Глава 13

Блит позвонила рано утром в субботу и радостным голоском сообщила, что у нее потрясающие новости. Ей дали выходной — такая редкость в наши дни. Ситуация на работе вроде бы стабилизировалась, ее фирма определенно не настроена проводить новые сокращения. За последние пять дней никому не указали на дверь и даже обещали какую-то, пусть и небольшую, но финансовую поддержку сверху. Словом, этим прекрасным осенним днем в большом городе ей больше нечего делать, кроме как ходить по магазинам, думать о том, где бы пообедать, и в полной мере наслаждаться своей молодостью и одиночеством. В этот момент Саманта ощутила острую тоску по дому, она страшно соскучилась и по своей соседке по квартире. Не прошло и двух недель, как она уехала из Нью-Йорка, но ей казалось, что прошла целая вечность. Они проболтали, наверное, с полчаса и в конце концов решили, что проведут этот чудесный день порознь. Саманта приняла душ и быстро оделась — она торопилась выбраться из дома до того, как к ней примчатся Адам и Ким с целым списком дел и развлечений на выходной. Но Аннет с детьми, похоже, проявили деликатность и позволили гостье уйти незамеченной. И она ушла, стараясь по возможности ступать как можно тише, хоть и заметила уже во дворе, что они подглядывают за ней через щели в жалюзи и занавесках. Но Саманта и без того знала — большинству обитателей Брэйди очень любопытно, чем занимается приезжая из Нью-Йорка. Именно по этой причине, а также из-за нестабильности своего материального положения Донован предложил встретиться в местном аэропорту, в одиннадцати милях к востоку от города. Там было назначено свидание, оттуда и начнется их новое путешествие, о деталях которого он предпочел умолчать. Позже она с удивлением узнала, что никакого аэропорта в радиусе ста миль от Брэйди не существует. Не поленилась в пятницу поздно вечером залезть в Интернет и ничего не нашла. Как такое возможно, чтобы у аэропорта не было собственного сайта? Не было не только сайта — она не увидела ни одного воздушного судна, доехав почти до конца гравиевой дороги, которая вела к так называемому аэропорту округа Ноланд. Рядом с небольшим строением из металла был припаркован джип Донована, других машин поблизости видно не было. Саманта прошла через единственную дверь и оказалась в некоем подобии прихожей, где стояли складные стулья и металлические столы, заваленные журналами по аэронавтике. На стенах — выцветшие фотографии самолетов и снимки с воздуха. За второй дверью открывалась небольшая площадка, и там она увидела Донована, суетившегося возле крохотного самолетика. Саманта вышла и спросила:

— Что это такое?

— Доброе утро, — широко улыбаясь, ответил он. — Как спали, хорошо?

— Проспала восемь часов. Вы что же, еще и пилот?

— Да, представьте себе. А это «Сессна-172», больше известная под названием «Небесный ястреб». Я веду дела в пяти штатах, и эта маленькая птичка помогает мне туда добраться. Плюс к тому она очень ценный инструмент в слежке за угольными компаниями.

— Ну да, конечно. И мы летим шпионить?

— Что-то вроде этого. — Он снял и аккуратно сложил чехол, прикрывавший мотор. — Подготовка к полету закончена, можно в путь. Ваша дверца с другой стороны. Саманта не сдвинулась с места.

— Не знаю, не уверена. Никогда не доводилось летать на таких маленьких.

— Самый безопасный самолет из всех. Я налетал на нем три тысячи часов и уверяю вас: пилот вполне опытный, к тому же и погода сегодня что надо. На небе ни облачка, температура идеальная, а деревья расцвечены всеми красками осени. Словом, не день, а мечта пилота.

— Не знаю…

— Да перестаньте! Где же ваша страсть к приключениям?

— Но у него всего один мотор.

— Больше и не требуется. А если он вдруг вырубится, будем целую вечность парить в свободном полете и найдем уютное пастбище, где можно приземлиться.

— В этих горах?

