Тяжелый армейский автомобиль пронесся по манхэттенской Ист Ривер драйв, освещая огнями остатки грязного мартовского снега. Майор дремал на заднем сиденье, а его длинные ноги располагались по диагонали. В его руке находился небольшой чемоданчик. Тонкий шнур был прикреплен к его руке с помощью металлической защелки, а затем проходил через рукав и закреплялся на поясе офицера. Специальное устройство переставлялось только два раза в течение последних девяти часов. Акция не позволяла делать этого чаще. Первый раз это было, когда майор вылетел из Цюриха, и второй раз во время прибытия в аэропорт Кеннеди. В обоих случаях чемоданчик находился под тщательным наблюдением вооруженных государственных чиновников.

Неожиданно раздался резкий продолжительный звонок. Майор открыл глаза и поднес левую руку к лицу. Звук был не чем иным, как сигнальным устройством, вмонтированным в часы. Нажав на кнопку блокировки, он перевел взгляд на второй циферблат, показывающий нью-йоркское время. Первый же показывал время по Цюриху. Сигнал был установлен 24 часа назад, когда офицер получил распоряжение по спецсвязи. Новое сообщение должно поступить через три минуты после условного сигнала.

«Теперь, – подумал майор, – оно придет вовремя, если Железный Осел будет так же точен, как всегда».

Офицер привстал и наклонился к водителю.

– Сержант, установите на своем приемнике частоту 14—30.

– Слушаюсь, сэр. – Водитель переключил две ручки на панели радиостанции, смонтированной под приборным щитком автомобиля. – Все готово, сэр.

– А где здесь микрофон?

– Не знаю. Я никогда им не пользовался, сэр. – Водитель отыскал небольшой пластмассовый микрофон в специальном углублении и, распутав шнур, протянул через сиденье. – Кажется, я его нашел.

– «Тредстоун»! «Тредстоун»! Подтвердите, пожалуйста, прием, – раздался голос из динамика.

– «Тредстоун» подтверждает, – ответил майор Гордон Вебб. – Слышу вас хорошо. Продолжайте…

– Где вы находитесь?

– Около мили на юг на Ист Ривер драйв.

– Ваше расписание вполне приемлемо.

– Рад слышать. Это делает мой день праздничным…

Возникла пауза. Комментарий майора не был оценен.

– Следуйте один-четыре-ноль, семьдесят первый восточный. Подтвердите прием.

– Один-четыре-ноль, восток семьдесят первый.

– Держите автомобиль в зоне. Приближение на фут.

– Вас понял.

– Конец.

– Конец. – Вебб возвратил кнопку передачи в прежнее положение и протянул микрофон водителю. – Забудьте этот адрес, сержант. Теперь ваше имя попало в очень короткий список.

– Где вас высадить, сэр?

– Не далее чем в двух кварталах. Я могу уснуть в канаве, если придется идти больше этого.

– Как насчет Лекс и Семьдесят второй?

– Это в двух кварталах?

– Не более трех.

Вебб прикрыл глаза. После двух лет он вновь собирался увидеть «Тредстоун 71». Он знал, что должен испытывать определенное волнение, но этого волнения не было. Он ощущал только усталость и пустоту. Что с ним случилось?

Непрекращающийся шум колес по асфальту был гипнотизирующим, и этот ритм в его сознании прерывался какими-то посторонними звуками, вторжение которых он не мог объяснить. Эти звуки будили память, унося воображение на какое-то время назад, где разнообразные шумы джунглей сливались в единый тон. Затем была сплошная ночь, прерывающаяся слепящими вспышками взрывов, которые окружали его со всех сторон, не обещая ничего, кроме смерти. Но он не умер. Чудо было совершено человеком, который возвратил его к жизни… и хотя с того момента прошли годы, эти дни никогда не забывались. Что за чертовщина происходит?

– Мы приехали, майор.

Вебб открыл глаза и вытер со лба пот. Затем взглянул на часы, подхватил чемоданчик и открыл дверь.

– Я буду тут около 23 часов, сержант. Если не найдете место для парковки, то курсируйте поблизости, и я вас увижу.

– Хорошо, сэр, – водитель повернулся к нему лицом. – Не могли бы вы сказать, майор, сколько нам еще придется ехать?

– А зачем тебе это знать?

