– Андре Франкос Вилье, – повторила Мари, прикуривая сигарету. Они уже вернулись в свою комнату в «Террасе», чтобы, вооружившись терпением, обсудить возникшие обстоятельства. – Получил образование в Сен-Сире, герой Второй мировой войны, легендарный участник Сопротивления и, до своего краха в Алжире, самый вероятный преемник де Голля. Джейсон, связывать такого человека с Карлосом просто нелепо.

– Связь есть, и в этом нет сомнений. Можешь поверить.

– Но поверить в подобное очень трудно. Ведь это национальная гордость Франции, семья, имеющяя истоки чуть ли не с XVII века. Сейчас он один из самых популярных депутатов Национального собрания, человек, который уважает законы. Это все равно, что связь с мафией Дугласа Мак-Артура. Это бессмысленно!

– Давай немного порассуждаем. Чем был вызван его разрыв с де Голлем?

– Алжир… В начале шестидесятых Вилье был связан с ОАС – командовал одним из полков Салана. Они выступали против независимости Алжира, считая, что он безоговорочно должен принадлежать Франции.

– «Грязные алжирские полковники», – произнес Борн так же, как и многие другие выражения, не задумываясь над тем, откуда они к нему пришли и почему он их озвучил.

– Это что-то значит для тебя?

– Может быть, и должно значить, но я не знаю, что это такое.

– Подумай… Почему выражение «грязные полковники» должно иметь связь с тобой связь? Что первое приходит на ум? Быстро!

Джейсон беспомощно посмотрел на Мари, но затем какие-то ассоциации заставили его заговорить:

– Бомбы… внедрение агентов… провокации.

– Ты изучал их, изучал их технику и методы. Почему?

– Не знаю.

– И решения принимались на основе этого изучения?

– Думаю, что да.

– Что это были за решения? Что приходилось тебе решать?

– Разрушение.

– Что означает для тебя это слово?

– Я не знаю! У меня нет мыслей!

– Ладно… К этому мы вернемся в другое время.

– Сейчас у нас нет времени. Вернемся к Вилье. Что было с ним после Алжира?

– После было примирение с де Голлем. Вилье никогда не был связан напрямую с терроризмом, а его послужной список говорит сам за себя. Он вернулся во Францию, даже был приглашен, и ему предоставили менее высокий, но достаточно респектабельный пост. Он дослужился до генерала, прежде чем занялся политикой.

– Он действующий политик?

– Да. Он по-прежнему выступает как милитарист и противник снижения военного потенциала Франции.

– Говард Леланд… – произнес Джейсон. – Это и есть цепочка к Карлосу.

– Почему?

– Леланд был убит, потому что предлагал снизить экспорт вооружений.

– Это кажется невероятным, чтобы человек, подобный Вилье… – голос Мари упал. – Его сын был убит. Это было связано с политикой и произошло пять или шесть лет назад.

– Рассказывай.

– Автомобиль был взорван на улице дю Бак. Об этом писали все газеты… Сын генерала тоже был действующим политиком и коммунистом. Одним из самых молодых членов парламента, но достаточно популярным, несмотря на то что вел себя как типичный аристократ.

– Кто его убил?

– Ходили слухи, что коммунистические фанатики, но все склонялись к тому, что убийцей был профессионал.

– Но есть еще кое-что… Ты сказала, что Вилье даже пригласили в Париж, потому что он никогда не был связан с терроризмом.

– Если и был, – прервала его Мари, – то это надежно похоронено. Все французы весьма щепетильны в случаях, когда затрагивается патриотизм или постель. Кроме того, он был официальным героем, о чем не следует забывать.

– Но, став террористом однажды, им остаются на всю жизнь.

– С этим я не согласна. Люди меняются.

– Только не в отношении подобных вещей. Это уже часть образа мыслей. Тем не менее, я собираюсь с ним встретиться. – Борн подошел к столику с телефоном и взял в руки справочник. – Давай посмотрим, есть ли он в списках или это частный номер. Мне нужен его адрес.

