Море седьмое, Балтийское
«Что именно я хочу узнать?» – задумался Леонидов, подходя к дверям фитнесклуба. Судя по машинам на стоянке, сюда ходили люди не бедные. Наверняка и внутри все солидно, респектабельно и с размахом. Алексей невольно одернул куртку и придирчиво взглянул на свое отражение в зеркальном стекле. Годится. Он открыл дверь и вошел. Девушка на ресепшен, увидев незнакомое лицо, окинула посетителя оценивающим взглядом и только после этого приветливо улыбнулась. Алексей, тоже с улыбкой на лице, направился к ней. Рядом стояла вторая красавица, стройная, загорелая, с безупречным маникюром и укладкой.
«Изменял ли Сажин своей жене? Ну, допустим. Если Анжелику Голицыну действительно убили, это сделал ктото из своих. Один из их теплой компании. Кому она еще нужна, эта кукла силиконовая? Реальные подозреваемые – муж и Дмитрий Сажин. Ну, еще Дарья, которая вполне могла убить Голицыну из ревности. За борт столкнуть, а так оно, судя по всему, и было. Телото так и не нашли. Значит, за борт упала. Да, Дарья Витальевна женщина хрупкая, но ведь Анжелика была пьяна, она едва стояла на ногах. Такой вариант проходит. Но есть завещание Анжелики. Очень странное завещание. Муж об этом прекрасно знал, вот и получается, что емуто в смерти своей второй половины выгоды нет никакой. А вот Сажину…»
Алексею интересно было узнать, каким образом Дану Голицыну удалось склонить Дарью к суициду? И какие отношения на самом деле были у Сажина и Анжелики? Завещание – это ведь не шутки! Пора познакомиться с любовницей Дмитрия Сажина, потому что эта женщина наверняка знает все, если и не все, то многое. И про Анжелику тоже. От любовницы свои секреты, от жены свои. С Дарьей Витальевной Сажин об интиме не откровенничал, но ктото же знал его и с этой стороны? А вдруг Анжелика завещала свои миллионы за ночь любви? Шальная баба, любила выпить и мужиков любила. А Сажин – это мужик! Зебриевич сказал, что по Дмитрию Александровичу многие женщины с ума сходят, и Леонидов в это охотно поверил. А вдруг всетаки было?
– Чем я могу вам помочь? – приветствовала его загорелая красавица в спортивном костюме цвета фламинго.
– Я хочу оплатить пробное занятие с индивидуальным тренером, чтобы понять, подходит ли мне ваш фитнесклуб, – принялся Алексей ее очаровывать.
– А куда вы ходили до этого?
Он назвал клуб, в который имел годичный абонемент.
– Думаю, вам у нас понравится. Наш клуб не хуже, а может, даже и лучше. Откуда, кстати, вы о нас узнали?
Стандартный вопрос, которого Леонидов, в общемто, и ждал. Теперь можно переходить к главному.
– Мне порекомендовал вас друг, – небрежно сказал он. – Дмитрий Сажин.
– Дмитрий Александрович? – девушка разулыбалась.
«Хорошенькая, – подумал Алексей. – Эта могла бы подойти на роль сажинской любовницы».
– Он ведь у вас частый гость? – спросил Леонидов, внимательно приглядываясь к загорелой красавице.
– О, да!
– Я знаю, что он занимается по индивидуальной программе.
– Вы тоже кикбоксер? – с интересом посмотрела на него девушка.
– Кто, я? – Алексей сразу сбавил обороты. Не хватало еще травму получить, в единоборствахто он не очень силен. До Сажина ему уж точно далеко, судя по рассказам Зебриевича. – Нет, я больше по части подъема тяжестей.
– Дмитрий Александрович много времени проводит в тренажерном зале. Вы хотели бы позаниматься с тем же тренером?
– А она сейчас свободна?
– Почему она?
– Дима говорил о какойто девушке…
– Ах, вот вы о чем! Только вы чтото путаете. Она тренер по танцам, а не… – Красавица явно смутилась. И перевела взгляд на экран.
В холле висел огромный телевизор, по которому крутили рекламный ролик. Высокая блондинка заманивала клиентов на восточные танцы. Двигалась она пластично, сексуально, и фигура у нее была потрясающая.
«Виктория Мезенцева, – прочитал Алексей в нижнем углу экрана, перехватив взгляд девушки с рецепшен. – Лауреат международных конкурсов и мастер спорта по…» Экран на секунду погас. Теперь уже другая девушка приглашала всех желающих заниматься йогой.
– Вика сейчас в клубе? – небрежно спросил он.
– Она не выходит за рамки деловых отношений с клиентами, – сухо сказала красавица цвета фламинго, потому что лицо ее от возмущения стало под стать спортивному костюму.
– Разве? – с иронией спросил Алексей.
– Я не знаю, что именно рассказал вам Дмитрий Александрович, но это скорее исключение из правил. И потом: это давно уже закончилось.
– Вот я и хотел подхватить эстафету, – подмигнул Алексей, прикидываясь ловеласом.
– Да что в ней такого особенного? – В голосе красавицы была досада. – Да и не будет она ни с кем встречаться после Сажина. До сих пор переживает, что он ее бросил. Я ее прекрасно понимаю. Вики в клубе сейчас, кстати, и нет…
В этот момент Алексей увидел, как Виктория Мезенцева заходит в клуб. Надо же, какая удача! Мезенцева ни на кого не смотрела, и вид у девушки был скорее раздраженный и усталый, чем довольный. А ведь на неето все смотрели, личность известная и красавица, есть чему порадоваться. И вообще, на экране она была гораздо лучше, чем в жизни, ярче и увереннее в себе. Алексей ринулся на перехват.
– Вика!
Она обернулась и посмотрела на него с удивлением:
– Я вас знаю?
– На пару слов. – Алексей твердо взял ее под локоток и отвел в сторону, подальше от любопытных глаз. – Чтобы вы не думали, будто я к вам пристаю: вот мое удостоверение.
– Из полиции? – Вика даже не стала брать документ в руки. Сразу почемуто испугалась.
– Вы не москвичка? – попробовал догадаться о причине ее паники Алексей. – Живете без регистрации? Не беспокойтесь, я по другой части.
– Я москвичка! Недавно ею стала.
– А чего тогда боитесь?
– По инерции. Из полиции ведь, – поежилась Вика.
– Неужели за вами есть грехи? Да ладно, не бойтесь. Не укушу.
– А я и не боюсь!
– Вот и хорошо. Где бы нам поговорить?
Москвичкой, значит, недавно стала. Повезло. Ах, эти залетные красавицы, оккупировавшие столичные фитнесклубы! Это на первый взгляд работа красивая, а на самом деле пахота. И клиенты попадаются капризные. Съемные квартиры, вечная нехватка денег, надежды на личное счастье, порою несбыточные…
– Здесь, внизу, есть кафе. Но там дорого, – предупредила Вика.
– Ничего, я это переживу.
Они спустились вниз. Клуб был дорогой, соответственно, и кафе недешевое. Спиртных напитков в ассортименте не было, зато в избытке имелись свежевыжатые соки, кислородные коктейли и витаминные добавки.
– Чем вас угостить? – спросил у Вики Алексей, присаживаясь за столик.
– Я на диете, – предупредила она. – Если и съем, то салатик. А пить буду воду.
– Не сок?
– В нем сахар.
– Я тоже слежу за весом. – Он тяжело вздохнул.
– Заметно. – Вика бросила на него оценивающий взгляд. И похвалила: – Вы в хорошей форме.
– Спасибо. Вы тоже.
– И всетаки: что вас сюда привело? Почему вдруг полиция? – спросила девушка, когда принесли заказ.
– Меня интересует Дмитрий Сажин. А я знаю, что вы встречались.
Она вспыхнула. Потом резко отодвинула стакан с водой и попыталась встать.
– Спокойно, – Алексей придержал ее за руку. – Сядьте. Вам надо выговориться.
– Я не хочу об этом говорить! – Она всетаки села.
– Понимаю: он поступил некрасиво.
– Некрасиво? – Она посмотрела на Леонидова с удивлением. – О, нет! Это же Сажин! Это я повела себя как дура. На чтото надеялась… – В ее голосе была горечь.
– Как вы познакомились?
