Глава двенадцатая

Повернув с хорошей трассы на Ронино, старенький «Форд» ехал по неважному асфальту с чередой пестрящих выбоин. Справа зеленел густой лес, слева изредка мелькали посадки.

– Ну и дорожка! – ворчал, прыгая на сиденье Павел.

– В России две особенности – дураки и дороги, – посмеивался в ответ Кармазин. – Без них мы стали бы заурядной европейской страной.

Навстречу то и дело попадались медленно плывущие грузовики.

– Уже третий, – проводил взглядом очередной автомобиль Болотов.

– Им не до нас. Проедем еще пару километров и подыщем местечко, где спрятать машину.

Жители сельских районов всегда просыпаются раньше горожан. Вероятно, и в Ронино рабочий день начинался с рассветом: комбайнеры отправлялись в поле, доярки – на фермы. Ну а водители грузовиков начинали возить зерно на ближайший элеватор.

– Смотри, кажется, Черное озеро – низина и заросший лесом берег, – показал на прореху справа Павел. – Полагаю, дальше ехать не стоит.

– Да, лучше пройтись пешком – так менее заметно.

Кармазин свернул с дороги и, проехав метров двести, остановил машину в густом высоком кустарнике. Чуть дальше действительно виднелась зеркальная гладь озера.

Забросав «Форд» ветвями, мужчины направились к селу пешком. Дабы остаться незамеченными, дорогу выбирали по ложбинам и оврагам.

Село оказалось небольшим: две улицы шли вдоль берега озера, в нескольких местах их перечеркивали короткие проулки. Подойдя к крайнему дому, Стас прочитал кривую надпись, выведенную масляной краской:

– «Приовражная».

– Осталось найти дом Лапина, – осторожно выглянул Болотов за частокол забора, осматривая начало улицы.

– Боюсь, что для этого нам придется вступить в контакт с какой-нибудь местной бабушкой. Или похмельным мужиком.

– Да, таблички с фамилиями хозяев на ворота в наших селениях вешать не принято. Но лучше бы встретить похмельного мужика.

– Почему?

– Бабушки трезвы и слишком общительны. Через полчаса все село будет знать, что два подозрительных типа ищут Лапина.

– Это точно…

Решили не рисковать и понапрасну не светиться. Обосновавшись в высоких зарослях лебеды у забора, принялись ждать, когда на горизонте появится кто-то из сельчан…

В заброшенных и наполовину развалившихся домишках никого. Лишь остовы стен, печей, надворных построек и дувалов, сложенных когда-то из плоских валунов. Даже на застарелом и толстом слое пыли, ровно покрывавшей обломки строений, бойцы группы не обнаружили ни одного свежего следа или отпечатка.

«Это хорошо», – решил Кармазин и подал сигнал остальной группе.

Вскоре все бойцы собрались в развалинах крайнего дома, из которого было удобнее всего производить дальнейшие вылазки.

Подозвав четверых проверенных ребят, капитан сказал:

– Парни, первая пара должна обследовать заросли на краю лесистого склона. Эти заросли – последнее препятствие, отделяющее нас от пограничного перевала. Второй паре надлежит наведаться в тот овражек, что левее лесочка. Мы должны убедиться, что там чисто, иначе можем получить неожиданный удар во фланг. Задача ясна?

– Понятно, командир.

Разведчики ушли.

Выставив дозорного, капитан разрешил расслабиться оставшимся в развалинах бойцам. Трое молодых парней сбросили с плеч ранцы и упали на них. Лица чумазые, с бороздками от стекавших капель пота по слою белесой пыли. Люди еще не лишены сил, но довольны неурочной передышкой; они знают: долгого отдыха во время операций не будет. Пройдет полчаса или час, и последует очередная команда.

Потекли долгие минуты ожидания…

Наконец послышалось шуршание динамика небольшой радиостанции.

– Варан, ответь Гончему, – позвал старший первой пары разведчиков.

– Гончий, Варан на связи, – приглушенным голосом ответил Станислав.

– Объект чист.

– Понял.

Вскоре прозвучал аналогичный доклад и от второй пары.

– Варан, нам возвращаться? – поинтересовался командир первой пары.

– Объект оттуда хорошо виден?

«Объектом», естественно, был перевал.

– Как на ладони.

– Тогда оставайтесь на месте и ведите наблюдение.

