Глава 32
Кафе оказалось обычной дешевой забегаловкой, в каких Ричеру приходилось бывать множество раз. Чернокожий парень в белой майке стоял возле огромной, лоснящейся от сала сковороды. Около обшарпанных столиков из сосны были расставлены разнокалиберные стулья. Пахло старым жиром и свежим кофе. В забегаловке сидели два белых старика; один расположился слева от входа, другой – справа. Возможно, они не ладили между собой. И возможно, их кровная вражда началась триста лет назад.
Тернер выбрала столик посередине кафе, и они с Джеком уселись за него. Им не принесли меню, да и досок с написанным мелом списком дежурных блюд в кафе не наблюдалось. Не такое это было место. Между постоянными клиентами и поваром общение происходило телепатически. Ну а новым посетителям полагалось просто громко спросить, чем здесь кормят – вот и все дела. Что и подтвердил повар, слегка приподняв подбородок и повернув правое ухо к залу.
– Омлет, – сказала Сьюзан. – С грибами, зеленым луком и сыром чеддер.
Никакой реакции со стороны повара.
Ну вообще никакой!
Женщина повторила то же самое, но немного громче.
И вновь полное отсутствие реакции. Никакого движения, только вздернутый подбородок, отведенный взгляд и торжественная тишина, словно опытного коммивояжера оскорбили встречным предложением. Тернер посмотрела на Ричера и прошептала:
– Что это за место?
– Ты же детектив, – ответил ее товарищ. – Ты видишь где-нибудь сковородку для яичницы?
– Нет, на такой сковородке яичницу не готовят.
– Ну, значит, нужно заказать то, что здесь можно приготовить.
Сьюзан задумалась.
– Два яйца с беконом на поджаренном тосте, – попросила она наконец.
– Да, мадам, – отозвался повар.
– И для меня то же самое, – добавил Джек. – А еще кофе.
– Да, сэр.
Повар тут же повернулся к плите и взялся за работу, положил на сковороду новую порцию сала, растопил его и разгладил по всей обширной металлической поверхности. Значит, он был настоящим мастером своего дела. Ричер по опыту знал, что в таких местах работают либо настоящие повара, либо владельцы, но только не в одном лице. Повар – любитель сковородок, сначала позаботится о металле и доведет его до зеркальной гладкости, так что тефлон станет идеальной поверхностью, а владелец сразу принесет кофе. Потому что первая чашка кофе – это уже заключение сделки. Клиент еще может уйти, пока ничего не съел или не выпил. Или если ожидание покажется ему слишком долгим, или если он вдруг вспомнит о срочной встрече. Но он останется, если выпьет чашку кофе. Ведь ему придется заплатить, а кто знает, сколько стоит чашка кофе в кафе? Пятьдесят центов? Доллар? Два доллара?
– Ну, вот, мы сделали заказ, – вздохнула Тернер. – Что ты хотел мне рассказать?
– Пусть сначала принесут кофе, – ответил Джек. – Я не хочу, чтобы нас прерывали.
– Тогда у меня есть пара вопросов, – сказала его собеседница. – Например, я бы хотела побольше узнать о Моргане. Что за человек теперь командует моим подразделением?
– И моим тоже, – заметил Ричер. – Я всегда считал себя худшим командиром Сто десятого, но это не так. Твои парни в Афганистане дважды не вышли на радиосвязь, а он ничего не стал предпринимать.
– Мы знаем, откуда он взялся?
– Понятия не имею.
– Он один из наших врагов?
– Трудно сказать. Очевидно, что подразделению необходим временный командир. Так что доказательств его вины пока недостаточно.
– Но как в их план вписывается твой призыв на службу? Они ведь хотели от тебя избавиться – зачем тогда ты им нужен в части?
– Полагаю, они рассчитывали, что я сбегу. Я бы мог уйти в самоволку на постоянной основе. Морган и адвокаты подчеркнули, что никто не станет меня искать. Никаких агентов по розыску. Они нанесли парочку серьезных ударов, рассказав мне про аффидевит и выдвинув обвинение, которое я не смогу опровергнуть, если останусь. Думаю, большинство на моем месте тут же унесли бы ноги. Именно таким был их стратегический план. Но не сработало.
– Когда внезапно появляется чудовище, ты должен с ним сражаться, верно?
– Или приказ ГСА. В досье может быть дополнение, в котором сказано: если я откажусь сотрудничать, со мной следует разобраться. Из-за каких-то политических тонкостей в аппарате министерства. Несомненно, решение принимал не Морган. Подполковник не имеет соответствующих полномочий. Такие вещи делаются на более высоком уровне.
– Самые старшие офицеры штаба.
– Согласен, но какие именно?
Тернер не ответила, а повар наконец принес им кофе. Две большие керамические кружки и маленькую розовую корзиночку со сливками, пакетиками с сахаром и двумя металлическими ложками, такими тонкими, что они казались невесомыми. Ричер взял чашку, принюхался и сделал глоток. Край чашки был холодным и толстым, но кофе – вполне приличным. Горячим и достаточно крепким.
Джек поставил чашку на стол, обхватил ее ладонями, словно защищая, и посмотрел в глаза Тернер.
– Итак, – сказал он.
– И еще одно. Мне будет трудно это произнести, поэтому я сожалею, – сказала вдруг Сьюзан.
– О чем это ты?
