Книга третья

Борн проснулся от звука раскатистого выстрела. Над ним кто-то стоял. Мужчина с сизой щетиной, глубоко посаженными глазами и узким покатым лбом.

– А, генерал-лейтенант Мыкола Петрович Туз. Наконец-то вы пришли в себя. – Язык у мужчины заплетался от постоянного пьянства. – Я доктор Коровин.

Какое-то мгновение Борн не мог сообразить, где находится. Он почувствовал, что койка под ним плавно покачивается, и его сердце пропустило удар. Он уже бывал здесь прежде – неужели у него снова провал в памяти?

Но тут воспоминания нахлынули приливной волной. Окинув взглядом крошечный лазарет, Борн сообразил, что находится на борту контейнеровоза «Иркутск», что он генерал-лейтенант СБУ Мыкола Петрович Туз. Он произнес ватным голосом:

– Мне нужна моя помощница.

– Ну конечно. – Доктор Коровин отступил назад. – Она здесь.

Его лицо сменилось лицом Сорайи Мор.

– Товарищ генерал-лейтенант, – бодро произнесла она, – вижу, вам стало лучше.

Однако Борн увидел у нее в глазах беспокойство.

– Нам нужно поговорить, – прошептал он.

Молодая женщина повернулась к врачу.

– Будьте добры, оставьте нас одних, – довольно резко приказала она.

– Ну конечно, – ответил доктор Коровин. – Я схожу сообщу капитану, что товарищ генерал-лейтенант поправляется.

Как только за ним закрылась дверь, Сорайя присела на край койки.

– Труп Лернера сбросили за борт, – тихо промолвила она. – Когда я опознала в нем иностранного шпиона, капитан с радостью пошел навстречу. Больше того, он испытал огромное облегчение. Ему не нужна никакая огласка случившегося, а в отношении компании, которой принадлежит «Иркутск», это справедливо вдвойне. Так что Лернер отправился кормить рыб.

– Где мы сейчас? – спросил Борн.

– До Стамбула остается идти примерно сорок минут. – Борн попытался было сесть, но Сорайя вежливо удержала его за руку. – А насчет того, что Лернеру удалось подняться на борт судна, – тут мы оба сделали упущение.

– У меня такое чувство, будто мы упустили еще что-то, и очень важное, – сказал Борн. – Подай мне брюки.

Брюки были перекинуты через спинку стула. Сорайя протянула их Борну.

– Надо тебя покормить. Занимаясь твоей раной, врач накачал тебя всевозможными жидкостями. Он говорит, через пару часов тебе уже станет гораздо лучше.

– Через минуту.

Борн чувствовал тупую боль от ножевого ранения и в том месте, куда его ударил ногой Лернер. Правый бицепс, проткнутый киркой, был забинтован, но боли здесь не было. Борн закрыл глаза, но на него тотчас же нахлынули воспоминания о Фади, двойнике, Саре и докторе Сандерленде.

– Джейсон, в чем дело?

Он открыл глаза.

– Сорайя, не только доктор Сандерленд копошится у меня в голове.

– Что ты хочешь сказать?

Порывшись в карманах, Борн нашел коробок спичек. Фади прикуривает, протягивает Борну коробок. Этот образ присутствовал в снах Борна, однако это произошло на самом деле. Под воздействием воспоминаний, имплантированных доктором Сандерлендом, Борн вывел Фади из тюрьмы «Тифона». Оказавшись на улице, Фади прикурил сигарету от спички. «Поскольку поджигать в этой дыре все равно нечего, спички мне оставили», – сказал он. После чего протянул Борну коробок.

Зачем Фади так поступил? Это был такой естественный жест, который едва отложился в памяти, особенно в свете того, что произошло потом. И Фади на это рассчитывал.

– Коробок спичек? – спросила Сорайя.

– Тот коробок, который вручил мне Фади на улице перед зданием ЦРУ.

Борн открыл коробок. Он был помят, этикетка расплылась после купания Борна в Черном море.

Единственной уцелевшей частью был нижний слой, от которого отрывались спички. Ногтем большого пальца Борн вытащил железную скрепку, державшую спички на месте. Под ней он обнаружил крошечный продолговатый предмет из металла и керамики.

– О господи, Фади подбросил тебе «жучок»!

Борн внимательно осмотрел предмет.

– Это маячок. – Он протянул его Сорайе. – Выбрось его за борт. Немедленно.

Взяв маячок, Сорайя вышла из каюты. Через минуту она вернулась.

– А теперь перейдем к другим делам. – Борн посмотрел ей в лицо. – Не вызывает сомнений, что Тим Хитнер поставлял Фади всю самую сокровенную информацию.

– Тим не был предателем, – твердо промолвила Сорайя.

– Понимаю, он был твоим другом…

– Дело не в этом, Джейсон. Двойник Линдроса разве что из кожи не вылез, демонстрируя мне документальные подтверждения того, что Тим был предателем.