Отключив радиостанцию, капитан подобрался к разлому в стене, вынул из чехла бинокль и принялся внимательно изучать окрестности…

Первый же сельчанин, показавшийся на пыльной проезжей части улицы Приовражной, показался бывшим спецназовцам весьма подходящей кандидатурой для контакта. Это был старичок лет под семьдесят, похмельного вида и в довольно потрепанной одежде. В руках он держал авоську и самодельную удочку.

Сейчас он явно топал на озеро поудить рыбу. К обеду вернется домой, примет стаканчик дешевого вина и позабудет о случайной встрече.

– Здравствуйте, отец, – окликнул его Болотов.

– И вам здравствовать, – остановился тот, заметив сидевших на обочине крепких парней. – Чегой-то вы здесь?

– С автобуса пешочком добирались. Притомились малость.

– А-а. Ну да, ну да, – закивал сельчанин. – До нас-то он не доходит, а остановка далековато.

Контакт завязался. Надо было подводить разговор ближе к искомой цели.

– Городские мы. Участок для дачи присматриваем. – Стас легонько толкнул Павла в бок. – Не подскажете, участок или заброшенный дом никто у вас здесь не продает?

– Отчего же – продают. Пелагея Маркова недавно померла, так ее родственники выставили дом на продажу.

– А сколько просят, не знаете?

– Полмиллиона просят. Дом-то у нее справный и надел большой.

– Это многовато, – протянул Болотов. – А подешевле нет?

– Подешевле был один вариант – дом Вовки Лапина. Но его недавно купили.

Кармазин сокрушенно покачал головой.

– Вот жалость какая. И кто же купил, не в курсе?

– Говорят, тоже городской. Я его не видал.

– А много ли отдал?

– Тысяч сто. Надел-то у Вовки был небольшой, а избой с тех пор как он помер никто не занимался. Совсем изба разваливаться стала. Еще бы годик-два, и крыша съехала бы набок.

– А где этот дом Лапина находится? Нам бы хоть посмотреть, на что можно рассчитывать за наши деньги.

– Так аккурат на другом конце деревни. Идите прямо по этой улице, пока не увидите поле. Предпоследняя изба и будет Вовкина. Там еще во дворе старая береза стоит.

– Спасибо, отец, – поблагодарили мужчины, не торопясь подниматься с травы.

Дед посмотрел на них с надеждой на некую благодарность.

– Могу проводить.

– Нет, спасибо – мы сами. Удачной рыбалки!

Дождавшись, пока словоохотливый дед скроется из виду, мужчины обогнули забор крайнего участка; вошли в густые заросли, обрамлявшие деревеньку с востока, и двинулись в обход к другому концу улицы Приовражной…

Валера Корниенко бросил курить несколько лед назад, потому, усевшись на обломок упавшей стены, вынул из целлофанового пакета промасленную тряпицу и принялся усердно протирать снайперскую винтовку. Во время боевых операций он занимался этим делом дважды в день и такого же трепетного отношения к оружию требовал от молодых коллег.

Три контрактника обосновались неподалеку от капитана.

– Неплохие места, – подал голос один из них – Сергей Волынов. – Сюда бы после войны с палаточкой дней на десять.

– Смотреть уже не могу на эти пейзажи, – стянул сержант Родимов светло-серую бандану. – Скорее бы закончить эту войну и вернуться на Среднерусскую равнину. Мне, знаешь ли, березовые рощи милее этих заснеженных пиков.

Промокнув косынкой лицо, шею, руки, он отжал ее и снова повязал на почти лысом черепе. В штабе батальона уже с месяц ждали приказ о его переводе в соседнюю бригаду на должность заместителя командира взвода. Потому и решил Серега в последний раз прошвырнуться в горы – попрощаться с товарищами в боевой обстановке.

Третьим контрактником был подрывник Слава Купцов – неторопливый, задумчивый, обстоятельный и физически очень развитый парень. Он всегда находился рядом со своими друзьями, но в разговор вступал лишь при крайней необходимости.

Самым странным членом группы, пожалуй, был старший лейтенант Андрей Трунилов, по боевому расписанию числившийся заместителем командира группы. В армию пошел вовсе не по зову сердца, а попал случайно – как признавался сам, вариантов имелось два: тюрьма или военкомат. Выбрал второе и, поступив в военное училище, вдруг понял, что понравилось. Недавно ему стукнуло двадцать пять, но семьей так и не обзавелся. Иногда покуривал травку, причем ганджубас для него уже давно был детским визгом на лужайке. По выходным он либо пил водку, либо читал мутную литературу. Однако обязанности заместителя всегда исполнял исправно, товарищей никогда не подставлял, в боях не раз отличался отчаянной смелостью.

