– Этот человек – Кейн, – проговорил полковник Джек Маннинг так резко, как если бы ожидал нападения со стороны трех из четверки штатских, присутствующих за столом совещаний в Пентагоне. Каждый из них был старше его, и каждый считал себя большим, чем полковник, экспертом. Никто не был готов признать, что армия получила информацию там, где каждая организация, представляемая присутствующими здесь штатскими, потерпела неудачу. Мнение четвертого из присутствующих в расчет не принималось. Он был членом Комитета Конгресса по надзору и поэтому пользовался лишь уважением, но не более того. – Если мы не примем меры сейчас, – продолжал Маннинг, – даже рискуя разоблачением всего, что мы выяснили, он вновь проскочит сквозь наши сети. Как утверждают агентурные данные, одиннадцать дней назад он находился в Цюрихе. И мы полагаем, что он еще там. Это Кейн, джентльмены!

– Это всего лишь заявление, – произнес лысеющий, похожий на птицу, академик из Совета Национальной Безопасности, когда прочитал материалы по Цюриху, розданные каждому члену совещания. Его звали Альфред Джиллет, и он был экспертом по проверке политической благонадежности. К тому же он имел мстительный характер и массу знакомств в высоких кругах.

– Я нахожу это сообщение чрезвычайно интересным, – заметил Питер Ноултон, помощник директора ЦРУ, человек пятидесяти пяти лет, увековечивающий эпоху людей сороковых годов. – По нашим сведениям, Кейн был в Брюсселе, а не в Цюрихе, причем в то же самое время – одиннадцать дней назад. У нас почти не бывает ошибок.

– Посмотрим, – промолвил третий штатский, который пользовался тут абсолютным авторитетом. Он был здесь старшим по возрасту, и его звали Дэвид Эббот. Интеллект бывшего олимпийского чемпиона по плаванию не уступал его физическому совершенству. Сейчас ему было далеко за шестьдесят, но он сохранил отличную форму. Дэвид знал, о чем говорит. Кстати, это прекрасно понимал и полковник Маннинг. И хотя Дэвид Эббот являлся постоянным членом могущественного Пятого Комитета, но он был постоянно связан с ЦРУ, начиная с момента возникновения этой организации. Немой Монах – такое прозвище дали ему, как руководителю многих тайных операций, коллеги по разведывательной работе. – В мое время в управлении, – хихикнул Эббот, – источники весьма часто вступали в противоречие, но порою помогали достичь согласия.

– У нас имеются самые разнообразные методы проверки данных, – настаивал помощник директора ЦРУ. – Здесь нет никакого неуважения, мистер Эббот, но наша система работает весьма эффективно.

– Это ведь только обслуживание, а не проверка. Но я не хочу спорить, налицо разногласие: Брюссель или Цюрих.

– Информация из Брюсселя абсолютно достоверна, – твердо настаивал Ноултон.

– Давайте послушаем его, – произнес лысеющий Джиллет, поправляя очки. – Мы всегда можем вернуться к Цюриху, так как все это перед нами и, кроме того, наши источники представляют еще кое-что, хотя это и не входит в противоречие ни с Брюсселем, ни с Цюрихом. Это произошло более шести месяцев назад.

Эббот мельком взглянул на Джиллета.

– Полгода назад? Не помню, чтобы Комитет получал хоть какую-нибудь информацию о Кейне.

– Это не имело абсолютного подтверждения! – воскликнул Джиллет. – Мы не должны обременять Комитет сомнительной информацией.

– Это тоже только заявление, – заметил Эббот, не требуя никаких уточнений.

– Конгрессмен Уолтерс, – прервал разговор полковник, глядя на представителя Комитета по надзору, – имеются ли у вас вопросы, прежде чем мы продолжим?

– Да, черт возьми, – проговорил, растягивая слова, блюститель законов из штата Теннесси. Его внимательные глаза осмотрели присутствующих, – но поскольку я тут новый человек, то вы можете продолжать, а я найду момент, чтобы их задать.

