Глава 11

Дорога в Колтон змеилась среди гор, то поднимаясь, то опускаясь, открывая захватывающие виды на склоны гор, поросшие лесом. Затем она ныряла в долины, где виднелись селения, состоящие из полуразвалившихся домиков и трейлеров с разбросанными вокруг старыми разбитыми машинами. Потом бежала вдоль берегов рек и ручейков, мелководных и стремительных, где вода была чистой и прозрачной и казалась вполне пригодной для питья. Но вся эта красота исчезала, когда вдоль дороги начинали тянуться поселки с маленькими заброшенными домами, которые тесно лепились друг к другу в тени горы. Контраст был просто поразительным: удивительная величественная красота горной природы и бедность живущих на этом фоне людей. Нет, попадались и довольно симпатичные дома с аккуратно подстриженными лужайками и низенькими белыми изгородями, но по соседству — все те же бедность и убогость. Мэтти вела машину и болтала, Саманта смотрела в окно. Они въехали на относительно прямой отрезок дороги, и навстречу им выехал грузовик — грязный, покрытый пылью, с прикрытым брезентом длинным кузовом. Он летел вниз с горы со значительным превышением скорости, но оставался на своей полосе. Когда грузовик промчался мимо, Саманта сказала:

— Наверное, на таких и перевозят уголь. Мэтти посмотрела в зеркало заднего вида.

— О да. Потом его отмоют, отбуксируют и выставят на продажу. Это у нас происходит повсюду.

— Да, вчера Донован рассказывал мне о местном дорожном движении. Он о нем крайне невысокого мнения.

— Готова побиться об заклад, что эта машина сильно перегружена и не прошла бы проверку.

— И здесь их никто не проверяет?

— Выборочно и очень редко. Обычно угольные компании знают, когда прибудут инспекторы. Мои любимчики — это инспекторы по безопасности взрывных работ. У них составлено расписание, и когда они приезжают на место проведения открытых разработок, догадайся, что происходит? Все тип-топ, все строго по правилам. А как только уберутся восвояси, компания плюет на правила и законы. Саманта подозревала, что Мэтти известно все о ее вчерашнем ленче с Донованом. И ждала, что та спросит ее о предложении поработать на него. Но Мэтти не спрашивала. Они поднялись на перевал, дальше дорога вновь пошла вниз, под уклон.

— Позволь показать тебе кое-что, — сказала Мэтти. — Задержимся всего на минутку. — Она притормозила и свернула на узкое боковое шоссе, где было еще больше крутых поворотов среди отвесных скал. Они вновь начали подниматься в гору. Придорожный знак возвещал, что впереди находится зона для пикников. И вот они остановились у небольшой полоски земли, где стояли два продолговатых деревянных стола и контейнер для мусора. А впереди на многие-многие мили раскинулись горы, густо поросшие лесом. Они вышли из машины, подошли к шаткой деревянной изгороди, видно, предназначенной для того, чтоб удержать людей и их машины от падения вниз, в глубокую пропасть, где их уже никто никогда не найдет.

— Вот самое подходящее место, где можно хоть и издали, но увидеть, как сносят вершины гор, — пояснила Мэтти. — Три точки. — Она указала влево. — Вот это Кошачья гора, вернее, то, что от нее осталось, совсем недалеко от Брэйди. А прямо — угольные разработки в Луз-Крик, в Кентукки. Атам, справа, угольные шахты в Литгл-Юта, тоже в Кентукки. Все в работе, все стараются извлечь залежи угля как можно быстрее. Эти три горы совсем недавно достигали в высоту трех тысяч футов, как и соседние. Посмотри, что стало с ними теперь. Эти три горы точно оскальпировали. Исчезли все зеленые насаждения, остались лишь пыль да камни, и теперь горы напоминали изуродованные руки с обрубленными пальцами. Они стояли в окружении пока что нетронутых вершин, блистающих оранжево-желтой осенней листвой, и красота этого пейзажа завораживала бы, если б не эти три обрубка — точно бельмо в глазу. Саманта так и застыла на месте, потрясенная, обескураженная, пытаясь оценить ущерб. А потом пробормотала:

— Но это незаконно.

— Думаю, да, согласно федеральному закону. А вот с технической точки зрения все в порядке. Но методы, которыми они пользуются, совершено незаконны.

— И нет способа их остановить?