– А как здесь все знакомятся? – Она пожала плечами. – Сажин – мужчина, мимо которого невозможно пройти, не оглянувшись. И он не может этого не знать. Мы регулярно сталкивались нос к носу, и в один прекрасный, а точнее, несчастный для меня день он просто взял меня за руку и сказал: «Ну, сколько можно на меня пялиться? Вечером свободна?» И я кивнула.
– Да, слов он понапрасну тратить не любит, – вздохнул Алексей. – Он вас случайно выбрал или была причина?
– Он видел рекламный ролик. Сказал, что я ему понравилась. А помоему, ему все равно. Он просто хотел проверить, сможет ли он жить без своей Даши. Есть ли на свете любовь, вот что он хотел узнать. И все.
– И как? – тихо спросил Алексей. – Есть?
– Есть. Это и былото всего один раз. Когда мы с ним… Сексом занимались, в общем. Так что его любовницей меня можно назвать с большой натяжкой.
– Расскажите, – попросил он.
– А тут и рассказывать нечего. Поехали после работы ко мне. Сажин предложил в ресторан, но я отказалась. Чего я там не видела? Еду заказали на дом. Сажин купил шампанское, дорогое, французское. Вообще, он не мастер ухаживать, хотя и не жадный. Спросил, чего я хочу. А я просто хотела быть с ним.
– Он сказал вам, кем работает? – осторожно спросил Алексей.
– Сказал. Менеджером в какойто фирме. Торговая сеть, что ли.
– Сказал, что женат?
– Сразу. Мнето что? – пожала плечами Вика.
– Не лукавьте, – погрозил ей пальцем Алексей. – Вы влюбились и решили, что легко уведете его у сорокалетней женщины, которая мало интересуется тряпками и столь же мало своим мужем, который, как вы догадались, настоящее сокровище. И удивительно при этом несчастен. Поэтому для вас шок, что вы проиграли Дарье Сажиной, которая, я уверен, даже войны вам не объявляла. Пожала плечами, сказала: «Берите». И отошла в сторону.
– Овца! – в сердцах сказала Вика. – Какая же она овца! Не понимает, какой шикарный мужик ей достался! И он сидит на ней, как на наркотике. Когда мы были вместе, мне показалось, что он все время принюхивается. Понимаете, он ищет ее запах! Я начинаю верить в феромоны! Он сказал, что ее волосы както поособенному пахнут. Вообще, Сажин вел себя странно. Вроде бы и хотел, но чтото ему мешало полностью расслабиться. Мне показалось, что ему стыдно. А чего тут сты дитьсято?
– Быть может, с ним чтото не так? Я имею в виду физиологию…
– Вы смеетесь? – фыркнула Вика. – Это ей не надо, а емуто как раз надо! Мы мало разговаривали, но коечто я поняла. Если он у нее действительно был первым, то сделал ей очень больно. Потому что размер впечатляет. А Дарья Витальевна хрупкая женщина. Но должна же она понимать такие вещи?
– Ей не с кем сравнивать. Это у вас было много мужчин, а у нее кроме мужа никого, – не удержался от иронии Алексей. – Не думаю, что она смотрит кино для взрослых.
– Но ходит же она по этим своим музеям? Разглядывает всякие там античные статуи, картины? Должны же у нее возникать какието ассоциации?
– Она ходит в музеи смотреть искусство, а не сравнивать анатомию мужчин и женщин.
– Вы хотите сказать, что она вообще не смотрит на это самое место? – хмыкнула Вика. – А муж ей боится сказать. Объяснить. Господи, несчастные люди!
– Вика, вы сказали, что Дарья Витальевна – хрупкая женщина. Вы что, с ней виделись? Иначе откуда вы знаете, как она выглядит?
– Я не… – Она схватила стакан с водой и жадно стала пить.
– Вы проговорились, – ласково сказал Алексей. – Зачем вы с ней встречались?
– Из простого женского любопытства! – с вызовом сказала Вика.
– Опять лукавите. Вы не оставили мысль развести ее с мужем. Вамто не надо объяснять, в какой цене у женщин мужская сила. Вас потому и потянуло к Сажину. А если бы вы еще узнали и о том, что он миллионер… – забросил Алексей пробный шар.
Вика закусила губу.
– Вы встречались не только с Дарьей Витальевной, но и с Голицыным, – уверенно сказал Алексей. – Это он вас нашел или вы его?
– Можно сказать, что мы нашли друг друга, – призналась Вика. – Я не в курсе, сколько у Сажина денег, просто догадываюсь, что он не беден. Потому что я была у него на работе.
– Вы были у него на работе?! А как вы узнали, где именно он работает?
– Из анкеты.
– Я вижу, Вика, что вы развили бурную деятельность. Но надо сказать, что Сажин того стоит. Вы караулили его у дверей? Или сумели войти к нему в офис? Неужели в кабинет?
– После той ночи он исчез. Не звонил, не приезжал в клуб. Я ему звонила, номер нашла в той же анкете. Но он сначала сказал, что занят на работе, а потом стал сбрасывать мои звонки. И я поехала к нему в офис. Когда секретарша узнала, к кому я иду, она повела себя странно. Я и не думала, что так сложно попасть на прием к простому менеджеру, – с иронией сказала девушка. – Кончилось тем, что я вышла на крыльцо и просто стала ждать, когда Сажин выйдет из дверей. И тут подъехала машина. Из нее вышел мужчина, лицо которого мне показалось знакомым. Потом я вспомнила, что видела его фото в глянце. Он тоже посмотрел на меня с интересом. А потом с улыбкой спросил: «И кого ждет такая красивая девушка? Буду разочарован, если не меня». А я ему ответила: «Я жду Дмитрия Сажина».
– И вот тут Голицын сделал стойку.
– Да, лицо у него было удивленное, – кивнула Вика. – Он спросил, кто я Дмитрию Сажину.
– А вы что сказали?
– Да как есть. Любовница.
– А не уточнили, что бывшая любовница? Или недолюбовница? Не обижайтесь, вы ведь сами упомянули, что любовными ваши отношения можно назвать с большой натяжкой.
– Но ведь было? Даже два раза! – злорадно сказала Вика.
– Надеюсь, денег он вам не предлагал за эту ночь? – вздохнул Алексей.
– Да вы что?!
– Короче: вы сели в машину Голицына и поехали изливать друг другу душу.
– Откуда вы знаете?!
– Даниил Валерьевич наверняка не упустил такой возможности. Это же надо! Любовница Дмитрия Сажина! Можно сказать, наконецто! Свершилось! Ведь при разводе Дарья Витальевна имеет право на половину всего имущества. Она о нем, конечно, не знает, но сути это не меняет. Уверен: Сажин не стал бы судиться с женой. Он дал бы ей все, что она захотела. И как вы разыграли эту карту? Голицыну нужны были деньги, он хотел вернуть себе утраченное, а вам нужен Сажин. И вы принялись строить планы. Результат: вы встречались с Дарьей Сажиной, после чего она попыталась покончить с собой.
– Это неправда! То есть не сразу! Дан с ней тоже говорил!
– Вы взяли ее в тиски? Я понимаю Дарью Витальевну: столько неприятных открытий сразу! Ее и без того хрупкая психика не выдержала. А потом… Сажин с вами поговорил, да? И очень жестко поговорил. Вот почему вы ходите опустив глаза, с таким лицом.
– Он сказал, что женат на лучшей из женщин, потому что его жена не способна на подлость. А я – обычная жадная стерва. А еще швырнул мне в лицо ключи от квартиры. Сказал: «Ты об этом мечтала, девочка? Хорошо устроиться в жизни? Вот твои квадратные московские метры! Надеюсь, я достаточно заплатил за свою глупость. Если с этого момента ты мне скажешь хоть одно слово помимо «здравствуйте, Дмитрий Александрович», ты не найдешь работу в этом городе нигде, кроме как в борделе».
– И вы взяли эти ключи?
– Да!
– Ай, молодец! В смысле, Сажин молодец. Красавец просто! Извините, Вика, я давно не встречал таких людей, как он. Людишки стали мелкие какието, пакостные. И жадные. А тут такой размах! А скажите мне вот что. Зачем я, собственно, к вам и пришел. Могла Анжелика Голицына быть любовницей Сажина?
