Глава 11

На парковке перед штабом стояло три седана «Шевроле». Два из них были старыми, но только один – старым и синим. Он был грязным, побитым и каким-то просевшим, к тому же прошел около миллиона миль. Однако двигатель сразу завелся, что порадовало Ричера, потому что движение днем было неспешным: куча светофоров, очередей и пробок. Впрочем, до Дайера он добрался быстрее, чем в первый раз. Часовые на главных воротах вели себя относительно дружелюбно, и Джек решил, что Лич снова им позвонила, чтобы предупредить о его приезде. Значит, она начала превращаться в союзника до определенной степени. И это тоже обрадовало Ричера. Если сержант на твоей стороне, жизнь становится проще, спокойнее и освобождает тебя от кучи проблем. Зато сержант-враг может представлять почти смертельную опасность.

Майор припарковался и вошел в здание, где его продвижение к цели снова сильно замедлилось. Женщина, сидевшая за столом дежурного, принялась звонить, но не смогла найти Муркрофта. Ни в офицерской гостинице, ни в одном из кабинетов внутри здания, ни на гауптвахте – в общем, нигде. Оставалось только одно место, и Ричер отправился в самое сердце комплекса, пока не увидел стрелку и указатель: «Офицерский клуб». Время завтрака уже прошло, но офицеры высшего эшелона имеют привычку завтракать поздно. Особенно тыловики, занимающиеся интеллектуальной работой и находящиеся в краткосрочных командировках.

Столовая Офицерского клуба занимала симпатичное просторное помещение с низкими потолками, широкое и длинное, и, судя по всему, недавно отремонтированное и обустроенное – вероятно, тем же дизайнером, который занимался обеденными залами в сети отелей низкой ценовой категории. Белое дерево и светло-зеленая ткань, огромное количество перегородок, расставленных под разными углами, так что в результате в зале образовалось множество небольших, но отдельных уголков. На полу лежал ковер, а жалюзи на окнах были наполовину открыты. Глядя на них, Джек вспомнил шутку своего бывшего коллеги Мануэля Ороско: «Как сделать жалюзи? Нужно поймать много ос и вырвать у них жала». И еще: «Как сделать швейцарский рогалик? Нужно взять швейцарца и наставить ему рога». Тут Дэвид О’Доннел не выдерживал и начинал объяснять, что швейцарские рогалики – это вовсе не швейцарское, а, скорее всего, английское изобретение. Как, например, бисквит «Виктория», только из других ингредиентов. О’Доннел был таким невероятным педантом, что по сравнению с ним Ричер выглядел почти нормальным.

Джек вошел в зал и обнаружил, что большинство столов пустует, однако за одним из них он все-таки увидел полковника Муркрофта, который оказался толстым коротышкой среднего возраста с добродушным лицом, одетым в парадную форму. На его правом нагрудном кармане красовалась табличка с именем, написанным крупными буквами. Муркрофт сидел за столом для четверых и ел тост. А напротив него устроилась майор Салливан, адвокат Ричера в деле Большого Пса. Она уже один раз завтракала, когда отвезла своего подзащитного в греческий ресторан, и теперь держала в руках только чашку с кофе – больше никакой еды перед ней не было. Она говорила и слушала с почтительным видом, так обычно майоры ведут себя с полковниками или студенты со своими преподавателями.

Джек подошел, выдвинул стул и сел между ними:

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Вы кто такой? – удивился Муркрофт.

– Майор Ричер. Мой клиент, – ответила Салливан ровным, ничего не выражающим голосом. – Тот самый, о котором я вам рассказывала.

Муркрофт посмотрел на Джека:

– Если вы хотите что-то обсудить, уверен, майор Салливан с радостью запишет вас на консультацию на более подходящее время.

– Я хочу поговорить с вами, – ответил Ричер.

– Со мною? И о чем же?

– О Сьюзан Тернер.

– У вас личный интерес в данном деле?

– Почему не было апелляции по поводу заключения под стражу до суда?

– Вы должны заявить о своем законном интересе, и только после этого мы сможем обсудить детали дела.

– Каждый гражданин имеет законный интерес в правильном отправлении правосудия по отношению к любому другому гражданину.

– Вы считаете, что в данном деле я повел себя неправильно?

– Я смогу сделать вывод, касающийся вашего поведения, лишь после того, как вы ответите на мой вопрос.

– Майору Тернер предъявлено очень серьезное обвинение.

– Однако досудебное заключение не должно быть связано с применением наказания. Более того, оно не должно быть слишком суровым, и его целью является обеспечение присутствия обвиняемого на суде. Так говорит закон.

– Вы юрист? – приподнял брови Муркрофт. – Что-то я не припоминаю, чтобы слышал ваше имя.

– Я служил в военной полиции. На самом деле, похоже, и сейчас там служу. Снова. Я хорошо знаю законы.

– Правда? Примерно так же, как водопроводчик разбирается в термодинамике и гидромеханике?

