Глава 26

Тесс осталась в квартире Реганхарт до рассвета.

Она подождала, пока Уитни уедет, чтобы убедиться, что на лестничной площадке или в лифте ее никто не ждет. Затем, успокоившись, что за ней не следят, она уже надела пальто и направилась к двери, но в этот момент Колин стало тошнить, и Тесс вспомнила свои времена в колледже. Она не могла уйти, оставив Реганхарт в таком состоянии. К счастью, Тесс уже имела определенный опыт, неоднократно убирая за Эски, поэтому принесла полотенце и аспирин, обнаруженный в аптечке.

Дав Колин таблетку, Тесс отвела ее наверх, в спальню, и уложила на кровать прямо поверх пухового одеяла, предусмотрительно поставив рядом с постелью пластиковую корзину для бумаг. После этого она отправилась на кухню и сварила себе кофе, — благо кухонные шкафы Колин были не так пусты, как ее комнаты, — размышляя о том, зачем Уитни продала свою душу. Неужто только ради должности в Токио? Возможно, будет даже лучше, если она уедет: Балтимор казался Тесс слишком маленьким городом, чтобы в нем спокойно могли сосуществовать двое людей, переставших быть друзьями.

— А для меня кофе не найдется? — Голос Колин вывел Тесс из задумчивости. Хотя было очевидно, что женщину мучает жестокое похмелье, в ее голосе не было и следа обычной агрессивности. Тесс нашла в раковине чашку с надписью «Бикон-Лайт», сполоснула ее и налила Колин кофе.

— Боюсь, я вылила в свой кофе последние остатки сливок.

— Ничего страшного, я предпочитаю черный, — она сделала глоток и поморщилась, словно проглотила горькое лекарство. — Впрочем, так оно и было. — А где Тэлбот? Она свалила эту приятную обязанность на вас?

— Она уехала уже после того, как мы привезли вас домой, и я тоже собиралась уходить, но вы… вы почувствовали себя не очень хорошо, и я подумала, что надо все-таки остаться здесь, с вами рядом. На всякий случай.

— Как это трогательно, — усмехнулась Колин, — но я почти ничего не помню о прошлой ночи, только финал. Это было очень забавно.

— Уитни сказала, будто вы угрожали Лайонелу Мабри.

— Угрожала? Ему? Нет, я просто назвала вещи своими именами и довольно красочно описала, куда бы мне их хотелось ему засунуть. Возможно, он и был шокирован, но я не думаю, что он действительно опасался за свою жизнь.

— Вы можете отказаться от своих заявлений в связи с… обстоятельствами.

— И не подумаю. Лучше уйти сейчас, чем сидеть и ждать, когда Лайонел найдет повод, чтобы дать мне пинка под зад. Мне предлагали место в «Вашингтон пост», поэтому, думаю, мне лучше договориться с ними побыстрее, пока они не узнали о громком провале моей протеже, как они называют Розиту. Конечно, там я не буду главным менеджером, но в «Вашингтон пост» есть отличные возможности для карьерного роста.

Несмотря на потекший макияж, пятна жира на дорогом красном платье, которое, очевидно, придется выбросить, и испачканные в соусе пряди волос, Колин выглядела совершенно счастливой, словно окончание борьбы за свою должность в «Блайт» принесло ей долгожданное облегчение.

— Думаю, теперь я поеду домой.

— Многие думают, что вы провели эту ночь гораздо более приятным образом, — сказала Колин, показывая на вечернее платье Тесс. — Послушайте, я ничего не говорила вчера, когда?..

— Нет, ничего, если не считать нескольких весьма «любезных» комментариев в мой адрес.

— Я… я не просила кого-то позвать?

— Уитни сказала, что вы хотели поговорить со мной, но когда я приехала, вы уже были не в том состоянии, чтобы вести какие-то разговоры, — Тесс взяла пустой пакетик из-под сливок и потрясла им перед лицом Колин, прежде чем выкинуть в мусорную корзину. — Но, я так полагаю, если любитель черного кофе держит в своем доме пакет сливок, причем почти пустой, значит в его жизни явно кто-то есть.

— Может, я использую сливки для готовки? — попыталась возразить Колин.

— Ага, они отлично подойдут в качестве соуса для воздушной кукурузы, потому что ничего другого у вас в шкафах просто нет.

Колин прищурившись посмотрела на Тесс.