– Нет. Никогда.
– Уверены?
– Абсолютно.
– Может быть, как и с вами, была одна ночь?
– Нет. Со мной он изменил жене в первый раз и сказал, что повторять эксперимент не собирается. Судя по тому, что я потом видела и слышала, Сажин просто перестал замечать других женщин, кроме своей Дашеньки, – презрительно сказала Вика. – Да что в ней такого особенного, гос поди?
– Ничего, кроме того, что муж ее любит. Наверное, есть за что. Или ни за что любит. Но так любит, что идет ради этой любви на все. Прощение попросить у Дарьи Витальевны Сажин вам, часом, не велел?
– Просто велел держаться от нее подальше. И от него. С тех пор мы только здороваемся. Я ему говорю «здравствуйте, Дмитрий Александрович», как он и велел, а он молча кивает и проходит мимо, – горько сказала Вика.
– Но тогда как объяснить это странное завещание?
– Какое завещание?
– Анжелика Голицына оставила все свои акции Сажину.
– Да вы что?!
– Как вы думаете, почему она это сделала?
– Изза любви, конечно!
– Не думаю, – вздохнул Алексей. – То есть я не собираюсь отрицать, что в Сажина можно влюбиться, но, помоему, тут другое. Кстати, вы так и не спросили, почему Дмитрием Александровичем вдруг интересуется полиция. Или вы уже знаете, что Анжелику Голицыну убили?
– Убили?! – искренне удивилась Вика. – Нет, я не знала. Вы Сажина, что ли, подозреваете?
– В точку попали. Даниил Валерьевич теперь свободен. Может, попытаете счастья?
– Нет, спасибо!
– Неужели у вас с ним ничего не было?
– За кого вы меня принимаете? – оскорбилась Вика.
«За обычную жадную стерву», – чуть было не сказал Алексей. Вика ему не понравилась. Чтото в ней было от немецкой овчарки, даже лицо вытянутое, напоминающее собачью морду. Да, собака красивая, породистая, но о том, что это не болонка, не такса или дружелюбная колли, не стоит забывать ни на секунду. Сажин это понял и от железной Викиной хватки сумел избавиться. Он, видать, и не таких обламывал.
– Может, она мужу хотела насолить? Это я так, своим мыслям. Вам, Вика, спасибо огромное за экспертное заключение.
Она кинула взгляд на часы и вскочила:
– Я же на занятия опаздываю! Еле успеваю переодеться!
И убежала. Алексей расплатился по счету и поднялся наверх.
– Ну как? Удачно? – ехидно спросила красавица на ресепшен.
– Да, – широко улыбнулся он. – Я, пожалуй, не буду покупать индивидуальное занятие. На днях заеду и куплю абонемент. Всего хоро шего!
– И вам, – улыбнулась девушка.
На стоянке Алексей нос к носу столкнулся с Дмитрием Сажиным. Тот, в белой курткепуховике и в белоснежных спортивных штанах, выходил из своей машины, черной «Хонды». Леонидова он заметил сразу, но перед тем, как поздороваться, взял паузу.
– Здравствуйте, Дмитрий Александрович! – первым сделал шаг навстречу Алексей.
– Привет. Спортом решили заняться? – Сажин подбросил ключи от машины и ловко их поймал. В его взгляде не было ни смятения, ни страха. Скорее насмешка. Будто это он был охотником, а не добычей.
– Беру пример с вас. Скажите, а вы всегда носите белое? – с интересом спросил Алексей, приходя в восторг от этой восхитительной наглости.
– Предпочитаю этот цвет другим. Мне разве не идет?
– Идтито идет. Только белый цвет очень уж маркий. На дворе слякоть, грязь. Пара шагов по лужам – и на ваших белоснежных штанах грязные потеки.
– Сейчас хорошие химчистки, – серьезно сказал Сажин.
– И дорогие!
– Это не смертельно.
– Для васто! Еще бы! С вашимито деньгами! Надо же вам кудато их девать. Но теперь, когда жена от вас ушла, придется ведь потратиться, Дмитрий Александрович. Другие женщины вовсе не столь бескорыстны, как Дарья Витальевна.
– Откуда вы знаете, что она от меня ушла? – тяжело посмотрел на него Сажин.
– Зная вашу супругу, нетрудно предположить, что она не простила вам многолетнего вранья.
– Я ночевал сегодня дома. И она тоже.
– Я все больше склоняюсь к мысли, что это вы убили Анжелику Голицыну.
– У вас есть доказательства? – рассмеялся Сажин.
– Пока нет.
– Тогда идите к черту!
– Угораздило же вас влюбиться в единственную женщину, на которую ваши чары не действуют. Потому что в ее сердце занозой засел Даниил Голицын. И пока вы эту занозу не выдернете, так и будете страдать.
– Она мне не мешает, эта заноза, – пожал плечами Сажин.
– Еще как мешает! Вы и Голицына держите при себе, чтобы насладиться видом поверженного соперника. Мол, где сейчас он и где вы? И жену потому не отпускаете.
– Наслаждаюсь видом поверженного соперника? Так ведь она мне не враг, а жена. Моя законная жена, – подчеркнул Сажин.
– Вы ее захотели, и вы ее получили. Неважно как. Вы добиваетесь всего, чего хотите. А трофеи должны висеть в парадной комнате и радовать глаз победителя.
– Вы психолог, да? Ментпсихолог! Смешно! Повторяю: идите к черту. Моя жена останется со мной.
– Дарья Витальевна на вид такая хрупкая, уязвимая. Но именно перед ней вы бессильны. По всем проехались, словно танк, в том числе и по Голицыну, а тут скулите и выпрашиваете милость. Купить эту женщину вы не можете, она не продается. Завоевать ее сердце не получилось, хотя вы все для этого сделали. А если будете давить, она уйдет от вас навсегда. Как уже пыталась сделать дважды. Даже вы не можете возвращать людей с того света, Сажин.
– Слушай ты, мент, – Дмитрий Александрович наконецто потерял самообладание. Алексей, который был неплохим психологом, умел бить в больное. Железные сажинские пальцы впились в его плечи. – Это ведь тебе я обязан тем, что сегодняшнюю ночь провел на диване в гостиной… Куда ты лезешь?!
Сажин навис над ним горой, буквально придавил. Алексей, который с недавнего времени тоже был в неплохой физической форме, выстоял. Какоето время они смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Потом Сажин обернулся. За ними пристально наблюдал вышедший из дверей охранник.
– Место неподходящее, – Сажин опустил руки и одернул на Алексее куртку. – Извини, офицер, пиджачок маленько на тебе помял. Оружия не носишь. Молоток! – Он шагнул к дверям, и уже взявшись за ручку, обернулся и посмотрел на Леонидова так, что тому стало не по себе. – Я тебя предупредил. Если моя жена по твоей вине чтонибудь попытается с собой сделать, тебе никакая психология не поможет.
Мимо торопливо посторонившегося охранника Сажин вошел в клуб. Хлопнула дверь.
– Не связывайтесь вы с ним, – боязливо сказал паренек в наспех накинутой на плечи куртке. На улице был морозец. – Говорят, он очень крутой.
– Кто говорит?
– Да все. Девки в клубе шепчутся. Андрюха все время жалуется, тренер его. Спаррингпартнер, – поправился паренек. – Жалости, говорит, у мужика нет ни к кому. Если уж бьет, то наотмашь. Если что, я не слышал, как он вам угрожал.
– Вот даже как? – усмехнулся Алексей.
И, насвистывая, пошел к своей машине. Страх он испытывал редко, так, чтобы понастоящему, до дрожи в коленях и зияющей пустоты в области сердца. Офицер полиции какникак и за себя может постоять. Оружие тоже имеется, табельное. Да и кто захочет связываться с ментом? Но Сажин, похоже, захочет. Теперь, когда от него уходит жена, ему терять нечего.
«Припомнит мне Дмитрий Александрович это колечко, – невольно поежился Алексей. – Ох, припомнит!»
Поэтому, когда с проходной позвонили и сказали, что к нему поднимается Дарья Витальевна Сажина, Алексей невольно вздрогнул. Чего ей надо? А если муж узнает, что она опять приходила в полицию?