Борн сделал глубокий вдох, не обращая внимания на боль, которую это ему причинило, и спустил ноги на пол.

– В таком случае с высокой вероятностью можно утверждать, что Хитнер вовсе не был предателем.

Сорайя кивнула.

– Из чего следует, что предатель, по всей видимости, продолжает работать в недрах ЦРУ.

Они сидели в кафе «Кактус», расположенном в квартале к югу от Истикляль-Каддеси – авеню Независимости, в ультрасовременном стамбульском районе Бейоглы. На столе стояли тарелочки с закуской и крошечные чашечки с крепким, густым кофе по-турецки. В воздухе стоял гомон голосов, говорящих на самых разных наречиях, что устраивало их как нельзя лучше.

Утолив голод, Борн после третьей чашки кофе снова начал чувствовать себя наполовину человеком. Наконец он сказал:

– Очевидно, что в ЦРУ нельзя доверять никому. Если достать компьютер, ты сможешь отсюда проникнуть сквозь защиту «Часового»?

Сорайя покачала головой:

– Это не удалось даже Тиму.

Борн кивнул.

– В таком случае тебе придется вернуться в Вашингтон. Мы должны установить личность предателя. До тех пор пока он продолжает свое черное дело, в ЦРУ для врага нет никаких секретов, в том числе и о ходе расследования деятельности «Дуджи». И еще тебе будет нужно присматривать за двойником. Поскольку они оба работают на Фади, возможно, это выведет тебя на предателя.

– Я пойду прямо к Старику.

– Именно этого ты и не сделаешь. У нас нет никаких конкретных доказательств. Ты уже запятналась общением со мной. А Старик любит Линдроса, полностью ему доверяет. Вот почему план Фади просто блестящий, черт побери. – Борн покачал головой. – Нет, обвинив Линдроса, ты ничего не добьешься. Лучший способ действий – держать глаза и уши открытыми, а рот на замке. Я не хочу, чтобы двойник заподозрил тебя в том, что ты его раскусила. Он и так относится к тебе с подозрением. В конце концов, он ведь отправил тебя присматривать за мной. – Покрытое синяками и ссадинами лицо Борна растянулось в мрачной усмешке. – Мы дадим ему то, что он хочет. Ты расскажешь ему, что у тебя на глазах на борту этого судна произошла драка между мной и Лернером, в ходе которой мы убили друг друга.

– Вот почему ты заставил меня выбросить маячок за борт.

Борн кивнул.

– Фади подтвердит, что он покоится на дне Черного моря.

Сорайя рассмеялась.

– Кажется, это уже что-то.

В квартале от «Кактуса» они нашли интернет-кафе. Сорайя заплатила за время, а Борн тем временем устроился за терминалом в дальнем углу зала. Когда Сорайя пододвинула к нему стул, он уже просматривал данные на доктора Аллена Сандерленда. Судя по всему, Сандерленд, автор нескольких книг по проблемам памяти, был обладателем многочисленных премий и наград. На одной из страничек, куда заглянул Борн, имелась фотография видного ученого.

– Это не тот, кто меня лечил, – объявил Борн, изучив снимок. – Фади подменил его своим человеком, которого подкупом или угрозами заставил ввести мне в мозг нейропередатчики, мешающие работе синапсов. В результате одни воспоминания оказались блокированы, зато были созданы другие, фальшивые. И эти воспоминания помогли мне принять двойника за Мартина, после чего чуть не заманили в смертельную ловушку.

– Все это ужасно, Джейсон. Как будто к тебе в голову забрался вор. – Сорайя положила руку ему на плечо. – И как можно бороться с этим?

– Все дело в том, что никак. Я ничего не смогу сделать до тех пор, пока не найду того, кто стоит за всем этим.

Его мысли вернулись к разговору со лже-Сандерлендом. Фотография красивой блондинки на столе, которую Сандерленд назвал Катей. Было ли это частью игры? Раскрыв память, Борн вслушался в интонации голоса Сандерленда. Нет, он был искренен, когда говорил об этой женщине. По крайней мере, она действительно дорога человеку, выдававшему себя за Аллена Сандерленда.

А затем еще его акцент. Борн вспомнил, что определил его как румынский. Так что от этого уже можно отталкиваться: этот человек – врач, специалист по проблемам памяти; по национальности он румын; он женат на женщине по имени Катя. Эта Катя, беззаботно позирующая перед объективом фотоаппарата, вероятно, в прошлом была фотомоделью. Пока что этого совсем немного, но лучше мало информации, чем вообще ничего.