– Не льстите себе, полковник. Это совсем не бином Ньютона.

– Так, прошу вас, просветите меня!

– Дело майора Тернер не требует заключения под стражу. Она является действующим офицером Армии США и никуда не сбежит.

– Вы можете дать нам в этом личную гарантию?

– Почти. Она командир Сто десятого подразделения. Я тоже занимал этот пост, и я бы остался. И она тоже не сбежит.

– В данном деле присутствуют факты измены.

– Возможно, здесь, но не в реальном мире. Никто не думает об измене. Иначе ее не привезли бы сюда, в Дайер. Она бы уже была на Карибах.

– И тем не менее речь идет не о превышении скорости на автостраде.

– Она не сбежит.

– Я спрошу вас еще раз: вы лично это гарантируете?

– Я выдвигаю продуманное предположение.

– Вы с нею знакомы?

– Не совсем.

– В таком случае не вмешивайтесь не в свое дело, майор.

– Почему она проинструктировала вас на предмет того, чтобы меня к ней не пускали?

– Технически она этого не делала. Инструкция подписана дежурным адвокатом. Днем, точное время мне неизвестно. Таким образом, запрет уже вступил в силу, когда я занялся ее делом, то есть на следующее утро. Иными словами, вчера.

– Я хочу, чтобы вы попросили майора Тернер пересмотреть свое решение.

Муркрофт промолчал, и Салливан решила вмешаться в разговор. Она в упор посмотрела на Ричера:

– Капитан Эдмондс сказала, что она встречалась с вами. По делу Кэндис Дейтон. И посоветовала вам предпринять упреждающие шаги. Вы последовали ее совету?

– Мы еще поговорим об этом, – ответил Джек.

– Вам не стоит терять время. В подобных делах нюансы имеют огромное значение.

– Мы еще поговорим об этом, – повторил Ричер.

– Речь идет о вашей дочери, которая живет в машине. Это намного важнее, чем теоретическое беспокойство о правах майора Тернер.

– Девочке почти пятнадцать лет, и она живет в Лос-Анджелесе. Я не сомневаюсь, что она и прежде спала в машинах. И если она действительно моя дочь, то легко потерпит еще пару дней.

– Полагаю, майор Салливан и капитан Эдмондс пытаются вам объяснить, что, возможно, у вас больше нет двух дней, или даже одного, – сказал Муркрофт. – Я имею в виду, что все будет зависеть от того, какое решение примет прокурор по делу Родригеса. Не сомневаюсь, что они там потирают от предвкушения руки. Дело совершенно безупречное, не вызывающие сомнения улики плюс отвратительная репутация.

– Ваши не вызывающие сомнений улики – это не вызывающее сомнений дерьмо.

Полковник улыбнулся, снисходительно и привычно:

– Вы не первый обвиняемый, который произносит эти слова.

– Родригес мертв, и где свидетели, которые готовы выступить против меня? Так вы следуете букве закона?

– Это печальная аномалия. Письменные показания из могилы. Свидетельство против вас, которое не может быть подвергнуто перекрестному допросу.

Ричер посмотрел на Салливан. Ведь, в конце концов, она была его адвокатом!

– Полковник прав, – сказала она. – Я же вам говорила, что могу заключить для вас сделку с судом. Соглашайтесь.

Она допила кофе, после чего встала, попрощалась и ушла. Ричер посмотрел ей вслед и повернулся к Муркрофту:

– Вы подадите апелляцию по поводу заключения под стражу майора Тернер?

– Да, на самом деле я собирался это сделать, – ответил полковник. – Я намерен попросить об ограничении передвижения военным округом Колумбия. Полагаю, мне будет сопутствовать успех. Так что очень скоро она выйдет на свободу.

– Когда вы начнете?

– Я займусь соответствующими бумагами, как только вы позволите мне закончить завтрак.

– Когда будет принято решение?

– К середине дня, полагаю.

– Хорошо.

– Хорошо или плохо, это не ваше дело, майор.

Муркрофт еще минуту собирал крошки тоста с тарелки, а потом поднялся из-за стола:

– Удачного вам дня, майор.

С этими словами он покинул зал. Шел полковник слегка вперевалку, и Ричер подумал, что он больше гражданский человек, чем военный. Но совсем неплохой, наделенный состраданием.

Ричер прошел в северную часть комплекса и остановился около гауптвахты, где обнаружил на посту другого капитана. Не Вайса, с которым он разговаривал накануне вечером. Этот был чернокожим, худым, точно карандаш, и с орлиным лицом. Он едва умещался на стуле, явно слишком маленьком для него. Джек сказал, что он хочет встретиться с майором Тернер, но дежурный заглянул в зеленую тетрадь и отказал в свидании.

Без труда не вынешь рыбку из пруда.

