Глава 16

Мэтти уехала на суд в округе Карри, Аннет опаздывала, Барб тоже еще не появилась на работе, Клодель при ее неполной занятости по понедельникам раньше полудня никогда не появлялась. И Саманта была в конторе одна, когда дверь распахнулась и в центр ввалилась шумная компания — Памела Букер в сопровождении двух чумазых ребятишек. Она с трудом выдавила сквозь рьщания свое имя и взмолилась о помощи. Саманта провела их в конференц-зал и первые минут пять потратила на то, чтоб успокоить Памелу, убедить ее, что все будет в порядке, хотя понятия не имела, что за проблемы у этой женщины. Ребятишки уселись и сразу притихли, смотрели широко раскрытыми испуганными глазами. И еще они были голодны — так сказала Памела. — Что-нибудь поесть у вас тут найдется? — спросила она. Саманта метнулась на кухню, нашла несколько черствых печений, пачку соленых крекеров, пакетик чипсов. Взяла две бутылки диетической колы из запасов Барб и выставила все это на стол перед двумя ребятишками, которые стали хватать печенья и откусывать от них большие куски. Сквозь слезы Памела пробормотала слова благодарности, а затем принялась рассказывать. Слова ее лились бурным потоком, Саманта не успевала записывать. И не сводила глаз с ребятишек, которые жадно поглощали еду, пока мать излагала свою историю. Жили они сейчас в машине. Родом были из маленького городка на границе с округом Хоппер, и, поскольку месяцем раньше потеряли дом, Памела стала искать юриста, который бы им помог. Никто не знал, где найти такого, но потом кто-то подсказал, что можно обратиться в Центр бесплатной юридической помощи в Брэйди. Вот они и приехали. Прежде у нее была работа на фабрике, где делали электролампы для сети мотелей. Не слишком хорошая работа, но зарплаты хватало на то, чтоб оплатить ренту и покупать продукты в бакалейной лавке. Места мужу на этом полотне не нашлось. Четыре месяца тому назад компания, о которой она сроду не слышала прежде, начала урезать ее зарплатные чеки, снимала с них примерно треть денег, и она не могла с этим ничего поделать. Она пожаловалась боссу, но тот лишь отмахнулся и посоветовал ей обратиться в суд. А потом стал грозиться, что уволит ее, и добавил, что ненавидит всех этих должников, потому как от них одни проблемы. Она принялась спорить с ним, и тогда он привел свои угрозы в действие. И вот теперь она безработная. Памела пошла к судье, все ему объяснила, сказала, что не может одновременно платить ренту и покупать еду, но тот не проникся к ней сочувствием. Просто сказал, что закон есть закон. Проблемой оказалось постановление суда по старой кредитной карте, о которой она не вспоминала лет десять. Очевидно, компания, некогда выдавшая ей эту карту, перепродала ее долг какому-то коллекторскому агентству, и то, даже не уведомив ее, начало списывать ее долг в свою пользу. Когда выяснилось, что оплатить ренту за трейлер нечем, хозяин этого самого трейлера, настоящая задница, вызвал шерифа, и семью вышвырнули на улицу. Несколько дней она прожила у двоюродного брата, но отношения не заладились, и она переехала к другу. Но они и там не прижились, и вот последние две недели она с двумя ребятишками живет в машине, где всего не хватает — бензина, воздуха, тормозной жидкости, и потому приборная доска светится, как новогодняя елка. Вчера она украла в универсаме несколько шоколадных батончиков и отдала их детям. А сама не ела вот уже два дня. Саманта впитывала каждое ее слово и с трудом скрывала охватившие ее ужас и возмущение.

— Расскажите, как вы умудряетесь жить на колесах? Разве такое возможно? — И она принялась делать записи, не имея ни малейшего понятия о том, как можно распорядиться ими в суде. Памела достала из поддельной дизайнерской сумочки пачку бумаг и выложила их на стол. Саманта стала читать постановление суда, а ее новая клиентка меж тем заявила, что у нее осталось всего два доллара и что она не знает, на что их лучше потратить — на бензин или на еду. После долгих уговоров она согласилась взять печенье, сжимала его в дрожащих пальцах. И тут Саманта поняла две важные вещи. Первое — что она является последней линией обороны для этой маленькой семьи. И второе — что уйдут они отсюда не скоро. Потому что им просто некуда идти. Когда наконец появилась Барб, Саманта дала ей двадцать долларов и попросила быстренько сбегать и купить побольше хот-догов.