– А теперь вернемся в самое начало. – Пальцы Борна залетали по клавиатуре. Через мгновение на экране появилась информация об Абу Сарифе Хамиде ибн Ашефе аль-Вахибе, основателе компании «Интегрейтед вертикал текнолоджиз». – Тридцать три года назад он женился на Холли Каргилл, младшей дочери Саймона и Джеки Каргилл, из адвокатской конторы «Джекилл и Денисон». Семейство Каргилл играет заметную роль в лондонском обществе. Оно ведет свою родословную с эпохи Генриха Восьмого. – Его пальцы продолжали танец по клавишам; на экран выводилась все новая информация. – Холли родила Хамиду ибн Ашефу троих детей. Старшим был Карим аль-Джамиль ибн Хамид ибн Ашеф аль-Вахиб – который, кстати, возглавил ИВТ в том же году, когда мы с тобой впервые побывали в Одессе. Затем шел его брат, Абу Гази Надир аль-Джаму ибн Хамид ибн Ашеф аль-Вахиб.

– Если точнее, через две недели после того, как ты стрелял в Хамида ибн Ашефа, – добавила Сорайя, глядя ему через плечо. – А что насчет третьего ребенка?

– Перехожу к этому. – Борн пролистал страницу. – Так, вот оно. Младшим ребенком была дочь. – Он умолк, чувствуя, как гулко заколотилось сердце. Имя он произнес сдавленным голосом: – Сара ибн Ашеф. Она умерла.

– Это наша Сара! – выдохнула Сорайя.

– Похоже на то. – И тут все встало на свои места. – О господи, Фади – сын Хамида ибн Ашефа.

Сорайя была поражена.

– Полагаю, младший, поскольку Карим возглавил ИВТ.

Борн вспомнил яростную стычку с Фади на черноморском пляже. «Я долго ждал этого момента, – сказал Фади. – Долго ждал возможности снова посмотреть тебе в лицо. Долго ждал часа отмщения». А когда Борн спросил, о чем он говорит, Фади прорычал: «Такое не забывается – никогда не забывается». Он мог иметь в виду только одно.

– Я убил его сестру, – сказал Борн, откинувшись назад. – Вот почему он вплел меня в свой убийственный замысел.

– Однако мы нисколько не приблизились к тому, чтобы раскрыть личность человека, который выдает себя за Мартина Линдроса, – напомнила Сорайя.

– И мне по-прежнему непонятно, почему Мартина оставили в живых. – Борн снова повернулся к экрану компьютера. – Но, может быть, нам удастся узнать что-нибудь про второго двойника. – Он вышел на электронную страничку компании «Интегрейтед вертикал текнолоджиз». На ней был представлен полный список сотрудников, в том числе работающих в научно-исследовательских лабораториях, расположенных в десятке различных стран.

– Если ты хочешь найти того, кто выдавал себя за доктора Сандерленда, легче будет найти иголку в стоге сена.

– Необязательно, – возразил Борн. – Не забывай, это видный специалист.

– В области восстановления памяти.

– Совершенно верно. – Тут Борн вспомнил свой разговор с Сандерлендом. – А также по проблемам миниатюризации.

В ИВТ работали десять ученых, занимавшихся подобными вопросами. Борн поочередно разыскал их во Всемирной паутине. Ни один из них не был похож на человека, который его лечил.

– И что дальше? – спросила Сорайя.

Выйдя со странички ИВТ, Борн стал просматривать все проходившие в средствах массовой информации сообщения, имеющие отношение к конгломерату. Через пятнадцать минут плутаний среди заметок о слияниях, собраниях акционеров, квартальных отчетах, увольнениях и приеме на работу он наконец наткнулся на короткое сообщение о некоем докторе Костине Вейнтропе, специалисте в области биофармацевтических нанотехнологий, сканирующей микроскопии и молекулярной медицины.

– Похоже, этот доктор Вейнтроп был выставлен из ИВТ за то, что якобы похитил интеллектуальную собственность.

– Но в таком случае он не может быть тем, кого мы ищем, – заметила Сорайя.

– Как раз наоборот. Сама подумай. После такого публичного позора перед Вейнтропом закрылись двери всех серьезных компаний и университетов. И он в одночасье рухнул с вершины на самое дно.

– Как раз то, что без труда мог подстроить брат Фади. После чего у Вейнтропа остался только один выбор: работать на Фади.

Борн кивнул:

– Эту версию стоит проверить.

Набрав в поисковой системе имя доктора Костина Вейнтропа, он получил краткое описание жизненного пути. Все очень любопытно, но убедительных доказательств не было. Однако они оказались на страничке приложенных фотографий. На одной из них доктор Вейнтроп был заснят на церемонии награждения. Рядом с ним стояла его красавица жена: высокая видная блондинка, чью фотографию Борн видел в кабинете доктора Сандерленда. Бывшая фотомодель, победительница конкурса красоты. Ее звали Екатерина Степановна Вдовина.