Алексей почувствовал пробежавший по спине холодок, вспомнив пронизывающий взгляд Сажина, когда тот сказал: «Оружия не носишь. Молоток!» Теперь это оружие лежало у Алексея в кабинете, в столе. И расставаться с пистолетом Леонидов отныне не собирался. Да, Сажин бьет наотмашь, тут стоит задуматься. И быть настороже.
«А умирать не хочется», – подумал Алексей, глядя, как в его кабинет заходит Дарья Витальевна. Сегодня она была одета просто, в джинсы и свитер, а вот лицо ее словно помолодело. Взгляд просветленный, как у человека, принявшего важное для себя решение, русые волосы свободно рассыпались по плечам, и что странно, седина в них хоть и есть, но выглядит это вполне органично и Сажину не старит. Волосы она не красит, только ресницы и губы, чутьчуть. Своеобразная женщина, чтото в ней определенно есть.
– Я пришла сказать вам спасибо. – Дарья Витальевна присела и улыбнулась Алексею так, что он невольно улыбнулся в ответ. – Отныне я знаю правду. В прошлый раз я немного лукавила. Я вам не все рассказала, щадя своего мужа. Он мне всетаки муж. – Она по привычке тронула безымянный палец, на котором раньше было кольцо.
– Всетаки разводитесь? – Алексей невольно смотрел на этот осиротевший палец.
– Да. Я много думала. Ночь не спала. Ладно бы Дима был просто лгун, но он, похоже, еще и убийца.
– Может быть, не все так однозначно, – поежился Леонидов. На диване в гостиной, это еще ничего. Только «пиджачок» помялся. А вот если Дарья Витальевна заставит мужа съехать… – Доказательств у меня нет, – промямлил он.
– Господи, да вы, похоже, боитесь! – Сажина посмотрела на него с удивлением. – У вас такое лицо… О! Я прекрасно знаю этот взгляд! Неужели вы боитесь Диму?!
«Это тебе он Дима, – зло подумал Алексей. – Лежит у ног пушистым белым ковриком. А для всех остальных – Сажин. И чего тебе не живется с таким мужиком? Наслаждалась бы своим простым женским счастьем. Ах, Дима, я хочу персик! И он гонит целый вагон этих персиков черт знает откуда, судьбы ломаются, люди гибнут, а эта… кукла. Не хочу я, Сажин, ни тебя, ни эти персики! Да она ненормальная!»
– Что вы на меня так смотрите? – Дарья Витальевна невольно одернула свитер. – Я просто хочу, чтобы все знали правду!
– Какую именно правду?
– Это мой муж убил Анжелику! Я пришла, чтобы рассказать об этом!
– Вы так хотите засадить его в тюрьму?
– Но если он убил, он же должен за это ответить?
– Хорошо. Рассказывайте. – Алексей выдвинул ящик стола, чтобы проверить, на месте ли пистолет. На месте. Порядок. – Рассказывайте, – повторил он, задвинув ящик.
– Я не хотела ехать в этот круиз. Изза Дана. Мне тяжело видеть его рядом и понимать, что мы никогда не будем вместе. Но Диме непременно надо в этом убедиться. Раз за разом он сталкивает нас с Даном, чтобы проверить, люблю ли я его еще. Я уже устала от этих проверок! А сам Сажин ходит к любовнице! Потом эта любовница устраивает мне сцены!
– Положим, сцена была только одна, – вздохнул Алексей.
– Откуда вы знаете?!
– Потому что я с ней говорил. С любовницей.
– Зачем?!
– Затем, что я расследую убийство.
– Но при чем здесь это?!
– Дарья Витальевна, я вас внимательно слушаю. Вы не хотели, но поехали.
– Да. В новогоднюю ночь, – она запнулась, – я рано легла спать. То есть из банкетного зала я ушла первой из нашей компании. И только собралась ложиться, как зазвонил телефон.
– Это был Голицын, – сообразил Алексей. – Вот почему вы встали и пошли искать на свою голову приключений. А муж не нашел вас в каюте, когда через полчаса спустился в свой люкс. Голицын был сильно пьян?
– Нет. Не очень.
– А вы?
– Я выпила пару бокалов шампанского, не больше!
– Это за новогодним столом. А потом?
– Дан прихватил в баре бутылку «Просекко», – призналась Дарья Сажина. – На открытой палубе холодно, дует ветер.
– И вы решили согреться итальянским шампанским. Итак, вы с Голицыным пили шампанское на открытой палубе, потом целовались. И в этот момент… Ну же, Дарья Витальевна! Рассказывайте, рассказывайте.
– Вы что, там были?!
– Пока вы говорите сплошные банальности. Классическая сцена: жена целуется с любовником, и в этот момент на сцене появляется ревнивый супруг. И мне это очень не нравится. Уж больно по нотам разыграно.
– Дима пришел с Анжеликой! – с вызовом сказала Сажина. – Я сразу поняла, что вот онито любовники!
– Вы ошибаетесь, – мягко сказал Алексей.
– А как же ее завещание? И потом: они ссорились. Она висла у него на шее. А он сказал: «Как ты меня достала!»
– Муж вас видел?
– Наверное, да. То есть точно видел. Он мне сам сказал.
– Вы с Голицыным попытались спрятаться?
– Мне стало неловко. Мы сначала метнулись в тень, а потом побежали вниз, на закрытую палубу.
– А Сажин и Анжелика Голицына остались на открытой палубе.
– Да.
– И поэтому вы думаете, что он ее убил?
– А кто?
– Логично. Она его достала, и он столкнул ее за борт. Да, он это может.
– Вот видите! Вы сами это признаете!
– Я записал ваши показания, – строго сказал Алексей. – И всетаки, Дарья Витальевна, вы бы не спешили с выводами. Не торопитесь выставлять за дверь чемодан с вещами вашего супруга.
– Вы мне предлагаете жить с убийцей?!
– Ну а с кем вы до этого жили? Вы не задумывались, откуда у вашего мужа столько денег? А на него ведь и уголовное дело заводили, и… – Алексей чуть было не ляпнул про предотвращенное Сажиным похищение Алисы, но вовремя вспомнил помятый «пиджачок». – Нет, доказательств у меня нет. Ни у кого нет, иначе ваш муж сидел бы в тюрьме. Но то, что он человек безжалостный и беспредельно жесткий, – это факт.
– Кто?! Дима?!
– Да Дима, Дима. И потом: вы не можете против него свидетельствовать, вы жена.
– А кто может?
– Голицын. Но он вашего Сажина до жути боится. Зебриевич может. Софья Исааковна.
– Софа! Ну, конечно! – обрадовалась Дарья Витальевна. – Она же видела, как Дима с Анжеликой ссорились! Голицына на весь ресторан кричала, что он – импотент!
– Анжелика обвинила Сажина в импотенции?! – Алексей невольно закашлялся. – Извините… И что он?
– В томто и дело! Софа говорит, что Сажин смолчал. И ушел.
– Не верю! – покачал головой Алексей, вспомнив недавний разговор с Викой. Сажин уж точно не спускает, когда ему хамят. – Да, мне надо поговорить с Софьей Исааковной. Скажите, Дарья Витальевна, а что она за человек?
– Кто? Софа? Очаровательная женщина! Замечательная жена и мать! Обожает своего Сему! У них прекрасная семья!
– У вас с Сажиным тоже прекрасная семья, – невольно вздохнул Алексей и тут же поправился: – Посвоему прекрасная.
– Да что вы сравниваете! Софато своего мужа обожает! У них огромная любовь!
– Зато Сажин любит за двоих, – не удержался Алексей. – Но вы, похоже, не хотите этого замечать. Восторгаетесь чувствами других, даже не подозревая о том, как повезло лично вам.
– Я знаю, что мой муж нравится женщинам! – вспыхнула Дарья Витальевна. – Одна из них попыталась объяснить мне почему. До сих пор сгораю от стыда. Я же вам о чувствах говорю, поймите!
– Но ведь души нет без тела.
– И вы туда же?! Мужская солидарность, да?
– Давайте оставим эту тему. Мы говорили о мадам Зебриевич. Как выяснилось, она ценный свидетель. Мне надо понять, насколько ей можно верить.