— Вы действительно неплохой детектив, несмотря на то что вам так и не удалось вычислить, кто же на самом деле запихнул ту статью в газету.

— Все считают, что это сделала Розита.

— Я знаю, что она этого не делала.

— Откуда такая уверенность?

Колин открыла холодильник и достала оттуда новую пачку сигарет.

— Потому что это сделала я, — произнесла она, с наслаждением делая первую затяжку. Но, похоже, еще большее удовольствие она получала, наблюдая за ошеломленным лицом Тесс.

— Но… но ведь вы — главный редактор, зачем вам понадобилось опускаться до столь дешевого обмана?

— Вы так считаете? Но Пфайфер не хотел, чтобы эта статья увидела свет, а Лайонел всегда делает только то, чего хочет Пфайфер. Наш дорогой шеф считал, что если из-за этой истории Винковски сорвется договор о баскетбольной команде, это будет для газеты не самой лучшей рекламой. В общем, сплошная коммерция. И Стерлинг ничем не мог мне помочь, этот святоша разглагольствовал лишь об искуплении грехов. Он распространялся на эту тему примерно так: «Неужели ты не веришь, что человек может встать на путь исправления? Неужели ты не веришь, что люди меняются?» Вообще-то, если честно: нет, не верю! Послушайте, мне действительно жаль, что Винк свел счеты с жизнью, но я по-прежнему уверена, что мы поступили правильно. Люди имеют…

— Только не говорите «право знать правду», — перебила ее Тесс, — не то на сей раз уж стошнит меня.

— Но ведь это на самом деле так. Так всегда бывает: сначала поют красивые песни о том, как это будет хорошо для города, что они согласны выложить за это деньги, а в итоге содержать очередное начинание наших городских властей придется обычным налогоплательщикам.

Тесс почти не слушала Колин. Она мысленно вернулась в «Блайт», в кресло рядом с компьютером Дори Старнс, показывавшей ей, как именно статья была помещена на первую страницу. «Статью поместили поверх другой, и последние пять строк пришлось убрать», — вспомнила она слова Дори. И был еще музыкальный критик Лесли Брэйнерд, жаловавшийся на своего редактора: «Он просто взял и вырезал несколько последних фраз».

«Ну конечно…»

— Я с самого начала должна была догадаться, что это должен был сделать кто-то из редакторов. Вы убрали в статье последние несколько строк. Ни один репортер не пошел бы на это, даже Розита. И вы пытались избавиться от меня, ибо прекрасно понимали, что я вполне могу до этого додуматься, если буду продолжать «копать».

Вся общительность Колин Реганхарт внезапно испарилась. Перед Тесс снова сидела деловая женщина с железной хваткой.

— Вы весьма проницательны, отлично мыслите и аргументируете неплохо, но вы все равно ничего не сможете доказать. И если вы попытаетесь поделиться с кем-нибудь своими умозаключениями, я скажу, что вы лжете. К тому же, помните условие договора о неразглашении какой бы то ни было информации?

— Конечно, — кивнула Тесс, — но это вовсе не означает, что я не могу пойти с этим к Стерлингу или Мабри.

— Лайонелу наплевать. Он даже будет рад, что разом избавился от двух назойливых женщин. — Тесс об этом не подумала. — А что касается Стерлинга, он будет слишком занят переездом в мой кабинет, чтобы поинтересоваться, как же все это случилось.

Колин с удовольствием пила кофе, и Тесс внезапно поняла: все только что сказанное ею не было откровением в минуту слабости. Это не было и гложущей ее тайной, от которой хотелось освободиться. Просто Колин должна была оставить за собой последнее слово, прежде чем уйти, и заодно одержать победу над Тесс.

— И вы не чувствуете своей вины за то, что эта история стоила карьеры Розите, в то время как вам удалось выйти сухой из воды?

Колин хрипло рассмеялась.

— Если бы я имела склонность страдать от угрызений совести, то не была бы главным редактором одной из крупнейших газет страны!

Но Тесс знала, что существовал как минимум один человек, которому было не наплевать. Она, правда, надеялась, что их все же двое: Стерлингу наверняка было бы небезынтересно узнать правду, хоть это уже не могло ничего изменить.

И был еще один человек, который действительно должен был об этом узнать. Кто-то, с кем Тесс могла поделиться информацией, не нарушая договора о сохранении конфиденциальности. Тесс вернулась домой и, немного поспав, отправилась в «Бикон-Лайт». Ее магнитный пропуск все еще действовал, хотя сейчас это не имело значения, так как система безопасности снова дала сбой и была отключена.

