Они вошли в него незаметно и не только из-за накрывшей джунгли темноты: не было никаких ворот в циклопических стенах или внезапно вынырнувших из джунглей городских улиц с рукотворными строениями. Просто постепенно то слева, то справа им начали всё чаще попадаться инородные каменные тела, глубоко вросшие в зелёный организм тропического леса. Валяющиеся одиночные шестигранные трёх – пятиметровые столбы сначала сменились их хаотичными завалами, а потом и стройными поленницами, высовывающимися из завесы тропической растительности по краю тропы то углом, то покосившейся стенкой.

– «Удивительное однообразие» – заметил на ходу Дим – «Ни украшений, ни индивидуальности отдельных сооружений. Какие-то из них длиннее, шире или выше других, но общее впечатление монотонности: везде два ряда базальтов шпал» – он заглянул, задержавшись на несколько секунд, в разлом очередной поленницы, вдоль которой сейчас шла тропа – «и спрессованная коралловая крошка между ними – хоть огораживающая что-то стена, хоть здание с крышей – ни какой разницы. И никакой фантазии»

– «Вот именно!» – согласился Ив, размышляющий о чём-то по привычке покусывая нижнюю губу – «Ни окон, ни чётко очерченных площадей или улиц, которые обычно вырастают из стремящихся прилепиться друг к другу дворов. Тебе ничего не напоминают эти разбросанные на небольшом, но не равном, расстоянии друг от друга однотипные постройки? Не по отдельности, а все вместе, в целом?»

– «Промзону с раскиданными по территории цехами» – с сомнением пожал плечами Дим.

– «Или систему складов» – выдал наконец свою версию Ив – «Никакое производство не логично разделять на десятки отдельных участков, а вот хранение грузов просто необходимо сегрегировать и по типу, и, возможно, по владельцу. Здесь уже, в зависимости от количества наименований и собственников хранимого, возможна потребность в сотнях отдельных открытых и закрытых, в зависимости от типа груза, площадок. Причём площадки эти постепенно достраиваются, по мере необходимости»

– «Ты хочешь сказать, что мы на территории древнего портового склада?» – спросил Дим, обозревая открывшийся вид. Джунгли кончились – они стояли на берегу мелкой протоки, одной из многих, деливших на куски раскинувшуюся перед ними картину: небольшие, от нескольких десятков, до нескольких сотен квадратных метров, разделённые мелкими каналами, островки зелени, из которых выглядывали в том же виде, что они видели по дороге, сооружения из базальтовых брёвен – где-то бесформенной кучей, где-то составлявшие невысокие ровные платформы, а кое – где и с вполне сохранившимися стенами в три – пять метров высотой на основаниях из черных валунов.

Бесформенная природная округлость прятавших их лесных зарослей резко контрастировали с режущей глаз прямой геометрией каналов, контуры которых, на подобии знакомых дорожных бордюр, очерчивали уложенные строгими прямыми линиями шестигранные столбы. И хотя эта «дорожная разметка» во многих местах ушла под воду, а кое – где и просто разрушилась, глаз автоматически улавливал общую картину, как абсолютно неприродную.

– «Скорее – транзитного терминала» – ответил Ив и развернул перед глазами виртуальную карту – «Нан Довас, который историки считают центром этого города-склада, в том направлении. Скоро будет смеркаться. Остановимся там, а с утра решим, что делать дальше. Если, конечно, Большой Брат не подкинет новых сюрпризов».

И они зашагали в центр этой островной страны по многочисленным деревянным мосткам, уложенным то ли местными жителями для редких туристов, то ли столь же редкими здесь археологами, продолжая перекидываться идеями, которые им навевал мёртвый город.

– «Транзитный характер порта очевиден – для местной межостровной торговли, если такая вообще была, столько сооружений не надо, да и что в них было хранить – кокосы? Значит грузы просто шли мимо острова, а здесь их временно хранили и перегружали. Вопрос – откуда и куда?» – продолжил развивать тему Дим.

– «Ну самое логичное объяснение – оттуда и туда, куда несли преобладающие ветры и течения. Помнишь, как сюда приплыл Сааведра? И где он нашёл побудительную информацию об этом месте?»

– «Помню также, что он не смог вернуться назад» – ответил Дим, спрыгивая с очередного мостика на плоские плиты, от которых ступени из базальтовых шпал вели в проём между двумя поленницами восьмиметровых стен, на котором Марк вывел надпись «Нан Довас»

– «Потому что кто-то, отправивший его сюда,» – пояснил друг, двигаясь вслед за ним – «Не рассказал ему, а может и сам не знал, что ключевые течения и ветра Тихого океана в южном полушарии идут по кругу против часовой стрелки».