Так уж получалось, что именно эти ребята являлись костяком группы. Капитан Кармазин, старший лейтенант Трунилов, прапорщик Корниенко, старший сержант Волынов, сержанты Родимов и Купцов. Сработались, притерлись, безраздельно доверяли друг другу. Остальной контингент в батальоне был переменным и именовался «волонтерами». Этих товарищей набирали в группу в зависимости от сложности и особенностей задания.

Досконально осмотрев местность, Станислав опустил бинокль и зажмурил уставшие глаза.

«Парни отдохнули. Сейчас дождемся гонцов, разобьемся на пары и по очереди рванем в лесочек и в балочку, – размышлял капитан. – Оттуда будет проще взять боевика. А здесь оставлю снайпера и самого молодого волонтера. В случае ахтунга прикроют прицельным огнем…»

Рука потянулась к плечевому карману, из которого торчал короткий огрызок антенны портативной радиостанции. Кармазин намеревался запросить у разведчиков обстановку, как вдруг из лесочка послышался хлопок.

Раскатистое эхо, отразившись от седловины перевала, многократно повторило резкий звук. Бойцы, не сговариваясь, бросились к проломам в южной стене и, застыв, смотрели на поднимавшийся от зарослей дымок.

– Гончий, я – Варан, – позвал капитан старшего первой пары. – Гончий, как меня слышишь? Гончий, ответь!

Через секунду тишину распорол треск автоматных очередей. Стреляли там же – в лесу.

Для группы это означает одно: разведчики вынужденно вступили в бой либо с передовой группой бандитов, либо с подошедшими основными силами отступавшей к перевалу банды.

Теперь капитана интересовало только одно: какова численность тех, с которыми придется вступить в бой?

Над ущельем снова повисает тяжкое, давящее и зловещее безмолвие.

Тишина над перевалом длилась недолго. Кармазин сделал еще один запрос по рации. Разведчики не ответили. И в этот момент по развалинам защелкали пули.

Начался бой…

По зарослям оврага Болотов с Кармазиным шли с максимальной осторожностью, стараясь не наступать на сухие ветви и не шуршать прошлогодней листвой. Часто останавливались, прислушиваясь к каждому звуку. Метров через сто – сто пятьдесят забирали влево – к краю дикой поросли и осматривались, дабы не промахнуться мимо цели.

Наконец, плавно отодвинув ветку куста, Павел тихо сообщил:

– Мы на траверзе предпоследнего участка. Вон одинокая береза торчит, о которой старичок-рыболов говорил.

– Дом видно?

– Только крышу.

– Надо подойди ближе, – предложил Станислав.

– Тогда вперед…

Почти ползком они преодолели неширокую полосу низкорослых кустов, без труда отыскали прореху в гнилом заборе. Пробрались на давно заброшенный участок, основательно заросший лопухами и лебедой.

Солнце поднялось довольно высоко, и обоим пришлось проявить невероятную аккуратность, чтобы, двигаясь к дому, не потревожить кусты с высокой травой. Если за участком наблюдал кто-то из дома, то резкое движение растительности могло их выдать.

– Слушай, если у этой развалюхи появился новый хозяин, то он мог завести собачку, – прошептал Болотов. – Такого небольшого кавказца весом полцентнера.

– Псина давно бы нас унюхала, – ответил Стас. – Да и охранять-то здесь пока нечего.

– И то верно…

Дом они разглядели, подобравшись к нему на расстояние в тридцать метров. Это действительно была настоящая деревенская изба, возведенная не менее ста лет назад. Стены почернели и покосились, крыша из древнего шифера местами обросла мхом, крыльцо и завалинка сгнили, а печная труба наполовину разрушилась. Рядом с крыльцом чернела врытая в землю лавочка, чуть дальше располагался колодец. От амбара остались лишь стены. За домом и амбаром виднелся щербатый забор, калитка и двухстворчатые ворота.

– Дверь в дом закрыта, в окнах никого не видно, – заметил Кармазин.

– И вообще как-то подозрительно тихо, – поддержал Болотов.

– Ну что, посмотрим поближе?

– Куда деваться? Пошли…

Достав оружие, бывшие спецназовцы двинулись к избе.