– Очень хорошо, сэр, – произнес Маннинг и кивнул представителю ЦРУ Ноултону. – Так что там произошло в Брюсселе одиннадцать дней назад?

– Был убит человек на площади Фонтанов. Как выяснилось, подпольный торговец алмазами, связанный с Западом и с Москвой. Он работал через отделение советской фирмы «Алмаз-Золото», находящееся в Женеве. Эта фирма часто совершает подобные сделки. Мы считаем, что это один из способов, каким Кейн мог реализовать свои капиталы.

– Что связывает это убийство с Кейном? – засомневался Джиллет.

– Во-первых, способ убийства. В качестве оружия была использована длинная игла, введенная в нужное место с хирургической точностью. Убийство было совершено в толпе в середине дня. Кейн и раньше использовал подобный способ.

– Очень близко, но без подтверждения, – заключил полковник Маннинг. – Эти люди были замешаны в большой политике, так что их судьбу могли решить и другие силы.

– Действительно, похоже, – заметил Эббот. – Около года назад два подобных случая произошли в Англии. Оба убийства очень подходят к Кейну.

– Может быть, и другие силы, но с помощью Кейна, чтобы избежать излишнего риска, – предположил Ноултон.

– Или с помощью Карлоса, – добавил Джиллет, повышая голос. – Ни Карлос, ни Кейн не связываются с политикой. Они всегда работают по найму. Почему же всегда, когда обнаруживается цепочка убийств, мы приписываем ее Кейну?

– Мы делали так всякий раз, – заметил Ноултон, – потому что источники информации, не связанные друг с другом, дают нам одинаковую информацию. Поскольку информаторы не знают о существовании друг друга, то очень трудно предположить наличие сговора.

– Все это слишком гладко, – не согласился с ним Джиллет.

– Вернемся к Брюсселю, – вновь вступил в разговор полковник. – Если это был Кейн, то почему он прикончил маклера из фирмы «Алмаз-Золото»? Он же использовал его.

– Подпольного маклера, – поправил полковника Ноултон. – И это в каждом сообщении согласуется с ситуацией. Этот человек был вором, так почему бы и нет? Такими же были и большинство его клиентов. Он запросто мог обмануть Кейна. И если он решился на подобное, то это была его последняя торговая сделка. Или он был настолько глуп, чтобы спекулировать на опознании Кейна. Даже за малейшим намеком на это могла последовать игла. А возможно, Кейн просто хотел обрубить свои наиболее постоянные связи. Таким образом, почти не остается сомнений, что этот человек и есть Кейн.

– Сомнений будет немного больше, когда я доложу о ситуации в Цюрихе, – заявил Маннинг. – Можно мне перейти к ней?

– Одну минутку, пожалуйста, – неразборчиво проговорил Дэвид Эббот, раскуривая трубку. – Я верю вашему коллеге из Управления Безопасности, который упомянул о событии, относящемся к Кейну, которое имело место около шести месяцев назад. Возможно, мы должны ознакомиться с этой информацией.

– Почему? – осведомился Джиллет, как сова, сверкая стеклами очков без оправы. – Фактор времени отделяет произошедшее тогда от последних событий в Брюсселе или в Цюрихе. – Он кашлянул и добавил: – Я же говорил и об этом.

– Да, действительно, вы говорили, – согласился когда-то грозный Немой Монах из отдела тайных операций. – Однако я полагаю, что в данном случае любая предыстория может оказаться полезной. И вы также сказали, что мы можем вернуться к событиям в Цюрихе, сообщение о которых имеется перед каждым на столе. Поэтому, если ваше замечание несущественно, давайте вернемся к обсуждению Цюриха.

– Благодарю вас, мистер Эббот, – произнес полковник. – В первую очередь, обратите внимание, что одиннадцать дней назад, ночью 27 февраля, в Цюрихе были убиты четыре человека. Один из них – сторож в парке возле реки Лиммат. Этот человек случайно попал в поле деятельности Кейна. Двое других были найдены на аллее у западной отмели. Их связь вероятна, так как оба относятся к преступным группам, связанным и с Цюрихом, и с Мюнхеном.

