В пятницу Роджер в сопровождении Луво появляется на тротуаре перед другим домом, который вроде бы не имеет к Альме Коначек никакого отношения и стоит вовсе даже на другом конце города. Этот дом прячется за четырехметровой каменной стеной с осколками битых бутылок, торчащими по всему верху. Над стеной покачиваются вершины девяти или десяти эвкалиптов.

У Роджера в руке пластиковый пакет с чем-то тяжелым. Остановившись у ворот, он бросает взгляд в направлении камеры видеонаблюдения (она скрыта за тонированной полусферой) и показывает, подняв повыше, свой пакет. Минут через десять к ним выходит женщина и, не говоря ни слова, проводит внутрь. За ней плетутся две надушенные колли.

Дом небольшой, и чуть не все его стены стеклянные. Женщина усаживает их в светлой комнате с большим камином. На каминной доске окаменелость, похожая на сплющенного крылатого крокодила, по спирали выползающего из полированной сланцевой плиты. Тут до Луво доходит, что вся эта комната отдана под выставку подобного рода экспонатов – они стоят на пьедесталах, свисают со стен, разложены в подсвеченных витринах. Их не один десяток, некоторые довольно крупные. Бросается в глаза спиральная раковина диаметром с крышку уличного люка и поперечный срез окаменелого дерева, приделанный к двери, а также нечто, похожее на слоновый бивень, покоящийся на золотых подставках.

Вскоре входит мужчина, наклоняется к собакам, чешет их за ушами. Роджер и Луво встают. Мужчина бос, на нем закатанные до середины лодыжек слаксы и мягкая на вид расстегнутая рубашка. Сзади голову подпирает большущая складка жира на шее, на правом запястье красуется золотой браслет. Ногти на руках сияют как полированные. Он отрывает взгляд от собак и, усевшись в мягкое кожаное кресло, широко зевает.

– Привет, – говорит он, кивая сразу обоим.

– Это Шефе Карпентер, – сообщает Роджер, но при этом не ясно, Луво он это говорит или кому еще.

Никаких рукопожатий. Роджер и Луво садятся.

– Твой сын?

Роджер мотает головой. Снова появляется та женщина, вносит черную кружку, Шефе берет ее; Роджеру и Луво ничего не предлагает. В три глотка Шефе выпивает содержимое кружки, ставит ее, кривится, трещит какими-то костями в спине, вращает шеей и наконец спрашивает:

– Ну, что у вас?

К удивлению Луво, Роджер достает из пластиковой сумки окаменелость, которая Луво знакома. Роджер взял ее из шкафа Гарольда. Экспонат представляет собой отпечаток папоротника – три ветки с листьями, которые лежат почти параллельно, белея на фоне темного камня. Видя экспонат в руках у Роджера, Луво так и хочется его потрогать, пройтись по каменным листочкам пальцами.

Шефе Карпентер смотрит на предложенный образец четыре или пять секунд, но с кресла не встает, попыток взять в руки не делает.

– Могу предложить тебе пять сотен рэндов.

Роджер испускает натужный, заискивающий смешок.

– Да ладно тебе, – говорит Шефе. – У меня на террасе в данный момент таких штук сто. И что я могу за них выручить? А еще что-нибудь у тебя есть?

– В данный момент ничего.

– А где же тот большой, который у тебя наклевывался?

– Будет, будет. Он уже на подходе.

Шефе протягивает руку вниз, берет кружку, заглядывает в нее и снова ставит на пол.

– На тебе ведь долг так и висит, верно? Люди приходят, забирают все, что ты заработал, правильно я говорю? – Он переводит взгляд на Луво, глаза теплеют, потом он снова устремляет их на Роджера. – Ох, долго, долго тебе еще его выплачивать!

– Ничего, у меня скоро такой будет – о-го-го!

– Так что – пятьсот рэндов, – ставит точку Шефе.

Роджер сокрушенно кивает.

– А сейчас, – вставая, говорит Шефе, и его большое лоснящееся лицо светлеет, как будто из-за тучи вышло солнце, – может, покажем мальчику коллекцию?