– Это тяжелая машина, сэр, расходует много бензина. Если мы поедем дальше, то я должен заправиться.

– Мы поедем на частный аэродром в Нью-Джерси. Мне необходимо быть там не позже ноля тридцати.

Вебб вышел на тротуар, закрыл дверь машины и направился на юг, в сторону Семьдесят первой.

Через пять минут он уже стоял перед фасадом хорошо ухоженного кирпичного дома, строгий и богатый дизайн которого отлично сочетался с роскошным видом улицы. Это местечко в Манхэттене едва ли кто мог подозревать в принадлежности к самым секретным операциям в стране. Майор Гордон Вебб был одним из восьми или десяти людей в Штатах, которые знали о его существовании.

«Тредстоун 71».

Он поднялся по ступеням, зная, что от его веса решетка, вмонтированная в каменные ступени, уже включает электронные устройства, которые, в свою очередь, приводят в действие камеры, передающие его изображение на внутренние экраны. Кроме этого майор знал очень мало, за исключением того, что «Тредстоун 71» никогда не пустовал. Он функционировал 24 часа в сутки с помощью нескольких специально отобранных людей, которые оставались неизвестными для окружающих.

Дойдя до двери, он нажал на звонок. Самый обычный звонок, но только не в обычной двери, что и разглядел майор. Толстая стальная плита была скрыта под декоративной деревянной отделкой. Вебб взглянул на окна. Каждый лист стекла толщиной около дюйма и способен выдержать обстрел пулями 30-го калибра.

Наконец дверь отворилась, и майор непроизвольно улыбнулся, глядя на фигуру в дверях, которая в данной обстановке выглядела весьма необычно. Это была седовласая женщина с мягкими аристократическими манерами.

– Если это действительно вы, то я очень рада. Хорошо, что вы решили нас навестить, майор. Иеремия писал нам, что вы, возможно, будете. Входите. Приятно видеть вас снова.

– А мне очень приятно увидеть вас, – произнес Вебб, входя в холл и закрывая за собой дверь. – Но я не уверен, что мы встречались с вами раньше.

Женщина рассмеялась.

– О, мы так часто обедали вместе!

– Вместе с Иеремией?

– Конечно.

– Кто же такой Иеремия?

– Наш племянник, который, кроме всего прочего, и ваш преданный друг. Такой прекрасный молодой человек, и так прекрасно, что он не существует. – Она взяла его за локоть, пока они спускались длинным коридором. – Это все для соседей, которые могут прогуливаться где-нибудь рядом. Теперь прямо, они уже ждут.

Они миновали арку, ведущую в большую комнату. Майор заглянул в нее. Там находилось пианино, стоявшее напротив окна, и кругом, почти на всех стенах, висело множество фотографий. Парусные лодки, мужчины и женщины, стоящие на палубах океанских лайнеров, несколько портретов военных… и еще два впечатляющих снимка игры в водное поло. Они дошли до конца коридора, где находилась огромная дверь, отделанная красным деревом и металлическим орнаментом. За дверью находилось все то, что уже не относилось к богатому интерьеру этого дома. Женщина нажала на невидимый звонок. Майор услышал легкое гудение.

– Ваш приятель уже прибыл, джентльмены. Кончайте ваш покер и принимайтесь за работу. Встряхнитесь, Иезуит.

– Иезуит? – удивился Вебб.

– Это старая шутка! – воскликнула женщина. – Она пользовалась популярностью еще тогда, когда вы были маленьким мальчиком и играли в индейцев.

Дверь открылась, и в ней возник уже немолодой, но по-прежнему стройный Дэвид Эббот.

– Рад видеть вас, майор, – произнес он, протягивая руку.

– И я рад вновь тут оказаться, сэр. – Они пожали друг другу руки.

Еще один пожилой и также хорошо выглядевший человек появился рядом с Эбботом. Но в комнате находился еще и третий. Он стоял в тени, в самом дальнем углу, но майор безошибочно признал его. Это был Эллиот Стивенс, главный помощник Президента США. Ему не так давно перевалило за сорок, но его авторитет и уважение, которое проявлялось большинством из окружения президента, были вполне заслуженными.

Мужчина, стоявший рядом с Эбботом, сразу же вышел в сопровождении седовласой женщины. Дверь за ними закрылась.