И в этот момент где-то слева раздался громкий лай собаки…

Через тридцать минут плотного боя Кармазин усомнился в том, что группа устоит под натиском многократно превосходящего противника. Группа держалась, но уже несла потери: один «волонтер» лежал, уткнувшись в бурые от крови камни – пуля прошила череп над ухом. Не ударила по касательной, а именно прошила, отколов на выходе кусок затылочной кости. Второй служивый сидел и покачивался, изредка подвывая в такт движениям – левая рука висела плетью, камуфляжка от ключицы до пояса насквозь пропиталась кровью. Третий молодой пацан, слава богу, был целехонький – лежал у северной стенки, вертел, как было приказано, башкой и наблюдал за прилегающим овражком.

– Вот так у них всегда, – утерся рукавом Корниенко. – Как равенство сил – дрейфят. А как перевес, так герои!

Станислав молчал, покусывая губы. Прапорщик был абсолютно прав в том, что банда превосходила по численности группу спецназа. Боевиков было много. Очень много.

С разными боевиками приходилось иметь дело Станиславу: с трусоватыми и нерешительными, с отчаянно смелыми и грамотными в военном отношении. Но одно общее свойство в тактике кавказцев он усвоил давно и твердо: ни один горец не станет стучаться лбом в непробиваемую стену. Все они с явным удовольствием бросаются на ослабленную добычу, терпеливо осаждают равного противника и никогда не лезут на рожон, если противник явно не по зубам. Подразделение, пытавшееся окружить развалины в трехстах метрах от перевала, удивляло наглой настойчивостью, окучивая спецназовцев плотным огнем. Они же, экономя боеприпасы, отвечали короткими очередями, не нанося существенного ущерба, а лишь удерживая противника на приемлемой дистанции.

Итак, через сорок минут разведки боем общая картина прояснилась. Теперь Кармазину надлежало найти и принять наиболее эффективное решение. Эффективное с точки зрения выполнения порученной миссии и в плане спасения группы.

«Надо подобраться к перевалу с востока», – сделал он окончательный выбор.

И, не оглядываясь, произнес:

– Родимов, пойдешь со мной. Трунилов – за старшего. Валера, прикрой.

Оставив в развалинах группу, капитан с сержантом осторожно выползли через северный боковой пролом в стене. По задумке Стаса они должны были незаметно обойти рассыпавшееся по балке перед лесочком подразделение боевиков, зайти в тыл и попытаться взять «языка». Заполучив пленника, можно было подумать об отходе с перевала вниз. В конце концов, приказа удерживать перевал Кармазин не получал.

Пара спецназовцев медленно ползла вверх по склону. Бандиты не замечали их, иначе наверняка нашпиговали бы пулями. Распластанные тела неплохо скрывала густая трава, а также редкий кустарник и небольшие деревья с кривыми стволами.

Слева слышался сплошной грохот от ураганной стрельбы боевиков. Сзади доносились редкие ответные выстрелы их товарищей. Боекомплект невелик – парням приходилось огрызаться не очередями, а одиночными выстрелами. И выстрелы эти становились все реже.

Перед вылазкой Кармазина и Родимова банда продвинулась вперед метров на двести, рассыпалась по балке, за редкими деревцами, по приямкам прилегающих пустошей. Дистанция стала очень неудобной: высовываться для прицельной стрельбы эти сволочи уже не давали, а для применения ручных гранат расстояние оставалось слишком большим.

В общем, положение было сложным, но бойцы пока держались…

Услышав лай крупной собаки, офицеры замерли.

«У соседей слева», – знаком показал начальник охраны.

«Да, я понял, – кивнул Стас. – Давай подождем…»

Успокоившись, пес замолчал. Выждав для порядка еще с минуту, Кармазин с Болотовым совершили последний рывок и прижались спинами к обветшалой стене из почерневшей древесины. Слева было крыльцо в три ступени, над головами – два оконца, занавешенных выцветшими тряпицами.

На дверь была прибита накидная ржавая железяка, с помощью таких нехитрых приспособлений в старину закрывали помещения висячими замками. Однако вместо замка здесь торчала тонкая чурка.

Стас стрельнул взглядом на дверь: «Смотри, закрыто снаружи».

«Точно», – так же беззвучно ответил Павел.

Однако это вовсе не означало, что внутри дома никого не было. Как правило, те, кто готовит засаду, зачастую нарочно вводят в заблуждение будущую жертву.

«Проверим?»

«Давай. Иди первым, я прикрою».

Кармазин юркнул к крыльцу, осторожно поднялся по ступеням. Встав сбоку от дверного полотна, вытащил чурку и отвернул в сторону железяку.

Не сговариваясь, офицеры приготовились к штурму: один взялся за дверную ручку, другой поднял пистолет.