— Садитесь, Саманта. Она медленно обошла хвостовую часть, приблизилась к правой дверце под крылом. Он помог ей залезть на сиденье, пристегнул двумя ремнями безопасности, захлопнул и запер дверцу и пошел к левому борту самолета. Саманта оглянулась на узенькое заднее сиденье, потом уставилась на приборную доску перед собой.

— Страдаете клаустрофобией? — спросил он и защелкнул застежку своего ремня безопасности. Их плечи почти соприкасались.

— Сейчас да.

— Вам понравится. Научитесь сами пилотировать еще до конца дня. — Он протянул ей наушники. — Вот, наденьте. Тут довольно шумно, а с помощью этого устройства мы сможем переговариваться. — Оба они надели наушники. — Теперь скажите что-нибудь.

— Что-нибудь.

— Ага, нормально, наушники работают. — Донован взял контрольный список, сверился с ним, осторожно дотрагиваясь до каждого из приборов по очереди, подвигал ручкой управления. Такая же находилась с ее стороны. — Только, пожалуйста, ничего не трогайте, — предупредил он. Саманта замотала головой: она и не собиралась ничего трогать.

— Порядок, — сказал Донован и повернул ключ зажигания. Мотор ожил, пропеллер начал вращаться. Он толкнул дроссель, и аэроплан содрогнулся. Потом Донован заявил о своих намерениях по рации, и они двинулись по взлетной полосе, которая показалась Саманте очень короткой и узкой.

— Нас кто-нибудь слышит? — спросила она.

— Сомневаюсь. Утро сегодня выдалось спокойное.

— Это, наверное, единственный частный самолет в округе Ноланд? Он указал на ряд выстроившихся вдоль полосы маленьких ангаров.

— Есть еще несколько. Но немного. — В конце взлетной полосы он поддал газу, снова проверил показания приборов. — Ну, держитесь! — Толкнул дроссель вперед, медленно отпустил тормоза, потом потянул на себя ручку управления. Они катились, все набирая скорость, а он невозмутимо вел отсчет: — Восемьдесят миль в час, девяносто, сто… — Затем отвел ручку управления до отказа, и они оторвались от земли. На секунду Саманте показалось, что она в невесомости, желудок едва не вывернуло наизнанку. — Вы в порядке? — покосился на нее Донован.

— В полном, — пробормотала она. Они поднимались все выше, затем машина накренилась влево и совершила разворот на 180 градусов. Летели они низко, почти над верхушками деревьев, вдоль главной автотрассы. — Видите там зеленый грузовик? Вон перед тем магазином? — спросил он. Саманта кивнула.

— Та самая задница, что преследовала меня сегодня с утра. Держитесь. — Он подвигал рукояткой управления, крылья закачались, посылая привет «заднице» в зеленом грузовике. Когда машина скрылась из виду, «сессна» начала подниматься все выше и выше.

— А с чего это вдруг они преследовали вас в субботу с утра? — спросила Саманта. Костяшки ее пальцев побелели — так крепко впивались они в колени.

— Это их надо спросить. Может, из-за того, что было вчера. Может, потому, что в понедельник начнется важный процесс и мы должны встретиться в суде. Кто их знает. Да они меня все время преследуют. И тут вдруг она почувствовала, что в воздухе хоть и не намного, но безопаснее. К тому времени, когда они долетели до Брэйди, Саманта расслабилась, успокоилась и уже могла любоваться окрестностями. Донован пролетел над городом на высоте около пятисот футов, и она любовалась им с птичьего полета, видела дома, где жила и работала. Если не считать подъема на воздушном шаре в Кэтскиллс, ей никогда не доводилось видеть землю с такой высоты, и это было потрясающее, совершенно завораживающее зрелище. Донован поднялся на тысячу футов, и теперь они летели над холмами. Рация молчала, как в патрульной машине Роуми, и она спросила:

— А как же насчет всяких там радаров, диспетчеров полетов и всего такого прочего? Хоть кто-то контролирует наш полет?

