Ответы старца о. Леонида на вопросы Алексея Поликарповича Бочкова, впоследствии Антония, игумена Череменецкого монастыря

1. Что такое осуждение, и почему отцы применяют осуждающего к антихристу?

― Осуждение есть, когда ты, видя или зная грех или порок брата твоего, говоришь от сердца: «Он по моему мнению достоин или муки, или казни, или болезни». Тогда ты становишься якобы судия ближнего и хочешь воссесть на Престол Единого Судии-­Христа; потому за гордое безумие твое ты и применяешься ко антихристу. Иное есть злоречие и оглаголание, но это еще не осуждение. Ино есть соблазн, когда невольно, по естественному чувству, душа соблазняется на постыдное дело или слово. Молчание отцов, занимавшихся внутренним деланием, не знало грехов ближнего, а видело только одно свое падение.

2. Могу ли я на исповеди говорить о согрешившем со мною в слове или в деле?

― Разве ты хочешь каяться за него? Если он не хочет сознаться в своем грехе, говори только о своем: согреших злословием, или страстными разглагольствиями, или чем-либо от таковых.

3. Могу ли я предложить брату принести покаяние старцу в соделанном вместе словесном грехе?

(Старец улыбнулся). ― Слишком велико твое рачение о спасении брата твоего. Думаю, что помолиться лучше, чтобы Господь Сам то ему внушил.

4. Отцы говорят, что подробное изъяснение блудных помыслов и дел напрасно, что довольно объяснить их кратким общим словом, что воспоминание о них сквернит уста и помыслы. Так ли это?

― Это так. Отцы были опытнее нас в душевных делах. Но каждому человеку различное правило. Иной старец может бесстрастно и безвредно выслушать твое исповедание. Да и ты, положим, можешь не очень страстно и с сокрушением исповедываться подробно и, ко смирению твоему, посрамить себя, потому и подробное исповедание (хотя и редко) бывает на пользу. Но видно старцы знали великое милосердие Божие, не желающее крайнего пристыждения нашего, потому и заблагорассудили исповедание худых помыслов сократить. Иногда тебе диавол внушит их, и ты будешь являть не свои помыслы, а его навевание, и он поругается тебе во благом. Иногда и старец, не очень твердый, не вывеет помыслы твои из уха своего сердечного.

5. Поэтому злые и хульные помыслы на старца, на его жизнь и слабости лучше умалчивать?

― Каков старец. Лучше умалчивать о подробностях помыслов, а сказать только вообще, что были хульные помыслы на вас. Диавол иногда хочет поругать и похулить твоими устами старца; а ты потешишь диавола, ставши его передатчиком. Если же старец опытен, то он, не злобясь, тебе это разъяснит; а если малосилен, то возмутится, особливо, если такая брань твоя будет продолжительна. Старец может отринуть тебя за твою и свою неопытность. Обличение старца редко Господь попущает сделать младшему, хотя мы должны возлюбить ­обличающих нас.

6. Как же узнать: какие помыслы собственно наши и какие от противного?

― Мне сказывал один коневский пустынник, что, занимаясь немалое время умным вниманием, он не мог отличить свои помыслы от вражеских. Враг, увлекая мысль твою на что-либо, не говорит тебе: «иди, сделай то и то», а как будто думает за тебя, и говорит тебе мыслию твоею: «Мне хочется сделать то и то; я полагаю, что это полезно, а это вредно; я решился на то и то». И все это частенько не твои, а вражеские помыслы, прикрытые твоим или его я. Ты полагаешь, что это твои мысли. Нет, ты только слушаешь вражеские внушения.

7. Некоторые священники-богословы требуют тончайшего исповедания для очищения души.

― Оставим их, ― это их дело. А могут ли они свои правила выполнить, например, если исповедников у иного пятьсот в три часа?

8. Всем ли дается умная молитва?