Они вошли в ворота и увидели за первой стеной вторую, разделённые явными остатками когда-то глубокого рва, укрытого ярко – зелёным мхом, усыпанного каменными брёвнами и проросшими между ними деревьями.

Внутренний двор встретил их всё теми же сплошными зарослями тропической растительности, среди которой черным монументом стоял «мавзолей» – невысокое квадратное сооружение из тех же брёвен, с квадратным же отверстием входа. Единственное свободное от кустарника пространство занимала достаточно широкая дорожка, прямой линией, окантованной неизменным бордюром из базальтовых шпал, ведущая от ворот ко входу в эту гробницу, как называли её немногочисленные исследователи.

– «Нет, ну это абсурд какой-то» – искренне возмутился Дим, стоя внутри «гробницы» и рассматривая её внутреннее помещение в форме простого квадрата, без каких – либо дополнительных внутренних элементов, и «дырявую» крышу из каменных балок, уложенных с промежутками так, чтобы над головой вместо сплошного потолка получилась нечто вроде решётки – «Построить два забора толщиной в четыре и высотой в восемь метров, ступени и даже бордюры вдоль внутренней дорожки проложить и ради чего? Чтобы посреди всего это труда соорудить небольшой квадратный сарайчик да ещё с решёткой вместо нормальной крыши в месте, где дожди идут почти непрерывно весь год?»

– «Значит строителям зачем-то была нужна не сплошная крыша (что стоило сдвинуть верхние балки впритык друг к другу), а именно решётка» – пожал плечами партнёр – «Знаешь, я уже с ног валюсь – давай поужинаем и будем устраиваться спать. Смысл ломать голову над каждой загадкой, когда наша цель – найти их источник, этих «живых богов», с которыми Сааведра разговаривал пятьсот лет назад»

– «Вот именно, что пятьсот лет назад» – проворчал Дим, доставая из рюкзака и раскладывая на крыше «мавзолея», где они решили заночевать, банки с консервами. – «А вдруг они вымерли за это время?»

Жуя в темноте раннего экваториального вечера консервированную кукурузу Ив думал о другом.

– «Наши мономолекулярные скафандры проводят электричество?» – задал он совершенно неожиданный вопрос компаньону.

Тот от неожиданности поперхнулся консервированной сосиской, долго откашливался и пил воду из бутылки. Потом, зная, что друг не задаёт вопросы просто так, ответил:

– «Нет. Непрерывную электрическую дугу высокой мощности они, конечно, не выдержат, – просто разрушатся от температуры и электромагнитного поля, но от удара молнии вполне сносно защитят за счёт двухслойной структуры. А откуда здесь возьмётся электричество?»

– «Не знаю. Только местные сюда после заката никогда не ходят. Помнишь, как в 1910 году, когда Понапе был германской колонией, погиб Берг – немецкий губернатор острова? Он решил ради бравады перед местными жителями переночевать на Нан Мадоле. Утром его нашли мёртвым без видимых внешних повреждений. Какой можно сделать вывод, если исключить, что туземцы сами его отравили, чтобы не совался куда не следует?»

– «Удар током?»

– «Или остановка сердца от испуга. В любом случае ночь нас ждёт тревожная. Надо быть готовыми ко всему» – подвёл итог Ив – «Поэтому одеваем нано-защиту и ложимся спать».

Легли они прямо на решетчатой крыше «мавзолея», предварительно навесив на все четыре его стены квадратики мембран «электронного глаза», через которые Марк мог следить за окрестностями пока они будут спать. Лежать в защитном костюме на каменных брёвнах оказалось очень удобно – люди фактически висели внутри кокона, воздушная прослойка между внутренним и внешним слоем которого не давала почувствовать жесткость древнего базальта под ними. Поэтому, лишенные «постельных» неудобств и отдавая должное защитным свойствам скафандров они, вымотанные приключениями последних двух суток, уже почти уснули, когда Ив в слух нарисовал картину, которая всё время стояла у него в голове:

– «Караваны лодок, плотов или судов, гружённые чем-то, пока нам не известным, идут от Центральной Америки до Нан Мадола, здесь разгружаются и уходят на юго-восток, постепенно заворачивая по Восточно-Австралийскому течению назад к Южной Америке, к которой их несёт минуя остров Пасхи течение Западных ветров.