— Скорее всего, нет. Мы летим по ПВП — правилам визуального полета, — так что не обязаны связываться с диспетчерами. Когда я отправляюсь в деловую поездку, посылаю план полета, и меня включают в систему контроля над воздушным движением. Но сегодня это не обязательно. Мы летаем просто, чтоб получить удовольствие. — Он указал на маленький экран и пояснил: — Вот мой радар. Если вдруг окажусь в опасной близости от другого самолета, он сразу об этом сообщит. Расслабьтесь, я еще ни разу не попадал в катастрофу.

— Но были к этому близки?

— Никогда. Я очень серьезно отношусь к этому занятию, как и большинство пилотов.

— Рада слышать. Но куда же мы летим?

— Не знаю. А вам куда бы хотелось?

— Вы пилот и не знаете, куда мы летим? Он улыбнулся, кивком указал влево на какой-то прибор.

— Это альтиметр. Мониторит высоту пролета, это особенно важно, когда летишь в горах. — Они поднялись на высоту полутора тысяч футов, на которой пока что и оставались. Донован указал в иллюминатор: — А вот это Кошачья гора, вернее то, что от нее осталось. Там велись масштабные разработки. Впереди и справа виднелось место разработок, ничем не отличающееся от других, — лишенная растительности часть горы, сплошные камни и грязь. Разительный контрасте прекрасными, покрытыми лесом горами и зелеными долинами внизу. Саманта вспомнила Фрэнсин Крамп, клиентку, которая приходила к ней по поводу завещания и так стремилась сохранить свои земли в неприкосновенности. А находились они где-то там, внизу, неподалеку от Кошачьей горы. Вдоль ручья виднелись небольшие строения, отдельные поселки здесь и там. Самолет накренился вправо, Донован совершил разворот на 360 градусов, и теперь Саманта отчетливо видела грузовики, бульдозеры и другую технику. Грузовик для взрывов, автопогрузчики, машины для вывоза угля, самосвалы для вывоза и сброса ненужной породы, землечерпалки, экскаваторы и прочее. Она набиралась все новых знаний. Даже сумела разглядеть бригадира — тот стоял возле времянки, задрав голову, и смотрел на самолет.

— Они и по субботам работают? — спросила она. Донован кивнул, потом заметил:

— А иногда все семь дней в неделю. Словно нет профсоюзов. Они поднялись на три тысячи футов.

— Сейчас мы летим над Кентукки, держим курс на северо-запад, — сообщил Донован. Если б не наушники, ему пришлось бы кричать во всю глотку — так оглушительно ревел мотор. — Просто смотрите. Им счета нет. Горы испещряли угольные шахты, напоминавшие безобразные шрамы на лике земли, их были дюжины, они змеились повсюду и уходили вдаль. Они пролетели над несколькими из них. Между вытоптанными площадками Саманта заметила большие открытые пространства с зелеными пятнами травы и реденькими тонкими деревцами.

— А это что? — спросила она и ткнула пальцем. — Ну, вон те площадки, где нет леса?

— Места, где велись разработки, они подлежат рекультивации. Некогда это было горой Персиммон высотой две с половиной тысячи футов. Они снесли ее вершину, добыли уголь. А рекультивировать и не собираются. Закон требует, чтобы местность бьша восстановлена «в приблизительно первоначальном облике» — так там записано, язык своеобразный. Но как можно восстановить гору, которая исчезла?

— Где-то я об этом читала. Земля должна обрести прежний вид или даже лучший, чем до разработок.

— Звучит как злая шутка. Угольные компании заявляют, что рекультивированная земля — самое подходящее место для дальнейшего развития, постройки торговых центров, кондоминиумов, ну и так далее. Пока что на одном таком участке в Виргинии построили тюрьму. А на другом — гольф-клуб. Правда, проблема в том, что никто в этих краях в гольф не играет. Так что все эти разговоры о рекультивации — пустая болтовня. Они пролетели еще над одним участком, где велись открытые разработки, потом над другим. Все они выглядели примерно одинаково.

— А сколько здесь действующих участков? — спросила Саманта.