— У нас в конторе есть несколько баксов, — заметила Барб.

— Они нам еще пригодятся, — сказала Саманта. Фиби Фэннинг до сих пор пряталась от мужа в мотеле, Центр оплатил ее пребывание там, и Саманта понимала, что Мэтти держит в резерве немного денег на всякий пожарный случай. Как только Барб ушла, Саманта посмотрела в окно на задний двор. Машина Памелы, если даже заправить ее под завязку бензином и прочими необходимыми жидкостями, выглядела плачевно и вряд ли смогла бы доехать до округа Хоппер. Это был старенький импортный автомобильчик, проехавший миллион миль, который теперь служил еще и домом. Она вернулась в конференц-зал и увидела, что печенья и крекеры съедены подчистую. Сказала Памеле, что послала за едой, и женщина снова расплакалась. Ее сын Тревор, мальчик лет семи, сказал:

— Спасибо вам, мисс Кофер. А дочурка Мэнди одиннадцати лет робко спросила:

— Нельзя ли воспользоваться вашей ванной?

— Ну конечно, — ответила Саманта и провела девочку по коридору. А потом вернулась к столу и принялась записывать. Попросила Памелу начать все сначала и неспешно повторить всю историю. Постановление суда по кредитной карте было вынесено в июле 1999 года, тогда сумма составляла 3398 долларов — эта цифра включала все судебные издержки, какие-то непонятные выплаты, даже какие-то проценты для более ровного счета. Памела объяснила, что ее бывшего мужа призвали удовлетворить этот иск, о чем была запись в свидетельстве о разводе, копию которого она продемонстрировала. Прошло десять лет, и за это время от властей не было ни слова. Правда, за это время она несколько раз переезжала, и, возможно, сообщения просто не доходили. Как знать? И вот наконец коллекторскому агентству удалось на нее выйти, и начались все эти неприятности. Саманта мысленно отметила, что сын Памелы Тревор родился уже после развода, но не стала упоминать об этом. Среди бумаг было несколько решений суда, порицающих бывшего мужа за то, что тот не платит алименты на содержание Мэнди.

— А кстати, где он? — спросила она клиентку.

— Понятия не имею, — ответила Памела. — Вот уже несколько лет о нем ни слуху ни духу. Вернулась Барб с пакетом хот-догов, выложила еду на стол. Потом погладила Тревора по голове, сказала Мэнди, как это здорово, что такие славные детки заглянули к ним в гости. Все трое Букеров вежливо поблагодарили ее, а потом жадно набросились на еду. Саманта закрыла дверь и отошла с Барб в приемную.

— Ну, в чем проблема? — спросила та, и Саманта вкратце изложила ей суть дела. Барб, возомнившая, что повидала все на свете, была хоть и озадачена, но боевого пыла не утратила.

— Я начну с босса. Устрою ему такую головомойку, сущий ад, так что мало не покажется. Скажу, что затаскаю его по судам и что ему придется возмещать ущерб в тройном размере, а уж потом доберусь и до коллекторского агентства. Тут зазвонил телефон, и ей пришлось ответить, а Саманта, профессиональный юрист, продолжала пребывать в полном недоумении. Сущий ад? Ущерб в тройном размере? Но за что конкретно? Ведь все эти угрозы исходили не от профессионального юриста. Саманта считала, что надо бы дождаться возвращения Мэтги или Аннет, ведь сама она проработала здесь всего неделю и пока что плохо ориентировалась. Она вернулась к себе в кабинет, закрыла дверь и, сильно нервничая, набрала номер электроламповой фабрики. Мистер Симмонс был приятно удивлен, узнав, что Памела Букер нашла себе адвоката. Сказал, что работницей она была хорошей, что ему было крайне неприятно и невыгодно ее увольнять, и черт бы побрал все эти постановления суда о старых задолженностях. Ведь от этого вся его бухгалтерия превращается в сущий кошмар. Он уже взял новую работницу на место Памелы и надеется, что у нее нет проблем с законом.