«Эрих фон Дэникен в книге «Золото Богов» утверждает, что название Нан Мадол переводится с понапейского, как «Место промежуточных пространств» – дал очередную справку Марк.

– «То есть, фактически «Транзитный пункт» – подхватил Дим.

«Знаменитый путешественник Тур Хейердал в 20-м веке установил, что произрастающие на Понапе растения ямс и кассава родом из Южной Америки. А исследователь Нан Мадола профессор Чайлдрес обратил внимание на фонетическое сходство между нан-мварками острова Понпей и но-мархами Древнего Египта. И то и другое слово означает «региональный наместник» От Нан Мадола и до Америки и Египта примерно по пятнадцать тысяч километров в диаметрально противоположные стороны»

– «Это всё действительно логически увязывает интересную версию заселения всех этих десятков тысяч небольших островков, раскиданных по Тихому океану на сотни и тысячи километров друг от друга: лодки иногда тонут, их уносит шквалами с основных транспортных магистралей, уставшие караванщики «увольняются», а при караванных дорогах всегда образуются поселения – отдохнуть, отремонтировать плавсредство, укрыться от бури. А так как плавать приходилось очень долго – почему бы не брать с собой и женщин».

– «Да, сложно представить себе вменяемого правителя, который отправит крупный отряд воинов на другой край Тихого океана, то есть, в его системе координат, неизвестно куда» – сонным голосом отозвался Дим.

– «А ещё сложнее – такого дурака, который в неизвестно куда отправится вместе с ними, бросив управление страной» – добавил Ив – «Но при этом такого везучего, что ничего не зная о географии Тихого океана и не имея мореплавательных традиций, он, в отличии от моряков де Сааведры на каравеллах, не только найдёт на плотах дорогу домой, но ещё и прихватит с собой ценный груз. Ну наловить папуасов – это ещё возможно, а золото и, главное, бронзовый трон он где в Тихом океане раздобыл?»

– «Купил в портовом супермаркете на Нан Мадоле?» – хмыкнул Дим.

– «Тогда скорее обобрал брошенные хозяевами портовые склады» – в том ему ответил Ив.

«Тупак правил инками в пятнадцатом столетии, всего за несколько десятков лет до появления в Америке испанцев» – подтвердил Марк.

– «Так может быть Сааведра узнал о Нан Мадоле от наследников Тупака?» – резко сел, осенённый догадкой Дим.

– «Тогда скорее от Клаудио Писарро, который возглавлял наступление конкистадоров на империю инков. А возможно у них был какой-то общий древний источник. Помнишь про Маллинали и пещеры предков?»

– «Так! Хватит на сегодня! Ты спи, а ты следи за окрестностями» – прервал Ив скорее самого себя, прикрикнув на Марка с Димом. Ворох казалось не связанных друг с другом загадок и исторических фактов, рассыпанных на тысячи километров в пространстве и тысячи лет во времени, выстраивался в странную своей логичностью картину, не давая уснуть уставшему мозгу, в котором пульсировала одна навязчивая мысль: «Почему об этом никто не задумывался раньше? Или задумывался?»

Постепенно усталость взяла своё и они уснули. Им обоим снились бесконечные караваны бальсовых плотов, непрерывно плывущие друг за другом по Тихому океану в виде круговой ленты гигантского, длинной в десятки тысяч километров, конвейера, опирающегося на ролики из раскиданных по бескрайней водной глади атоллов: Галапагосы – Гавайи и Лайн – Кирибати и Маршалловы – Каролинские с Понапе – Соломоновы – Фиджи – Тубуаи – остров Пасхи и, наконец, вдоль побережья Южной Америки опять к экватору, вот один из караванов по дороге к Южной Америке шторм уносит с маршрута и тащит на север, сто, двести, пятьсот километров, пока оставшиеся на плаву четыре плота не выбрасывает на безымянный, пока ещё, коралловый остров и измученные борьбой со стихией люди сходят на берег. Теперь это их дом. Навсегда.

Около часа ночи они проснулись от странного звука. Казалось кто-то дул в трубу, непрерывно издавая гулкий заунывный звук. Облака рассеялись, мокрый дождевой ветер сменился слабым ночным бризом под чёрным, в густой россыпи звёзд, небом. Звук доносился отчётливо и уходил дальше в ночную темноту, заглушая шелест лёгкого ночного прибоя.

– «Что это?» – спросил Дим, садясь и вертя головой, пытаясь определить направление, в котором находился невидимый трубадур.