— Дюжины. За последние тридцать лет мы благодаря открытым разработкам потеряли около шестисот гор, и скорость, с которой ведутся работы, позволяет предположить, что скоро их останется совсем немного. Потребность в угле возрастает, цена на него — тоже. Так что компании в самой агрессивной форме добиваются разрешений на открытые разработки. — Самолет взял влево, и Донован пояснил: — Теперь мы летим на север, в Западную Виргинию.

— И у вас есть лицензия на юридическую практику в этом штате? — спросила Саманта.

— Да, и в Виргинии, и в Кентукки.

— Но перед полетом вы упоминали пять штатов.

— Иногда летаю в Теннесси и Северную Каролину, впрочем, не слишком часто. В Северной Каролине рассматривается иск о выбросе пепла, там задействовано много юристов. Большое дело. Он просто обожал вести большие дела. В Западной Виргинии изуродованные горы выглядели в точности так же, как и в Кентукки. «Сессна» летела зигзагом, то вправо, то влево, иногда плавно снижалась, чтобы Саманта могла лучше рассмотреть разрушения, затем взмывала вверх, пролетая над очередным хребтом.

— А вот там, впереди, шахта «Булл-Фордж», — сообщил Донован. — Вы видели ее вчера, только с земли.

— О да. Экотеррористы. Видно, эти ребята сильно досаждают угольным компаниям.

— Похоже, это их цель.

— Жаль, что вы не захватили ружье. Тогда могли бы прострелить несколько шин с воздуха.

— Думал об этом. Они пролетели еще около часа, после чего Донован начал медленно снижаться. К этому времени Саманта уже научилась считывать показания альтиметра, индикатора скорости и компаса. Они находились на высоте двух тысяч футов, когда она спросила:

— А какой-то конкретный пункт назначения у нас имеется?

— Да, но сперва хочу показать вам кое-что еще. С вашей стороны скоро покажется долина Хаммер. — Он выждал с минуту, пока самолет не перелетел через хребет; впереди открылась длинная глубокая долина. — Начнем здесь, с конца, там, где расположен городок под названием Роквилль, население триста человек. Среди деревьев показались два церковных шпиля, а потом стал виден и весь городок, вернее уютная деревенька в окружении горных склонов, где дома тянулись вдоль ручья. Они пролетели над ним и дальше держали курс параллельно ручью. Дюжины домиков, по большей части трейлеров, были разбросаны вдоль узких проселочных дорог.

— Это так называемый раковый кластер. В долине Хаммер — самый высокий уровень заболеваемости раком в Северной Америке, в двадцать раз превышает средний по стране. Причем здесь распространены самые тяжелые виды этого заболевания — рак печени, почек, желудка, предстательной железы, много случаев лейкемии. — Он плавно потянул на себя рукоятку управления, и самолет послушно преодолел вставшую впереди гору. Они пролетели над ней на высоте двести футов и вдруг оказались прямо над площадкой, предназначенной для рекультивации. — А вот вам и причина, — сказал он. — Разработки на горе Пек. Сама гора давно исчезла, на ее месте виднелись небольшие, разглаженные бульдозерами земляные холмики, покрытые высохшей коричневатой травой. За насыпной дамбой зловеще поблескивала обширная поверхность какой-то черной жидкости.

— А это пруд для сброса шлама. Компания под названием «Старк энерджи» пришла в эти края лет тридцать тому назад и выбрала вееь уголь, в свое время это была крупнейшая из открытых разработок в Аппалачах. Они промывали его прямо здесь, а затем сваливали отходы в небольшое озеро с некогда хрустально-чистой водой. А потом построили эту дамбу, и озеро стало намного больше. «Сессна» кружила над озером с отходами на высоте в тысячу футов.

— «Старк» продала все свои активы компании «Крулл майнинг», еще одному безликому предприятию, которое, судя по слухам, в действительности принадлежит российскому олигарху, мошеннику, имеющему отношение к целому ряду шахт, разбросанных по всему миру.

— Русскому?