Марлин Дорф, командир групп специального назначения ЦРУ «Скорпион-5» и «Скорпион-6», имел воинское звание капитана, что оказалось очень кстати, когда он со своими людьми встретился с подразделением морских пехотинцев у маленького городка Аль-Гайда неподалеку от города Шабва на юге Йемена.

Дорф был именно тем, кому можно было поручить руководство этой операцией. Окрестности Шабвы он знал как свои пять пальцев. Кровавая история этого района была выжжена у него на теле многочисленными победами и поражениями. Несмотря на заверения йеменского правительства, провинция до сих пор оставалась заражена многочисленными военизированными группами исламских террористов. В годы холодной войны Советский Союз, Восточная Германия и Куба создали в этих негостеприимных безлюдных горах целую сеть учебных баз. Тогда Аль-Гайда, заполненная кубинскими инструкторами, обучающими терроризму, стала центром так называемого Народного фронта освобождения Омана. В соседней Шабве восточные немцы готовили ключевых членов Коммунистической партии Саудовской Аравии и Фронта освобождения Бахрейна, которым предстояло вести в своих странах работу по дестабилизации обстановки, в том числе манипулировать средствами массовой информации, распространяя идеологию террористов среди населения, тем самым подрывая моральные устои простых арабов. И хотя Советский Союз и его сателлиты в 1987 году ушли из Южного Йемена, террористы остались, обретя второе дыхание под руководством зловещей «Аль-Каиды».

– Что там у нас?

Этот вопрос задал Дорфу капитан Лоури, командир подразделения морской пехоты, которому предстояло сопровождать группу «Скорпион» во время нанесения удара по ядерному центру «Дуджи». Высокий, светловолосый, здоровенный, словно медведь, Лоури обладал вдвое более страшной внешностью.

Дорф, которому не раз приходилось видеть, как такие люди героически сражаются и погибают в бою, показал спутниковый телефон:

– Ждем подтверждения.

Местом встречи стало выжженное солнцем плато к востоку от Аль-Гайды. Городок сверкал в первых лучах появившегося над горизонтом солнца, продуваемый нестихающими ветрами, окруженный горами и пустыней. Высокие рваные тучи быстро неслись по опрокинутой голубой чаше небосвода. Прямоугольные коробки глинобитных домов с узкими вытянутыми окнами казались древними храмами. Время здесь словно застыло; ход истории остановился.

На плато две группы солдат ждали, молчаливые, напряженные, на взводе, готовые выступить в любую минуту. Все понимали, насколько высоки ставки; каждый из этих людей был готов отдать свою жизнь, чтобы отвести от родины смертельную угрозу.

В ожидании Дорф достал свой Джи-пи-эс и показал командиру морских пехотинцев, где предположительно находится цель. От их нынешнего местоположения до нее было меньше ста километров на юго-запад.

Зажужжал телефон спутниковой связи. Приложив его к уху, Дорф выслушал, как человек, которого он считал Мартином Линдросом, подтвердил координаты, отмеченные на экране Джи-пи-эс.

– Вас понял, сэр, – тихо произнес в микрофон Дорф. – Ориентировочное время прибытия на место – через двадцать минут. Можете на нас положиться, сэр.

Разорвав соединение, он кивнул Лоури. Они отдали приказ своим людям, и те молча расселись по четырем вертолетам «Чинук». Мгновение спустя огромные несущие винты пришли в движение, вращаясь все быстрее и быстрее. Боевые «Чинуки» взлетели парами, поднимая плотные облака пыли и песка, скрывавшие вертолеты до тех пор, пока те не набрали достаточную высоту. Затем винтокрылые машины слегка наклонились вперед и легли на боевой курс.

Бункер, расположенный в ста пятидесяти футах ниже уровня земли под Белым домом, напоминал встревоженный улей. Плоские плазменные экраны показывали полученные со спутников фотографии южных районов Йемена, выведенные в разных масштабах, от общих планов до отдельных топографических ориентиров в окрестностях Аль-Гайды. На другие выводились трехмерные изображения цели и продвижение четырех «Чинуков».

В помещении собрались в основном те, кто присутствовал при несостоявшемся разносе Старика: президент, Лютер Лаваль, повелитель военной разведки, и двое его генералов, министр обороны Хэллидей, помощник по вопросам национальной безопасности и Гундарссон из МАГАТЭ. Отсутствовал только Джон Мюэллер.

– Десять минут до подхода к цели, – объявил Старик. У него на голове были наушники, через зашифрованную линию подключенные к капитану Дорфу.

– Напомните-ка мне, какое оружие имеется в распоряжении ударной группы, – протянул министр Хэллидей, сидящий слева от президента.