– Ты не должен даже приближаться к нему. Если он связан с Карлосом, то наверняка имеет охрану. Они прикончат тебя, как только обнаружат. Ты забыл, что у них имеется твое фото?

– Фото им не поможет. Я не буду похож на того, кого они ищут. Адрес есть. Вилье А. Ф… парк Монсю.

– Я все еще не верю в это. Одна мысль о том, кому она звонила, должна была приводить Лавьер в состояние шока.

– Смотря при каких обстоятельствах. Карлос всегда требует, чтобы его трутни постоянно были готовы к работе, и он не шутит. Он жаждет получить голову Кейна.

– Джейсон, что такое «трутень»?

Борн посмотрел на Мари и качнул головой.

– Не знаю… Кажется, кто-то, кто работает вслепую на кого-то еще.

– Вслепую?

– Не зная этого точно. Он думает, что делает одно, а на самом деле делает нечто другое.

– Не понимаю.

– Допустим, я попрошу тебя наблюдать за автомобилем на каком-то определенном перекрестке. Автомобиль никого не будет интересовать, но тот факт, что ты следишь за ним, может сказать кому-то другому, что произошли определенные события.

– Практически не прослеживаемая связь.

– Да, я тоже так думаю.

– Но вернемся к Вилье. Это означает, что Карлос нашел меня в Цюрихе через Джементшафт Банк. Это означает, что он все знал про «Тредстоун». Хороший вариант, если Вилье тоже знает об этом. Если не знает, то всегда остается возможность, что он узнает это для нас.

– Как?

– Использует свое имя. Если Вилье является тем человеком, какого ты мне расписывала, то он очень ревниво оберегает свою репутацию. Честь и гордость Франции – и вдруг оказаться связанным с такой свиньей, как Карлос. Угроза, что об этом узнают все вокруг, может возыметь действие. Я припугну его тем, что обращусь в полицию и в газеты.

– Он будет все отрицать и утверждать, что это оскорбление.

– Пусть отрицает. То, что его номер есть в кабинете Лавьер, для меня вполне достаточно.

– Ты все еще хочешь с ним встретиться?

– Я обязан это сделать. Ведь я хотя бы отчасти хамелеон, помни об этом.

Улица в районе парка Монсю, одного из богатых районов города, что-то напоминала ему, но ощущение, что когда-то он ходил по ней, не возникало. Атмосфера тут была весьма своеобразной. Двухэтажные особняки, сложенные из камня, сверкающие двери, окна и чисто вымытые лестницы. Теперь он уже знал, что ему приходилось когда-то раньше бывать на подобной улице и что-то было с этим связано.

Половина восьмого. Мартовский вечер был холодным, небо чистым и ясным, а хамелеон был одет в соответствии с погодой. Его волосы прикрыты фуражкой, костюм дополняет куртка с надписью «Почтовая служба», а через плечо переброшена полупустая сумка. В ней находились отнюдь не письма, а брошюры, которые он изредка опускал в почтовые ящики. Брошюры были рекламного характера, и всю эту пачку он позаимствовал в каком-то отеле. Он выбрал несколько домов рядом с резиденцией Вилье. Когда он опускал брошюры в ящики, то внимательно следил за окружающей обстановкой, в которой его больше всего интересовало, какие меры используются для охраны в доме генерала, кто его охраняет и сколько охранников.

Но снаружи ничего не было видно. Андре Франкос Вилье, милитарист, член парламента и одно из звеньев в цепи Карлоса, не имел внешней охраны. Если он и охранялся, то все эти средства, включая и людей, размещались внутри дома. Учитывая его просвещенность в подобных вопросах, можно было полагать, что он либо очень высокомерен, либо круглый дурак. Джейсон поднялся по ступенькам лестницы соседнего с Вилье дома, примерно в двадцати футах от него, чтобы еще раз рассмотреть фасад и все окружение. Он опустил брошюру в почтовый ящик, глядя на резиденцию.