— Да. А что тут удивительного? У нас тут пасутся русские, украинцы, китайцы, индусы, канадцы, а также целая толпа дельцов с Уолл-стрит и местных оборотней. Среди владельцев угольного бизнеса полно темных личностей. Так что можете себе представить, как они заботятся о сохранении природы и здешних жителях. Он снова пролетел над озером, Саманта смотрела вниз, на темную поверхность, которая с высоты тысячи футов походила на необработанную нефть.

— Омерзительное зрелище, — заметила она. — Еще один иск?

— Да, и самый крупный из всех. Они приземлились на полосе еще более узкой и короткой, чем в округе Ноланд, причем поблизости не было ни единого признака какого-то городка или поселка. Самолет подкатил к пандусу, и она увидела Вика Канцаро — тот стоял, облокотившись об изгородь, и ждал. Они остановились возле терминала; других самолетов здесь видно не было. Донован выключил мотор, сверился с послеполетным списком, и они вылезли из «сессны». Как и ожидалось, Вик водил мощный полноприводный внедорожник, вполне пригодный для нежеланных встреч со службами безопасности компаний. Саманта уселась на заднее сиденье, где находились кулер, несколько рюкзаков, ну и, разумеется, пара ружей. Вик был заядлым курильщиком — не то чтобы он дымил непрерывно, но тем не менее. Он опустил окно со стороны водителя примерно на дюйм, чтобы хотя бы часть дыма вылетала наружу, но помогало это мало — в салоне плавали густые сизые клубы. После второй выкуренной им сигареты Саманта зашлась в кашле и опустила заднее стекло за спиной Донована. Он спросил, что она там делает, Саманта объяснила, что не выносит табачного дыма, чем положила начало бурной дискуссии между Донованом и Виком, в ходе которой обсуждались вредные привычки последнего. Вик клялся, что пытается бросить, что уже бросал много раз, признался, что его страшно огорчает ужасающая статистика смертности от рака легких. Донован наставлял Вика на путь истинный, отчего у Саманты создалось впечатление, что эта тема затрагивалась друзьями не раз. Но ничего не помогло, и Вик прикурил уже третью сигарету. Холмы и дорожки уводили их все глубже в долину Хаммер и наконец привели к полуразвалившемуся дому Джесси Маккивера.

— Кто такой этот мистер Маккивер и почему мы к нему приехали? — спросила Саманта с заднего сиденья, когда они подъехали к дому.

— Потенциальный клиент, — ответил Донован. — Потерял жену, одного сына, одну дочь, одного брата и еще двух кузенов — все умерли от рака. Болезнь поразила почки, печень, легкие, мозг, быстро распространялась по всему телу. Машина остановилась, они не спешили выходить. Огромный злобный питбуль слетел с крыльца и ринулся прямо на машину, готовый в клочья порвать покрышки. Вик посигналил, и тут наконец появился Джесси. Подозвал пса, ударил его тростью, выругался и приказал убраться на задний двор. Собака послушно убежала. Они уселись на ящики и в старые шезлонги под деревом на лужайке перед домом. Саманту не стали представлять Джесси, и тот полностью ее игнорировал. Это был ворчливый неопрятный мужчина, выглядевший гораздо старше своих шестидесяти лет: зубов во рту у него почти не осталось, лицо бороздили глубокие морщины — следствия тяжелой жизни и постоянной угрюмости, которая читалась на его физиономии. Вик проверил воду из колодца Маккивера, и результаты, как и предполагалось, оказались плачевны. Вода была загрязнена JIOK — летучими органическими компонентами, в состав которых входили такие ядовитые вещества, как винилхлорид, трихлорэтилен, ртуть, свинец и дюжины разных других вредных соединений. Вик терпеливо объяснял старику, что значат эти мудреные слова. Суть Джесси уловил. Понял не только то, что эту воду опасно пить, но и что она не пригодна ни для чего другого, и точка. Ни для готовки, ни для умывания, ни для чистки зубов, ни для мытья посуды или стирки. Ни для чего. Джесси рассказал, что они начали пить привозную воду еще пятнадцать лет назад, а вот для мытья, купания, стирки и уборки дома использовали колодезную. Первым умер его сын — от рака пищеварительного тракта. Донован включил диктофон и поставил его на пластиковый контейнер от молока. Непринужденно и сочувственно он на протяжении целого часа расспрашивал Джесси об истории его семьи, о том, как рак погубил почти всех его близких. Вик слушал, курил и время от времени тоже задавал вопросы. История эта звучала удручающе, от нее сжималось сердце, но Джесси рассказывал ее както просто и буднично, без особых эмоций. Слишком уж много несчастий выпало на его долю, и душа загрубела.

