Глава 10

Эдмондс пролистала бумаги в папке, перебирая их изящными пальцами.

– Политика армии – не предпринимать слишком активных шагов в подобных делах, – продолжила она. – Мы не высылаем поисковые отряды, а просто ставим значок напротив фамилии отца. И, как правило, дальше ничего не происходит. Но, если отец объявляется, как вы сейчас, мы обязаны начать действовать. Поэтому нам придется сообщить ваш нынешний статус и местоположение в суд Лос-Анджелеса.

Женщина нашла страницу, которую искала, вытащила ее из папки и подтолкнула по столу в сторону Ричера.

– Естественно, как ваш адвокат, я настоятельно советую провести тест на отцовство, – добавила она. – Вам придется за него заплатить, но идти на судебное разбирательство без него неразумно.

Джек взял листок. Оказалось, что это новенькая фотокопия нотариально заверенных показаний – совсем как в истории с Большим Псом. Подписи, адвокаты, печати и марки – все проделано в Северном Голливуде. И повсюду его имя. Сроки пребывания в 55-м подразделении. Числа и время встреч, в которых он принимал участие. Судя по всему, Кэндис Дейтон вела очень подробный дневник. Там также имелась запись о дне рождения ребенка – ровно через девять месяцев после середины его работы с «Красным облаком». Девочку звали Саманта или, если коротко, Сэм. На данный момент ей было четырнадцать, даже почти пятнадцать лет.

Эдмондс подтолкнула к Ричеру фотокопию свидетельства о рождении:

– Мисс Дейтон не стала вписывать сюда ваше имя. Думаю, сначала ее устраивал тот факт, что она растит ребенка одна. Но сейчас у нее наступили тяжелые времена.

Майор молчал.

– Разумеется, мне неизвестно, каково ваше финансовое положение, – продолжала его адвокат. – Но вам предстоит содержать вашего ребенка немногим больше трех лет. Плюс, вероятно, оплачивать ей колледж. Полагаю, представители суда свяжутся с вами примерно через месяц, и вы сможете обсудить все детали с ними.

– Я ее не помню, – сказал Ричер.

– Думаю, лучше не повторять это слишком часто. Подобные вещи имеют весьма негативную природу, к тому же вам следует по возможности избегать излишней враждебности со стороны мисс Дейтон. Более того, мне представляется, что вам стоит связаться с нею до того, как завертятся колесики судебной машины. Причем как можно быстрее. Чтобы показать, что вы готовы к сотрудничеству.

Трейси забрала бумагу с показаниями Кэндис Дейтон и свидетельство о рождении и аккуратно убрала их на место в папку. Затем вернула папку в портфель и закрыла его.

– Как вам известно, майор, Военный кодекс по-прежнему называет прелюбодеяние уголовным преступлением, – сказала она сухо. – Особенно когда речь идет о тех, кто имеет доступ к секретной информации, поскольку в этом случае становится значительным риск дискредитации. К тому же дело заметно усложняется, если в нем замешано гражданское лицо. Но, я думаю, что, если вы будете вести себя с мисс Дейтон разумно, я сумею убедить прокурора не принимать в рассмотрение данный аспект. С вашей стороны самым правильным будет связаться с мисс Дейтон и предложить ей уладить ваши разногласия мирным путем. Причем немедленно. Я считаю, что прокурор отнесется к такому шагу благосклонно.

Ричер продолжал молчать.

– В конце концов, события, о которых идет речь, произошли очень давно, и не вызывает сомнений, что государственной безопасности не нанесен ущерб, – добавила женщина. – Если, конечно, к этому не прибавится другое дело. Я имею в виду обвинения, выдвинутые против вас в связи с кончиной мистера Родригеса. Возможно, они захотят вывалить на вас все, что им удастся найти, и тогда я вряд ли смогу вам помочь.

Джек по-прежнему никак не реагировал на ее слова.

Эдмондс встала из-за стола.

– Я буду на связи, майор, – сказала она. – Сообщите мне, если вам что-нибудь понадобится.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Через мгновение Ричер услышал, как цокают ее каблуки по линолеуму в коридоре, а потом в мире воцарилась тишина.