– Эти «Чинуки» специально разработаны для нас компанией «Макдоннел – Дуглас», – невозмутимо ответил Старик. – На самом деле у них больше общего с ударным вертолетом «Апач» производства той же компании, чем с обычным «Чинуком». Как и «Апач», каждый наш «Чинук» оснащен оптическим прицелом и лазерным дальномером-целеуказателем. Все вертолеты способны выдержать прямое попадание двадцатитрехмиллиметровых снарядов. Что касается наступательного оружия, каждый «Чинук» несет полный набор противотанковых управляемых ракет «Хеллфайр», три скорострельные пушки «М-230» калибра тридцать миллиметров и двенадцать реактивных снарядов «Гидра-70», которые выпускаются из девятнадцатитрубной установки «М-261». Реактивные снаряды могут быть оснащены обычными, неразделяющимися боеголовками со взрывателями ударного действия или разделяющимися многофункциональными боеголовками.

Президент рассмеялся нарочито громко.

– Такие подробности должны удовлетворить даже тебя, Бад.

– Прошу простить мое недоумение, господин директор, – настаивал Хэллидей, – но я просто сбит с толку. Вы ни словом не обмолвились о серьезнейшем сбое системы безопасности в штаб-квартире ЦРУ.

– Это что еще за сбой? – недоуменно переспросил президент. Затем его лицо налилось кровью гнева. – О чем это говорит Бад?

– Мы были атакованы компьютерным вирусом, – спокойно ответил директор ЦРУ. «Проклятие, откуда Хэллидею известно про этот вирус?» – Наши компьютерщики уверяют, что целостность ядра главного компьютера нарушена не была. Это обеспечила защитная система «Часовой». В настоящий момент завершаются работы по ликвидации последствий атаки вируса.

– На вашем месте, господин директор, – не унимался министр Хэллидей, – я бы бил во все колокола. Подумать только, попытка электронного взлома системы безопасности управления! И это в тот момент, когда проклятые террористы буквально дышат нам в затылок.

Как и полагается верному вассалу, атаку подхватил Лаваль:

– Господин директор, вы нам говорите, что ваши люди очищают систему от вируса. Но факт остается фактом: ваше ведомство подверглось электронному нападению.

– Не в первый раз, – сказал директор ЦРУ, – и, поверьте, не в последний.

– И все же, – продолжал Лаваль, – атака извне…

– Эта атака была осуществлена не извне. – Старик пригвоздил главу военной разведки к месту убийственным взглядом. – В результате экстренных мер, предпринятых моим заместителем Мартином Линдросом, мы обнаружили электронный след, ведущий к предателю – покойному Тиму Хитнеру. Последним, что он успел сделать, было заражение главного компьютера вирусом, который Хитнер ввел в систему под прикрытием «дешифрования» сообщения «Дуджи», на самом деле оказавшегося бинарным кодом вируса. – Старик перевел взгляд на президента. – А теперь, пожалуйста, давайте вернемся к насущным проблемам.

«Сколько еще подобных нападок со стороны этой парочки мне придется вытерпеть, прежде чем президент их остановит?» – печально подумал он.

Атмосфера в бункере становилась все более напряженной. На многочисленных экранах мелькали изображения. Присутствующие затаив дыхание следили за продвижением четырех «Чинуков» над гористой пустыней. Компьютерная графика напоминала видеоигры, но, как только вертолеты войдут в боевое соприкосновение с противником, всякое сходство с игрой закончится.

– Вертолеты пролетели над последним вади, – доложил директор ЦРУ. – Теперь от базы «Дуджи» их отделяет лишь невысокая горная гряда. Они преодолеют ее по ущелью и окажутся к северо-востоку от цели. На цель вертолеты зайдут парами.

– У нас сильный РТ, – доложил директору ЦРУ Марлин Дорф, имея в виду радиолокационный туман, редкое природное явление, происходящее обычно на рассвете или ночью, которое состоит в том, что над остывающей земной поверхностью скапливается слой относительно влажного воздуха, зажатый сверху сухим воздухом. Этот слой отражает и искривляет радиоволны, мешая работе локатора.

– Вы наблюдаете цель визуально? – зажужжал на ухо Дорфу голос директора ЦРУ, неестественный, с металлическими интонациями.

– Никак нет, сэр. Мы подлетаем ближе, а два других «Чинука» остаются сзади прикрывать тыл. – Дорф повернулся к Лоури, и тот кивнул. – Норрис, – продолжал он, обращаясь к пилоту второго вертолета, – снижайся.

Снизившись, второй «Чинук» закрутил несущими винтами слой влажного воздуха, разрывая РТ.

– Вот она! – вдруг воскликнул Лоури.

Дорф увидел на земле шестерых вооруженных людей. Удивленные, они смотрели в небо. Проследив взглядом туда, откуда они шли, Дорф различил скопление невысоких строений, похожих на бункеры. Это напоминало типичный лагерь террористов, но именно так и должна была замаскировать свою базу «Дуджа».

Низко летящий «Чинук» открыл огонь из автоматических пушек: земля покрылась разрывами тридцатимиллиметровых снарядов. Боевики упали, начали палить по вертолету, рассыпались, снова открыли огонь и наконец затихли, сраженные осколками.