– «Возможно то, что мы и ждали – ночной Нан Мадол проснулся. А может просто ветер воет в какой-то расщелине» – ответил усаживающийся рядом Ив.

– «Значит нам туда. Марк, прокладывай маршрут. А то в темноте напрямую через заросшие островки мы можем и не пролезть» – дал Дим команду, вставая и оглядывая окрестности. И вдруг замер лицом к открытому океану, неспособный оторвать взгляд, рядом с тем же чувством встал второй Капитан. Две фигуры стояли под звёздным небом плечом к плечу на черном рукотворном кубе, поражённые развернувшейся перед ними картиной: в ночной темноте вокруг идеального квадрата их чёрного «мавзолея» шевелилось под ночным бризом бесформенное озеро тропической растительности, серо – зелёное в бледно – белом свете луны. Эту неровную колышущуюся биомассу охватывало двойное кольцо стен в форме прямоугольника с правильными прямыми углами.

А дальше, в направлении открытого океана, чёрным росчерком на фоне отраженных в воде звёзд, ещё две вырастающие прямо из моря стены образовывали геометрически правильный пятый угол композиции, который, казалось, пробивает прибрежный коралловый риф, отчетливо видный узкой полоской опоясывающих остров бурунов, и уходит в океан, рассекая набегающую от ночного горизонта волну носом гигантского корабля по имени «Нан Довас».

– «Да» – произнёс Ив – «Эти древние строители всё-таки были неисправимые эстеты. Просто ни карта, ни любительские фотографии не могут передать их утончённого искусства – делать красиво самые рутинные вещи»

– «Мне кажется, их эстетизм – не строить вторую, рукотворную природу, поверх первой, естественной, как делает это человечество, роя котлованы под здания, создавая не встречающиеся в природе материалы или вырубая леса,» – ответил Дим, не отрывая взгляд от волн, накатывающих на чёрные монолиты – «А как бы раздвигать наше пространство, создавая на освободившемся месте свою вселенную из кусочков нашей материи: берут естественную скалу, но не сносят её до основания, чтобы получить ровную и надёжную фундаментную площадку, чтобы заполнить её одинаковыми искусственными кирпичами, как делали бы мы, а вырезают прямо в ней нужные конструктивные элементы и, при необходимости, недостающее достраивают каменными обломками, каждый из которых хоть и обработан, но не похож на другой»

– «Высокоразвитая цивилизация, не знающая серийного производства?» – с сомнением спросил Ив.

– «Перешагнувшая конвейерный подход. По прогнозам некоторых экспертов, уже начавшийся на Земле с домашней 3-д печати бытовых предметов и одежды шестой технологический уклад когда – нибудь приведёт к полному исчезновению рутинных профессий, требующих от человека монотонных операций»

– «Ну и что» – пожал плечами Ив, не понимающий, куда клонит его товарищ – «Сами операции ведь не изменятся. Просто их будут выполнять роботизированные производственные комплексы. Собственно, во многих отраслях уже выполняют»

– «Изменится психология человека» – парировал Дим – «Люди не смогут найти себе применение в работе на однотипных, а фактически бездумных, операциях. Захочешь найти работу – становись творцом: придумывай, креативь, создавай что-то новое, индивидуальное!»

– «Но это ведь не всегда логично – эстетствовать в условиях экстремального выживания или при выполнении срочных прагматичных задач» – продолжал апеллировать его партнёр – «Зачем напрягаться и креативить, если нужно просто построить банальный сарай для хранения продуктов? Тут главное – побыстрее и с наименьшими затратами!»

– «Простой пример: ты уронил паспорт в выгребную яму. Как ты поступишь? Нырнёшь за ним или вычерпаешь её до дна?»

– «Ну само собой…» – не успел закончить Ив, как Дим его перебил.

– «Конечно же вычерпаешь. И сделаешь это даже, если у тебя под рукой будет костюм полной химической защиты. Твои моральные установки будут давить на подсознание, что лучше потратить больше сил и времени, но не лезть с головой в дерьмо. Которое, между прочим, всего лишь набор не слишком токсичных веществ, которые твой мозг просто привык считать неприемлемыми для купания. Вонь помоев – это всего лишь аммиак, за которым в лишь твоём подсознании закрепилась неприятная ассоциация, а сам он не хуже и не лучше любого другого газа»

– «Ты хочешь сказать, что со временем у людей выработается новая психическая установка – никакой рутинной работы? Ничего не делать без творческого подхода?»