— Хочу, чтоб и вы поучаствовали в нашем процессе, мистер Маккивер, — сказал Донован, выключив диктофон. — Мы собираемся подать в федеральный суд на фирму «Крулл майнинг». Думаю, сможем доказать, что они вывалили в ваш пруд целое море отходов, а ведь должны были бы знать, что вредные вещества просачиваются и загрязняют подземные источники. Джесси сидел, опершись подбородком о трость, и, похоже, дремал.

— Да никакой суд их уже не вернет. Все на том свете.

— Это верно, но они не должны были умереть! Пруд с отходами убил их, и люди, которым он принадлежит, Должны за это заплатить.

— Сколько?

— Обещать ничего не могу, но мы предъявим компании иск на миллионы долларов. Вы не единственный пострадавший, мистер Маккивер. На это дело подписались свыше тридцати семей, живущих здесь, в долине Хаммер, они согласны выступить в суде. У всех есть погибшие от рака за последние десять лет родственники. Джесси сплюнул, вытер губы рукавом и сказал:

— Слышал о вас. Тут у нас в долине много идет разговоров. Одни хотят судиться, другие жуть до чего боятся этой угольной компании. Пусть даже она отсюда и ушла. И я не знаю, что делать, честно. Так вам и скажу. Просто не знаю, как будет лучше.

— Ладно, подумайте. Но обещайте мне одну вещь: если решите выступить в суде, звоните только мне, а не какому-то другому адвокату. Я работаю над этим делом вот уже три года, но мы еще не подавали ни одного иска. Мне очень нужен такой сторонник, как вы, мистер Маккивер. Старик согласился хорошенько все обдумать, а Донован обещал заехать к нему недели через две. Когда они отъезжали, Джесси сидел поддеревом в тени, собака прибежала и уселась рядом с ним. Они долго молчали, потом Саманта спросила:

— Как же вы получили документы, если до сих пор не подавали иска?

— А я и не говорил, что у нас есть документы, — немного обиженно ответил Донован.

— Было проведено несколько исследований Агентством по защите окружающей среды, — вставил Вик. — Ну и другими агентствами тоже. Полным-полно разных бумаг.

— И в АЗОС видели эти документы с удручающими результатами? — спросила она. Мужчины смотрели как-то неуверенно.

— Не все, — коротко ответил Вик. И снова повисло молчание. Они свернули на гравиевую дорогу, машина, слегка подпрыгивая, проехала по ней примерно с милю.

— Ну а когда вы собираетесь подать иск? — спросила Саманта.

— Скоро, — ответил Донован.

— Но если я собираюсь работать на вас, то хотелось бы все же какой-то определенности, вы как считаете? Донован не ответил. Они свернули во двор перед старым трейлером и припарковались за грязной машиной без дисков на колесах и с бампером, прикрученным проволокой.

— А здесь у нас кто? — спросила Саманта.

— Долли Свейни, — ответил Донован. — Ее муж умер от рака печени два года назад на сорок втором году жизни.

— Она тоже ваша клиентка?

— Пока нет, — сказал Донован, открывая дверцу. На крыльце со сломанными ступеньками появилась Долли Свейни — огромная грузная женщина в просторном грязном халате, спадавшем почти до босых ступней.