Отцовство является одним из самых распространенных в истории человечества факторов жизнедеятельности мужчин. Но Джек всегда думал, что в его случае это маловероятно. Нечто исключительно умозрительное, вроде получения Нобелевской премии, участия в чемпионате по бейсболу или умения петь. В принципе, возможно, для других, но не для него. Ричер знал разных отцов, начиная со своего собственного, дедов, отцов друзей детства, и даже среди его друзей попадались отцы – когда те женились и обзаводились детьми. Он считал, что быть отцом просто и одновременно невероятно сложно. На поверхности совсем легко, но на самом деле ответственность так велика, что постепенно ты отодвигаешь все переживания на второй план, и твоя жизнь превращается в ежедневную рутину. Надеешься на лучшее и делаешь маленький шажок, потом еще и еще… Джеку всегда казалось, что его отец постоянно держал ситуацию под контролем. Но, оглядываясь назад, он видел, что тот просто двигался вперед, решая проблемы по мере их появления.

Впрочем, Ричеру не пришлось долго раздумывать о новых обстоятельствах своей жизни. По крайней мере, в тот момент.

Дверь открылась, и в комнату вошел Морган, по-прежнему в форме, очках, весь из себя ухоженный и приглаженный. И невероятно важный.

– На сегодня вы свободны, майор, – сообщил он Джеку. – Вам следует явиться к месту службы завтра до восьми часов утра.

Наказание скукой, когда целый день нечего делать. Довольно распространенная тактика. Ричер ничего не ответил Моргану – он просто сидел и смотрел в пустоту. Дурные манеры или мелкое нарушение субординации не могли ухудшить его положения. По крайней мере, на данный момент. Подполковник тоже стоял на месте, непроницаемый, точно скала, и держал руку на открытой двери, так что в конце концов Джеку пришлось встать из-за стола и выйти из комнаты. Он шел по коридору очень медленно, пока не услышал, как Морган закрыл дверь своего кабинета.

Тогда майор остановился и обернулся. Потом он дошел до конца коридора и заглянул в кабинет по левую руку. Номер 209. Там в прежние времена, когда все только начиналось, сидел Кэлвин Франц. Добрый друг, который умер. Ричер открыл дверь, засунул внутрь голову и увидел двух незнакомых мужчин. Сержанты, но не те, что приезжали накануне вечером в мотель. Не парни в футболках. Эти сидели за столами спиной друг к другу и напряженно работали на компьютерах. Когда дверь открылась, они подняли головы и посмотрели на Джека.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал он, после чего сделал шаг назад и открыл дверь напротив.

Кабинет номер 210 когда-то занимал Дэвид О’Доннел. По сведениям Ричера, он был жив и работал частным детективом в округе Колумбия. Джек засунул внутрь голову и увидел женщину в камуфляжной форме с лейтенантскими нашивками, сидевшую за письменным столом. Она подняла голову.

– Прошу прощения, – извинился майор.

В комнате 208 находился кабинет Тони Суона. Еще одного близкого друга, тоже уже умершего. Ричер открыл и эту дверь. Там оказалось пусто, но кабинет явно занимал один человек, причем женщина. На подоконнике лежала женская военная фуражка, а на столе циферблатом вниз – маленькие часики.

Двести седьмой кабинет Ричер уже видел. Когда-то в нем находилось царство Карлы Диксон; теперь же он никому не принадлежал, превратившись в конференц-зал. Насколько было известно майору, Карла жила в Нью-Йорке и, по последним сведениям, работала бухгалтером-криминалистом, а значит, практически не имела свободного времени.

Кабинет Фрэнсис Нигли, номер 206, находился прямо напротив бывшего кабинета Ричера, потому что она делала за него бо́льшую часть работы. Лучшего сержанта у него никогда не было. Сейчас Фрэнсис жила в Чикаго и вполне себе процветала. Заглянув в ее бывший кабинет, Джек увидел лейтенанта, доставившего его накануне вечером в мотель в машине, которую вел рядовой первого класса. Лейтенант сидел за столом и разговаривал по телефону. Он посмотрел на Ричера, но тот покачал головой и отступил в коридор.

Комнату 204 прежде занимал Стэн Лоури. Жесткий человек и очень хороший следователь. Он рано уволился из армии, оказавшись единственным из подразделения, кому хватило ума убраться вовремя и без особых потерь. Лоури перебрался в Монтану, чтобы выращивать овец и взбивать масло. Никто не знал почему. Стэн был единственным чернокожим на тысячи квадратных миль и не имел ни малейшего опыта в фермерстве. Но поговаривали, что он был совершенно счастлив. А потом его сбил грузовик. Сейчас в его кабинете сидел капитан-коротышка в парадной форме. Видимо, собирался давать показания. Иначе зачем так наряжаться? Ричер извинился и вернулся в коридор.