— Да, но у вас очень скоро могут возникнуть проблемы с законом, — холодно пояснила ему Саманта. Отчаянно блефуя и далеко не уверенная в том, что такой закон существует, она заявила, что компания не имеет права увольнять сотрудника лишь за то, что у него или у нее снимают часть зарплаты в счет погашения старого долга. Тут мистер Симмонс возмутился и сказал, что и у него тоже имеется адвокат.

— Прекрасно, — ответила Саманта, — дайте мне ее номер, попробую обсудить проблему с ней. В ответ на это мистер Симмонс заметил, что адвокат у него вовсе не женщина и что этот парень дерет по две сотни баксов в час. И попросил дать ему время подумать. Саманта обещала перезвонить сегодня же, только чуть позже, и они сошлись на том, что три часа дня будет в самый раз. Она вернулась в конференц-зал и увидела, что Барб отыскала где-то коробку цветных карандашей и несколько книжек-раскрасок и теперь горит желанием организовать игры и развлечения для Тревора и Мэнди. Памела все еще держала в руке надкушенный хот-дог и смотрела в пол, сидя словно в трансе. Когда наконец появилась Аннет, Саманта встретила ее в коридоре и шепотом посвятила в детали. Аннет была по-прежнему немного холодна с ней или озабочена чем-то другим, но дело есть дело.

— Судебное решение было вынесено много лет тому назад, — заметила она. — Так что проверь, какие тут существуют законы. Готова побиться об заклад, что компания, выпускающая кредитные карты, перепродала этот долг коллекторам по несколько пенни за доллар и теперь принуждает к исполнению просроченного судебного решения.

— Сталкивалась с подобным прежде?

— Было нечто похожее, только давно. Не помню, как называлось то дело. Так что поройся. Попробуй найти, а уж потом будешь звонить в коллекторское агентство. Но учти, там, как правило, работают мерзопакостные типы, таких просто на испуг не возьмешь.

— А подать на них в суд мы можем?

— Ну уж пригрозить судом — это определенно. Они не привыкли, что люди, подобные этой несчастной, вдруг появляются со своим адвокатом. А пока позвони ее боссу, припеки ему задницу.

— Уже сделала. Тут Аннет заулыбалась.

— И что он сказал?

— Я объяснила ему, что нельзя увольнять работника лишь на основании того, что у него снимают часть зарплаты в счет погашения долга. Понятия не имею, существует ли закон на этот счет, но прозвучало вроде бы убедительно. Он задергался, и мы договорились созвониться сегодня же, только чуть позже.

— Насчет закона сомневаюсь, но блефовала ты очень даже неплохо, а это часто куда важней разных законов. Иск можно подать только против коллекторской компании, которая отщипывает куски от ее зарплаты на основании просроченного судебного решения.

— Спасибо, — сказала Саманта и глубоко вздохнула. — Но нам надо решить еще несколько неотложных вопросов. Семья сейчас здесь, у нас, и им просто некуда идти.

— Что ж, следующие несколько часов придется провести, заботясь о самом насущном для этой семьи — еде, стирке, месте, где они смогут переночевать. Ребятишки наверняка не ходят в школу, но об этом подумаем завтра. У нас есть небольшой финансовый фонд, деньги на непредвиденные расходы.

— Ты сказала — стирке?