– Конечно, можно! Она прекрасный человек! Что меня всегда умиляло в Софе, так это ее нетребовательность в быту и… во всем. Она умеет обустроить этот быт при минимальных затратах, хотя могла бы позволить себе многое.
– Ну да, она ведь жена банкира, – кивнул Алексей.
– И при этом сама ведет домашнее хозяйство. А ведь у нее трое детей! Софа такая энергичная! Однажды они с Семой полетели на Канары. Софе, редкой чистюле, не понравились грязные, на ее взгляд, окна в их вилле. Она раз сказала Семе, другой, чтобы тот попросил управляющего отелем исправить этот недочет. А потом просто взяла и вымыла окна.
– Что сделала?!
– Окна вымыла.
– На вилле, на Канарах? В отеле класса люкс?
– Ну да. В этом вся Софа.
– У управляющего был шок?
– Это еще что! Софа создает для своего мужа полный бытовой комфорт, чтобы он думал только о том, как зарабатывать деньги для их большой семьи. Зебриевич ни одной тарелки в жизни не вымыл, даже не знает, где купить батон хлеба. Доходит до безумия. Както Зебриевичи полетели на Мальдивы. Попали в отельбутик, островок первозданной природы. Утром Софа, а она просыпается первой, очень рано, пошла на пляж и обнаружила, что ее путь преграждают камни. Надо идти в обход. Иностранцы, которые жили в том же отеле, карабкались по камням либо делали большой крюк по жаре. Но Софа сочла, что ее Семе это будет неудобно. У него одышка и артроз. Во время учебы в университете Софа толкала ядро, и надо сказать, у нее это неплохо получалось, – улыбнулась Дарья Витальевна. – Она даже завоевала медаль на студенческой универсиаде. В общем, Софа за час размела эту тропинку. Когда Сема соизволил наконец встать, наикратчайший путь на пляж был свободен.
Алексей не выдержал и рассмеялся.
– Ее не оштрафовали за самоуправство? – смеясь, спросил он. – Варварски расправилась ведь с первозданной природой!
– После того как управляющий увидел, как Софа метает валуны в море, он предпочел промолчать. А иностранцы потом благодарили мадам из России и даже заказали для нее шикарный букет. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство, Алексей Алексеевич? Вы поняли, кто такая Софья Зебриевич?
– Жена Зебриевича. Ключевое слово – «жена».
– У вас прекрасное чувство юмора, – похвалила Дарья Витальевна.
– Скажите, а вы думали о том, что будет, если я всетаки докажу причастность вашего мужа к убийству Анжелики Голицыной?
– Ну, суд, наверное, будет.
– Наверное. Если Сажина всетаки посадят, что выто будете делать? К Голицыну побежите? Он ведь однажды вас уже отверг. Не боитесь повторения?
Судя по выражению ее лица, Алексей понял, что пережал. Вот теперь он вплотную подошел к черте, можно сказать, навис над бездной, стоя на одной ноге. На цыпочках. Даже если Сажина посадят, он выстоит. Такие люди и в тюрьме не пропадают. А когда он оттуда выйдет…
– Дарья Витальевна, а не хотите прогуляться? – неожиданно предложил он. – Погода сегодня чудесная. Легкий морозец, с утра было солнышко. Вы на коньках катаетесь?
– На коньках? – оторопела она. – Ну да. Немного.
– Поехали в парк! Там дорожки залили еще в начале зимы.
– В парк? С вами?
– Я, конечно, не такой красавец, как ваш Сажин, но мужчина хоть куда. – Он расправил плечи. – Или я вам не нравлюсь?
– Нет, но… Както все это странно.
– А коньки мы возьмем напрокат.
– Ну, хорошо… – Она явно мялась.
Алексей же не хотел оставлять ее одну в таком состоянии. Женщинаморе. Когда на нем буря, мужчины тонут, как корабли, которые пленила стихия. Срочно надо разгонять тучи, иначе и пистолет не поможет. А то у Сажина его нет!
…Гуляя с Дарьей Витальевной в заснеженном парке, Алексей невольно вспомнил Леру. Какие же они разные, эти женщины! Но обе упрямые. И посвоему прекрасные. Сейчас Дарья Сажина похожа на ребенка, глаза у нее ясныеясные, носик смешно морщится, то ли она сейчас засмеется, то ли заплачет. Нет, она Анжелику не убивала. Как можно было такое подумать?!
– А вы женаты? – спросила она, когда Алексей подхватил ее уже у самой земли, точнее, льда. На коньках Дарья Витальевна стояла плохо, но надо отдать ей должное, и не геройствовала.
– Почему обручальное кольцо не ношу? Так.
– У вас проблемы в семье? – догадалась Сажина.
Чутье у нее и в самом деле было, как у экстрасенса. Отчего она так глуха к чувствам своего мужа, оставалось только удивляться.
– Я сделал глупость. Как и ваш муж. Одну маленькую глупость. Впрочем, что я говорю? Маленькую сделал Сажин, хотя заплатил за нее как за большую. А я совершил проступок, за который мне нет прощения, Дарья Витальевна. – Алексей метнул в нее снежок.
Она засмеялась и стала стряхивать снег с пушистого воротника своей куртки. А потом внезапно нагнулась, схватила горсть снега и очень ловко швырнула в Алексея. Тот не успел увернуться. Стоя с залепленным снегом лицом, он зашарил руками в поисках Дарьи Сажиной, которая так плохо стояла на коньках. Наконец Алексей схватил ее за воротник и притянул к себе.
– Хулиганка!
Он потащил ее к выходу из парка. Мороз крепчал, настроение у Дарьи Витальевны явно улучшилось, ей бы еще стаканчик пунша…
– Прекрасный день сегодня. – У выхода из парка стоял Дмитрий Сажин. В белой куртке. Без шапки. На каштановых волосах и на длинных ресницах лежали снежинки, отчего его взгляд казался еще более темным и словно бы затягивал в воронку.
– Дима? Ты разве не на работе? – искренне удивилась Дарья Витальевна.
– Я сам себе хозяин, как ты теперь знаешь.
– Ты здесь случайно или…
«У нее в кармане мобильник. Служба безопасности холдинга наверняка за ней присматривает, – сообразил Алексей. – Сажину ничего не стоит узнать, где его жена проводит время».
– Я подумал, что твой спутник человек занятой, в отличие от меня он на службе, а не в свободном полете. Поэтому домой отвезу тебя я. Идем. – Сажин крепко взял жену за локоть.
– Передаю вам ее с рук на руки, – шутливо сказал Алексей. – Она погуляла, съела сосиску в тесте, залепила мне в лицо снегом и прекрасно себя чувствует. Я бы еще порекомендовал глинтвейн.
– Милая, ты хочешь глинтвейна? – Сажин заглянул в глаза жене, словно пытаясь там чтото найти.
– Дда. Пожалуй, – кивнула она.
– Только не тащите ее прямиком в Куршевель, – посоветовал Алексей. – Я понимаю, что вы мужчина с размахом, Дмитрий Александрович, но достаточно и одного персика, необязательно вагон.
– Это сейчас о чем? – нахмурился Сажин.
– Ах, Алексей Алексеевич, он же совсем не читает книг! – рассмеялась Дарья Витальевна. – Ну откуда ему знать, что есть такой писатель – О’Генри. И у него есть замечательный рассказ о капризной женщине, которая не разобралась в том, чего ей больше хочется, персиков или апельсинов. А ее муж изза этого чуть ли не весь город разгромил!
На лице у Сажина отразилось огромное удивление. Он посмотрел на нее, на Алексея и вдруг расхохотался. Дарья Витальевна, глядя на него, тоже разулыбалась.
«Порядок, – подумал Алексей. – Я только что отошел от края бездны. На море почти что штиль».
…Панов позвонил ему вечером, в этот же день.
– Лешка, пляши! Мы раздобылитаки эту видеозапись! – радостно сказал он. – Я тебе ее переслал по электронке, но зная, что дел у тебя по горло, сам разокдругой просмотрел, потом мои мужики, и мы решили тебе помочь. Отсекли всех ненужных. Сразу скажу: как я и предполагал, с верхней, открытой палубы почти ничего нет. Качающийся свет фонаря и мечущиеся тени. Да и не хотели они, чтобы их видели, эти люди. А вот с верхней закрытой палубы запись очень даже вполне. Лица узнаваемые.