– «Конечно не сразу. Но именно так! Уже сегодня у большинства людей считается постыдной работа, не требующая интеллекта или образования. Собственно вся история человечества – это процесс распространения творческого императива на всё более широкие слои населения: сначала отказ от рутинного труда был прерогативой вождей, потом появился класс аристократов, дальше – интеллигенция, бизнес, где-то по дороге равное право самовыражения признали за женщинами, ну и так чем дальше тем всё большую часть человеческой популяции охватывала необходимость создавать что-то новое, действовать не по шаблону, а не монотонно перекидывать дерьмо лопатой. Сейчас мы в последнем шаге количественного завершения этого процесса: исчезновение серийного производства создаст в человеческом обществе критическую массу творческих людей.

И тогда начнётся новый этап человеческой эволюции – от некоторого количества думающих за всё людское сообщество к качественному изменению в психике всей человеческой популяции: сначала массовое закрепление привычки к креативности в подсознании, а в дальнейшем, через много поколений, как следствие, всеобщее неприятие рутинной работы на генетическом уровне. В итоге человек, как вид, приобретёт потребность творить всегда и везде, ему станет психологически болезненно исполнять что-либо монотонно и нетворчески. Примерно, как тебе нырять в яму с помоями»

– «Да уж, если все люди начнут непрерывно думать – это и будет самый настоящий вертикальный прогресс человечества. Хомо креатрикс – Человек творческий» – наконец согласился Ив – «А не трансформация Хомо Сапиенса в карлика с большой головой, как любят выдумывать доморощенные футурологи. Большая часть населения и сегодняшним мозгом пользуется не регулярно – зачем им ещё увеличивать объём своего «процессора» Значит ты считаешь, что неодинаковые «кирпичики» пирамиды Хеопса или стен Саксуамайна связаны с тем, что строителям было просто невыносимо скучно делать одинаковые?»

– «Ну, это пока просто рабочая версия. Лучший вариант – спросить у них самих» – хмыкнул Дим, напоминая партнёру о том, что пришло время действовать.

Они герметизировали нано-броню, вышли из ворот Нан Доваса и двинулись по указателю Марка. Тоо бредя по колено в начинающемся приливе каналов тихоокеанской Венеции, то пробираясь по еле заметным тропинкам в густых зарослях окружающих островков. Ив отметил, что на большинстве из них никаких сооружений не было – только плоские полуразрушенные площадки из поленниц базальтовых брёвен.

Вокруг не было видно и слышно ничего живого – ни криков ночных птиц, ни силуэтов рыб в мелководье, ни стрекота насекомых. Только монотонный, какой-то неживой, звук странной фантастической трубы и мертвый лунный свет.

Примерно через километр пути указатель привёл их к острову, над которым Марк повесил надпись «Даронг» Друзья взобрались на его бревенчатую платформу. Стен здесь не было – только кое-где нагромождения камней, как будь-то гигантская рука разворошила стройные поленницы базальтовых столбов, превратив их в беспорядочные кучи, из которых хаотично торчат в разные стороны каменные брёвна. Да клочки вездесущей экваториальной растительности – переплетения кустов, трав и деревьев.

Звук трубы был уже совсем рядом. Он ровным гулом разносился откуда-то из центра острова Даронг.

Суммировав все доступные в сети карты, спутниковые снимки и туристические фотографии, Марк вёл их в ночной темноте сквозь эту мешанину живой и мёртвой природы. Компаньоны осторожно перелезали через каменные завалы и протискивались между стволами деревьев, послушно следуя за светящейся стрелкой. Пока не уткнулись, продравшись через заросли кустов, в водную поверхность, которая черным зеркалом с неровными, рваными краями занимала всю центральную часть искусственного острова.

Как только капитаны вышли к краю этого странного озера – звук трубы исчез. Они стояли у кромки воды в почти полной тишине. Только шорох ветра в растительности у них за спиной и лёгкий шум прибоя далеко на опоясывающем Понапе коралловом рифе разбавляли ночной мрак, особенно густой здесь из-за окружающих деревьев.

