Глава третья

Костин вернулся в Новорубинск поздней осенью. Замысел с исчезновением удался – после трехмесячной отсидки в маленьком уральском городке о нем забыли и родственники, и друзья, и бывшие сослуживцы. Все они полагали, что он трагически погиб: утонул в море вблизи крымского побережья, перебрав с алкоголем на яхте. Выпить он любил, отдыхать предпочитал с размахом, так что никто особенно не удивился.

Спустившись по трапу самолета в аэропорту Новорубинска, Костин направился на стоянку такси. Вынув из кармана сотовый телефон, он по пути набрал номер давнего школьного друга – Сашки Соболева. Впрочем, Сашкой он был в детстве и юности, а с середины лихих девяностых для большинства жителей областного города стал Александром Алексеевичем. Для большинства, но не для самых близких друзей.

– Здорово, Сашка, – не сдержав улыбки, сказал он.

– Валерка, ты?! – обалдел товарищ, услышав по телефону голос «погибшего».

– Да, Санек, не удивляйся, это я, – спокойно произнес Костин, ожидая подобную реакцию.

– Но как же так? Я ведь был на твоих похоронах!

– Забудь. Это инсценировка. Нам надо встретиться и кое-что обсудить.

– Дык это… Приезжай!

– Ты дома?

– Да.

– Понял. Через час буду. И никому обо мне ни слова. Понял?

– Само собой. Жду…

В школе Соболев был отъявленным двоечником, драчуном и прогульщиком. Кое-как получив аттестат, он даже не предпринял попытку куда-либо поступить и продолжить учебу. Откосив от армии, связался сначала с мелким криминалом, затем стал членом крупной бандитской группировки, возглавляемой криминальным лидером Борисом Кабаковым по прозвищу Кабан. Однажды крупно влетел после разборки со стрельбой, но каким-то чудом избежал уголовного наказания. Второй раз из лап следственных органов его с большим трудом вытащил Костин. В третий раз Соболеву от следствия, суда и колонии отвертеться не удалось. К тому времени Костин уже имел и деньги, и влиятельных знакомых. После нескольких звонков и встреч он умудрился договориться с какими-то чинами, и однокласснику прилично скостили срок, а немногим позже вообще выпустили по УДО.

– Вообще, самые главные проблемы в тюряге – это телевизор и азартные игры, – радостно делился впечатлениями вновь обретший свободу Сашка. – Ты можешь проиграть в карты кучу денег и не отдать. Тебе надают дюлей или порежут, но ты все равно будешь должен.

– А при чем тут телевизор? – подливал ему водки товарищ. – Разве в колониях есть телевизоры?

– В колониях общего режима жить можно. Возле каждого отряда есть «локалка» – дворик для отдыха и курения, внутри барака комната отдыха с телевизором – в вечернее время смотри, сколько хочешь, только не переключай программу. Из-за этого периодически случаются махачи…

На самом деле Костина мало интересовали тонкости жизни в местах лишениях свободы – он считал себя достаточно умным и осторожным человеком, чтобы когда-нибудь облажаться и загреметь на нары. Внимая Соболеву, он не испытывал эмоций и даже подпер ладонью щеку, как заскучавший слушатель. На самом деле он думал о своем. Ему позарез требовался надежный помощник, для которого не существовало таких глупых и несущественных преград, как совесть, честность, законы, добропорядочность.

– В общем, скажу так: телевизор, Валера, на зоне – святое.

Валера не слушал – он был на своей волне.

– Валера, очнись!

– Да-да, Санек. Давай-ка еще выпьем…

После очередной порции крепкого алкоголя Валерий Григорьевич озвучил свое предложение. Немного подумав, бывший одноклассник согласился.

Они быстро сработались: Костин изредка подбрасывал поручения, связанные с выбиванием долгов или же с оказанием психологического давления. Соболев со своими головорезами их исполнял, за что получал неплохое вознаграждение. Оба подобным сотрудничеством были весьма довольны. И хоть основному исполнителю все же пришлось несколько раз сходить на зону, криминальная связка не распалась и после каждого освобождения возобновляла свою работу.

Дом Александра располагался в двенадцати километрах от Новорубинска – на живописном берегу Волги, в селе Приволжское.

Огромный участок в полгектара, фонтан, летний бассейн, цветочные клумбы, аккуратные дорожки, хвойные растения и прочие атрибуты сытой и не совсем честной жизни. В центре участка высился двухэтажный особняк – вычурный снаружи и навороченный внутри. С баней и бассейном в подвальном помещении, со шведским лифтом и отделанной кипрским мрамором гостиной, с кинозалом, бильярдом и другими прелестями продвинутой цивилизации. Костин не раз бывал в этом доме. Да и как иначе, если данный архитектурный шедевр возводился на деньги, добытые в том числе и с его помощью?..