– Вы ведь давно их знаете? – заметил Вебб, кивая на закрывшуюся дверь и обращаясь к Эбботу.

– Можно сказать, почти всю мою сознательную жизнь, – улыбнулся Эббот. – Он был яхтсменом, когда мы проводили операции в Югославии еще при Доноване.

– Они оба теперь лишь достояние истории.

– Которая никогда не будет написана, – заметил Эббот, закрывая эту тему. – Я хочу представить вас Эллиоту Стивенсу. Я думаю, что вам не надо объяснять, кто он такой. Вебб… Стивенс… Стивенс… Вебб.

– Звучит как в юридической конторе, – пошутил Стивенс, потягивая руку. – Очень приятно с вами познакомиться, Вебб. Как добрались?

– Предпочитаю пользоваться армейским транспортом, к которому привык.

– Это только с виду должна быть обычная инспекционная поездка, согласно установленному в Джи-2 расписанию, – заметил Эббот. – Все остальное никому не известно. Теперь давайте посмотрим, что у нас есть. – Он стал помогать офицеру освободиться от чемодана.

– Может быть, мне вам помочь? – Помощник президента заинтересованно наблюдал за их манипуляциями.

– Благодарю вас, – ответил Вебб. – Прошу вас пропустить шнур еще раз через ручку.

Стивенс проделал требуемое.

– Сперва я подумал, что чемодан прикреплен к вашей руке.

– Внутри этого нейлонового шнура проходит стальной провод, – объяснил ему Вебб.

– Вы сказали, что ваше путешествие было самым обычным? – продолжал представитель Белого дома. – Но почему?

Монах улыбнулся.

– Теперь я понимаю, почему президент держит вас возле себя. Мы никогда не сомневались, что Карлос рано или поздно проявит интерес к Вашингтону. Он повсюду умеет находить недовольных или обиженных людей и предлагает то, что, как этим людям кажется, им не хватает. Без таких людей он не может существовать. Вы должны помнить, что он торгует не только смертью, но и национальными секретами.

– Президент должен знать это, – сказал Стивенс. – Это поможет объяснить многие вещи.

– Вот поэтому-то вы и находитесь здесь, мой дорогой Эллиот, – пробурчал Эббот.

– И это подходящий момент, чтобы начать с Цюриха, – проговорил Вебб и положил чемодан на кресло, стоящее перед радиоустановкой, смонтированной вместе с сейфом. Вся эта аппаратура в течение нескольких минут могла быть преобразована в книжные полки.

Вебб сел, выложив папки из чемодана к себе на колени, после чего взглянул на несколько листов, лежащих отдельно.

– Можете не сомневаться, что Карлос уже обосновался в Вашингтоне, но я пока не могу это подтвердить.

– Где? «Тредстоун»?

– Очевидных доказательств нет, но и исключать этого нельзя. Во всяком случае, он нашел «фише» и переправил номера телефонов.

– Но как, боже мой?

– Как – я могу лишь предполагать. Кто – это я знаю.

– Так кто же?

– Человек по имени Кёниг. Около трех дней назад он был ответственным за первичную проверку клиентов в Джементшафт Банке.

– Три дня назад? А где же он сейчас?

– Мертв… Дорожная авария на маршруте, по которому он ездил каждый день. Тут имеется полицейский отчет, и я могу его для вас перевести. – Эббот взял бумаги и сел в соседнее кресло. Эллиот продолжал стоять, а Вебб продолжил: – Здесь есть кое-что интересное. Мы не узнали из этого ничего нового, но тут имеется ниточка, по которой я хотел бы следовать.

– Что это такое? – осведомился Монах, продолжая чтение бумаг. – Здесь описывается авария, маршрут, скорость машины…

– Это в конце. Там, где описывается убийство в банке.

– Тут? – Эббот перевернул страницу.

– Да, взгляните на это. Вот здесь, два последних предложения. Вы поняли, что я имею в виду?

– Не совсем, – пробормотал Эббот. – Тут лишь указано, что Кёниг работал в Джементшафт Банке, где он стал свидетелем перестрелки. Вот и все.