«Странная конфигурация» – подал голос Марк – «Как будь-то первоначально водоём имел правильную геометрическую форму, которая была разрушена мощным взрывом в самом центре – ударная волна прошла оттуда во все стороны, ломая береговую линию внутреннего озера и откидывая базальтовые «поленья» грудами по краям островка»

– «Проверь дно озера эхолокацией, ищи подводный проход в направлении океана» – предложил Дим ИскИну. Несколько минут прошли в ожидании, потом Марк вывел в пространство перед ними трёхмерный план озера и прокомментировал вслух:

«Озеро когда-то было неглубоким бассейном с плоским дном, сейчас искорёженным взрывом, от которого в эпицентре остался кратер. В самом центре – вертикальный тоннель, уходящий вниз. Куда он ведёт – мне установить не удалось. Дно усеяно каменными обломками и торчащими под разными углами столбами – советую придать скафандрам небольшую положительную плавучесть и двинуться к тоннелю по поверхности озера – шагать по дну практически невозможно» – о том, что они пойдут именно в «эпицентр», сомнений не было ни у кого.

Но не успели они пройти и нескольких метров, вися в воде и отталкиваясь ногами от камней на дне, как озеро вокруг них забурлило – в слабом лунном свете под поверхностью заблестели знакомые гофрированные тела и несколько челюстей – капканов впились им в руки и ноги. Пробить мотов скафандров они не могли, но надежными кандалами удерживали путешественников на месте. А вокруг к поверхности вылетали всё новые серые шланги с распахнутыми жвалами на конце.

«Активная защита?» – раздался в ушах голос Марка.

– «Да!!» – выкрикнули они в два голоса: кроме захватов на руках и ногах Ив получил удар крокодиловой мордой губастой рыбы с глазами на выкате, молниеносной торпедой врезавшейся ему в бронированный нано-ботами живот («Крокодил Бьюфорда» – автоматически мысленно отметил Ив), а Дим пытался вырвать ступню из пасти рыбы-звездочёта, знакомыми бочкообразными очертаниями ворочавшейся на дне. Одновременно он уворачивался от челюстей австралийского червя, который, высунувшись из воды, гибкой раскачивающейся трубой шарил вокруг, пытаясь на ощупь безглазой мордой впиться ему в лицо.

От скафандров брызнули во все стороны серебристо-прозрачные капли мотов и неплотной расширяющейся сферой кружащихся пылинок окутали фигуры партнёров, отбрасывая, а где-то пробивая тела нападающих, перерезая путы повисших на людях червей.

Сферы пульсировали – то сжимаясь, то резко расширяясь – отбрасывая и калеча всё новых тварей, родственники которых остались в проливе острова Лембех.

Партнёры почувствовали себя в относительной безопасности внутри защитного шара из кружащихся нано-частиц, но нормально двигаться вперёд не могли. Вода вокруг кипела от кровожадных монстров, которые одновременно пожирали друг – друга со знакомым голодным остервенением и не прекращали атаки на людей. А поднятый ими шум и струящаяся в воде кровь привлекали всё новые и новые экземпляры хищных тварей, собиравшихся вокруг людей, казалось, со всего озера.

Вдруг по прибрежным камням прошла голубовато-белая волна электрического разряда, треснуло и зашипело, резко запахло озоном, и бурлящая под ударами чешуйчатых тел и плавников вода резко успокоилась, оставив на поверхности десятки неподвижных клыкастых трупов.

«Зафиксирован мощный электрический разряд. Вся окружающая агрессивная фауна мертва» – подал комментарий Марк и тут же исправился – «А, нет! Не вся – приближается стая каких-то змееобразных тел».

Партнёры замерли внутри двух шаровидных плотных облаков, сжавшихся в готовности отразить новую атаку нано-ботов. Из-за чего люди практически ничего не видели вокруг себя, полностью доверившись ИскИну. Они висели по пояс в воде в густом тумане сероватой пыли, спрессовавшейся, как готовая разжаться сразу во все стороны пружина.

– «Дим, а как они самостоятельно летают и плавают?» – задал спокойным голосом совершенно неподходящий драматическому моменту вопрос Ив – «Вроде бы антигравитацией наша наука ещё не овладела?»

– «Не овладела и, наверное, не скоро овладеет» – ответил напряженным голосом его товарищ, вглядываясь в серебристо – серое окружающее марево и прислушиваясь, пытаясь понять, что происходит вне защитного нано-кокона – «Я уже говорил тебе, что каждый мот – это одна большая молекула. Но не простая, а сконструированная так, что её внешняя часть вращается вокруг внутренней – получается молекулярный роторный двигатель, который под управлением Марка может осуществлять целенаправленные движения, как в воздушном, так и водном пространстве. Марк, что там снаружи происходит?»