Из аэропорта Валерий Григорьевич доехал до Приволжского на такси. Высадить его он предусмотрительно попросил за пару кварталов до цели. Рассчитавшись, прихватил сумку и пешком направился до нужной улицы.

– Ну, здорово, покойничек, – открыв калитку, хмыкнул Соболев.

Они не виделись несколько месяцев. За это время Сашка не изменился – такой же высокий, крепкий и смуглокожий, по темпераменту и наглости похожий на кавказца.

– Типун тебе на язык, – приобнял старого товарища Костин. – У тебя пожрать что-нибудь есть?

– Найдем.

– Пошли, я просто подыхаю от голода.

– Проходи…

Пока Сашка накрывал стол, Костин принял душ, переоделся в свежий комплект белья.

– Зарекался никогда не пользоваться услугами российских авиакомпаний, – проворчал он, появившись в гостиной. – Так нет же – опять вляпался.

– Чего так? – разливал бывший одноклассник холодную водку.

– Душно, тесно, ужасное обслуживание. А вместо нормальной жрачки предлагают такое убожество, что блевать хочется.

– Чего ты от них хочешь? Российский сервис…

Приятели уселись за стол, накатили по рюмке ледяной водки. Соболев живо интересовался, с какой целью Валерий инсценировал свою гибель.

Неспешно закусывая, тот отвечал:

– Броневича помнишь?

– Твоего босса?

– Да.

– Ну, как помню?.. Пару раз видел.

– Так вот, он меня знает слишком хорошо. Если бы я не «умер», то он постоянно оставался бы на стрёме, ожидая от меня подвоха. Удвоил бы охрану, уволил бы из компании тех, кто был со мной накоротке. А так… нет меня – нет проблем.

– Значит, ты собрался ему отомстить?

– А ты как думал?! – грохнул кулаком по столу Костин. – Найду подходящего человечка, подготовлю его, выберу время и… в один прекрасный день у компании «Берег» сменится руководство. Вот такая продуктивная месть с часовым механизмом.

Александр наполнил рюмки водкой и согласно кивнул:

– Все правильно – обиды прощать нельзя. Мы с тобой хоть и христиане, но другую щеку под оплеуху подставлять не станем.

– Вот и я об этом же. Обживусь немного под другим именем, пораскину мозгами и займусь Броневичем по полной программе.

– Ты говори, если что – помогу.

– Да, без твоей помощи мне не обойтись. Бригада в порядке?

– А чего ей будет? Лапа, Мартын, Мельник… все живы и здоровы. Только свистни – через полчаса будут здесь.

– А Серега Казаков?

– И Казак в норме. Пьет, правда, сволочь много, но это от безделья. А что, у тебя для моей бригады намечается работенка?

– Не сейчас. Но будет – обещаю.

– И как же ты хочешь отомстить Броневичу?

Проглотив водку, Костин подпалил сигарету, затянулся и, выпустив дым к лепнине высокого потолка, сказал:

– К сожалению, подобраться к Броневичу через зятя не получилось. Задумка была гениальной, да исполнение не очень. Кто знал, что Добарин – простой учитель математики – окажется расчетливым смазливым альфонсом!

– Да, быстро его Броневич раскусил.

– Что там Броневич! Дочка и та все поняла через два года совместной жизни. Кстати, где он теперь?

– Ты о толстяке Добарине?

– Да.

– Понятия не имею. Поговаривают, будто уехал в Москву и нашел там новую пассию.

– Точно не знаешь?

– Вот те крест. – Сашка хаотично потыкал себя в грудь.

– Ладно, верю. Вот урод! Я столько связывал с ним надежд.

– Может, найти и…

– Не стоит. Скоро у нас будет много работы.

Александра ехала на своем «Ауди» в школу по знакомому маршруту: коттеджный поселок Посад – пригород – оживленный центр Новорубинска – улица Рихарда Зорге. Занятий в конце лета не было, вместо них почти ежедневно проходили нудные совещания, заседания педсовета, методические летучки…

– Господи, как я от всего этого устала! – прошептала она. – Скорее бы первое сентября и нормальная работа! Ну почему все так?! Человек в двадцать пять лет должен быть счастлив! Просто счастлив по определению! Потому что получил образование, стал самостоятельным, работает…

Девушка была на грани срыва. Бесконечная череда малоинтересных и формальных мероприятий выматывала и не оставляла времени на личную жизнь. Никаких просветов. А ведь пару лет назад все обстояло иначе: она носила короткую мальчишескую стрижку, встречалась с любимым человеком, выезжала на выходные из Новорубинска. А отпуска неизменно проводила на берегу теплого моря.