– Я не думаю, что это «все», – возразил Вебб. – Я думаю, что это было чем-то гораздо большим. Кое-кто начал задавать вопросы, но все это дело закончили очень быстро. Мне очень хотелось бы знать, кто поработал красным карандашом над этими отчетами в цюрихской полиции? Это наверняка человек Карлоса. Ведь мы знали, что у него там есть человек.

Монах откинулся в кресле.

– Предположим, что ты прав, но что это нам дает?

– Вся эта игра в Цюрихе была организована Карлосом. Именно его люди в полиции собрали «так называемые доказательства» связи этой женщины с тремя убийствами. Все это нелепо и смешно. Она не убийца.

– Хорошо, хорошо, – сказал Эллиот. – Это был Карлос. Но почему он все это проделал?

– Чтобы вспугнуть Борна. Сен-Жак и Борн сейчас, похоже, вместе.

– Борн является этим убийцей, который называет себя Кейном, не так ли?

– Да, – ответил Вебб. – Карлос поклялся убить его. Кейн двигался за Карлосом через всю Европу и Ближний Восток, но до сих пор никто практически не знает, как он выглядит. Теперь, если они найдут эту женщину, они получат шанс, что Кейн-Борн будет обнаружен. Карлос прикончит их обоих.

– Ладно. Опять этот Карлос. А что же делали вы?

– То, что я имел в виду, когда мы говорили о Цюрихе. Поговорили с Джементшафт Банком и убедили их подтвердить тот факт, что женщина может быть – только может быть – связана с крупной кражей. Это было нелегко, но сделал это подкупленный Кёниг, а не кто-нибудь из наших людей. Это их внутреннее дело, и они не захотели предавать его гласности. Затем я получил бумаги и отправился с ними к Вальтеру Апфелю. Загадочная женщина… украденные миллионы… убийства. Газетчики просто ухватились за это.

– Но почему? – вскричал Стивенс. – Зачем? Ведь вы использовали граждан другой страны для нужд секретной стратегической службы США! Вы потеряли рассудок? Вы лишь осложнили обстановку, принося эту женщину в жертву!

– Вы не правы, – возразил майор Вебб. – Мы пытаемся спасти ее жизнь, повернув оружие Карлоса против него самого.

– Но как?

Монах поднял руку вверх.

– Прежде чем мы ответим, нам необходимо вернуться к другому вопросу. Минуту назад я спросил майора, как Карлос смог найти Борна – найти «фише», идентифицирующее Борна как Кейна. Мне кажется, что я это знаю, но хочу, чтобы он сам рассказал вам это.

Вебб подался вперед и неохотно проговорил:

– Досье «Медузы».

– «Медузы»? – выражение физиономии Стивенса отражало факт, что «Медуза» была предметом недавнего брифинга в Белом доме. – Но эти документы недоступны.

– Правильно, – согласился Эббот. – Имеется оригинал и две копии. Они находятся в подвалах Пентагона, ЦРУ и Совета Национальной Безопасности. Доступ к ним имеет ограниченная группа людей, каждый из которых является одним из высших руководителей своего ведомства. Борн вышел из «Медузы». Перекрестная проверка этих людей из «Медузы» с банковскими записями могла дать нужное имя, его имя. И кто-то дал это имя Карлосу.

Стивенс неподвижно уставился на Монаха.

– Вы хотите сказать, что Карлос… имеет связь с подобными людьми? Вы задали мне невероятную загадку.

– Однако это единственно возможное объяснение, – заметил Вебб.

– Но почему же Борн должен был использовать свое собственное имя?

– Это было необходимо, – проворчал Эббот. – Это было жизненным дополнением его портрета. Все должно быть подлинным и достоверным.

– Достоверным?

– Может быть, теперь вы меня поймете, – проговорил майор. – Связывая Сен-Жак с кражей миллионов из Джементшафт Банка, мы говорим Борну, чтобы он держался на поверхности. Он ведь понимает, что это фальшивка.

– Чтобы Борн держался на поверхности? – изумился Эллиот.

– Человек, называемый Борном, – вновь вступил в разговор Монах, вставая с кресла и направляясь к окну, – это офицер американской секретной службы. Нет никакого Кейна, во всяком случае того Кейна, в которого верит Карлос. Вот кто он есть на самом деле. Или был…

Наступила тишина, прерванная Стивенсом.

– Мне кажется, что для сообщения президенту мне необходимо дать более подробные разъяснения.

