что о процессе. Один сказал, что пришел в 8.30 и народу в зале было уже битком, ни одного свободного места. По его мнению, это был «самый важный и громкий процесс, который когда-либо проводился в Колтоне».

— А что за дело там рассматривается? — вежливо спросила Саманта.

— Как, вы не знаете о деле Тейтов? — изумился мужчина.

— Извините, нет, не слышала. Я не из местных.

— О господи! — Он покачал головой и отмахнулся от нее. Тут ему принесли блинчики, и он потерял всякий интерес к обсуждению этого дела. Видно, слишком много знал, чтобы пересказать все вкратце незнакомке. В Колтоне у Памелы жила подруга, и она хотела с ней повидаться. Саманта оставила ее в кафе, а сама поехала в Брэйди. И едва успела войти в центр, как к ней подбежала Мэтти со словами:

— Только что получила сообщение от Джеффа. Донован не согласился на мировую, и присяжные удалились на совещание. Давай возьмем по сандвичу, махнем туда и поедим прямо в машине.

— Я только что оттуда, — сказала Саманта. — Мест в зале нет.

— Откуда знаешь?

— У меня свои источники. И им снова пришлось есть сандвичи в конференц-зале в компании с Клодель, и все они страшно нервничали и ждали новых сообщений. Но информации все не было, и они разошлись по своим кабинетам, где снова томились в ожидании. Ровно в 13.00 дня явилась миссис Фрэнсин Крамп для подписания нового завещания. Могло показаться странным, что женщина, владеющая землей стоимостью минимум 200 ООО долларов, экономит какие-то центы, но истина заключалась в том, что у нее не было ничего, кроме этой земли (и находившегося в ней угля). Саманта успела связаться с «Маунтин траст», хорошо зарекомендовавшей себя группой, которая специализировалась на взятии земель на баланс и их сохранении. Согласно незамысловатому завещанию миссис Крамп, она оставляла свои восемьдесят акров «Маунтин траст» и лишала прав наследства всех своих пятерых взрослых детей. Саманта зачитала ей проект завещания и объяснила все по пунктам. И тут Фрэнсин расплакалась. Одно дело твердить о том, что она хочет «отсечь детей», и совсем другое — видеть эти слова на бумаге. Саманта уже заволновалась, что и сегодня завещание не будет подписано. Чтоб его признали действительным, сама Фрэнсин должна быть признана «юридически компетентной» и осознающей свои действия. А тут она вдруг заволновалась и смотрела неуверенно. Да, ей за восемьдесят, здоровье ее только ухудшается, долго ей не протянуть. И ее дети наверняка оспорят это завещание. Но поскольку они не смогут доказать, что «Маунтин траст» как-то повлияла на решение их матери, они зайдут с другого конца и попытаются оспорить завещание на том основании, что Фрэнсин, составляя и подписывая его, была, как говорится, «не в себе». И тогда Саманта окажется в самой гуще этих некрасивых семейных разборок. Для верности она призвала на помощь Аннет и Мэтти. Эти женщины были ветеранами своего дела, им доводилось видеть и не такое. Они остались наедине с Фрэнсин на несколько минут и болтали с ней о том о сем, пока старушка не успокоилась и не перестала лить слезы. Аннет расспрашивала ее о детях и внуках, но от этого настроение у миссис Крамп не улучшилось. Она сказала, что видит их крайне редко. Все они о ней позабыли. А ведь внуки растут, и быстро, а она этого не видит. Тогда Мэтти объяснила ей, что, когда она умрет и дети узнают, что она завещала землю «Маунтин траст», начнутся неприятности. Они наверняка наймут адвоката и попытаются оспорить завещание. Хочет ли она этого? Но Фрэнсин твердо стояла на своем. Она злилась на своих соседей за то, что они решили продать свою землю угольной компании, и была намерена защитить свои владения от этой печальной участи. Она не доверяла своим детям, была уверена, что те постараются поскорее продать землю и получить наличные. Наконец она успокоилась, подписала завещание, и три юриста это засвидетельствовали. Они также подписали письменные показания о том, что завещание было составлено и подписано клиентом «в здравом уме и твердой памяти». А когда старушка ушла, Мэтти сказала: — Скоро нам предстоит иметь дело с родственниками. Два часа дня — и все еще никаких известий из зала суда в Колтоне. Саманта сказала Мэтти, что ей надо забрать семейство Букер. Мэтти тотчас вскочила, и обе женщины бросились к машине. Донован убивал время, сидя в беседке за уродливым зданием суда. Он расположился на скамье и разговаривал с Лайзой Тейт, матерью погибших мальчиков и своей подзащитной. Джефф слонялся поблизости, нервно курил сигару и болтал по телефону. Донован познакомил Саманту и Мэтти с Лайзой, не преминул заметить, как стойко она держалась во время предыдущего пятидневного процесса. Присяжные все еще заседают, обдумывают решение, сообщил он и указал на окна второго этажа.

— Там у них комната для совещаний, — добавил он. — Ломают головы вот уже три часа.

— Мне страшно жаль, что это произошло с вашими мальчиками, Лайза, — сказала Мэтти. — Ужасная, бессмысленная трагедия.

— Спасибо, — тихо ответила женщина, но не выказала желания продолжить разговор на эту тему.

— Ну и как заключительная речь? — спросила Саманта Донована, чтобы заполнить неловкую паузу. Тот улыбнулся улыбкой победителя.