В комнате 203 при Джеке хранились улики, и сейчас в ней ничего не изменилось, 201-я была и осталась местом, где лежали старые дела, а в 202-й, как и прежде, сидел ротный писарь. Он находился на своем месте – сержант, относительно немолодой, вероятно, сражающийся с вынужденной отставкой. Ричер кивнул ему, шагнул назад в коридор и стал спускаться по лестнице.

Ночной дежурный с мрачным лицом ушел домой, и его место за столом снова заняла Лич. У нее за спиной начинался коридор с кабинетами первого этажа, от 101 до 110-го. Джек заглянул во все. В 109-м и 110-м раньше сидели Хорхе Санчес и Мануэль Ороско; сейчас их занимали похожие на них парни, только моложе. В кабинетах со 101 до 108-го работали ничем не примечательные люди, если не считать 103-го, отведенного для дежурного офицера. Внутри этой комнаты Ричер обнаружил капитана, симпатичного парня лет тридцати. Его стол был в два раза больше обычного, с множеством телефонных аппаратов, бумаг для черновиков и телеграфных бланков. Среди бумаг майор разглядел потрепанный блокнот с желтыми отрывными страницами, причем использованные были кое-как отброшены назад, так что получилось что-то вроде пышной прически, какие носили в 1950-е годы. Первая страница была исчеркана сердитыми черными каракулями: машинками, заштрихованными квадратами и спиральными лабиринтами, не имеющими выхода. Ричер не сомневался, что капитану приходится много времени проводить разговаривая по телефону, иногда подолгу ждать и как-то сражаться со скукой.

Джек сразу узнал его южный акцент. Он несколько раз разговаривал с ним по телефону, когда звонил из Южной Дакоты, и тот переключал его на кабинет Сьюзан Тернер.

– Здесь есть еще кто-нибудь из персонала? – спросил у него Ричер.

Капитан покачал головой:

– Нет. Только те, кого вы видите. Наши люди находятся в разных местах в Штатах и за границей, но в этом военном округе больше никого нет.

– Сколько человек в Афганистане?

– Двое.

– И что они там делают?

– Я не могу вам сказать.

– Опасное задание?

– А в Афганистане разве бывают другие?

Что-то в голосе капитана заставило Ричера насторожиться.

– С ними все в порядке? – уточнил он осторожно.

– Они не вышли вчера на связь в назначенное время.

– Это необычно?

– Раньше такого не случалось.

– Вам известно, с каким заданием их туда отправили?

– Я не могу вам сказать.

– Я не прошу ничего говорить. Я спросил только, знаете ли вы, какое у них задание. Иными словами, насколько высок уровень секретности.

Его собеседник помолчал мгновение, а потом ответил:

– Нет, мне это не известно. Я знаю только, что они там находятся и что они молчат.

– Спасибо, капитан, – сказал Ричер и направился к столу дежурного, где попросил у Лич машину.

Увидев, что она колеблется, он сказал:

– Меня отпустили на весь день. Подполковник Морган не сказал, что я должен сидеть в уголочке. Возможно, это упущение, но я имею право интерпретировать его приказ, как мне захочется.

– А куда вы собираетесь поехать? – спросила дежурная.

– В Форт-Дайер, – ответил Джек. – Я хочу поговорить с майором Муркрофтом.

– С адвокатом майора Тернер?

Ричер кивнул:

– Поскольку Дайер находится менее чем в пяти милях отсюда, вас не смогут обвинить в том, что вы стали соучастницей серьезного преступления.

Лич помедлила мгновение, но потом открыла ящик стола и достала оттуда грязный ключ.

– Старый седан «Шевроле», синего цвета. Я хочу получить его назад к концу дня, – сказала она. – Не имею права оставить вам машину на ночь.

– А кому принадлежит красная спортивная машина, которая стоит на парковке?

– Майору Тернер, – ответила женщина.

– Вы знаете парней, которые сейчас находятся в Афганистане?

Лич кивнула:

– Это мои друзья.

– Хорошие ребята?

– Самые лучшие.