— Процессы по этим делам идут вот уже д вадцать лет. Несколько раз мы выигрывали, на федеральном уровне. Но все решения в нашу пользу были затем оспорены апелляциями и отменены. В суде Четвертого округа полно назначенцев от республиканцев. Но мы все еще пытаемся бороться. — Мы?

— Все, кто против открытых разработок. Лично я, как юрист, не задействована, но целиком на стороне этой команды. Мы здесь, конечно, в меньшинстве, но продолжаем борьбу. — Мэтги взглянула на часы. — Пора ехать. Уже в машине Саманта сказала:

— Прямо тошнит от всего этого, верно?

— Да. Здесь, в Аппалачах, разрушены не только горы, но и весь образ жизни. И меня от этого тоже тошнит. Они въехали в городок под названием Колтон, и шоссе плавно перешло в центральную улицу, где, проехав несколько кварталов, они увидели на правой стороне здание суда. Саманта сказала:

— У Донована здесь начнется процесс на следующей неделе.

— О да, большой и сложный. По делу тех двух бедных маленьких мальчиков.

— Знаешь об этом деле?

— Конечно. У нас тут такое было, когда они погибли. Знаю даже больше, чем хотела бы. Надеюсь, он выиграет. Я советовала ему договориться во внесудебном порядке, чтобы семья хоть что-то получила. Но он хотел сделать важное заявление.

— Выходит, не прислушался к твоему совету.

— Донован всегда поступал по-своему. И почти всегда оказывался прав. Они припарковались за зданием и вошли в вестибюль. В отличие от округа Ноланд, здание суда в округе Хоппер являло собой сложное модернистское сооружение — такие обычно выглядят просто потрясающе, но только на бумаге, а не в действительности. Повсюду стекло и мрамор, острые углы и выступы, что приводит к значительной потере полезного пространства. Саманта решила, что после его постройки архитектор наверняка лишился лицензии.

— Старое сгорело, — заметила Мэтги, когда они поднимались по лестнице. — Но тогда они все сгорали. Саманта не поняла, что она имела в виду. Леди Пурвис сидела в коридоре напротив входа в зал заседаний, явно нервничая, но при виде двух своих юристов заулыбалась, испытав облегчение. Еще несколько человек слонялись поблизости в ожидании, когда их вызовут. Леди поздоровалась, затем указала на молодого человека с мучнистым цветом лица в спортивной куртке из полиэстера и остроносых, начищенных до блеска туфлях.

— Это он. Занимается надзором за исполнением судебных решений. Сноуден. Лейни Сноуден.

— Ждите здесь, — бросила ей Мэтти. И в сопровождении Саманты направилась к мистеру Сноудену, глаза которого расширялись по мере того, как расстояние между ними сокращалось. — Так это вы представитель АНИ? — спросила она.

— Да, я, — с гордостью ответил Сноуден. Она ткнула ему в руку визитку, точно это был нож, а не клочок бумаги, и сказала:

— А я Мэтти Уатт, адвокат Стоки Пурвиса. Это мой помощник Саманта Кофер. Нас наняли, чтоб вытащить клиента из тюрьмы. Сноуден даже отступил на шаг, а Мэтти все напирала. Саманта поначалу растерялась, не зная, как держаться, но затем решила, что агрессивная поза подойдет. И вот она хмуро уставилась на Сноудена, а тот тупо взирал на нее: видно, в голове у него не укладывалось, как такой бедняк, Стоки Пурвис, смог нанять сразу двух адвокатов.

— Прекрасно, — заметил он. — Пусть раскошелится, и мы его сразу вытащим.

— У него нет денег, мистер Сноуден. Совсем нет. Неужели еще не ясно? И он не сможет заработать деньги, пока вы держите его в тюрьме. Можете обвинять его в неуплате штрафов, в чем угодно. Но истина в том, что мой клиент не в состоянии заработать и цента, пока сидит за решеткой.

— Но у меня на руках постановление суда, — важно заявил Сноуден.

— Мы поговорим об этом постановлении с судьей. Его следует отменить, и тогда Стоки выйдет. Если откажетесь вести переговоры, останетесь вовсе ни с чем.

— О чем это вы, девочки, толкуете, никак в толк не возьму?