– Хорошо, – сказал Эббот, глядя в сторону. – Три года назад мы позаимствовали всего одну страничку из истории английской секретной службы. Мы создали человека, которого никогда не было. Если вы помните, то перед вторжением в Нормандию английская разведка подбросила труп к побережью Португалии, отлично рассчитав, что находящиеся при нем документы легко найдут дорогу в немецкое посольство в Лиссабоне. Для этого мертвеца была создана реальная жизнь: имя, должность, офицерский чин, друзья, шлюха, путешествия, визитные карточки самых фешенебельных лондонских клубов, водительская лицензия и около десятка личных писем. Из этих писем можно было выудить информацию о том, что вторжение будет иметь место в сотнях миль от пляжей Нормандии и через шесть недель после выбранной даты в июне – то есть в июле. После панической проверки всех этих сведений, проделанной германскими агентами в Европе и в Англии и постоянно контролируемой агентами МИ-5, вермахт в Берлине поверил в эту историю и переместил туда значительное количество своих сил. Этот человек спас тысячи жизней, человек, которого никогда не было. – Эббот снова возвратился к своему креслу.

– Я слышал об этом эпизоде, – сказал Стивенс. – И что из этого?

– Мы провели операцию, являющуюся вариацией этих давних событий. – Монах сел в кресло. – Мы создали реально существующего человека с соответствующей легендой, которая создает впечатление, что он всегда находится там, где совершается какое-нибудь преступление и, естественно, имеет к нему прямое отношение. Его «убийства» происходили ежемесячно, а иногда каждую неделю. Он мог быть где угодно… и он «был» абсолютно везде.

– Вы имеете в виду этого Борна?

– Да. Он провел много месяцев, изучая все, что нам известно по Карлосу: все установленные и неустановленные убийства, с которыми так или иначе было связано имя Карлоса. Он изучил его методы проведения операций, тактику и средства к достижению цели. Большая часть этих материалов вряд ли когда-нибудь увидит свет. И тогда он стал постепенно появляться на сцене, всегда в разном облике, разговаривая на разных языках и используя жаргон, понятный лишь профессиональным преступникам и убийцам. Иногда он создавал «свидетелей» своих встреч, чаще всего это были запуганные мужчины и женщины, тем или иным образом связанные с преступным миром. Они встречались с ним, видели его, он существовал и беспокоил их. Вот таков образ, созданный Борном.

– И он проводил эту тайную работу почти три года? – осведомился Стивенс.

– Да. Он приехал в Европу из Азии как вполне сформировавшийся наемный убийца, прошедший спецподготовку в отрядах «Медузы» и теперь полный решимости выставить Карлоса из его собственного дома. Тактика Борна заключалась в том, чтобы постоянно разрушать планы Карлоса, заставляя того обнаружить себя.

– Что он за человек?

– Профессионал, – ответил Гордон Вебб. – Один из тех, кто великолепно подготовлен и понимает, что Карлоса необходимо остановить и уничтожить.

– Но три года?

– Кроме того, вы должны знать, что он был подвергнут пластической операции, – вступил в разговор Монах. – Это как бы последний кирпич в стене, окружающей его прошлую жизнь. Вместо человека, которым он был, он стал человеком, которого не было. Я не думаю, что есть способ, которым нация могла бы отметить все, что сделал этот человек. Если существует хоть единственная возможность помочь ему сейчас, я готов это сделать, как бы трудно это ни было. – Монах помолчал ровно две секунды и добавил: – Если это Борн.

Последние слова Эббота произвели эффект бомбы, разорвавшейся над представителем Белого дома. Его как будто ударили по голове молотом.

– Что вы сказали? – растерялся Стивенс.

– Мне жаль, что я придерживал все до конца. Я хотел, чтобы вы представили полную картину происходящего, прежде чем я перейду к описанию пробела. Возможно, что это не пробел, мы не имеем точной информации. Произошли самые разные вещи, которым мы не можем дать объяснения. Вот почему сложилась ситуация, когда мы пока не хотим обсуждать этот вопрос на других уровнях, так как не желаем обрекать человека на смерть после всего, что он для нас сделал. Если ему повезет и он вернется к собственной жизни, то она будет возможна для него лишь анонимно, как бы это ни было прискорбно.