— Наверное, лучшая из трех последних. Довел их до слез, верно, Лайза? Та кивнула:

— Да, очень трогательная была речь. Джефф закончил разговор по телефону и подошел к ним.

— Почему так долго? — спросил он Донована.

— Успокойся. Им подали шикарный ленч за счет округа. Ну а теперь они изучают доказательства. Я бы дал им еще один час.

— А потом что? — спросила Мэтти.

— А потом грандиозный вердикт, — с улыбкой ответил он. — Рекордный для округа Хоппер.

— Когда присяжные удалились на совещание, — сказал Джефф, — «Стрейхорн» предложила 900 ООО долларов. И наш Перри Мейсон сказал «нет». Донован с усмешкой покосился на брата, словно хотел сказать: «Аты как думал? Наберись терпения, еще не то будет». Саманту поразило безрассудное решение Донована. Его клиенткой была бедная женщина, малообразованная и с туманными перспективами на будущее. Ее муж сидел в тюрьме за торговлю наркотиками. Она с двумя сыновьями жила в маленьком трейлере в горах, когда произошла эта трагедия. И вот теперь осталась одна со своим иском. Она могла бы прямо сейчас уйти с полумиллионом долларов наличными — таких денег она даже во сне не видела. Но ее адвокат сказал «нет» и снова бросил кости. Ослепленный своей мечтой о нескольких миллионах, он со смехом отвергал шанс получить более чем приличную сумму. А что, если жюри присяжных пойдет в неверном направлении и скажет «нет»? Что, если угольной компании удастся через своих адвокатов найти какую-то лазейку и выпутаться? Саманта с ужасом представила, как Лайза Тейт выходит из зала заседаний с пустыми руками, не получив ровным счетом ничего за гибель своих маленьких мальчиков. А Доновану, похоже, плевать, продолжает петушиться. И в этой маленькой группе поддержки он самый спокойный человек. Ее отец всегда говорил: адвокаты, выступающие на процессах, — это особая порода. Они умудряются ходить по тонкой проволоке, на грани между огромным успехом и катастрофическим провалом, и самые выдающиеся из них не боятся рискнуть. Мэтти с Самантой не могли остаться. Их ждали Букеры. Они попрощались, и Донован пригласил их зайти вечером к нему в контору и отпраздновать там успех. Памела Букер остановила выбор на трейлере. Уже переговорила с владельцем и сбила цену до 500 долларов в месяц, пообещав арендовать это жилье на полгода. Мэтги сказала, что центр может оплатить только три месяца, а потом ей придется как-то выкручиваться самой. Они забрали ребятишек из школы, Памела рассказала им о новом доме, и они все вместе отправились посмотреть на него. Звонок поступил в 5.30 вечера. Новости были потрясающие. Донован получил свой миллионный вердикт — точнее, три миллиона, ровно столько, сколько просил назначить в виде компенсации. По миллиону за каждого ребенка, плюс миллион за моральный ущерб. Просто неслыханный вердикт в этих краях. Джефф сказал Мэтти, что, когда зачитывался вердикт, народу в зале было по-прежнему полно и все приветствовали решение суда стоя бурными аплодисментами. Саманта сидела в конференц-зале с Мэтти и Аннет, все трое были в восторге. Они кричали, размахивали руками, возбужденно переговаривались, мечтали, что и их маленькая фирма когда-нибудь добьется столь же грандиозного успеха. Это был не первый миллионный вердикт Донована — до этого ему удалось выиграть еще два, один в Западной Виргинии, другой — в Кентукки, в обоих случаях рассматривались дела об автомобильных авариях с участием грузовиков, перевозящих уголь, но здесь фигурировала самая крупная сумма. Они были счастливы, словно опьянели от радости, и ни одна из них не знала, чему радоваться больше — столь оглушительной победе или тому, что Донован не подвел, не провалился. Впрочем, теперь было неважно. Так вот что такое судебная тяжба, подумала Саманта. Вроде бы она начала понимать. Это вызов, адреналин, это наркотик, который гонит вперед и заставляет адвокатов балансировать на грани. Это азарт, заставивший Донована отказаться от внушительной суммы денег, выложенной прямо перед ним на стол. Это переизбыток тестостерона, побуждающий людей, подобных ее отцу, мотаться по всему миру в поисках громких дел. Мэтти заявила, что они должны устроить грандиозную вечеринку. Позвонила Честеру и попросила его немедленно включиться на полную катушку: бургеры на гриле на заднем дворе, начать с шампанского, закончить пивом. Сколь ни удивительно, через два часа вечеринка действительно началась, хотя на улице было уже довольно прохладно. Донован вел себя скромно, как и положено истинному победителю, сдержанно принимал поздравления, отдавал должное своей клиентке. Лайза тоже была, пришла одна. Помимо хозяев и Саманты, в празднике приняли участие Аннет с Ким и Адамом, Барб с мужем Вилтом, Клодель — тоже с мужем, Вик Канцаро со своей девушкой и Джефф. Мэтти подняла бокал и произнесла тост: — В нашем деле победы редки, так что давайте в полной мере насладимся моментом триумфа, победой добра над злом, ну и все такое прочее. И выпьем все эти три бутылки шампанского! Ура! Саманта сидела в плетеном гамаке на крыльце и болтала с Ким, когда подошел Джефф и спросил, не хочет ли она добавки. Она хотела, и он забрал ее пустой бокал. А потом вернулся, нашел рядом с ней свободное местечко, и Саманта пригласила его присесть. Было очень уютно. Ким надоело болтать, и она ушла. Воздух был прохладен, но шампанское согревало.