– Пошли! – сказал в микрофон Дорф. – Комплекс в полукилометре прямо впереди.

«Чинук» круто пошел вниз. Два других вертолета, догнав первую пару, разошлись в стороны, заходя на цель с противоположной стороны.

– Приготовить «Хеллфайры»! – приказал Дорф. – По моему сигналу каждый вертолет пускает по одной ракете.

Удары с разных направлений обеспечат то, что будут разрушены даже самые прочные стены.

Дорф убедился в том, что все четыре вертолета рассредоточились вокруг цели.

– По моей команде… – рявкнул он. – Пуск!

Четыре ракеты «Хеллфайр» сорвались с пилонов вертолетов и устремились к комплексу зданий. Взрывы прогремели с промежутком в несколько секунд. Над землей взметнулся огненный шар. Вертолет тряхнуло взрывной волной. Цель затянуло маслянистым черным дымом.

И тут разверзлась преисподняя.

Сорайя Мор, в ожидании начала посадки на рейс из международного аэропорта имени Ататюрка в Вашингтон, достала сотовый телефон. Расставшись с Борном, она не переставала думать о ситуации в штаб-квартире ЦРУ. Борн прав: лже-Линдрос занял идеальную позицию. Но зачем ему понадобилось приложить столько сил, чтобы проникнуть в руководство ЦРУ? Ради информации? Сорайя так не думала. Фади не дурак и понимает, что двойнику ни за что не удастся протащить информацию через герметичную систему безопасности. Значит, лже-Линдрос там только для того, чтобы помешать «Тифону» остановить террористов из «Дуджи». Насколько понимала Сорайя, это наступательный план, подразумевающий активную дезинформацию. Потому что, если личный состав ЦРУ будет гоняться за тенями, Фади и его люди смогут беспрепятственно проникнуть в Соединенные Штаты. Это был классический трюк фокусника, заключающийся в том, чтобы отвлечь внимание на что-то второстепенное. Однако нередко именно он оказывался самым действенным.

Сорайя помнила, что Борн приказал ни в коем случае не пытаться связаться с директором ЦРУ, однако она решила обратиться к его ближайшему помощнику – к Анне Хельд. Анне можно будет рассказать все; Анна обязательно найдет способ переговорить со Стариком так, чтобы об этом больше никто не знал. И это позволит надежно защититься от предателя, кем бы он ни был.

Объявили начало регистрации. Сорайя встала в очередь. Еще раз обдумав свою мысль, она набрала личный номер Анны. В трубке потянулись длинные гудки, и Сорайя поймала себя на том, что молит бога, чтобы Анна ответила. Она не смела оставить сообщение в ящике речевой почты, не могла даже попросить Анну перезвонить. Наконец на седьмом гудке Анна ответила.

– Анна, слава богу. – Очередь зашевелилась, пришла в движение. – Это Сорайя. Послушай, у меня совсем мало времени. Я возвращаюсь в Вашингтон. Ничего не говори до тех пор, пока я не закончу. Я обнаружила, что тот Мартин Линдрос, которого Борн спас в Эфиопии, на самом деле двойник.

– Двойник?

– Именно так.

– Но это же невозможно!

– Понимаю, что это кажется сущим безумством.

– Сорайя, я не знаю, что там с тобой произошло, но поверь мне, Линдрос – тот, за кого себя выдает. Он ведь даже прошел проверку сканированием сетчатки глаза.

– Пожалуйста, дай мне закончить. Этот человек, кем бы он ни был, работает на Фади. Его внедрили в ЦРУ, чтобы сбить нас со следа «Дуджи». Анна, я хочу, чтобы ты переговорила со Стариком.

– Теперь я точно вижу, что ты спятила. Я скажу Старику, что Линдрос на самом деле не Линдрос, и он упрячет меня в психушку.

Сорайя уже почти подошла к столу регистрации. Времени больше нет.

– Анна, ты должна поверить мне. Тебе нужно придумать, как убедить Старика.

– Нужны доказательства, – решительно заявила Анна. – Подойдут любые веские улики.

– Но у меня нет…

– Беру ручку. Диктуй номер своего рейса. Я сама встречу тебя в аэропорту. И мы придумаем что-нибудь перед тем, как заявляться в штаб-квартиру.

Сорайя назвала номер рейса и время прилета. Подойдя к столику, она протянула посадочный талон.

– Спасибо, Анна. Я знала, что на тебя можно рассчитывать.

Ракета «Сайдуиндер» появилась из ниоткуда.

– Справа ракета! – заорал Дорф, но кабина «Чинука» уже огласилась сигналом тревоги.