Внезапно там отворилась дверь. Борн быстро сунул руку за пояс, где у него был пистолет, думая при этом, что он изрядный дурак, так как за ним вполне мог кто-нибудь наблюдать. Но слова, которые он услышал, объяснили ему, что это не так. Пара средних лет переговаривалась о чем-то в дверях: мужчина в черном костюме и женщина в униформе.

– Проверь, чтобы все пепельницы были вычищены, – сказала женщина. – Ты же знаешь, что он не любит, когда они полные.

– Он приехал сегодня после обеда, – произнес мужчина. – Это означает, что они полные.

– Вычисти их в гараже, у тебя еще есть время. Он спустится не раньше чем через десять минут. Ему надо быть в Нантере лишь после половины десятого.

– Десять минут в запасе, – буркнул мужчина, спускаясь по лестнице.

Дверь закрылась, и на улице вновь установилась тишина. Джейсон стоял, продолжая держать руку на перилах лестницы и стараясь не упустить из вида человека, идущего по тротуару. Он не был уверен, где находится Нантер, хотя знал, что это пригород Парижа. И если Вилье поедет туда один, то это будет самый удобный случай для встречи с ним.

Борн перекинул сумку через плечо и быстро спустился на тротуар. Десять минут…

Он наблюдал через боковое зеркало за дверью особняка. Дверь вскоре открылась, и в проеме возник генерал Андре Франкос Вилье. Он был среднего роста и плотного сложения. Ему могло быть около семидесяти лет. Шляпу он не носил, и седые волосы резко выделялись на общем темном фоне. Борн внимательно смотрел на него, пытаясь понять, что могло толкнуть такого человека в грязный мир, где царил Карлос. Какими бы ни были причины, они должны быть достаточно сильными, чтобы перевесить силу, которой обладал генерал. И это делало его очень опасным, потому что он был весьма уважаемым человеком, к которому прислушивалось правительство.

Вилье повернулся, разговаривая с прислугой и глядя на часы. Женщина кивнула, закрывая дверь, а генерал направился к большому автомобилю, к месту водителя. Затем он сел, включил двигатель и медленно отъехал, поворачивая направо. Джейсон подождал, пока машина генерала не скроется за углом, и резко двинул свой «Рено» за нею.

По иронии судьбы генерал выбрал ту же дорогу, по которой двенадцать часов назад проезжал Борн, торопясь в Париж, и сейчас ему не составляло труда держаться от генерала на расстоянии в четверть мили. Неожиданно Вилье сбавил скорость и свернул на покрытую гравием боковую дорогу, которая вела в парковую зону, освещенную неоновым светом.

«Ле Арбалет».

Значит, генерал должен встретиться с кем-то в этом удаленном от больших дорог и шумных кварталов ресторане. Борн предположил, что здесь может быть получено неопровержимое доказательство тайных связей генерала. Он очень быстро нашел возможную связь между неудавшимся нападением в «Графской кольчуге» и этой поездкой Вилье. Возможно, что на эту встречу может явиться сам Карлос. Да, он должен попасть внутрь ресторана! Любой риск в этом случае оправдан.

Борн вышел из машины и поправил оружие. Затем надел пальто поверх фирменной куртки, а на голову – взятую с заднего сиденья голубовато-серую шляпу с узкими полями, которая должна была прикрывать его волосы. Он пытался вспомнить, были ли на нем очки или нет, когда его сфотографировали в ресторане «Арженталь». Очков на нем не было. Он положил их на стол, когда приступы боли разламывали его голову. Борн тронул боковой карман, где находились очки, которыми он мог при необходимости воспользоваться.

Огни ресторана с трудом пробивались сквозь листву окружающих деревьев. Он приблизился к окнам и заглянул внутрь зала. Там было много гостей, причем собравшиеся имели одну особенность: это были одни мужчины. Борн понял, что генерал прибыл на запланированную встречу, и наверняка распоряжения по допуску в ресторан сделаны самые определенные.