— Думаю, мне лучше подождать в машине, — произнесла Саманта. Они пошли перекусить в единственное в Роквилле заведение — душное маленькое кафе, где в воздухе витал запах прогорклого жира. Официантка поставила на столик три бокала воды со льдом; до них никто не дотронулся. Вместо этого они заказали диетическую содовую в бутылках и сандвичи. Поблизости никого не было, и Саманта решила продолжить.

— Но если у вас уже тридцать клиентов и вы работаете над этим делом целых три года, то почему до сих пор не подали иска? Мужчины оглянулись по сторонам, видно, хотели убедиться, что их никто не подслушивает. Затем Донован сказал, понизив голос:

— Это огромное и очень сложное дело, Саманта. Дюжины смертей, ответчиком будет выступать компания, у которой денег куры не клюют, а потому все претензии лучше озвучить прямо в суде. Я уже потратил на это дело около ста тысяч баксов. И потребуется еще столько же, даже больше, чтобы должным образом представить его жюри присяжных. На все это нужно время — на согласование работы с клиентами, на исследования, на то, чтобы сколотить дружную команду, способную противостоять целой армии юристов и экспертов, которые будут выступать на стороне защиты «Крулл майнинг».

— К тому же это опасно, — добавил Вик. — На этих угольных полях промышляют целые банды разбойников, и «Крулл майнинг» в этом смысле худшая из всех. И не только потому, что безжалостно разрушает горы, — они поднаторели в тяжбах и будут драться не на жизнь, а на смерть. Сам иск стопудово выигрышный, но юристы просто боятся связываться с этими волками из «Крулл майнинг». Это те самые ребята, которые обычно участвуют в крупных процессах, связанных с охраной окружающей среды.

— Поэтому мне и нужна помощь, — сказал Донован. — Если вы скучаете, ищете, чем бы развлечься, самое милое дело — это заняться работой. У меня тонны документов, которые надо просмотреть и рассортировать. Саманта подавила усмешку и заметила:

— Потрясающе! Приятная перспектива. Весь первый год работы в фирме я провела словно в склепе, похороненная под грудой бумаг. Только документы и их просмотр — проклятие каждого начинающего юриста.

— Тут все будет по-другому, смею вас заверить.

— Что в них хорошего или интересного, во всех этих инкриминирующих документах? Мужчины снова огляделись по сторонам. Официантка принесла диетическую содовую и отошла. Сомнительно, чтобы ее могли заинтересовать разговоры о судебных тяжбах. Саманта подалась вперед и заговорщицким шепотом спросила:

— Так все эти документы уже у вас, да?

— Ну, скажем так, у нас имеется к ним доступ, — уклончиво ответил Донован. — Они считаются пропавшими. В «Крулл майнинг» знают, что они пропали, а вот у кого находятся — нет. После подачи иска компания узнает, что у меня имеется к ним доступ. Вот и все, что я могу пока сказать. Во время этого разговора Вик не сводил с Саманты глаз, следил за ее реакцией. Его взгляд словно говорил: «Да можно ли тебе доверять?» Видно, он так не думал, смотрел скептически. И вообще хотел сменить тему.

— А какие действия предпримет «Крулл майнинг», узнав, что у вас есть доступ? — спросила Саманта.

— Сбесится от злости. Но какого черта? Мы ведь будем в федеральном суде. Надеюсь, что и с судьей нам повезет. И он устоит, несмотря на самое безжалостное давление. Принесли тарелки с тоненькими сандвичами и картофелем фри, и они принялись за еду. Вик начал расспрашивать ее о Нью-Йорке и о том, как она там жила. Мужчин живо интересовала ее работа в фирме, где трудилось не меньше тысячи юристов — все в одном здании, — а также ее специализация, оформление договоров на строительство небоскребов. Саманту так и подмывало представить все в лучшем, самом выигрышном свете, но лгать она не умела. К сандвичам она не прикоснулась, перебирала вилкой ломтики картофеля и не могла при этом удержаться от мыслей, где сегодня обедает Блит с друзьями — без сомнения, в каком-нибудь шикарном ресторане в Виллидж, с льняными салфетками, огромным выбором вин и фирменным блюдом от шеф-повара. Другой мир…