– Четвертым был Чернак, – проговорил Джиллет, читая бумаги. – По крайней мере, я так думаю. Я узнал его имя по ассоциациям с материалами о Кейне.

– Вы могли встречать это имя и раньше, – заметил Маннинг. – Впервые информация о нем появилась в докладе Джи-два восемнадцать месяцев назад и еще раз около года назад.

– Что и дает нам эти шесть месяцев, – спокойно прервал его Эббот, глядя на Джиллета.

– Да, сэр, – продолжал полковник. – Если бы когда-нибудь понадобился образец человеческих отбросов, то Чернак вполне подошел бы. Он чех, во время войны его взяли на работу в Дахау. Там он проявил невиданную жестокость, выделяясь даже среди немцев. Он отправлял поляков, словаков и евреев на расстрел после того, как применял жестокие пытки, добиваясь от них какой-нибудь информации. Единственно, чего не сделали его хозяева, так это не внесли его в списки своих наиболее преданных слуг. После войны он ушел со сцены – угодил где-то на минное поле и лишился ног. Кейн нашел его и использовал в качестве почтового ящика при получении платы за убийства.

– А теперь на минутку прервитесь! – энергично вмешался Ноултон. – Мы уже раньше ознакомились с делом этого Чернака. Если вы перепроверите факты, то заметите, что именно наше управление обнаружило его. Мы могли бы давным-давно выйти на его след, если бы в то время Штаты не отказались поддержать нескольких официальных лиц в Бонне, резко настроенных против СССР. Вы предполагаете, что Кейн использовал его, но у вас нет на этот счет надлежащей уверенности.

– Теперь она у нас есть, – возразил Маннинг. – Семь с половиной месяцев назад мы получили сообщение о человеке, который содержал ресторан под названием «Альпенхауз». Там, среди прочего, утверждалось, что этот человек был связником между Кейном и Чернаком. Мы длительное время наблюдали за ним, но ничего подозрительного не обнаружили. Он был мелкой фигурой в подпольном деловом мире Цюриха. Это было все, что мы смогли установить… Дальнейшее наблюдение мы сочли нецелесообразным. – Полковник замолчал, удовлетворенный всеобщим вниманием. – Когда мы узнали об убийстве Чернака, то решили сыграть. Пять дней назад двое наших людей спрятались в «Альпенхаузе» после закрытия. Они захватили хозяина врасплох и допросили его на предмет связей с Кейном и Чернаком. Вы представляете их потрясение, когда человек буквально на коленях умолял защитить его. Он сообщил, что Кейн находился в Цюрихе той ночью, когда был убит Чернак. Кейн имел с ним беседу, одним из предметов обсуждения которой являлся именно Чернак, причем в негативном плане.

Представитель армии вновь сделал паузу, тишина которой нарушилась лишь звуками раскуриваемой Эбботом трубки.

– Теперь это уже заявление, – спокойно произнес Монах.

– Почему же об этом донесении не было поставлено в известность наше управление, если вы получили его почти семь месяцев назад? – жестко поинтересовался представитель ЦРУ.

– Оно ничего не доказывало.

– В ваших руках – да, но в наших оно могло бы обрести смысл.

– Вполне вероятно. Возможности каждой службы ограниченны. Кто из нас смог бы поддерживать бесполезное наблюдение неопределенно долгое время?

– Мы могли бы расширить его, если бы знали об этих фактах.

– Откуда пришло сообщение? – осведомился Джиллет, не спуская взгляда с Маннинга.

– Оно было анонимным.

– И вы приняли его к исполнению? – на птичьем лице Джиллета отразилось изумление.

– Это одна из причин, почему первоначальное наблюдение было ограниченным.

– Да, вы уже говорили об этом, но вы ведь еще сказали, что не обнаружили никаких фактов?

– Да, это так.

– По-видимому, вы работали без энтузиазма, – агрессивно продолжал Джиллет. – Не кажется ли вам, что кто-то еще или в Лэнгли, или в Комитете мог бы оказать помощь в этом деле и заткнуть эту брешь в наблюдении? Я согласен с Питером. Вы должны были сообщить нам.