У него на глазах ракета попала в корпус того из «Чинуков», который находился ближе всех к земле. Вертолет превратился в огненный шар, мгновенно скрывшийся в клубах дыма, который поднимался над разрушенными зданиями. Второй вертолет, совершая обманный маневр, получил ракету в хвост. Вся его задняя часть разлетелась на части; перед завалился вбок и по спирали устремился в бушующий ад.

Дорф забыл о последнем вертолете; сейчас надо было думать только о себе. «Чинук» резко накренился, совершая первый обманный маневр. Дорф с трудом подошел к пилоту.

– Командир, головка наведения взяла цель, – доложил тот. – Ракета у нас на хвосте.

Он принялся дергать и крутить штурвал, посылая вертолет в пике и петли, от которых у Дорфа внутри все оборвалось.

– Держи в том же духе. – Дорф подал знак оператору систем вооружения. – Поставь на взрывателе реактивного снаряда задержку пять секунд.

Тот поднял брови.

– Командир, это очень опасно. Мы окажемся совсем рядом с местом взрыва.

– На это я и надеюсь, – ответил Дорф.

Оператор систем вооружения принялся за работу. Дорф выглянул в иллюминатор. Меньше чем в ста метрах внизу третья ракета «Сайдуиндер» нашла цель, залетев в сопло хвостового двигателя. «Чинук» камнем рухнул на землю. В воздухе оставались только они.

– Командир, ракета нас настигает, – доложил пилот. – Долго от нее увертываться я не смогу.

«Будем надеяться, это и не потребуется», – подумал Дорф.

Он хлопнул пилота по плечу.

– По моему сигналу уходи влево и вниз, как можно круче. Понял?

Пилот кивнул:

– Вас понял, командир.

– Крепче держи штурвал, – напутствовал его Дорф.

Пронзительный свист нарастал; «Сайдуиндер» рассекал воздух, настигая вертолет. Времени оставалось в обрез.

Оператор систем вооружения кивнул Дорфу:

– Все готово, командир.

– Пускай! – приказал Дорф.

Раздался тихий хлопок, и реактивный снаряд «Гидра-70» вылетел из пусковой установки.

Дорф начал отсчет:

– Раз… два… – Он хлопнул пилота по спине. – Давай!

Вертолет резко дернулся влево, затем нырнул вниз, стремительно приближаясь к земле. В это мгновение взорвалась «Гидра». Ударная волна швырнула всех вперед и вправо. Даже сквозь бронированный корпус «Чинука» Дорф ощутил жар взрыва. Это и была приманка, и «Сайдуиндер», ракета класса «воздух – воздух» с головкой теплового наведения, повернул в самое ее сердце, где и взорвался, превратившись в ничто.

«Чинук» содрогнулся, застыл на миг, пока пилот старался вывести его из пике, затем качнулся, как маятник, и выпрямился.

– Отлично сработано. – Дорф похлопал пилота по плечу. – Все целы? – Краем глаза он увидел кивки и поднятые вверх большие пальцы. – Ну хорошо, а теперь разберемся с тем, кто завалил наших ребят.

После того как Сорайя отправилась в аэропорт, Борн стал думать, как разыскать и расспросить Незыма Хатуна, человека, который нанял Евгения Федоровича. Если верить Евгению, Хатун работал где-то в районе Султанахмет, куда из того места, где сейчас находился Борн, было неблизко.

Борн буквально валился с ног. Он не позволял себе думать об этом, однако ножевая рана, нанесенная Фади, серьезно подорвала жизненные силы его организма. А драка с Мэттью Лернером отняла и то немногое, что оставалось. Борн понимал, что искать Незыма Хатуна в таком состоянии – глупость, граничащая с самоубийством.

Поэтому он отправился на поиски эль-ахаба. Строго говоря, эти знатоки народной медицины, специализирующиеся на травах, работают в основном в Марокко. Однако в богатых климатических условиях Турции произрастают одиннадцать тысяч видов растений, поэтому едва ли удивительно, что среди бесчисленных лавок Стамбула встречаются аптеки, которыми заведуют марокканские специалисты по фитохимии.

После сорока пяти минут блуждания по улицам и обращений к прохожим и владельцам других лавок Борну наконец удалось отыскать такое заведение. Оно находилось на шумном рынке: крохотная витрина с узкими запыленными окнами, засиженными мухами.

Внутри за столиком сидел эль-ахаб, растирая в ступе сушеные травы. При появлении Борна он поднял на него взгляд своих водянистых близоруких глаз.

Внутри воздух был плотным, удушливым, наполненным резкими непривычными запахами сушеных трав, листьев, кореньев, грибов, лепестков и многого другого. Стены от пола до потолка были заполнены ящичками и коробочками, в которых травник хранил свой обширный запас. Пробивающийся сквозь грязные стекла слабый свет не выдерживал противоборства с ароматной пылью, скопившейся за долгие годы.

– Да? – спросил эль-ахаб по-турецки с марокканским акцентом. – Чем могу вам помочь?