«Ответственности тогда было меньше, а свободы больше, – вздохнула девушка, перестраиваясь в правый ряд. – Поторопилась я с защитой диссертации. Поторопилась. Вот и осталась у разбитого корыта. Все есть: и должность, и уважение. А в душе холодная пустота. По сердцу кошки скребут – выть порой хочется. И личной жизни – не больше, чем у мумии…»

Александре – дочери подполковника Броневича – недавно исполнилось двадцать пять. Окончив местный университет, она осталась в аспирантуре, блестяще защитила кандидатскую диссертацию, после чего устроилась преподавателем русского языка и литературы в одну из школ Новорубинска. Там быстро снискала авторитет среди коллег-учителей, вследствие чего полгода назад была назначена завучем.

О прямоте и категоричности суждений Александры в среде педагогов ходили легенды. Она могла сказать все, невзирая на лица, и это «все» сходило ей с рук. И причиной тому был вовсе не отец – один из богатейших и влиятельных людей Новорубинска. Причина заключалась в том, что она не лезла в руководители, отгораживалась от сомнительной чести быть чьей-то протеже и тщательно оберегала свою независимость. К тому же по праву считалась талантливым учителем.

Она была высокой голубоглазой девушкой с идеальной фигурой и мягкими, приятными чертами лица. Неудивительно, что при такой внешности в студенческую пору на нее заглядывалась большая часть сокурсников противоположного пола.

Ее бывший супруг Андрей Добарин, напротив, не был смазливым красавчиком. Будучи ровесником Александры, он учился в том же университете на физико-математическом факультете. Она его практически не знала. Или не замечала. Учился он еле-еле, часто прогуливал лекции. Зато исправно посещал все студенческие тусовки, любил выпить и повеселиться.

Их знакомство завязалось на последнем курсе, когда руководство университета определило группу активистов для проведения выпускного вечера. Возможно, так сложились обстоятельства или Добарин проявил смекалку, но ему и Александре поручили заказ, закупку и доставку в банкетный зал праздничных тортов. Вместе обзванивали кондитерские цеха, вместе ездили, вместе договаривались…

Добарин умел производить впечатление, умел красиво говорить. И вскоре простые дружеские отношения переросли в глубокие чувства.

Владимиру Броневичу Андрей не понравился сразу – пройдя немалый жизненный путь, он научился безошибочно определять фальшь. Несколько раз намекнув дочери о своей оценке, он натолкнулся на непонимание и обиду.

– Папа, прошу, не надо обморочных мизансцен и получасовых лекций о духовном обнищании современной молодежи, которая в опере и керамике разбирается как стадо свиней в апельсинах, – отрезала она.

Подумав, отец решил не противоречить Александре. «Пусть будет по ее, – подумал он. – В конце концов, штамп в паспорте – не проблема. Лишь бы детей заводить не торопились». И в этом вопросе его желание полностью совпало с мнением молодых.

Свадьбу решили сыграть осенью. Половину медового месяца провели в Испании. Вернувшись, поселились в новенькой «однушке», купленной им в подарок Броневичем. В общем, старт для совместной жизни был вполне нормальным. Работайте, живите, любите друг друга и думайте о будущем своей семьи…

Не заладилось. Через некоторое время Добарин стал прикладываться к бутылке и приходить домой позже обычного. Саша пыталась с ним говорить по-хорошему – не подействовало. Тогда с ним побеседовал Броневич, и на пару месяцев тот «исправился». Давил на него и Костин – ведь ему зятек владельца компании нужен был для воплощения своих черных замыслов. И не только давил. Подкидывал денег, сулил большое будущее, если планы исполнятся…

Но и это не помогло – через два года Андрей пошел вразнос: пить стал пуще прежнего, растолстел, завел на стороне любовницу, перестал приносить домой зарплату… В итоге Александра подала на развод, собрала его вещички и выставила за дверь.

Так и закончилась ее короткая семейная жизнь. А вместе с ней рухнули и надежды Костина.

«Ауди» повернул на улицу Рихарда Зорге, подрулил к школе и ткнулся в свободное местечко у правого тротуара. Девушка вышла из машины, оправила юбку, поставила авто на сигнализацию и неспешно направилась к парадному входу школы…

Сложные интриги были не по части прямолинейного и бесхитростного Соболева. Замерев с незажженной сигаретой, он глядел на одноклассника.

– То есть ты хочешь опять провернуть тот же прием? – спросил он, наконец щелкнув зажигалкой.

– Да-да, Санек, – засмеялся Валерий Григорьевич. – Почему бы нет?! Девчонка обожглась на первом браке, но не ходить же ей вечно незамужней! Так недолго и в старых девах остаться. Ей ведь уже двадцать пять стукнуло, а для девушки это почти критический возраст, верно?

– Ну, не знаю. Ты ведь тоже обжегся с первым ее женишком. Сколько бабла ему совал, а в итоге… Ищи его теперь.

Костин потянулся к бутылке, разлил по рюмкам остатки водки и сказал:

– Есть у меня одна кандидатура.