— Чтоб не смел называть меня девочкой! — грозно рявкнула Мэтти. Сноудена всего так и передернуло, точно он подвергся сексуальному домогательству, о которых так часто теперь пишут в газетах. Мэтги подошла еще ближе к нему и прошипела:

— Предлагаю сделку. Мой клиент задолжал округу около двухсот долларов в виде штрафов и пенни. А ваши ребята хотят вытащить из него на четыре сотни больше, и ради чего? Ради собственных игр и развлечений? Мы готовы выплатить сотню, общая сумма не должна превышать трех сотен, это максимум. И еще мы требуем рассрочку для выплат, на шесть месяцев. Только так и не иначе. Сноуден изобразил фальшивую улыбочку, покачал головой и сказал:

— Пардон, мисс Уатг, но это не прокатит. Не отрывая от него глаз, Мэтти открыла портфель и вытащила оттуда пачку бумаг.

— Тогда посмотри, прокатит ли это, — сказала она, размахивая бумагами у него перед носом. — Это иск к Ассоциации по надзору, который мы подаем в федеральный суд, позже впишу в него тебя как ответчика. За неправомерный арест и неправомерное заключение под стражу. Видите ли, мистер Сноуден, в конституции совершенно четко сказано, что нельзя сажать в тюрьму бедняка лишь за то, что он не смог оплатить задолженность. Подозреваю, что вам об этом неизвестно, поскольку вы работаете на банду мошенников. Однако вы уж мне поверьте, федеральные судьи поймут и разберутся, потому как они читали конституцию, по крайней мере, большинство из них. Долговые тюрьмы у нас вне закона. Когда-нибудь слышали о принципе равной защиты законами? Сноуден открыл рот, но не произнес ни звука.

— Нет, не думаю, — продолжила Мэтти. — Может, ваши юристы объяснят, за три бакса в час. Но я говорю это вам сейчас, чтобы вы затем объяснили своим боссам, что я затаскаю вас по судам, года два из них вылезать не будете. Погрязнете в бумажной работе. Я вытащу ваши задницы из норы, часами будете давать показания, я разоблачу все ваши грязные уловки и фокусы. Все выплывет наружу. В землю вас зарою, пожалеете, что родились на свет божий. Буду сниться вам в кошмарных снах. И в конце концов выиграю это дело да еще сдеру с вас судебные издержки. — Она ткнула ему в грудь стопкой бумаг, и он нехотя взял их. Женщины развернулись и ушли, оставив потрясенного, с подгибающимися коленями Сноудена, перед глазами которого уже начали вставать картины этих кошмаров. Саманта, тоже потрясенная, прошептала:

— А можем мы объявить банкротом человека, задолжавшего триста баксов? Мэтти уже успокоилась и ответила со смешком:

— Конечно, можем. Так и сделаем. Через тридцать минут Мэтти, стоя перед судьей, заявила, что они достигли мирного соглашения и что ее клиента, мистера Стоки Пурвиса, следует немедленно освободить. Леди, вся в слезах, вышла из здания суда и отправилась в тюрьму за мужем. Уже в машине, по дороге к Брэйди, Мэтти сказала:

— Лицензия на юридическую практику — весьма мощный инструмент, Саманта. Особенно когда она используется для защиты простых и бедных людей. Мошенники типа Сноудена пользуются тем, что эти люди не могут нанять толкового адвоката, и обирают их. Но стоит толковому адвокату вмешаться в дело, и они тут же отстанут.

— Ты очень здорово его припугнула.

— Есть опыт в подобных делах.

— А когда успела подготовить иск? — У нас есть образцы подобных исков. В папке под названием «Макеты судебных исков». Просто вписываешь нужное имя, часто упоминаешь такие слова, как «федеральный суд», рассыпаешь их по всему тексту, ну и они разбегаются, как испуганные белки. Макеты исков. Разбегаются, как белки. Саманта сомневалась, чтобы большинству ее однокурсников по Колумбийскому университету доводилось прибегать к подобной юридической тактике. В два часа дня Саманта сидела в главном зале заседаний окружного суда Ноланда, похлопывая по коленке перепуганную Фиби Фэннинг. Синяки у нее на лице приобрели зловещий, почти черный оттенок, и выглядела она теперь еще хуже. Она явилась в суд с толстым слоем макияжа на лице, но Аннет это не одобрила. И настояла, чтоб ее клиентка пошла в туалет и все это смыла. В зал заседаний снова ввели Рэнди Фэннинга с эскортом, и он казался еще более озлобленным, чем два дня назад. Получил копию заявления о разводе и, похоже, был просто вне себя от ярости. Грозно сверкал глазами, поглядывая на жену и Саманту, пока пристав снимал с него наручники. Судьей на этот раз был назначен Джеб Бэттл, бойкий молодой человек, на вид не старше тридцати. Поскольку Центр по оказанию бесплатной юридической помощи обычно проделывал большой объем подготовительной работы, Аннет была здесь постоянным посетителем и, по ее словам, ладила с судьей. Тот призвал всех присутствующих к порядку и сделал несколько объявлений, не относящихся к их делу. А затем начал слушания по делу «Фэннинг против Фэннинга», и Аннет с Самантой и клиенткой приблизились к столу перед его трибуной. Рэнди Фэннинг в сопровождении пристава подошел к другому столу и ждал, пока Хамп втиснется на свое место. Судья Бэттл, не произнося ни слова, пристально разглядывал Фиби, ее изуродованное лицо. А затем огласил свое решение.