— Да. А кто тебе говорил, что у нас должны работать чистоплюи? Второй утренний кризис случился через несколько минут, когда в центре неожиданно появилась Фиби Фэннинг вместе со своим супругом Рэнди и заявила Аннет, что забирает заявление о разводе. Они, так сказать, вновь сошлись, помирились, ребятишки уже дома и все утряслось. Аннет была просто в бешенстве и позвонила Саманте, попросила подойти — ей нужен был свидетель. Рэнди Фэннинга выпустили из тюрьмы на три дня, и он выглядел несколько презентабельнее без оранжевой тюремной робы. Сидел с ухмылкой на физиономии, положив руку на плечо Фиби, а та силилась объяснить, почему вдруг передумала разводиться. Она любит его, вот так, просто не может без него жить, да и трое ребятишек будут гораздо счастливее, видя, что родители вместе. Она устала прятаться в мотеле, дети устали прятаться у родственников, а теперь в семье мир и покой. Тут Аннет напомнила Фиби, что муж жестоко избил ее. Рэнди при этом смотрел на нее через стол, и в глазах его сверкала неукротимая злоба, казалось, он вот-вот взорвется. Но Аннет вела себя совершенно бесстрашно, в отличие от Саманты, которая испуганно забилась в уголок. Да, драка была, сказала Фиби, причем нешуточная. И велась не совсем честно, но все уже позади. Они с мужем вообще часто ссорились, увлекались, так сказать, но больше этого не повторится. Рэнди предпочитал хранить молчание, лишь кивал в знак согласия, а затем подтвердил: да, они не будут больше ссориться и драться. Аннет выслушала его, не говоря ни слова. А потом напомнила Рэнди, что он, находясь здесь, нарушил определенные судом условия, согласно которым не должен приближаться к семье ни на шаг. И если судья узнает, то немедленно отправит его обратно в тюрьму. На что Рэнди ответил, что Хамп, его адвокат, сейчас как раз работает над этим вопросом. На лице Фиби все еще оставались темные синяки — следы последних побоев. Развод — это одно, а вот нанесение физических увечий — совсем другое, это уголовная статья. И Аннет не преминула перейти к более серьезной части, спросила, говорили ли они с обвинителем об отмене предъявленной Рэнди статьи — нанесении телесных повреждений с использованием оружия. Пока что еще нет, ответили супруги, но собираются это сделать, как только дело о разводе будет закрыто. Аннет объяснила, что автоматически это не происходит. У полиции есть заявление от потерпевшей, имеются фотографии и показания свидетелей. Словом, ситуация создалась запутанная, и Саманта не понимала, как ее можно разрешить. Если жертва и преступник помирились, можно ли и дальше рассматривать это дело? И ей, и Аннет пришла в голову одна и та же мысль: вдруг этот тип снова избил жену, чтобы заставить забрать обвинение? Аннет была в ярости и засыпала обоих ехидными вопросами, но супруги успешно отбивались. Да, они твердо намерены забыть обо всех этих недоразумениях и жить дальше в мире и согласии. К концу этой встречи Аннет перелистала папку с документами и подсчитала, что потратила на подготовку оформления развода двадцать часов. И все это, разумеется, совершенно бесплатно. В следующий раз пусть ищет себе другого адвоката. Супруги ушли, и Аннет заметила, что эта парочка напоминает ей подсевших на мет наркоманов, поведение которых отличается нестабильностью и которые просто не могут обойтись друг без друга. — Будем надеяться, что он ее не прикончит, — мрачно добавила она. Время шло, и вскоре стало ясно, что семейство Букер не собирается уходить. Впрочем, никто их об этом и не просил, напротив, их всячески обхаживали и привечали, каждые несколько минут заходили и проверяли, как они там. В какой-то момент Барб шепнула Саманте: — Иногда мы разрешаем клиентам переночевать у нас пару раз. Условия, конечно, не идеальные, но что делать, если людям больше некуда идти. Памеле собрали пригоршню четвертаков, и она отправилась на поиски ближайшей прачечной-автомата. Мэнди с