«Пошел!» – распахнул Станислав дверь.

Болотов ворвался в сени, повернулся влево, вправо.

Никого.

Дверные петли издали громкий скрип, поэтому медлить было нельзя.

Внутрь избы они проникли в том же порядке: Стас резко распахнул дверь, Павел нырнул в сумрак горницы.

Осмотр помещений ничего не дал. И горница, и маленькая спаленка оказались пусты. Более того, застарелый запах и толстый слой пыли говорили о том, что здесь давненько никто не проживал.

– Я догадывался, что это подстава, – спрятал Кармазин пистолет.

– Проверим на всякий случай амбар. Или то, что от него осталось.

– Паша, ты, кажется, неплохо знал Костина?

– Был знаком, пока он не исчез.

– Как ты считаешь, Костин мог назвать подставной адрес, не устроив здесь засаду?

– Нет, Стас, на него это не похоже. Костин умен. А чем умнее человек, тем честнее и виртуознее он тебя обманет.

– В таком случае давай еще разок внимательно глянем на карту…

Станислав достал смартфон, открыл соответствующее приложение, нашел село Ронино и, максимально увеличив масштаб, принялся изучать прилегающую к избе местность.

– Нет, участок закрыт со всех сторон, – сказал он через минуту. – С востока заросли кустарника, с запада – ворота с калиткой, с юга и севера – соседские заборы и дома. Так что опасаться снайперов не стоит.

Офицеры вышли из дома и направились к амбару. Однако полуразрушенное строение тоже оказалось пустым. Кроме пары старых мотыг, полусгнившего хомута и какого-то хлама там не было ничего.

– К шефу? – спросил Болотов.

– Рано, Паша. И потом, что толку возвращаться ни с чем? Давай прошвырнемся по округе.

Покинув через огород участок, они снова спустились в лесистый овраг.

– Вот смотри, – открыв в смартфоне карту местности, Кармазин ткнул пальцем на ведущую к селу дорогу. – Если бы моей группе поручили кого-то поджидать здесь, то я разместил бы дозоры по обе стороны от дороги. В этом случае отлично видно каждую проезжающую мимо машину. Согласен?

– Логично, – кивнул начальник охраны. – Мы проскочили незамеченными, потому что оставили автомобиль в двух километрах от села и дальше шли лесистой низиной.

– Стало быть, надо проверить это местечко. Пошли…

Капитану и сержанту удалось обойти банду с востока, не встретив на пути ни единого дозора и поста. Признаться, командир даже расстроился. Если бы знал об их тупой беспечности – взял бы еще пару человек, включая пулеметчика, и, используя остатки боеприпасов, ударил бы в тыл.

– Странно, – заметил Родимов, наблюдая за позицией противника, – а у нас поговаривают, будто их натаскивают американские советники. Выходит, америкосы – такие же горе-вояки?

– Тише. Лучше смотри по сторонам. Как бы нас тут не засекли.

Загнав в приемное гнездо автомата предпоследний магазин, сержант предложил:

– Могу подобраться к ним еще ближе.

– А потом?

– Ну… попробую кого-нибудь взять и притащить.

– Мозгами-то пораскинь! – беззлобно проворчал Станислав. – Пулями нашпигуют!

– Кого?

– И тебя, и того, которого возьмешь!..

– Что предлагаете?

– Вместе пойдем. И взять будет проще, и тащить получится быстрее…

Выбрав боевика, сидевшего за грядой камней и снаряжавшего патронами магазины, Кармазин с Родимовым поползли, плотно прижимаясь телами к нагретой солнцем каменистой почве. Обойдя банду, они ползли с юга – со стороны российско-грузинской границы. За спиной ярко светило вставшее над горными пиками солнце, и заметить их было сложно. Да и некому было замечать – бандиты заняты перестрелкой; выбранный боевик, опустив голову, лихорадочно хватал из вскрытой цинки патроны и снаряжал ими автоматные магазины.

«Пошли. И гляди в оба!» – показал знаками капитан.

«Понял», – ответил сержант.

Резкий рывок. Оказавшись возле боевика, Кармазин саданул его по затылку прикладом и тут же прикрыл рот ладонью, чтоб тот, не дай бог, не вскрикнул.

Крика не получилось. Дернувшись, тот замычал и обмяк.

Воспользовавшись секундной паузой, Родимов распихивал по карманам «лифчика» трофеи – снаряженные магазины.

Спустя несколько секунд, крепко ухватив «языка» за шкирку, капитан с сержантом волокли его к развалинам…