– Голицына поднялась, но так и не спустилась?
– Угадал! Похоже, убили ее. За борт столкнули. Новогодняя ночь, видимость плохая, темнотища, дождь со снегом. Вот вахтенные и проморгали. Или пили. Новый год всетаки. Да, поднималась Голицына в шубе. В накинутом на плечи норковом полушубке, – поправился Панов.
– Похоже, у нее в кармане лежал загранпаспорт, – задумчиво сказал Алексей. – Она просто забыла переложить его в сумку. Отсюда и версия, что Анжелика Ивановна осталась в Таллине. Долго же мы ходили по кругу!
– Но теперьто картина прояснилась, Леша! Итак: в два тридцать две по московскому времени на открытую палубу поднялись Дарья Сажина и Даниил Голицын.
– Знаю. При них была бутылка итальянского шампанского.
– Откуда, Лешка?! Неужели они тебе признались?!
– Только в том, что пили шампанское. Продолжай. Я записываю. – Он нацелился ручкой в блокнот.
– В два пятьдесят одну под камеру попали Дмитрий Сажин и Анжелика Голицына. Первый был в белом костюме, не мерзнет, видать, парень, а мадам, как я уже сказал, в норковом полушубке. Тоже белом. В руках клатч. Так это, кажется, называется. Узкая длинная сумочка со всяким дамским барахлом. Красная. И высокие красные сапоги были в ту ночь на мадам.
– Ботфорты. Так это, кажется, называется. А Сажин, как всегда, в белом. Заметная пара.
– Еще бы! Их ни с кем не спутаешь! Буквально через пять минут Дарья Сажина с Даниилом Голицыным опять прошли под камерой. То есть пробежали. Они очень торопились. Стали спускаться на палубу, где находятся их каюты. В три ноль шесть наверх поднялся Зебриевич.
– Что ты сказал?!
– Семен Абрамович Зебриевич. Банкир. Он был сильно пьян, судя по походке.
– Он был один?
– Да. В три одиннадцать вниз спустился Сажин. Тоже один. Они буквально в минуте разминулись с Голицыным, который опять поднялся наверх. Сажин зашел в бар на верхней закрытой палубе, поэтому они и не столкнулись. Видать, замерзтаки бедняга и решил согреться, выпить виски. Или нервы.
– У него нет нервов. Скорее согреться. Значит, Дан вернулся, – задумчиво сказал Алек сей.
– Да, возможно, он искал жену. Но, видимо, не нашел, потому что через восемь минут спустился вниз, на закрытую палубу.
– А Зебриевич?
– Зебриевич спустился через три минуты после Голицына. Семен Абрамович шел очень быстро, похоже, что протрезвел.
– Или раньше притворялся пьяным… Да, Юрка! Ничего себе хронометраж! И кто из них, потвоему, убил Анжелику Голицыну?
– Уж точно не Дарья Сажина.
– Это я еще вчера понял. Но у всех троих был шанс. У Сажина, Голицына и Зебриевича. Много ли надо времени, чтобы столкнуть за борт пьяную женщину? Какието секунды.
– Думай. А видеозапись я тебе уже переслал.
Панов дал отбой. Алексей уставился в свой блокнот и задумался. Мотив был у Сажина: завещание. У Голицына тоже вроде бы был. Нет жены – не надо просить развод. Но с другой стороны, нет жены – нет акций. Алиса – это журавль в небе. Срочно надо узнать, какие у них сейчас отношения?
Зебриевич… Алексей с досадой отбросил ручку. Вот кто темная лошадка! А ведь Зебриевич спустился вниз последним! И молчит как рыба. Либо сам убил, либо он – ценный свидетель. Который видел, кто именно убил Анжелику Голицыну.
Что до остального… «Отсекли всех лишних». А вот в этом Юрка Панов не прав. Среди этих лишних тоже могут быть ценные свидетели. Которые ныне рассеялись по Галактике, словно звездная пыль, то бишь по нашей огромной стране. Кто знает, может, парень, который в ту новогоднюю ночь поднялся наверх освежиться, приехал в Питер, чтобы сесть там на паром, из города Самары? А девушка, которая в роковой момент тоже вышла покурить, родом из Сибири? Видеть они ничего не видели, только слышали, а если даже и видели… Кому охота тратить свое драгоценное время на какието свидетельские показания? Тем более никто ничего и не спрашивает.
Нет, на это рассчитывать не приходится, на свидетелей, которые вдруг объявятся добровольно. Их надо искать, а это кропотливый труд. Проще додуматься.
«Задачка с тремя неизвестными. Всегото. X, Y, Z. Неужто я ее не решу? – занервничал Алексей. – Зебриевич крепкий орешек, Сажин так просто не подарок, а Голицын… Похоже, редкая сволочь. Если он решил жениться на дочери, то за каким тогда пудрит мозги матери? Вербует ее в союзники? Ведь это же не так просто – подойти к Дарье Сажиной и сказать: мы с Алисой теперь пара. Еще неизвестно, как Дарья Витальевна на это прореагирует. А она, похоже, еще ничего не знает. Сажин, как обычно, молчит. Он надеется за год решить эту проблему. И Алиса молчит, потому что дала отцу слово. Зачем торопить события? Выдержка у Алисы Дмитриевны железная. Девушка много чего знает, но предпочитает помалкивать. И всетаки: кто же убил Анжелику Голи цыну?»
Одно Алексей уже понял: дальнейшее расследование невозможно вести без показаний Софьи Зебриевич. Вот кто, оказывается, ценнейший свидетель! Она видела, как Сажин с Анжеликой ссорились, и знает, по какой причине муж поднялся на открытую палубу. Воздухом подышать или… Вот именно: или.
Судя по тому, что рассказала Дарья Витальевна, у нежно любящих супругов Зебриевич нет друг от друга секретов…
Жена Семена Зебриевича не стала отговариваться чрезвычайной занятостью. Хотя могла бы. У нее трое детей и муж, который не в курсе, где можно купить буханку хлеба. То есть взгляд Семена Абрамовича на сей предмет на прилавке магазина натыкался, и не раз, но купить? А вдруг это не тот хлеб? Не по той цене? Или в доме его в достатке? В общем, хлопот у Софьи Исааковны хватает, хотя старшей дочери восемнадцать, девушка взрослая и по хозяйству матери наверняка помогает. А вот младшей пять. И няни у Софьи Исааковны нет.
– Я оставила Берту со старшей дочерью, – объяснила она Алексею, когда тот задал наводящий вопрос: а не сильно ли я вас напряг?
Алексей сразу насторожился. Семья для Софьи Исааковны святое. Она Мать и Жена. Важнее этого может быть только Семина просьба, а точнее, приказ, как с новогодним круизом. Это не обсуждается, идешь собирать чемодан.
– Вам муж велел прийти ко мне? – Он сознательно сделал упор на слове «велел». Должна же быть у женщины гордость? Самоуважение? В конце концов, просто женские капризы? Но Софья Исааковна не прореагировала.
– Сема сказал, что наш гражданский долг помогать правосудию, – сказала она, одернув кофточку. И с готовностью посмотрела на Алексея, мол, задавайте свои вопросы, я жду.
– А когда господин Зебриевич деньги в офшоры выводил, это ему тоже гражданский долг диктовал?
Госпожа Зебриевич озадаченно заморгала. Видать, она и в самом деле была не в курсе финансовых махинаций своего супруга. Леонидов на всякий случай навел справки. Банк Зебриевича проводил рискованную финансовую политику, прачечной его, конечно, нельзя было назвать, но и поручиться за кристальную чистоту всех совершаемых сделок нельзя было тоже. Зебриевич умело балансировал на грани, но любой скольконибудь значимый толчок мог опрокинуть его банк в пропасть либо поднять довольно высоко. Все зависело, естественно, от магнитуды предполагаемого землетрясения и знака «плюс» или «минус». Либо отъем денег, либо значительные финансовые вливания.
Это и была причина, по которой Зебриевич поехал в круиз. Сажинский холдинг за последний год поднялся очень высоко, и стать карманным банком «АNДА» стало весьма заманчиво. Разумеется, владея значительным пакетом акций компании. Каким образом Зебриевич намеревался их заполучить, для Алексея пока оставалось загадкой. Но он собирался ее разгадать в самом ближайшем бу дущем.