— На развод подали в понедельник, — сказал он. — Вам вручили копию, мистер Фэннинг? Можете не вставать.

— Да, сэр. Копия у меня.

— Мистер Хамфри, если я правильно понял, освобождение из тюремного заключения назначено на это утро, так?

— Да, сэр.

— И мы собрались здесь, чтоб определить временные сдерживающие меры. Фиби Фэннинг просит суд вынести решение о том, что Рэнделлу запрещено приближаться к месту проживания данной супружеской пары, к трем детям данной супружеской пары, к самой Фиби, равно как и к любому члену ее семьи. Вы возражаете против такого решения, мистер Хамфри?

— Конечно, возражаю, ваша честь. Дело раздуто просто до каких-то невероятных пропорций. — Хамп поднялся, развел руками, и голос его с каждой последующей фразой звучал все пронзительнее и гнусавее. — Супруги поссорились, причем не впервые. И далеко не все драки и ссоры были спровоцированы моим клиентом, но да, признаю, в этот раз он побил жену. Очевидно, что в этой семье существуют проблемы, но они пытаются их как-то решить. И все мы вздохнули бы с облегчением, если бы Рэнди вышел из тюрьмы и вернулся к своей работе. Тогда, уверен, эти двое смогли бы сгладить некоторые противоречия в своих взаимоотношениях. Мой клиент очень скучает по своим детям и очень хочет вернуться домой.

— Она подала на развод, мистер Хамфри, — строго напомнил ему судья. — И, похоже, намерения разойтись у нее вполне серьезные.

— Да от развода часто отказываются, едва успев подать заявление, мы наблюдаем это все время, ваша честь. Мой клиент даже согласен обратиться к консультанту по вопросам семьи и брака, если это сделает ее счастливее. Тут вмешалась Аннет:

— Судья, мы вышли за рамки предмета обсуждения. Клиент мистера Хамфри обвиняется в нанесении телесных повреждений с применением оружия, ему грозит нешуточный срок. Он надеется, что все эти обвинения вдруг испарятся сами собой и его клиент выйдет на свободу. Но этого не случится. И от развода моя клиентка никогда не откажется.

— Кому из них принадлежит дом? — спросил судья Бэттл.

— Землевладельцу. Они его арендуют, — ответила Аннет.

— А где сейчас дети?

— Их вывезли из города, они в безопасном месте. Если не считать нескольких разрозненных предметов мебели, дом уже опустел. Большинство своих вещей Фиби отвезла на склад, оставила там на хранение. Сама же пряталась в мотеле в Гранди, штат Виргиния, в часе езды от города. Из фонда взаимопомощи центра ей выделили деньги на питание и проживание. Фиби подумывала переехать в Кентукки и жить рядом с родственниками, но окончательного решения еще не приняла. Судья Бэттл посмотрел на Рэнди Фэннинга и сказал:

— Еще раз хочу слово в слово повторить вам непременное условие, выдвинутое судом. Выйдя из тюрьмы, вы не должны никоим образом вступать в контакт с вашей женой, вашими детьми, а также родственниками миссис Фэннинг. До отмены этих распоряжений вы не должны приближаться к дому, который арендуете вместе с женой. Никаких контактов. Держитесь подальше, поняли меня? Рэнди наклонился и зашептал что-то своему адвокату. Хамп спросил:

— Судья, у него есть хотя бы час на то, чтобы забрать свою одежду и вещи?