Облако нано-ботов опустилось так, что теперь из него торчали головы Капитанов, упакованные в серую сплошную защитную плёнку с двумя отверстиями для линз очков, через которые ИскИн несколько минут в разных диапазонах изучал окружающую среду. Люди своим зрением видели лишь какие-то змееобразные тени, неспешно перемещающиеся в толще воды, куда опустились дохлые туши хищников.

– «Ага!» – подал голос Ив – «Вот тебе и священные угри Нан Мадола! Всего лишь мусорщики, следящие за чистотой! Знали бы туземцы Понапе, кому поклонялись столько столетий!»

«Нормальный культ карго. После ухода американских лётчиков с временных военных аэродромов после конца Второй Мировой войны на некоторых тихоокеанских островах аборигены до сих пор строят из пальм самолёты и молятся в деревянные рации с наушниками из половинок кокоса в надежде, что Бог «Карго», то есть снабженец, снова привезёт им с неба шоколадки и тушёнку»

– «Любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства. Артур Кларк» – процитировал Дим знаменитого американского писателя. – «Однако, всё это выглядит, как давно отлаженный и сбалансированный механизм – хищники-охранники, электрические разряды, как выключатель их неконтролируемой агрессии, и угри-уборщики, обеспечивающие чистоту воды в озере как от грязи, так и от падали. И они, наверняка, не чувствительны к разрядам тока, как и их сородичи из вида атлантических электрических угрей».

«А тебе не кажется, что здесь мы видим уже знакомый принцип – дикая природа не убирается полностью, а приспосабливается под свои нужды через придание ей неестественных функций – неприродное из природного?» – ответил Ив – «Причём с очень изобретательным творческим подходом – быстрее и проще было установить какие-нибудь датчики, а вместо этого создали целую эко-систему. Все эти виды животных надо было изучить, отобрать подходящие, отловить и приживить на новом месте»

– «Зато никакая система датчиков не просуществовала бы столетия, а может быть и тысячелетия» – согласился Дим и, подумав, добавил – «И это уже второй знакомый принцип: творить с прицелом на вечность».

Они двинулись дальше. Никто не мешал им больше, до самого центра озера, лишь кое – где лениво ворочались в глубине гибкие змеевидные тени.

Зависнув над эпицентром, они сменили, на всякий случай, на новые таблетки в аппаратах дыхания – не известно, куда уведёт их подводный туннель. И двинулись вниз ко дну озера Даронг.

В ночной воде практически ничего не было видно, но Марк уверенно вёл Капитанов к устью гигантской воронки, дорисовывая для них очертания царящего вокруг каменного хаоса из нагромождений базальтовых брёвен и бесформенных глыб, перемешанных какой-то адской энергией.

Они опускались всё глубже, плывя вдоль уходящего вниз исковерканного дна, пока края воронки не сошлись в нижней точке в небольшую горизонтальную площадку, густо засыпанную каменными шпалами, обломками и коралловой крошкой. Лишь в одном месте в треугольном перекрестье черных шестигранных столбов зияла уходящая дальше вниз пустота.

Из какой-то щели сбоку плавно вынырнула двухметровая гибкая тень. Друзья замерли в ожидании атаки. Однако змеевидное тело неподвижно зависло в метре одних, как бы оценивая противника, и вдруг, не разворачиваясь, втянулось назад в свою нору.

– «Оно что – плавает задом на перед?» – спросил Дим.

«Это всего лишь угорь. Его плавник одинаково легко производит волнообразное движение воды как сзади наперед, так и спереди назад. Поэтому ему всё равно, в какую сторону плыть» – успокоил Марк.

С трудом по очереди протиснувшись в дыру, партнёры оказались в уходившем вертикально вниз коридоре с идеально гладкими стенами, пробитыми уже не в поленнице и каменных обломках искусственного острова, а в сплошной скале.

Пройдя вниз больше сотни метров штольня под прямым углом повернула, согласно показаний Марка, в сторону открытого океана. И опять монотонное движение по гладкому квадратному коридору шириной и высотой не больше полутора метров. Ни ниш, ни боковых ответвлений.

– «Они были карликами?» – нарушил молчание Дим.

– «Может быть, а может быть это был какой-то технологический коридор, типа наших кабельных шахт или канализационных коллекторов. Да и вообще, а зачем здесь, под водой, ходить в полный рост? Плыть же в такой ширине тоннеля вполне комфортно»

– «А как они по нему ходили, когда здесь не было воды?»

– «Нууу» – протянул, размышляя Ив – «Значит – летали. В конце концов, если по одной из древних версий, у них камни летали и сами укладывались, что в египетские пирамиды, что в острова Нан Мадола, то почему сами строители должны были внутри длинных и нудных тоннелей топать пешком?»