– Хорошо, давайте перейдем к сути, – невольно вздохнул он и принялся изучать сидящую перед ним женщину. С чего начатьто?
Софья Исааковна оказалась дамой корпулентной, нетрудно было вообразить, как она, будучи двадцатилетней девушкой, толкает ядро. Она и тогда уже наверняка была не худенькой и покушать любила. Как оправдание звучало то, что ей необходимо нарастить мышечную массу. И надо сказать, что крупное тело Софьи Исааковны даже сейчас, в сорок с лишним лет, после трех родов, не выглядело рыхлым. Сбитая, чемто похожая на чугунное ядро, вся такая литая и наполненная силой, мадам Зебриевич не производила впечатления, что она – легкая добыча. Одевалась она просто: длинная темная юбка, безликая блузка с коротким рукавом, несмотря на то, что на улице была зима, из украшений – толстая золотая цепь на шее, на цепи внушительных размеров крест. Алексей невольно посмотрел на руки София Исааковны. Рельефные плечи, широкие запястья, крупные кисти и пальцы, похожие на клещи.
«А если она тоже поднималась наверх?.. Нет, камера это не зафиксировала. А вот представить, как Анжелика летит за борт, глядя на эти руки, очень даже нетрудно», – Алексей невольно заерзал.
Софья Исааковна меж тем с готовностью уставилась на него красивыми темными глазами и слегка наморщила лоб. Похоже, старалась припомнить, что же такое офшоры? И как на них отвечать, чтобы не подставить под удар обожаемого Сему?
– Итак, вы не хотели ехать в этот круиз, – мягко начал Алексей издалека. – Шутка ли, встречать Новый год вдали от своих детей! Вы, должно быть, хотели, чтобы муж поехал один, коли ему так уж приспичило.
– Один?! – в глазах у Софьи Исааковны заплескался ужас. – В это гнездо разврата?! О! Я прекрасно видела, что там происходит, – презрительно сказала она. – Порядочные женщины так себя не ведут!
– Это вы об Анжелике Голицыной? – невинно спросил Алексей.
– А эта вообще… – С губ госпожи Зебриевич едва не сорвалось бранное слово.
– То есть, когда она якобы пропала, вы не сильно огорчились?
– Она нашла то, что искала. Туда ей и дорога.
– А куда?
– В могилу!
– А кто вам сказал, что ее убили? Трупто так и не нашли!
– Сема сказал.
– А он откуда знает?
– Потому что он видел, как ее столкнули за борт.
– Кто столкнул?
– Сажин.
«О как! Ну, Зебриевич… Мамой, значит, клянешься?»
– А почему Семен Абрамович сам мне об этом не рассказал?
– Так они же друзья!
– А вы с Сажиным, значит, не друзья?
– Я его едва знаю.
– И как он вам?
– Да никак, – пожала плечами Софья Исааковна. – Мужчина как мужчина.
«Вот и еще одна женщина, на которую не действует мужская харизма Дмитрия Александровича, – подумал Алексей. – В ее глазах Сема даже с одышкой и артрозом в сто раз прекраснее. Да, любовь творит чудеса».
– То есть вы не испытываете к Дмитрию Александровичу ни любви, ни ненависти? – уточнил Леонидов.
– Нет. Он друг моего мужа.
– Но почему вдруг вы решили засадить его в тюрьму? Ведь выто не видели, как Сажин бросает за борт Анжелику Голицыну!
«Бросает за борт – хорошо сказал», – удовлетворенно подумал Алексей. Образ Стеньки Разина Сажину подходит. Мужчина он крупный и сильный, в его руках женщина что пушинка.
– Да, но Сема так сказал!
Ключевое слово – «жена».
– А мужу вы, Софья Исааковна, верите безоговорочно?
– Так ведь он муж! – озадаченно посмотрела на Алексея мадам Зебриевич.
– Давно вы замужем?
– Почти двадцать лет, – с гордостью сказала Софья Исааковна.
– Значит, в студенческие годы вы ни Сажина, ни Голицына, ни Дарью Витальевну не знали? – спросил Алексей, сделав нехитрые подсчеты.
– Нет, не имела чести.
– Тяжело вам, наверное, было за новогодним столом в компании с малознакомыми людьми?
– Так ведь я была с Семой!
– Хорошо, – тяжело вздохнул Алексей. – Как вы оказались в баре, где ругались Анжелика Голицына и Дмитрий Сажин?
– В баре?! Я шла в уборную! Но они так громко кричали…
– Что именно они кричали? – кисло спросил Леонидов.
– Такое даже повторять неприлично. Но что с них взять? Они же любовники! – презрительно сказала Софья Исааковна. Верная жена.
– С чего вы это взяли? Что они любовники?
– Так ведь она сказала Сажину, что он импотент!
– Тогда каким образом они были любовниками?
Софья Исааковна крепко задумалась. Алексей увидел, как она нервно теребит сумочку. Должно быть, там лежала написанная Семой инструкция.
– Я видела, как она на нем висла, – сказала наконец мадам Зебриевич.
– Тогда? В баре?
– Нет, после. Она буквально тащила его наверх, на открытую палубу.
– А это уже интересно, – оживился Алексей. – Значит, Дарья Витальевна ушла изза стола первой. А ваш муж стал надираться. С чего это?
– Сема просто немножко расслабился, – заерзала Софья Исааковна.
– И часто он таким образом расслабляется?
– О нет! Только по праздникам!
– Потому вы и поехали с ним в этот круиз. Понятно, – кивнул Алексей. – Чтобы он, напившись, не дай бог, не свалился за борт. Тогда почему он оказался на открытой палубе один?
– Потому что я уснула, – тяжело вздохнула Софья Исааковна.
– Боже! Как вы могли?!
– Укачало меня. – Мадам Зебриевич открыла сумочку и засунула туда руку. – Паром всетаки.
«Неужели осмелится достать шпаргалку?» – слегка напрягся Алексей, не зная, как на это реагировать. Но Софья Исааковна достала веер. Обычный белый веер, из пластика, приглядевшись, Алексей увидел, что каждое звено украшено картинкой с видами СанктПетербурга. В кабинете было тепло, не сказать жарко, а Софья Исааковна была в кофточке с коротким рукавом. Но ей все равно понадобился веер. Обмахиваясь им, госпожа Зебриевич сказала:
– Я спиртное плохо переношу, вот меня и сморило от шампанского. Держалась, сколько могла, потому что Сема спать не собирался. Но в три ночи у меня совсем не осталось сил. И я пошла к себе в каюту. По дороге и увидела, как Дима с Анжеликой в обнимку идут наверх.
– Прямотаки в обнимку?
– Она к нему прижималась и чтото шептала на ухо, я это видела своими глазами!
– Верю. А что в этот момент делал ваш муж?
– Он зашел в бар. Сказал: на посошок. Ведь все встречали шведский Новый год! Ну и Сема присоединился.
– Ах да. По нашему времени три часа ночи, а у них Новый год. Хорошо, что мы наконец переходим на зимнее время. А то три часа разницы с Европой – это многовато. Вы не находите?
– Мнето что? – пожала плечами Софья Зебриевич.
– Значит, ваш муж дернул виски на посошок и почувствовал, что ему надо бы освежиться. А то перед глазами все плывет. А вы в этот момент уснули у себя в каюте.
– Я ждала Сему, но меня сморило, – пожаловалась Софья Исааковна.
– Ну а когда вы с Семой стали обсуждать убийство Анжелики? Утром, как только проснулись?
– Утром позвонил Даня и сказал, что его жены в каюте нет.
– Почему же вы ему не сообщили, что она мертва?
– Потому что… – Софья Исааковна запнулась. – Как только Сема положил трубку, я рассказала ему о том, что видела в баре. А он мне на это: «Теперь понятно, за что он ее».
– Он – это Сажин? Или Голицын? Ведь ваши слова можно истолковать двояко. Голицын ведь запросто мог приревновать жену к Сажину и столкнуть ее за борт в порыве гнева.
– Даня? Неет… Это не Даня.
– Почему?
– Так ведь Сема говорит…
– Все с вами понятно, Софья Исааковна. Вы можете быть свободны.