Вместо ответа Борн разделся по пояс, открывая забинтованную рану, свежие синяки, порезы, покрытые засохшей кровью.

Эль-ахаб поманил его длинным указательным пальцем. Это был маленький человечек, худой, даже тощий, с темной огрубелой кожей уроженца пустыни.

– Будьте добры, подойдите ближе.

Борн повиновался.

Водянистые глаза травника широко раскрылись.

– И что вы хотите?

– Держаться на ногах, – на марокканском диалекте арабского ответил Борн.

Встав, эль-ахаб подошел к полкам, выдвинул ящик и достал нечто напоминающее пригоршню козьей шерсти.

– Huperzis serrata. Редкий мох, который встречается только на севере Китая. – Усевшись за стол, он отодвинул ступу и пест и начал рвать засушенный мох на мелкие куски. – Хотите верьте, хотите нет, но здесь есть все, что вам нужно. Мох справится с воспалением, которое высасывает из вашего организма энергию. В то же время он значительно повысит умственную деятельность.

Обернувшись, травник взял с горячей плиты горшочек и налил в медный чайник кипящей воды. Затем бросил туда кусочки мха, подлил еще воды, закрыл чайник крышкой и поставил его рядом со ступой и пестиком.

Борн, застегнувшись, сел на деревянный табурет.

Они стали молча ждать, когда заварится «чай» из трав. От глаз эль-ахаба, хотя и водянистых и близоруких, не укрылась ни одна деталь лица Борна.

– Кто вы?

– Не знаю, – ответил Борн.

– Быть может, настанет день, и вы это узнаете.

Настой заварился. Эль-ахаб осторожно налил драгоценный напиток в стакан. От густой, темной, мутной жидкости исходило зловоние болота.

– А теперь пейте. – Травник протянул стакан Борну. – Все до дна. И сразу, пожалуйста.

Вкус настоя нельзя было передать словами. Тем не менее Борн стойко проглотил все до последней капли.

– Через час ваше тело почувствует новые силы, рассудок станет острее, – сказал эль-ахаб. – И так будет продолжаться в течение нескольких дней.

Встав, Борн тепло его поблагодарил и расплатился. Вернувшись на рынок, он первым делом зашел в магазин одежды и купил себе традиционный турецкий наряд, вплоть до туфель на тонкой подошве с загнутыми носами. Хозяин магазина направил его обратно на Истикляль-Каддаси, расположенную через залив Золотой Рог от Султанахмета. Там Борн вошел в театральную лавку, выбрал бороду, а также клей и перед зеркалом приклеил себе бороду.

Затем Борн перебрал остальные товары, представленные в лавке. Купив себе все нужное, он сложил это в маленький подержанный кожаный рюкзачок. И все это время его не покидала неописуемая ярость. Борн не мог избавиться от мыслей о том, что с ним сделали Вейнтроп и Фади. Враг проник к нему в голову, тайком влияя на его мысли и нарушая способность принимать правильные решения. Как Фади удалось поместить Вейнтропа в кабинет настоящего доктора Сандерленда?

Достав сотовый телефон, Борн отыскал в памяти телефон Сандерленда и, набрав код международной связи, ввел восьмизначный номер. В этот час кабинет еще не работал, но записанный голос спросил, хочет ли Борн договориться о приеме, узнать рабочие часы доктора Сандерленда, выяснить, как найти кабинет в Вашингтоне. Борн без колебаний выбрал второй вариант. Записанный голос сообщил ему, что доктор Сандерленд принимает с десяти утра до шести вечера по понедельникам и со среды по пятницу. По вторникам кабинет закрыт. Однако он был на приеме у Сандерленда именно во вторник. Кто назначил ему время?

У Борна на лбу выступил пот, сердце забилось чаще. Откуда люди Фади узнали, что Фади вышел из тюрьмы? Сорайя позвонила Тиму Хитнеру, поэтому Борн заподозрил именно его в том, что он предатель. Однако Хитнер не был предателем. Кто имеет доступ ко всем внутренним звонкам ЦРУ? Кто мог подслушать этот разговор? Тот самый человек, который отправил Борна на прием к доктору Сандерленду в тот день, когда того не было на месте.

Анна Хельд!

«О господи!» – подумал Борн. Правая рука Старика. Этого не может быть. Однако только это объяснение позволяло увидеть смысл в событиях последнего времени. Фади мог только мечтать о таком помощнике в самом сердце ЦРУ.

Пальцы Борна забегали по клавишам сотового телефона. Ему нужно предупредить Сорайю до того, как та сядет на самолет. Однако после первого же гудка включилась речевая почта, из чего следовало, что ее телефон уже отключен. Сорайя на борту самолета, летит в Вашингтон, навстречу катастрофе.

Борн оставил сообщение, предупредив, что предателем является Анна Хельд.