Распоряжения… Где могут находиться охранники? И сколько их может быть? Борн передвигался среди деревьев к центральному входу в ресторан. Тихо и неподвижно стоял он в тени деревьев, наблюдая за окружением, но ничего подозрительного не обнаружил.

Дверь открылась, наружу вырвался резкий поток света, и в дверях появился человек в белой куртке. Некоторое время он просто стоял, куря сигарету. Борн еще раз осмотрелся: все спокойно и тихо. Если бы где-то рядом находилась охрана, она обязательно насторожилась бы. Как и в резиденции, охрана, видимо, находилась внутри здания. Появился еще один человек, также одетый в белую куртку, на его голове красовался белый колпак. Он был раздражен, а его речь выдавала в нем гасконца:

– Пока ты тут прохлаждаешься, нам приходится потеть.

Куривший бросил сигарету и вернулся внутрь, закрыв за собой дверь. Свет исчез, осталось лишь бледное свечение луны. Этого короткого момента было достаточно, чтобы убедиться в отсутствии охраны возле входа. Борн снял пальто и положил его возле ног, пристроив сверху шляпу. Теперь ему было нетрудно осуществить то, что он задумал. Рядом со входом в ресторан возвышалась терраса, которая использовалась весной и летом. Сейчас она пустовала, но через ее широкие окна можно было хорошо видеть все, что происходило внутри.

И то, что он увидел, могло загипнотизировать кого угодно. Собравшиеся мужчины стояли рядами по четыре лицом к Андре Вилье, который обращался к ним с речью. Они были уже старыми людьми, которые привыкли лишь к одному: использовать команду и силу в любых ситуациях. Это было написано на их физиономиях, в их глазах и в том, как слушали они выступающего. Конечно, такие люди могли вступить в союз с кем угодно, даже с Карлосом, лишь бы подольше продлить ощущение атаки, взрывов, донесений, решений, связанных с жизнью и смертью многих людей.

Грязные алжирские полковники? Что от вас осталось? Теперь это были люди, живущие воспоминаниями о Франции, которой уже нет, о мире, который уже давно изменился. Но тот, кто однажды стал террористом, остается им навсегда, и убийство становится главным содержанием террора.

Генерал повысил голос, и Борн попытался разобрать его слова через окно. Теперь они слышались отчетливо:

– …наше присутствие должно ощущаться, наши цели ясны и понятны. Мы едины в нашем строю, и этот строй непоколебим. Нас должны услышать! В память всех тех, кто погиб, кто отдал свою жизнь за честь Франции. Мы должны сделать все, чтобы наша страна запомнила их имена! Те, кто выступает против нас, должны познать наш гнев. И в этом мы тоже едины. Мы просим Всемогущего Бога, чтобы он подарил тем, кто ушел раньше нас, постоянный мир, с которым мы все еще не примирились… Господа! Я вручаю вам нашу даму… нашу Францию!!!

После этого зазвучал торжественный гимн, который исполняли почти все собравшиеся.

Борн отвернулся от окна, задыхаясь от чувства отвращения, вызванного всем увиденным. Что же так обеспокоило его? Почему он почувствовал такой приступ гнева и пустоты? И он понял, почему… Он ненавидел людей, подобных Андре Вилье, презирал тех, кто был вместе с ним в зале. Это были сплошь одни старики, которые всю жизнь занимались только войной, отнимая жизнь у молодых и еще у более и более молодых.

Но почему туман вновь застилает его глаза? Почему боль снова пронизывает его голову и грудь? Но времени на вопросы не оставалось. Он должен гнать их прочь, потому что сейчас у него была только одна цель – генерал Вилье.

Он должен захватить генерала и узнать у него все, что тот знает, и, может быть, даже прикончить его. Люди, подобные Вилье, отнимали жизни у молодых. Они не заслуживали права жить.

Джейсон перелез через перила и спустился в темноту парка. Теперь он должен добраться до дороги и попытаться захватить этого продавца смерти.