Похоронив Меркури и Перс, я нахожу Анну-Лизу. Она получила задание продолжать обыскивать бункер и, как она говорит, хочет составить его карту.

— А то я все время теряюсь. Все коридоры здесь такие одинаковые.

Я черчу карту: главные коридоры и количество дверей в каждом. Пытаюсь изобразить, где коридоры идут вверх, где вниз, рисую лестницы. Комнаты расположены на трех основных уровнях, с подуровнями, и все они связаны между собой поднимающимися и опускающимися коридорами и лестницами. Верхний уровень самый маленький, средний чуть больше, нижний самый большой; именно там расположен большой зал и входной тоннель в бункер. Вход единственный — тот, через который мы и попали внутрь.

Кухня и запасы продовольствия наверху. Спальни, зал, библиотека и музыкальная комната на нижнем этаже, самые любопытные комнаты в середине. Это кладовые. В них полно всякого барахла, которое Меркури накопила за годы жизни. Там же, как я надеюсь, может оказаться и оружие, — не пистолеты, а магические предметы, вроде Фэйрборна.

Мы находим комнату со множеством шкафов и ящиков: в них полно одежды и туфель. Анна-Лиза вытаскивает одно платье. Оно бледно-розовое, шелковое.

— Какое красивое, — говорит она. — Думаешь, она их когда-нибудь носила? На вид они совсем новые.

— Не знаю. По-моему, Меркури всегда ходила в сером. — Вся женская одежда, судя по размерам, принадлежала одной женщине. Такой размер могла носить сама Меркури. Или ее любимая сестра-близнец, Мерси.

Следующая комната точно такая же, только с мужской одеждой. Но ее меньше. Три костюма, несколько рубашек, три шляпы, две пары туфель и две пары ботинок. Наверное, они принадлежали мужу Мерси, моему прадеду. Я прикладываю к себе один из костюмов. Вижу, что он подойдет.

Анна-Лиза говорит:

— Как по-твоему, ничего, если я возьму себе кое-что из одежды? Что-нибудь переодеться и еще в чем спать? И пару туфель?

— Все равно их никто не носит.

Я жду снаружи, пока она меряет. Она выходит ко мне с нервной улыбкой, в мужском светло-сером костюме немного похожая на Ван.

— Так приятно надеть все чистое. Вещи совсем не заношенные и не пахнут старыми тряпками. Может, ты тоже что-нибудь примеришь? — Я знаю, что она шутит, но мне все равно не хочется надевать пиджаки моего прадеда.

— В чем дело? — спрашивает она.

Я трясу головой и понимаю, что чувствую себя не очень, но пытаюсь не обращать на это внимания и говорю:

— Я рад, что ты довольна. Ты так расцвела, прямо как будто нашла смысл жизни.

— Мерить одежду?

— Нет, ты знаешь, о чем я. Идея альянса, похоже, тебя вдохновляет.

— Да, верно, и тебя тоже. Ты показал мне, как много ты можешь сделать, сражаясь за него. Впервые за много лет у меня появилась надежда. Для тебя, для меня, для всех ведьм.

Анна-Лиза протискивается между мной и стенкой коридора, поворачивается ко мне лицом и поднимается на носочки, чтобы поцеловать меня. Я прижимаю ее к себе. У меня кружится голова. Бункер превратился в тюрьму. Я делаю вдох и представляю себя снаружи: склон холма, лес, ручей, небесный простор над головой. И все это так близко — прямо у нас над головами — только руку протяни. Меня начинает тошнить, я теряю равновесие, прислоняюсь к стене и глубоко дышу. Стены начинают наезжать на меня со всех сторон. Такое чувство бывает, когда я в доме ночью. Я говорю:

— Мне надо на воздух.

По пути мы встречаем в большом холле Несбита. Я говорю ему, что мне плохо, и спрашиваю, в чем дело.

— Все страдают, — говорит он. — Ван думает, что дело в смерти Меркури — чары, наложенные ей на помещение, слабеют. Придется вернуться к дыму. — Он протягивает мне бутылку.

Он уже налил состав в миску и теперь поджигает его. Мы оба склоняемся над ним и делаем вдох.