Поэтому Ричер вернулся к тому месту, где он припарковал одолженный у Лич автомобиль, и поехал назад, в штаб 110-го подразделения. Он поставил синий «Шевроле» рядом с двумя другими, вошел в здание и отдал ключ владелице машины. Она опять нервничала, была напряжена и сдержанна – ничего криминального, но достаточно заметно.

– Что? – спросил Джек.

– Подполковника Моргана нет, – сказала сержант.

– Звучит так, будто это очень плохо.

– Он нам нужен.

– Представить не могу зачем.

– Он командир.

– Нет, ваш командир – майор Тернер.

– Но ее тоже тут нет.

– Что случилось?

– Наши парни в Афганистане во второй раз не вышли на связь. Прошло сорок восемь часов с тех пор, как мы разговаривали с ними в последний раз. Необходимо что-то предпринять. Но Моргана нет.

Ричер кивнул:

– Видимо, он готовит задницу, понимая, что ему ее скоро надерут. А это не быстрое дело.

Он прошел в коридор первого этажа ко второму кабинету слева – номер 203 – где находился дежурный офицер. Тот был на месте и сидел за своим громадным столом – это был красивый южанин с обеспокоенным лицом.

– Морган сообщил вам, куда он уехал? – спросил Джек.

– В Пентагон, на совещание, – ответил капитан.

– Больше он ничего не сказал?

– Никаких подробностей.

– Вы ему звонили?

– Конечно, звонил. Но его не смогли найти.

– У него есть мобильный телефон?

– Выключен.

– Как давно он уехал?

– Почти час назад.

– Что вы хотите, чтобы он сделал?

– Подтвердил требование организовать поиски, разумеется. Сейчас на счету каждая минута. А у нас там много людей. Первая пехотная дивизия. И отряд особого назначения. Вертолеты, дроны…

– Но вы не знаете, где находятся ваши парни и какое задание они получили.

Дежурный кивнул и показал пальцем на потолок, имея в виду офицеров, сидящих на втором этаже:

– Данные о миссии находятся в компьютере майора Тернер, который теперь стал компьютером подполковника Моргана. Вход туда запаролен.

– Контрольная радиосвязь осуществляется через авиабазу в Баграме?

– По большей части обычные сведения и данные. Баграм присылает нам расшифровки. Но если возникает что-то срочное, они связываются с нами напрямую. В этом кабинете имеется телефонный аппарат для засекреченной связи.

– Что последнее они вам передали? Рутинные сведения или что-то срочное?

– Рутинные.

– Хорошо, – сказал Ричер. – Свяжитесь с Баграмом и узнайте, откуда велась последняя радиопередача.

– А они могут это знать?

– Связисты обычно в таких вещах разбираются. По звуку и качеству сигнала. Иногда чисто интуитивно. Попросите их сделать предположение в радиусе пяти миль.

Дежурный капитан снял трубку, а Ричер вернулся к столу, за которым сидела Лич:

– Звоните в Пентагон в течение десяти минут, требуйте всех, кого вы знаете. Давите на них как только сможете, пусть найдут Моргана.

Женщина сняла трубку телефона. Джек встал рядом с нею, готовый ждать, сколько потребуется.

Через десять минут ей ничего не удалось выяснить, но майора это не удивило. В Пентагоне семнадцать миль коридоров и почти четыре миллиона квадратных футов офисных площадей. Каждый день там работает около тридцати тысяч человек. Пытаться найти там кого-то определенного – все равно что искать иголку в стоге самого засекреченного в мире сена.

Ричер вернулся в 203-ю комнату, и дежурный офицер доложил:

– Радиорубка Баграма предполагает, что наши ребята находятся в двухстах двадцати милях от них. Возможно, в двухстах тридцати.

– Начало положено, – ответил Джек.

– На самом деле не очень. Мы не знаем, в какой стороне.

– Если сомневаешься, сделай самое безумное предположение. Я всегда действовал в соответствии с этим принципом.

– Афганистан – большая страна.

– Я знаю. И, исходя из того, что я слышал, не слишком приятная, причем везде. А какие районы хуже всего?

– Горы. Граница с Пакистаном. Области, принадлежащие племенам пуштунов. Примерно на северо-востоке. Жуткие места.

– Именно в такие и посылают людей из Сто десятого, – кивнув, сказал Ричер. – Свяжитесь с командиром базы и попросите его организовать воздушный поиск, начиная от точки, находящейся в двухстах двадцати пяти милях к северо-востоку от Баграма.

– А если это совсем не то направление?

– Я уже сказал, что мы сделали самое безумное предположение. Есть идеи получше?

– Они все равно не станут ничего предпринимать. По крайней мере, если я их попрошу. Тут нужен майор или кто-то повыше.

– Ну, так воспользуйтесь именем Моргана.

– Не могу.

Джек прислушался. Вокруг царила тишина. Никто не приближался к кабинету дежурного офицера, который ждал, сжав руку в кулак и держа ее между своими коленями и телефоном.

– Назовите мое имя, – сказал Ричер.