– И кто же?

– Сын троюродной сестры.

– Племянник, значит.

– Племянник. У него другая фамилия, о нем мало кто слышал. К тому же неглуп, не избалован деньгами и достаточно предан. Это нам как раз на руку. Давай-ка выпьем за то, чтобы все наши планы сбылись.

– Давай…

Мужчины выпили, неспешно закусили.

– А пока… – прожевывая кусок жареной свинины, перешел к делу Костин, – пока я создам некую фирму под названием… ну, скажем, «Уют».

– Зачем?

– Как зачем?! Во-первых, нам понадобятся деньги. Во-вторых, она станет неплохим прикрытием. Кстати, директором я планирую сделать тебя.

– Меня?! – застыл с вилкой в руке Соболев.

– Тебя. А чего ты испугался?

– Не испугался. Просто никогда не руководил официальными конторами. Это ж надо рано вставать, каждый день ходить на работу, прилично одеваться… Справлюсь ли?

– Справишься. К тому же директором будешь только формально. Фактически фирмой буду руководить я.

– Так, может, сам и станешь руководить?

Валерий Григорьевич поморщился – тупость школьного товарища иногда раздражала.

– У меня новые документы, другая фамилия, но лицо-то я не поменял. Поэтому мне нельзя появляться во всяких там налоговых инспекциях и прочих богадельнях, где приходилось бывать во времена работы в компании «Берег».

– Теперь понятно.

– А для начала, Санек, у меня будет к тебе деликатная просьба.

– Выкладывай. Если в моих силах – помогу.

– Подыщи мне для проживания нормальный двухэтажный дом с небольшим участком. С документами, без проблем от старых хозяев, в спокойном районе за городом. И с высоким забором – чтобы соседи не беспокоили.

– Цена вопроса?

– Миллионов семь-восемь.

– Итак, чтобы снаружи было скромно, а внутри – по высшему разряду, – хохотнул Соболев.

– Все правильно, – поднял рюмку Костин. – Кстати, мне всегда нравилось это село. Если найдешь домишко в Приволжском – будем соседями.

– Сделаем. Тут недалеко строится новый коттеджный поселок. Уютно, современно, достойно. Думаю, в наличии есть то, что ты хочешь.

– Отлично. Давай выпьем, за старую дружбу…

В тот же вечер Александра вернулась с работы как обычно уставшая и опустошенная. С утра в школе была череда методических летучек, а после обеда пришлось ехать в Министерство образования, где было организовано грандиозное совещание с участием директоров и завучей всех школ Новорубинска.

Отца дома еще не было. Как правило, он освобождался раньше Александры, но бывали случаи, когда задерживался в офисе компании до позднего вечера. Девушка приняла душ, спустилась на первый этаж дома и, приготовив ужин, решила до приезда отца посидеть за компьютером. Устроившись в большом кресле, она положила на колени включенный ноутбук…

Вскоре брови девушки удивленно изогнулись – на ее страничку в «Одноклассниках» заглянул симпатичный молодой человек по имени Роберт. «Привет, – написал он. – Посмотрел твои фотографии. Ты везде выглядишь потрясающе. Давно не встречал девушек с таким открытым и светлым лицом».

Удивление сменилось улыбкой.

«Спасибо», – ответила она, сопроводив послание милым смайлом.

Между ними завязался диалог. Роберт был вежлив, красноречив, не скупился на комплименты и, в конце концов, заинтриговал Александру.

Через некоторое время, договорившись выйти на связь следующим вечером, они попрощались. Новый знакомый отключился, она же решила задержаться и зашла на страницу Роберта.

Целый час девушка внимательно рассматривала многочисленные фотографии молодого человека, его родителей и друзей. Везде были доброжелательные и красивые лица…

От компьютера пришлось оторваться, когда хлопнула входная дверь.

– Дочь, привет! – послышался голос отца. – Извини, задержался – были долгие переговоры с партнерами.

– Привет, папа! Пойдем ужинать – у меня все готово.

За ужином они с отцом как всегда делились новостями и рассказывали друг другу о том, как прошел их день. Но она вдруг поймала себя на мысли, что слушает невнимательно и отвечает невпопад, потому что мысли были заняты новым знакомым.

Помыв посуду и поднявшись в свою спальню, она легла в постель, но долго не могла заснуть. И утром, сидя за рулем машины, опять думала о Роберте. Ничего не изменилось и днем: находясь в учительской и в актовом зале школы, она постоянно вспоминала вчерашний диалог. И, сама того не желая, подгоняла время, чтобы поскорее закончился рабочий день.

Дождавшись вечера, Саша доехала до дома и первым делом раскрыла ноутбук. С трепетом введя пароль, она зашла на свою страницу в «Одноклассниках».

«Привет! – тут же высветилось послание от Роберта. – Я тебя уже заждался…»