– Как? Это все? – откровенно удивилась она. – Но Сема сказал…
– Софья Исааковна, драгоценная моя, а какой мне от вас прок? – перебил ее Алексей. – Все равно вы говорите со слов Семы, что бы вы ни рассказывали. Вот я и хочу послушать самого Сему. Так проще.
– Что вы, что вы! – замахала рукой госпожа Зебриевич. – Он так занят! Если надо что, так вы спросите у меня!
– Я уже спросил. Я вижу, что Голицыну вы симпатизируете больше, чем Сажину, хотя, в принципе, это фигуры для вас равнозначные: друзья мужа. Причину такой симпатии я могу узнать?
Софья Исааковна хихикнула и плотоядно облизнула губы.
– Знаете, Сажин, он такой надменный. А Данечка милый. И даже советуется со мной.
– По поводу?
– У него ведь ресторан. А я прекрасно готовлю. Я ему дала несколько фирменных своих рецептов, – с гордостью сказала Софья Иса аковна.
– У Голицына ресторан?!
– Да, вот уже два года.
– И как он? Процветает?
– Вообщето, дела идут не очень, – вздохнула мадам Зебриевич. – Как Сема говорит. Но сейчас ведь время такое.
– Да, время непростое, – согласился с ней Алексей. – А ваш муж, выходит, в курсе всех Данечкиных дел?
– Конечно! Ведь Сема же свои деньги туда вложил! Я очень обрадовалась. Будет хоть куда пойти. Данечка всегда меня угощает, я к нему, бывает, забегу, когда по магазинам нахожусь, – оживилась Софья Исааковна.
– А каков его долг вашему мужу? – забросил удочку на всякий случай Алексей.
– Понятия не имею! Мы с Семой за деньги никогда не говорим. Он мне дает, сколько нужно, но при этом говорит: «Не спрашивай меня, Софа, откуда. Времена сейчас тяжелые». Или: «Радуйся, Софа, мы вчера немножко разбогатели». Но этого я давно уже не слышала. Времена сейчас тяжелые.
– Это правда, – вздохнул Алексей. – Адресок ресторана не подскажете, Софья Исааковна? Я почемуто уверен, что ваши фирменные блюда стоит отведать.
– С радостью, – расцвела она. Кажется, Алексей нашел подход к Софье Зебриевич. – Если я и хотела бы гдето работать, то поваром, – защебетала она, рисуя на листке схему проезда. Хотя достаточно было и адреса, в Инете все есть. – Но Сема против. Не против повара вообще, а против моей работы. Вот подарил бы он мне этот ресторан… – мечтательно сказала госпожа Зебриевич. – Уж я бы там развернулась! Деньгито все равно мужнины! А я бы его подняла, этот ресторан…
«Скажем так: я кредитую Голицына», – вспомнил Алексей, пряча бумажку со схемой в карман своей куртки. Похоже, не зря он вызвал к себе Софью Исааковну. Вернее, не зря Зебриевич ее сюда послал. Понятно, Семен Абрамович преследовал свою цель, но Софья Исааковна невольно проговорилась. Поэтому Алексей отпустил ее с миром и крепко задумался.
«Интересно получается. Их было шестеро. Один, то есть одна, убита. И все четверо говорят, что это сделал Сажин. Кроме самого Сажина. Он молчит. Ах, Зебриевич, Зебриевич! Как издалекато заходит! Конечно! Ведь это же Сажин! Семен Абрамович сначала хочет посмотреть на его реакцию. Если Дмитрий Александрович вдруг начнет активно действовать, а он это умеет, Зебриевич запросто отыграет назад: что ты, Дима, это же баба! А с бабы какой спрос? Сболтнула лишнее, языкто длинный. Одно твое слово, и мы ее мигом урезоним. Только и ты уж в долгу не останься. Неужели Зебриевич затеял размен? Акции компании Сажина за его свободу? Если ктото задумал свалить Сажина, у них была только одна проблема: Дарья Витальевна. Ее показания. А она своего супруга фактически предала…»
Алексей схватился за телефон. Потом передумал и отменил вызов. Такие вещи по телефону не говорят. Дарья Витальевна хотя бы понимает, что она делает?!
«Где она может быть?» – гадал он, садясь в машину. На работе вряд ли. После того как Сажина узнала о том, что реальный владелец ее журнала муж, она наверняка потеряла интерес к своей работе. Дарья Витальевна в подачках не нуждается. По магазинам она ходить не любит, что касается развлечений… Вряд ли ей сейчас до развлечений.
«Она дома». Алексей специально не стал звонить Дарье Сажиной, чтобы проверить себя. Если он угадал, то разговор получится. А если нет, то на нет, как говорится, и суда нет.
Он немного волновался, набирая на панели домофона номер сажинской квартиры. Ждать пришлось недолго.
– Дима, это ты? – раздался в динамике напряженный голос Дарьи Витальевны.
– Нет, это не Дима. Это Леонидов. Впустите меня, пожалуйста. Нам надо поговорить.
Она без лишних слов открыла.
Леонидов знал, что у Дмитрия Сажина есть еще две квартиры в Москве. Одна шикарная, в новом элитном доме, на последнем этаже. Можно сказать, полноценный пентхаус. Недавно там закончили ремонт. Дмитрию Александровичу есть куда съехать, да и с «помощницей по хозяйству» проблемы не будет, стоит ему только пожелать. А вдруг он уже съехал?
«Она спросила: “Дима, это ты?” Значит, ждет мужа с работы. По привычке, но ждет».
Дарья Витальевна была в домашнем брючном костюме, который ей шел. Фигура у нее все еще была девически стройной, и голубой цвет к лицу. Волосы заколкой стянуты в трогательный хвостик.
– Чтото случилось? – поежившись, спросила она. – У вас такое лицо…
– Я только что разговаривал с Софьей Зебриевич. Пройти можно?
– Ах да! – Сажина наконец сообразила, что они так и стоят на пороге. – Проходите в гостиную.
«Вот на этом диване, должно быть, и спит сейчас Дмитрий Александрович», – невольно подумал Алексей, разглядывая мебель в гостиной. Напротив дивана была дверь в супружескую спальню.
– Извините, там не убрано, – Дарья Витальевна поймала его взгляд и торопливо закрыла дверь.
– Как вы себя чувствуете?
– Я разве больна? – насмешливо спросила она. – Да вы садитесь. – Он сел в одно из кресел, не на диван. – Так что Софа?
– Я ей не верю.
– Напрасно. Она честная женщина.
– Дарья Витальевна, вы хотя бы понимаете, что происходит? – умоляюще посмотрел на нее Алексей.
– Моя жизнь рушится. И что? – пожала плечами она.
– Господи, ваша жизнь! – Он чуть не расхохотался. – Да проснитесь вы наконец! Что вы себе придумали какуюто химеру? Упиваетесь своими переживаниями. Ах, Дима сказал неправду! У Димы, оказывается, есть деньги! Дима не простой менеджер, а владелец крупной компании! И это вас унижает! Смешно, Дарья Витальевна! – в сердцах сказал Алексей. – Вы ведете себя как маленький ребенок. То, что сделал ваш муж, – почти за пределами человеческих возможностей. Можно сказать, что он земной шарик закрутил в другую сторону, все и всех поставил с ног на голову. Но у него, как и у каждого, есть своя ахиллесова пята. Да, Дмитрий Александрович практически неуязвим. Пока вы рядом. И его враги прекрасно это знают. Вы позволили собой манипулировать.
– Кому? – удивленно посмотрела на него Сажина.
– Это вы мне скажите, кому. Вы не просто так пошли в новогоднюю ночь наверх с Голицыным. Этому наверняка предшествовали какието события. Вот вы мне о них и расскажите.
– Рассказать? – Она задумалась.
– Я понимаю, что это больно. Я знаю, вы пытались покончить с собой. Кто это сделал? Кто и что вам такое сказал, что вы полезли в петлю?
– Откуда вы знаете, что в петлю? – удивленно посмотрела на него Дарья Витальевна. – Я никому не рассказывала. Неужели Дима вам проговорился?
– Нет. Дима молчит. Как и всегда. Это просто фигура речь. Но получилось, что я угадал.
– Да, вы многое угадываете. – Она вздохнула. – Ну, хорошо, я вам расскажу…