– Я думаю, вы должны объяснить мне это, – сказал представитель президента.

– Все очень просто, Эллиот. Обыкновенная лояльность и понимание ситуации… и еще порядочность. Карлос построил целую индустрию особо преступного мира, и если Борн будет обнаружен, то они постараются уничтожить его любой ценой. Конечно, если ему удастся захватить Карлоса или уничтожить его с нашей помощью, то тогда – полная победа, и он свободно сможет жить у себя дома.

– Но вы сказали, что этот человек может оказаться и не тем, кем он был! Вы сказали, что это может быть и не Борн!

– Я сказал, что мы не знаем. В банке был именно он, так как сигнатуры были идентичны. Но Борн ли это сейчас? Следующие несколько дней могут нам дать верный ответ.

– Если он обнаружится, – добавил Вебб.

– Это очень тонкий момент, – продолжил Эббот. Всегда имеется масса вариантов… Если это не Борн или если он встал на путь предательства, то тогда звонок в Оттаву и убийство в аэропорту могут быть объяснены. Из этого мы могли бы сделать вывод, что знания этой женщины были использованы для получения денег в Париже. Все, что Карлосу оставалось сделать, так это произвести небольшой поиск в финансовом департаменте Канады. Все остальное для него – детская игра. Уничтожить ее связи, привести ее в панику, изолировать и использовать для охоты за Борном.

– Вы пытались передать ей какое-либо сообщение? – неожиданно спросил майор.

– Пытался, но потерпел неудачу. Я хотел, чтобы Мак – Хокинс позвонил человеку по имени Алан или что – то в этом роде. Он проинструктировал ее, чтобы она немедленно возвращалась в Канаду. Но она не стала слушать его.

– Чертовщина! – взорвался Вебб.

– Вот именно. Если бы нам удалось ее вернуть, мы бы многое смогли узнать. Она является ключом ко всей операции. Почему она вместе с ним? Почему он всегда с ней? Нет, я не могу найти правдоподобных версий.

– Для меня это еще менее ясно! – заявил Стивенс. Его удивление перешло сейчас в ярость. – Если вы хотите, чтобы президент оказал вам поддержку, а я пока еще ничего не обещаю, то вы обязаны внести дополнительную ясность в это дело.

Эббот повернулся и уставился на Стивенса.

– Шесть месяцев назад Борн исчез, – сообщил он. – Что-то случилось… Мы не уверены в этом, но мы можем суммировать определенные факты. Он отправил сообщение из Цюриха, что собирается быть в Марселе. Уже позже, значительно позже, мы поняли, в чем дело. Он узнал, что у Карлоса был контракт на Говарда Леланда, и Борн пытался остановить его… Затем – ничего… он исчез. Был ли он убит? Или сломался от перегрузок? Или… отказался от своего замысла?

– Я не могу с этим согласиться, – перебил его Вебб. – Не могу!

– Я знаю, что ты можешь, – сказал Монах. – Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поработал с этими материалами. Ты знаешь его коды, они все здесь. Следи за малейшими изменениями в Цюрихе.

– Но позвольте! – вмешался Стивенс. – О чем вы рассуждаете? Вы должны найти что-то конкретное, что-то такое, на чем можно было бы базироваться при принятии важных решений! Мне это просто необходимо, мистер Эббот. Это необходимо президенту!

– Я сам бы этого хотел. Но ответ, возможно, будет только на небесах, – произнес Монах. – Что мы нашли? Все, что угодно – и ничего… Два года и десять месяцев напряженной работы в наших архивах. Перепроверен каждый факт, каждый человек, каждая связь, каждый источник. И с каждым месяцем, с каждой неделей мы все ближе и ближе подбирались к Карлосу… Затем пустота. Тишина. Шесть месяцев вакуума.

– А теперь эта тишина взорвана, – возразил помощник президента. – Но кем?

– Это главный вопрос, не так ли? – устало произнес Эббот. – Месяцы тишины, а потом взрыв такой непонятной активности. Счет обнаружен, «фише» переделано, миллионы исчезли, вероятно, украдены. Кроме всего, убито несколько человек, а другим, по всей вероятности, устроены ловушки. Но кем и с какой целью? – Монах качнул головой. – Удивительно, но пока мы в тумане. Кто этот человек и на чьей он стороне?