— Один час. И я пошлю с ним пристава. Дайте мне знать, когда его выпустят. Тут поднялась Аннет и сказала:

— Ваша честь, моя клиентка напугана, ей угрожают. Когда в понедельник мы выходили из здания суда, нас у дверей встретили брат мистера Фэннинга Тони и двое его дружков. Настроены были крайне агрессивно. Требовали, чтоб моя клиентка забрала заявление об избиении, иначе будет хуже. Препирательство длилось недолго, но оставило весьма тревожное и неприятное впечатление. И снова судья Бэттл гневно уставился на Рэнди и спросил:

— Это правда?

— Да откуда мне знать, судья? Меня там не было, — ответил Рэнди.

— А ваш брат там был?

— Может, и был. Раз она так говорит.

— Усматриваю здесь признаки устрашения, мистер Фэннинг. Предлагаю вам переговорить с братом и посоветовать ему держаться в рамках. В противном случае придется прибегнуть к помощи шерифа.

— Спасибо, ваша честь, — сказала Аннет. На Рэнди надели наручники и увели. Хамп брел следом за ним, нашептывая своему подзащитному, что все будет в порядке. Судья Бэттл постучал молоточком и объявил перерыв. Саманта, Аннет и Фиби вышли из зала заседаний, а потом — на улицу, опасаясь новых неприятностей. Тони Фэннинг с каким-то приятелем поджидали их за пикапом, припаркованным чуть поодаль на Мейн-стрит. Увидели женщин и двинулись им навстречу. Оба дымили сигаретами и, похоже, настроены были решительно.

— О господи, — тихо пробормотала Аннет.

— Я его не боюсь, — сказала Фиби. Мужчины преградили им дорогу, но не успел Тони и рта раскрыть, как откуда ни возьмись появился Донован Грей. Подошел к женщинам и громко спросил:

— Ну, дамы, как все прошло? Тони с приятелем сразу же утратили весь кураж. Отступили, избегая смотреть в глаза, — они явно побаивались Донована. — Прошу прощения, парни, — издевательским тоном заметил Донован — видно, хотел их спровоцировать. Проходя мимо Тони, он окинул его испепеляющим взглядом и тотчас отвернулся. Трижды отобедав с Аннет и ее детьми, Саманта на этот раз извинилась, сказала, что ей надо поработать, и поднялась к себе. Разогрела тарелку супа в микроволновке, съела его, еще примерно час листала учебник с материалами семинаров, затем отложила его в сторону. Ей трудно было представить себя в роли практикующего юриста на Мейнстрит и при этом пытаться выжить, ведя дела по разводам и спорной недвижимости. Аннет уже не раз говорила о том, что большинству частных юристов в Брэйди едва удается заработать 30 тысяч долларов в год. Зарплата у нее была 40 тысяч, такая же, как у Мэтти. Аннет рассмеялась, сказав: «Знаешь, наверное, это единственное место в стране, где юристы, оказывающие бесплатную помощь клиентам, в среднем зарабатывают больше среднего практикующего частника», — а потом добавила, что Донован зарабатывает здесь больше всех, но у него и риски гораздо выше. Он также являлся самым крупным спонсором центра, который существовал на частные пожертвования. Часть денег поступила еще при основании центра, несколько крупных юридических фирм «с севера» сделали щедрые взносы, но Мэтги продолжала отчаянно бороться, чтобы собрать не меньше 200 тысяч долларов в год. Аннет сказала Саманте: «Мы бы с удовольствием платили тебе хоть что-то, но наши деньги не здесь». Саманта заверила, что ее вполне устраивают такие условия. Интернет у нее работал через спутниковую систему, которую установила Аннет; возможно, это была самая медленная связь во всей Северной Америке. Наберись терпения, говорила Аннет Саманте. К счастью, терпения ей хватало, и Саманта даже начала находить удовольствие в этом неспешном образе жизни, в тишине по ночам, в том, что теперь есть возможность хорошо выспаться. И вот она вошла в Интернет, решив почитать, что пишут местные газеты — «Таймс» в Роаноке и «Газет» в Чарлстоне. В «Газет» она нашла довольно любопытную статью под заголовком «В недавних «шалостях» подозревают экотеррористов». На протяжении двух последних лет некая банда портила имущество ряда угольных компаний на юге Западной Виргинии, особенно доставалось тяжелому оборудованию. Пресс-секретарь одной из компаний окрестил этих людей экотеррористами и грозил всеми мыслимыми и немыслимыми расправами в случае, если их поймают. Те даже выработали весьма эффективную тактику — дожидались предрассветных часов, громили оборудование, а затем прятались в горах. Среди них были отличные снайперы, они использовали новейшее армейское огнестрельное оружие и умудрялись обездвиживать стотонные грузовики производства знаменитой фирмы «Катерпиллер», перевозящие уголь. Их резиновые шины достигали пятнадцати футов в окружности, весили тысячи фунтов и продавались по 18 тысяч долларов за штуку. У каждого такого грузовика было по шесть колес, и они представляли собой легкую мишень для снайперов. Здесь же, на сайте, размещался снимок дюжины желтых грузовиков, обездвиженных и выстроившихся в ровную линию вдоль дороги. Бригадир указывал на спущенные шины — всего их было двадцать восемь. Он сказал, что ночной сторож проснулся в 3.40, его разбудили выстрелы. Это была тщательно спланированная акция, пули вонзались в шины, и они взрывались, как бомбы. Сторож поступил мудро: предпочел укрыться в канаве и оттуда позвонил шерифу. Когда прибыли представители закона, снайперы уже успешно отстрелялись и скрылись в лесу. Шериф заявил, что не пожалеет сил, чтобы раскрыть это преступление, но отследить этих бандитов будет крайне сложно, ведь место под названием Булл-Фордж, где велись открытые разработки, находилось неподалеку от гор Уинноу и Хеллис-Блафф — обе высотой свыше трех тысяч футов и покрыты густым девственным лесом. А потому нападавшим ничего не стоило укрыться где-то в глубине леса и совершать оттуда вылазки — днем и ночью с равным успехом. Однако шериф заметил, что, по его мнению, это была не просто группа парней с охотничьими ружьями, которые решили позабавиться. Из своих укрытий они поражали цели, находившиеся на расстоянии тысячи ярдов, а пули, извлеченные из шин, были военного образца и калибра 51 мм, а потому стрельба явно велась из снайперских винтовок последнего образца. В статье упоминались и другие подобные нападения. Экотеррористы очень тщательно выбирали мишени, а поскольку недостатка в открытых разработках в этих краях не наблюдалось, они терпеливо выжидали, пока не завезут тяжелое оборудование, пока не прибудут и не остановятся в определенных местах грузовики. Отмечалось также, что снайперы старались не нанести ранений людям. Они ни разу не открывали огня по неприпаркованному грузовику, а ведь многие компании работали круглосуточно. Полтора месяца назад в Красной долине, что в округе Мартин, они пробили выстрелами двадцать две шины, причем, согласно утверждениям ночного сторожа, атака длилась всего несколько секунд. И вот теперь против них объединились четыре угольные компании и обещали за поимку преступников вознаграждение в 200 тысяч долларов. Никакой связи с нападением, состоявшимся в Биллингтоне два года назад, тут не прослеживалось. Считалось, что это самый дерзкий за последние десятилетия акт саботажа. Злоумышленники похитили со склада компании взрывчатку, Уничтожили шесть самосвалов, два грузовика, временное офисное здание и сам склад. Общий ущерб оценивался более чем в пять миллионов долларов. Не нашли ни одного подозреваемого, никаких арестов произведено не было. Саманта порылась в газетных архивах и вдруг поймала себя на том, что симпатизирует этим экотеррористам. Позже, когда у нее уже начали слипаться глаза, она нехотя открыла сайт «Нью-Йорк тайме». Живя в этом огромном городе, она крайне редко, разве что в воскресенье по утрам, просматривала новости. И вот теперь, старательно избегая заглядывать в раздел «Бизнес», торопливо просматривала страницы и вдруг похолодела, остановившись на рубрике «Кафе и рестораны». Какой-то критик в пух и прах разнес новый ресторан в Трайбеке — модное заведение, где она сама побывала всего месяц назад. Был размещен и снимок сценки в баре, где зависли молодые профессионалы — они пили, улыбались и ждали, когда освободятся столики. Саманта вспомнила, что еда там просто отличная, и потеряла всякий интерес к оценкам критика, а вместо этого уставилась на снимок. Казалось, она слышала гул голосов, ощущала энергетику собравшейся там толпы. Насколько хорош там сегодня мартини? И разве не славно было бы провести за обедом с друзьями часа два, ловя на себе взгляды крутых парней? Впервые она затосковала по дому, но затем тряхнула головой и отогнала это чувство. Да она может уехать отсюда хоть завтра, если захочет. И уж определенно сможет заработать больше денег в Нью-Йорке, нежели здесь, в Брэйди. Если захочет уехать, никто и ничто ее не удержит.