– Мне не следовало спрашивать про количество номеров в мотеле.
– Я не в обиде.
– Но меня это беспокоит. Я не уверена, что готова к одному номеру. У меня ощущение, что я перед тобою в долгу. За то, что ты сегодня для меня сделал. И я не думаю, что это правильное состояние души при данных обстоятельствах.
– Ты ничего мне не должна. Я действовал исключительно из эгоистических побуждений. Я собирался пригласить тебя на обед. В данный момент происходит нечто похожее. В некотором смысле. Возможно, не так, как я планировал. В общем, я получил то, что хотел. Все остальное лишь сопутствующий ущерб. Так что ты ничего мне не должна, – еще раз повторил мужчина.
– И все же, мне немного не по себе.
– И не удивительно! Тебя арестовали, потом ты сбежала из тюрьмы, а теперь спасешь свою жизнь, воруешь машины и деньги…
– Нет, это из-за тебя.
– Почему?
– Я ощущаю дискомфорт.
– Я сожалею.
– Тут нет твоей вины, – вздохнула Тернер. – Просто ты такой.
– Какой именно?
– Я не хочу оскорбить твои чувства.
– У тебя не получится, – заявил Ричер. – Я военный полицейский. И мужчина. У меня нет чувств.
– Это я и имела в виду.
– Я пошутил.
– Нет, вовсе нет. В любом случае в твоих словах была лишь доля шутки.
Сьюзан надолго замолчала, но потом все-таки добавила:
– В тебе есть нечто дикое.
Джек ничего не сказал в ответ. «Дикий» от латинского «feral», неприрученный, от «bestia fera», дикий зверь. Обычно так называют сбежавших домашних животных, вернувшихся к дикому образу жизни.
– Складывается ощущение, что в тебе есть только «да» и «нет», – продолжала Тернер. – Ты и они, белое и черное, жить или умереть. И я спрашиваю себя: какое влияние это оказывает на личность?
– Все просто: жить, а не умереть, – ответил Ричер. – По крайней мере, для меня.
– Ты подобен хищнику. Холодный и жесткий. Взять хотя бы то, что сейчас происходит. Ты все спланировал. Четверо парней в машине и их боссы. Ты плывешь к ним прямо сейчас, и в воде будет кровь. Твоя или их, но кровь будет.
– Сейчас я рассчитываю от них уплыть. И я не знаю, кто они такие и где находятся.
– Но ты узнаешь. Ты постоянно об этом думаешь, я же вижу. Ты встревожен и пытаешься взять след, уловить запах врага.
– А что еще я могу делать? Купить нам билеты на автобус, идущий прямо в Ливенуорт?
– Разве другого варианта нет?
– А ты сама как считаешь?
Женщина сделала первый глоток кофе и немного подумала:
– Я с тобой согласна, и в этом заключается проблема. Причина, по которой мне некомфортно. Я такая же, как ты. Но еще не совсем. Вот что меня тревожит. Смотреть на тебя – значит, смотреть в будущее. Однажды я стану тобой. Когда во мне останется только «да» или «нет».
– Значит, я на тебя похож? Большинство женщин говорят «нет» из-за того, что я совсем другой.
– Ты меня пугаешь. Или будущее, в котором я могу превратиться в тебя. Я не уверена, что готова к этому. И не уверена, что когда-нибудь буду готова.
– Вовсе не обязательно, чтобы все произошло именно так. Это всего лишь выбоина на дороге. У тебя еще остается шанс сделать карьеру.
– Если мы победим.
– Иначе и быть не может.
– Значит, в лучшем случае я сошла с дороги, чтобы потом на нее вернуться. А в худшем – навсегда.
– Нет, в худшем случае ты умрешь или тебя посадят за решетку. Худший случай, когда побеждают плохие парни.
– Для тебя это всегда победа или поражение?
– Разве есть третья возможность?
– А поражение сжигает тебя изнутри?
– Конечно.
– Это парализующее высокомерие. Нормальные люди не выгорают, если терпят поражение.
– Может быть, они не правы, – сказал Ричер. – Но ты не такая, как я. Ты не видишь себя, когда смотришь на меня. И поэтому я приехал. Ты – лучшая версия меня. Вот что я почувствовал по телефону. Ты все делаешь как следует.
– Что делаю?
– Все. Свою работу. Жизнь. Ты живешь, как человек.
– Но я так себя не чувствую. Во всяком случае, сейчас. И не думай обо мне как о лучшей версии. Если я не могу посмотреть на тебя и увидеть, что будет, ты не можешь посмотреть и увидеть то, что должно быть.
Тут к ним подошел повар с тарелками, полными яйцами, беконом и поджаренными тостами – все это выглядело превосходно приготовленным. Очевидно, парень любил свою работу. И хорошо ухаживал за сковородкой.
– Но все это существенно, если у тебя есть определенность, то есть ты знаешь, сколько номеров хочешь снять, – сказала Тернер, когда повар ушел.
– Честный ответ? – спросил Ричер.
– Конечно.
– У меня он есть.
– И каков он?
– Сначала я должен тебе рассказать одну вещь.
– О чем ты?
– Вторая причина, которая должна была заставить меня сбежать.
– И какова она?
– Иск об установлении отцовства, – рассказал Джек. – Возможно, у меня есть дочь в Лос-Анджелесе. От женщины, которую я не могу вспомнить.