Тревором остались в конференц-зале, рисовали цветными карандашами, читали, иногда переглядывались, шептались о чем-то и хихикали. Саманта сидела на другом конце стола, просматривала законодательные акты и старые дела. Ровно в одиннадцать утра, как и было назначено, явилась миссис Фрэнсин Крамп, желающая написать завещание. Саманта уже составила документ, Мэтти его просмотрела. Эта маленькая церемония должна была начаться через десять минут, и Фрэнсин должна была покинуть центр с полноценным завещанием, оформление которого не стоило ей ровным счетом ничего. Но вместо этого тем роковым утром произошло еще одно недоразумение. Согласно договоренности, Саманта составила завещание, по которому девяносто акров земли Фрэнсин должны были отойти ее соседям, Хэнку и Джолин Мотт. Пятеро взрослых детей Фрэнсин не получали ничего, и со временем это неизбежно приведет к проблемам и спорам. Впрочем, неважно, сказала Мэтти. Это ее земля, о чем четко и ясно прописано в документах, и она вправе распоряжаться ею по собственному усмотрению. А проблемами будем заниматься по мере их поступления. И мы вовсе не обязаны уведомлять пятерых отпрысков Фрэнсин о том, что они остались ни с чем. Сами все узнают после похорон. Или нет?.. Саманта закрыла за собой дверь, достала папку с завещанием, и тут Фрэнсин расплакалась. Потом вытерла щеки бумажным платочком и принялась рассказывать. «Что за день, — подумала Саманта. — Три посетительницы прямо с утра, и все так и заливаются слезами». Выяснилось, что в минувший уик-энд Хэнк и Джолин Мотт поведали ей свой ужасный секрет. Сознались, что решили продать свои сто акров угольной компании и переехать жить во Флориду, где у них обосновались дети и внуки. Нет, конечно, им совсем не хотелось продавать эти земли, но оба они стареют — черт, да они уже самые настоящие старики, хотя, конечно, это ничуть не оправдывает решения продать участок и бежать отсюда, ведь многие здешние люди преклонного возраста цепляются за свои земли. Но им нужны деньги на старость и оплату медицинских счетов. Фрэнсин страшно разозлилась на своих давних друзей и соседей, долго отказывалась верить своим ушам. Она не просто потеряла двух друзей, она потеряла двух людей, которым хотела доверить свою землю. А самое худшее еще впереди: совсем рядом с ней начнутся открытые разработки! Беда стучится в дверь. Народ в округе возмущается, но что могут поделать с угольными компаниями простые люди? К тому же они научились науськивать соседа на соседа, брата на сестру. Ходили слухи, что Мотты уезжают уже совсем скоро. Разбегаются в разные стороны, словно перепуганные цыплята, так выразилась Фрэнсин. Господи, спаси и помилуй! Саманта проявила терпение. Вообще-то сегодня она проявляла терпение с самого утра, запас бумажных салфеток в офисе таял буквально на глазах, и до нее с некоторым запозданием дошло, что первое составленное ею завещание можно выбросить в мусорную корзину. Ей все же удалось задать Фрэнсин вполне очевидный вопрос: если не Мотты, то кто же тогда унаследует землю? Фрэнсин не знала, что теперь делать. Поэтому и пришла посоветоваться с юристом. Ленч в понедельник прошел в расширенном составе, помимо сотрудников центра к нему присоединились Мэнди и Тревор Букер. Дети хоть и жевали все утро, но все еще не наелись и с удовольствием расправлялись с сандвичами. Мать их еще не вернулась из прачечной, идти им было некуда. Разговор шел на самые невинные темы, подходящие для детских ушей, сотрудники обменивались сплетнями, услышанными в церкви, обсуждали погоду, словом, ничего похожего на скабрезные шуточки, которых Саманта наслушалась здесь в прошлый понедельник. Словом, все было пристойно и скучно и закончилось через двадцать минут. Саманте нужен был совет, но обращаться к Аннет ей не хотелось. Поэтому она напросилась на минутку к Мэтти и затворила за собой дверь. Потом протянула Мэтти пачку бумаг и с гордостью заявила:

— Это мое первое исковое заявление. Мэтти улыбнулась и взяла бумаги.

— Что ж, мои поздравления. Самое время. Да ты садись, а я пока почитаю. Иск подавался против «Топ маркет солюшн», некой сомнительной фирмы в Норфолке, штат Виргиния, с филиалами в нескольких южных штатах. Приведенные многочисленные телефонные номера мало что говорили об этой компании, но для первого выстрела Саманте вполне хватало и этого. Чем больше она вдавалась в суть дела, тем яснее оно становилось. Аннет оказалась права: судебное постановление, приведенное в действие через семь лет после его принятия, нельзя было считать правомерным. Просто компания кредитных карт перепродала это уже недействительное постановление суда фирме «Топ маркет» с большой скидкой. В свою очередь, «Топ маркет» перерегистрировала это постановление в округе Хоппер и принялась использовать законодательную систему для отъема денег. Одним из инструментов послужило снятие денег с зарплатного счета.

— Коротко и ясно, — заметила Мэтти, закончив читать. — А в фактах ты уверена?

— Да, убедиться было несложно.

— Впрочем, можно внести поправки и позже. Мне понравилось. Ну, теперь чувствуешь себя настоящим адвокатом?

— Да. Как-то прежде об этом не задумывалась. Просто составляла исковое заявление о каких-либо нарушениях, регистрировала его, посылала уведомление ответчику, которому ничего не оставалось, как идти в суд. Ну а дальше мы все решали в досудебном порядке или же уже в суде, но без меня.

— Добро пожаловать в Америку. Ничего, со временем привыкнешь.

— Думаю отправить его прямо сегодня днем. Они ведь стали бездомными, сама знаешь. Так что чем скорее, тем лучше.

— Валяй, действуй, — сказала Мэтти и протянула ей бумаги. — А я отправлю электронной почтой копию искового заявления этим типам, уведомлю их.

— Спасибо. Еще немного отполирую текст и в суд. В три часа дня мистер Симмонс с электроламповой фабрики был куда менее любезен, нежели при первом их разговоре. Сказал, что посоветовался со своим адвокатом, который заверил его, что в увольнении работника, у которого изымают часть денег в счет погашения долга, нет ничего незаконного, что это не противоречит законодательству ни одного из штатов, в том числе и Виргинии, вопреки всему тому, что утверждала мисс Кофер.

— Вы что, законов не знаете? — спросил он.

— Прекрасно знаю и все понимаю, — резко ответила она, стремясь поскорее закончить этот разговор. — Думаю, что встретимся в суде. — Она успешно подготовила один иск и по этому поводу пребывала в некой эйфории.