― Кого посетит Господь тяжким испытанием, скорбию, лишением возлюбленного из ближних, тот и невольно помолится всем сердцем и всем помышлением своим, всем умом своим. Следственно, источник молитвы у всякого есть; но отверзается он или постепенным углублением в себя, по учению ­отцов, или мгновенно Божиим сверлом.

9. Некоторые знаемые мною отцы имеют великую любовь к Матери Божией и хвалятся тем. Мне сомнительно в них такое усердие.

― Да! Кто выставляет на вид свое ублажение, в тех сомнительно. Иногда мы хвалимся и нашими молениями, а между тем далеки от Царицы Небесной. Матерь Божию восхвалим Ее добродетелями, ― чистотою, смирением, а не нашим велехвалением.

10. Какие книги свв. отцов лучше читать: Лест­вичника, Исаака Сирина, или аввы Варсонофия?

― Слова святых деяньми читай.

11. Что скажете об акафистах, которыми иные переполняют свои правила?

― Слова акафиста кто понимает так, как их песнописец, и вникает в каждое их слово, тот и в акафисте молит или хвалит не без ума. Только бы он не приписал себе и своему уму чужие труды и чужие слова, псалмы или гимны ― мы только их чтецы. Еще не все прочетшие Псалтирь ― Давиды, и не все прочетшие каноны ― Дамаскины.

Лучше простое, всем нам близкое мытарево моление.

12. Как легче спастись? Каким путем? Я о себе только спрашиваю.

― Вообрази, что Господь Иисус Христос ходит по земле со всею Своею простотою человеческою и евангельскою. Ходя при Нем, был ли бы ты лучше, нежели теперь?

― Подумавши, я отвечал старцу: полагаю, что остался бы по-прежнему без особенной благодати Божией. Мало ли было последовавших Христу и отпавших?

Вопрос старца: А чем наипаче привлекается благодать Божия?

Ученик: Не ведаю, батюшка.

Старец: Если бы ты был яко апостолы простосердечен, то не скрывал бы своих человеческих недостатков, не притворял бы себе особенного благоговения, ходил бы не лицемерствуя, ― этот путь, хотя как будто легкий, но не всем дается, не всем понятен. А этот путь ближайший ко спасению и привлекает благодать Божию. Непритворство, нековарство, ­откровенность души, ― вот что приятно смиренному сердцем Господу. Аще не будете яко дети, не внидите в Царствие Божие.

13. Отчего я досадую на приходящих к вам, на их глупости, на их невежество, хоть и знаю, что многие пользуются вами?

― Оттого, что сердце твое не сокрушенно. Кто болит любовию к ближнему, тот мало замечает их глупости, а молит Господа со страхом, да внушится, что сказать ближнему на пользу, и дело совета исполняет благоговейно, яко дело Божие. Иногда и после молитвы не находишь ответа полезного. Тут устыждаешься и окаиваешь самого себя. При таком чувстве собственного недостоинства не до глупостей человеческих. Готов всякому сказать: помолися обо мне, рабе Божий.

14. Отчего я вас иногда так люблю, как вот теперь (при этом у меня были слезы на глазах и голос дрожал), а иногда на вас досадую за множество к вам приходящих и стужающих вам?

― Поймешь ли ты меня? ― Оттого, что ты еще не монах, а мимоходящий, еще не оторвался от мира. Ты на лету хочешь схватить мои слова, мимоходом спастись, наскоро научиться. Потому у тебя и восторги, целованье батюшкина плеча или руки. А я при о. Феодоре был к нему без фанатизма, мысленно же готов был кланяться ему в ноги с сыновним почтением. Посмотри на игуменью Анатолию и м. Аркадию. Они не завидуют приходящим ко мне, готовы уступить всякому свое время и место, а между тем любят меня более твоего, потому что слова мои исполняют делом. Когда-то Господь и тебя совсем освободит от мира? Может быть и ты возлюбишь ближнего своего, яко сам себя. Не желаю тебе и после того Тавифина устроения.