Даже в воскресное утро системный администратор Дори Старнс была на своем рабочем месте.

— Вы что-то хотите? — спросила она, не отрывая взгляда от монитора. — Насколько мне известно, вы больше не работаете здесь, поэтому я удалила вашу учетную запись и, соответственно, все ваши файлы.

— Та статья о Винковски… в общем, я выяснила, что это сделала не Розита, а Колин Реганхарт. Она сама сообщила мне об этом, а потом заявила, что если я кому-то об этом расскажу, она, мол, будет все отрицать. Реганхарт планирует перейти на другую работу, похоже, здесь ее ничто больше не держит.

— Вы так считаете? — Пальцы Дори забегали по клавиатуре. — Ой, какая же я неловкая! Я только что случайно удалила резюме мисс Реганхарт из ее личного дела. Ох, а это, оказывается, была ее личная почта. Боже мой, я надеюсь, что она делала резервные копии, хотя это вряд ли, она постоянно игнорировала мои напоминания о том, что нужно заботиться о сохранности информации. Я не сказала вам? Я по ошибке отправила на печать всю ее личную корреспонденцию, в том числе письма от Гая Уитмена. Вот, например: «Тебе не наскучила „миссионерская“ позиция? Может, разнообразим?» Не имею ни малейшего представления о том, что это такое, но в данный момент это распечатывается на всех подключенных к сети принтерах. А вдруг они попадут в бумаги о повестке дня? Даже страшно подумать! — Она покачала головой в притворном разочаровании. — Какая же ты неловкая и бестолковая, Дори.

«Так, значит, любителем кофе со сливками оказался мистер Уитмен…»

— И давно они встречаются?

— С тех пор как она пришла в «Бикон-Лайт». Время от времени она ловит его на том, что он нацелился на очередную юбку, и тогда закатывает ему скандалы по электронной почте. Но он всегда возвращается к ней, ему просто приходится это делать, ведь Реганхарт — его непосредственный начальник.

— А с Розитой он тоже успел переспать? Она выкрикивала какие-то обвинения, когда они увольняли ее, и Колин решила, что девушка имела в виду Уитмена.

— Вы что, думаете, я весь день занимаюсь только тем, что слежу за сотрудниками, читая их личную переписку?

— Именно это я и думаю. Особенно если вы считаете, что этот человек мог влезть в вашу драгоценную систему. Могу поспорить, что вы основательно покопались в файлах Розиты, пытаясь найти там что-то, говорящее о ее причастности к истории со статьей.

— Туше, — на этот раз произношение Дори было безупречным. — Но если у Розиты и были какие-то внеслужебные отношения с Уитменом, то никаких упоминаний об этом нет. Мне кажется, она вообще была очень скрытной. Я стерла все файлы Розиты после того, как ее уволили в пятницу. Там нет ни имен, ни номеров телефонов, там вообще ничего невозможно разобрать. Так что мне не удалось ничего найти.

— А в системе сохранились какие-нибудь резервные копии ее файлов?

— Я же объясняла вам, что вся удаленная информация попадает в «корзину», так что она уже давно уничтожена. А зачем вам ее файлы?

— Любопытно. Мне очень интересно: действительно ли у нее есть какие-то сведения о том, что смерть Винка не была самоубийством, или она просто блефовала, чтобы остаться в «Бикон-Лайт»?..

Дори достала из кармана маленький ключик и открыла им нижний ящик стола. Тесс увидела стопки папок с бумагами. Дори достала одну из них, затем захлопнула ящик и тщательно заперла его.

— Я сделала распечатки. Вот что значит «сила привычки», — Дори пожала плечами. — Если они когда-нибудь придут и за мной, я, в отличие от Розиты, смогу сохранить за собой рабочее место.

— Не знала, что в вашем колледже преподавали основы шантажа.

— Ну, скажем, я приобрела кое-какие практические навыки, о которых не рассказывали на лекциях.

Тесс протянула Дори свою визитную карточку.

— Вот вам мои координаты. У меня такое ощущение, что мы с вами еще встретимся.

Дори взяла карточку, отсканировала ее и тут же разорвала кусочек тонкого картона на мелкие клочки.

— Знаете, бумага — это такая опасная штука, — объяснила она, выкидывая разорванную карточку в корзину для бумаг.