– Однако имеется причина того, что к вам это сообщение не поступило. – Маннинг глубоко вздохнул. – Этот информатор никогда не выходит на связь второй раз. Мы это знали по большому опыту. Так бывало и раньше.

– Что вы хотите этим сказать? – Ноултон отложил бумаги и внимательно посмотрел на представителя Пентагона.

– Ничего нового, Питер. Каждый из нас имеет свои источники информации и тщательно оберегает их.

– В этом я не сомневаюсь. По этой же причине вам не сообщили о Брюсселе. Обе стороны считали, что армию необходимо держать в стороне.

И снова тишина. Ее нарушил жесткий голос Альфреда Джиллета:

– Как часто вы так поступаете, полковник?

– Что? – Маннинг взглянул на Джиллета, но был при этом уверен, что за ним внимательно наблюдает Дэвид Эббот.

– Я хотел бы знать, сколько раз вам велели прикрывать источники информации. Я имею в виду информацию по Кейну.

– Я полагаю, что достаточно.

– Вы полагаете?

– Да, много раз.

– И вы, Питер? Что по этому поводу думают в управлении?

– Мы существенно ограничены в распространении информации.

– Ради бога, что означают эти взаимные препирательства? – Реплика принадлежала конгрессмену из Комитета по надзору. Никто из собравшихся этого не ожидал.

– Это принципы работы специальных служб, конгрессмен Уолтерс, которые связаны с ситуацией по делу Кейна. Мы рискуем потерять информаторов, если подключим к ним другие секретные службы. Уверяю вас, это обычная мера.

– Звучит так, как будто вы имеете дело с теленком, выращенным в пробирке и примерно с теми же результатами, чтобы не было перекрестного влияния на природу, – усмехнулся Джиллет.

– Ваша фраза весьма изящна, – вмешался в перепалку Эббот, – но не уверен, что полностью ее понял.

– Я хотел сказать, что все очевидно, – насупился представитель Национальной Безопасности, глядя на Маннинга и Ноултона. – Две самые активные секретные службы страны получали информацию о Кейне в течение почти трех последних лет и не имели ошибок в источниках. Мы просто хранили эту информацию, как обладающую определенной ценностью.

– Хорошо. Я долгое время был в сфере подобных дел, возможно, слишком долгое. Я допускаю это, но ничего нового я сейчас не услышал, – сказал Монах. – Источники – это проницательные и защищенные люди. Они очень ревностно берегут свои контакты. Никто из них не занимается делами в целях благотворительности, только для выгоды и выживания.

– Я боюсь, что вы пропустили смысл моего замечания. – Джиллет поправил очки. – Чуть раньше я сказал, что меня беспокоит то обстоятельство, что много убийств, совершенных в последнее время, приписывается Кейну – приписывается здесь – тогда, как мне кажется, что наиболее способному убийце нашего времени, а возможно, и в истории, отводится сравнительно небольшая роль. Я думаю, что это неверно. Я думаю, что Карлос является человеком, на котором мы должны были бы сконцентрироваться. Что произошло с Карлосом?

– Я обращаюсь к вашему здравому смыслу, Альфред, – вступил в разговор Монах. – Времена Карлоса прошли, вперед выдвинулся Кейн. Старый порядок изменился, возник новый, и я полагаю, что в наших водах появилась еще более смертельная акула.

– Я не могу с этим согласиться, – заявил представитель Национальной Безопасности. – Извини меня, Дэвид, но мне начинает казаться, что этим Комитетом управляет сам Карлос. Чтобы ответить на подобный вопрос, надо как следует подумать. Он пытается отвести от себя внимание и сконцентрировать нас на менее важном субъекте. Мы тратим все наши силы, следуя за беззубой песчаной акулой, в то время как акула-людоед остается в стороне от наших игр.

– Никто не забывает о Карлосе, – уточнил Маннинг. – Просто он не проявляет такой активности, как Кейн.