Проход закончился на склоне подводной горы, где-то за прибрежным рифом. Они выплыли наружу из заросшего водорослями отверстия и остановились озираясь. Вокруг, в слабом свете утреннего солнца, приглушённого толщей воды, расстилался типичный подводный пейзаж: зелёный ковёр водорослей толстым одеялом покрывал неровное дно, окутывая какие-то огромные вздутия на нём – может быть скалы, а может быть древние строения. Теперь уже было не разобрать под покрывалом сгладившей все углы растительности, заместившей все цвета камня на единственный зелёный.

– «Ну и куда нам дальше? Где в этом царстве растительности нам искать мифический подводный город Канамвайсо?» – растерянно спросил Дим – «У кого – нибудь есть идеи?»

«В доступном для сканирования радиусе нет никаких объектов, выделяющихся из окружающего пейзажа. Подводные исследователи находили вертикальные каменные колонны на дне по всему периметру Понапе с востока до юга, но нигде не обнаружили полноценной застройки. Общая длинна юго-восточного шельфа – больше десятка километров и непонятно сколько ширина в глубь океана. Под любым из зелёных донных холмов может быть сооружение, а может – просто дикий валун. Как и под любым углублением – новый тоннель»

– «То есть, получается, никакого города Канамвайсо нет?»

– «Есть. Возможно, его просто не там ищут» – ответил Ив нервничающему брату и пояснил – «Что высматривают археологи на дне? Стены и сооружения. А как должны были действовать хозяева Канамвайсо, когда растущий уровень моря начал затапливать город в конце ледникового периода? Тащить новые миллионы тонн базальта с залежей у горы Сокес на противоположном конце острова? Зачем, если проще разобрать подтопленные строения и поставить их заново повыше?»

– «Значит ты считаешь, что от подводного города остались в лучшем случае фундаменты? Зачем мы тогда вообще ныряли в этот тоннель? Сааведра ведь ясно написал Кортесу: «В туннелях Черного Города я встретился с живыми богами и разговаривал с ними» Если города внизу нет – нам надо искать вверху!»

– «Я думаю, что нам вообще не надо ничего искать. Смотри сам: письмо Сааведры в сети нам подкинули, как и информацию об находках в Ангкоре, потом подогнали корабль к месту нашего крушения на Борнео, потом этот звук трубы с Даронга и электрический разряд, который так вовремя расчистил нам дорогу к подводному тоннелю в озере. Так что предлагаю подождать, пока наш Большой Брат сам укажет нам дальнейший путь. В отличии от нашего банального любопытства и жажды приключений – у него нас какие-то конкретные планы. Запаса кислорода у нас ещё больше чем на пару часов – так что устраивайся поудобнее».

И Ив растянулся на мягком зелёном склоне. Помедлив мгновение и не найдя аргументов против рядом улёгся Дим. Хищные монстры и люди, электрические разряды, да и вообще вся цивилизация осталась где-то там наверху и казалась сейчас невообразимо далёкой и по времени и по расстоянию в этой чужой им вселенной тишины и покоя. Мимо проплывали яркие тропические рыбки, обманутые их неподвижностью, да слегка колыхался ковёр водорослей вокруг.

Вдруг слабый свет едва пробивающегося сквозь сотни метров воды солнца закрыла тень. От неожиданности вскочив, распугивая рыбьи стаи, они задрали головы и увидели огромный треугольный силуэт, парящий в нескольких метрах над ними.

«Манта» – пояснил Марк – «Очень крупный экземпляр. Не меньше восьми метров в размахе плавников – крыльев и, следовательно, весом больше двух тонн. Странно, что она висит на одном месте – питаются они планктоном, на ходу, как фильтром, просеивая воду через открытую пасть. Наверное, мы её заинтересовали»

– «Скорее, её хозяева нас наконец нашли. Помнишь видение на поляне Борнео? Это была манта. Точь в точь, как эта. Видишь, за нами прислали курьера. Пора в путь!»

Как только люди двинулись в её направлении, гигантский морской скат плавно махнул «крыльями» и медленно поплыл над полого опускающимся дном.

Через полчаса впереди, сквозь сине – зелёную завесу воды, проступили знакомые очертания: стена, опоясывающая квадратную башню, крыша из каменных «прутьев» толщиной с руку человека и квадратное отверстие в центре.

Один за другим люди осторожно вплыли в таинственную неизвестность.