— Доводилось мне воевать и с лучшими адвокатами, — заметил мистер Симмонс и бросил трубку. Букеры наконец-то ушли — Саманта сопроводила их в мотель в восточной части Брэйди. Всего в городке было два мотеля, и в центре долго решали, какой из них больше подойдет. «Старлайт» выиграл с небольшим перевесом. Это было старомодное здание середины пятидесятых с крохотными комнатками и дверями, которые открывались прямо на стоянку. Саманта дважды переговорила с владельцем, и тот предложил две смежные комнаты, чистенькие, в каждой по телевизору, и плата более чем умеренная — всего по 25 долларов за комнату на одну ночь. Мэтги ядовито заметила, что это настоящий притон для шлюх и всех прочих, желающих перепихнуться на скорую руку, но ни единого признака непристойного поведения в мотеле замечено не было, во всяком случае, не в три часа дня понедельника. Остальные восемнадцать комнат, похоже, пустовали. Выстиранную в прачечной одежду Памелы аккуратно уложили в пластиковые пакеты для продуктов. Разгружая машину, Саманта заметила, как резко изменилось поведение семьи. Мэнди и Тревор радовались тому, что они остановятся в мотеле, причем в отдельной комнате. Походка Памелы обрела легкость и пружинистость, с лица не сходила улыбка. Она то и дело обнимала Саманту и горячо благодарила ее, наверное, в сотый раз. Когда Саманта уезжала, все трое долго стояли у своей машины и махали ей вслед руками. После часа езды по извилистым горным дорогам, старательно избегая столкновения с груженными углем грузовиками, Саманта въехала на центральную улицу Колтона. Было без четверти пять. Она подала иск против «Топ маркет солюшн». Внесла предоплату чеком, выданным в центре, заполнила все необходимые бумаги, обеспечивающие проведение процесса по иску к вышеупомянутому ответчику. И, закончив со всем этим, вышла из приемной, страшно довольная и гордая тем, что ее первый иск официально зарегистрирован. А затем решила спуститься в зал суда, в надежде, что сегодняшнее заседание еще не закончилось. Какое там: зал заседаний был наполовину полон, здесь стояла страшная духота, а атмосфера была пронизана каким-то особым напряжением. Хмурые мужичины в темных костюмах перебирали бумаги и поглядывали на семерых человек, усевшихся на скамье присяжных. Выборы жюри подходили к концу. Донован надеялся завершить их в первый же день. Сам он сидел рядом с Лайзой Тейт, матерью двух погибших мальчиков. Кроме них, за этим столом рядом со скамьей присяжных никого больше не было. Напротив, в другом конце зала, размещался стол защиты. И вокруг него жужжала и суетилась целая армия господ в черных костюмах, лица у всех без исключения неприятные, взгляды жесткие и настороженные, словно сам процесс был уже в самом разгаре. Судья говорил с новыми членами жюри присяжных, инструктировал их о том, что можно, а чего нельзя делать во время слушания. Он жестко требовал с них обещания немедленно докладывать о любом контакте с людьми, вдруг пожелавшими обсудить ход процесса. Саманта разглядывала присяжных и пыталась определить, кого из них хотел видеть в жюри Донован, а какие казались наиболее подходящими стороне ответчика. Это было невозможно. Все белые, четыре женщины, трое мужчин, самому молодому лет двадцать пять, самому старшему — за семьдесят. Есть ли в зале человек, способный предсказать, как поведет себя группа присяжных при рассмотрении улик и доказательств? Возможно, Ленни Чарльтон, консультант? Саманта заметила его в трех рядах от себя. Он не сводил глаз с присяжных, пока судья инструктировал их. Но и другие тоже смотрели, и это, несомненно, были консультанты, нанятые «Стрейхорн коул» и ее страховой компанией. Взгляды всех присутствующих были устремлены на членов жюри присяжных. На кону стояли большие деньги, и от этих людей зависело, сколько кто получит. Саманта улыбнулась при мысли о контрасте между их делами. Здесь, в этом душном зале с наэлектризованной атмосферой, Донован пытается привлечь к ответу богатую корпорацию за ее черные деяния. Он потребует многомиллионного возмещения ущерба. В предстоящие недели подаст миллиардный иск против «Крулл майнинг» по делу, на которое потратил несколько лет жизни и небольшое состояние. У нее же в портфеле лежит ее первый в жизни иск, и она требует компенсацию в 5000 долларов от какой-то сомнительной маленькой фирмы, которая, возможно, находится всего в шаге от банкротства. Донован поднялся и обратился к суду. На нем был прекрасно сшитый красивый костюм из тонкой темно-синей шерсти, который превосходно сидел на его стройной фигуре. Ради такого случая он даже немного подровнял свои длинные волосы, а выбрит был просто безукоризненно. Он передвигался по залу с таким непринужденным видом, точно это помещение принадлежало только ему. Присяжные следили за каждым его шагом и впитывали каждое его слово. А потому у него как у истца, видимо, не могло быть к ним никаких претензий. И этот состав его вполне удовлетворял. Ровно в 17.45 судья объявил заседание закрытым. Саманта поспешила к выходу, чтоб не попасть в толчею. Села в машину и проехала четыре квартала к начальной школе, которую посещали Тревор и Мэнди. Она уже дважды говорила сегодня по телефону с директором школы, ее чувства разделяли и другие учителя. Директор знала, что семья живет в машине, и была очень озабочена этим. Саманта заверила ее, что теперь жилищные условия у Букеров лучше и вообще жизнь понемногу налаживается. Она уверена, что буквально через несколько дней дети смогут вернуться к занятиям в школе. А до тех пор сама лично позаботится о том, чтобы они не отстали от одноклассников, и будет помогать им выполнять домашние задания. Уже на выезде из Колтона Саманта вдруг подумала, что ощущает себя скорее социальным работником, а не юристом, и что ничего страшного в том нет. В «Скалли энд Першинг» ее деятельность походила, скорее, на работу бухгалтера или финансового аналитика, а временами — просто секретаря или конторского служащего, сидящего на минимальной зарплате. Приходилось напоминать себе, что она является юристом. Хотя сама она часто в этом сомневалась. Стоило ей выехать из Колтона, и позади ее машины сразу же пристроился белый пикап. Потом он чуть поотстал, но продолжал ехать следом весь путь до Брэйди, держась примерно на одном и том же расстоянии, не слишком близко. Но и из виду тоже не пропадал.