– Возможно, – холодно произнес Джиллет, – что эти намерения Карлоса очевидны. Он хочет, чтобы мы поверили. И, боже мой, мы верим этому!

– Что заставляет вас сомневаться? – осведомился Эббот.

– Что заставляет меня сомневаться? – повторил Джиллет. – Это вопрос, как я понимаю, не так ли? Но кто из нас может быть в чем-то уверен? Вот это действительно вопрос. Сейчас мы обнаружили, что Пентагон и ЦРУ функционировали буквально независимо друг от друга, и даже без оценки достоверности своих источников информации.

– Сложившиеся привычки всегда очень трудно отбросить, – заметил, улыбаясь, Эббот.

И тут их снова перебил конгрессмен из Комитета по надзору:

– Что вы пытаетесь сказать, мистер Джиллет?

– Я хотел бы получить больше информации об активности, которую проявляет Ильич Рамирес Санчес. Это…

– …Карлос, – продолжил конгрессмен. – Я помню то, что успел прочитать. Спасибо. Продолжайте, господа.

В разговор быстро вступил Маннинг:

– Если можно, давайте вернемся назад к Цюриху, пожалуйста. Наши мероприятия по розыску Кейна начались с помещения в газетах объявлений, проверки сведений от всех наших информаторов и взаимодействия с цюрихской полицией. Человек в Цюрихе – это несомненно Кейн!

– Тогда что же произошло в Брюсселе? – поинтересовался Ноултон, по всей видимости стремящийся удовлетворить собственное любопытство, как никто из присутствующих. – Способ действительно похож, но источник неизвестен. Какова цель?

– Она заключается в том, чтобы накормить нас ложной информацией, – не удержался Джиллет. – И, прежде чем мы совершим какие-либо – возможно, даже драматические – действия в Цюрихе, я полагаю, что все мы подробно изучим записи, касающиеся Кейна, и перепроверим каждый источник информации. Поручите вашим европейским центрам привлекать всех информаторов, имеющих необычные сведения. У меня появилось чувство, что при этом вы можете обнаружить нечто, чего не ожидаете: латиноамериканскую руку Ильича Рамиреса Санчеса.

– Поскольку вы настаиваете на пояснениях, Альфред, – перебил его Эббот, – то почему бы не рассказать нам о неподтвержденном случае, имевшем место шесть месяцев назад. Поскольку наше положение сейчас довольно сложное, то это могло бы помочь.

Казалось, первый раз в течение совещания всегда довольно резкий представитель Совета Национальной Безопасности чуть заколебался.

– Мы получили сообщение около середины августа из надежного источника, что Кейн находится на пути в Марсель.

– Август? – воскликнул полковник. – Марсель? Это был Леланд! Посол Леланд был убит в Марселе в августе!

– Но Кейн не стрелял из этой винтовки. Это убийство принадлежит Карлосу, это было удостоверено, и в этом нет никаких сомнений.

– Но, ради бога, – прокричал офицер, – эти заключения были сделаны уже после убийства! Если мы знали о Кейне, нам следовало обеспечить Леланду прикрытие. Он ведь принадлежал армии! Он был бы сегодня жив!

– Маловероятно! – заметил спокойно Джиллет. – Леланд был не из тех людей, которые согласны проводить жизнь на больничной койке. У него был рак.

– Подождите, – вдруг произнес Уолтерс. – Я бы хотел разъяснений. Более полутора лет я провел в подкомитете по убийствам. Я адвокат, и поэтому мне очень часто приходилось иметь дело с подобными вещами. В свое время я изучил чрезвычайно много материалов, наполненных сотнями имен и еще большим количеством историй. И я был уже почти уверен, что ничего неизвестного для меня в этой области нет. Но вот теперь я присутствую на беседе нескольких высокопоставленных людей, обсуждающих операцию, длящуюся уже почти три года, и в центре ее находится убийца, список «достижений» которого фактически является неопределенным. Я прав по существу?

– Продолжайте, – спокойно произнес Эббот, увлеченный рассуждениями собеседника. – В чем заключается ваш вопрос?

– Кто он? Кто, черт возьми, этот Кейн?