ГЛАВА 30
ХОЗЯИН НАН МАДОЛА
«Наша Земля – это большая просёлочная дорога, а мы, люди, – путники».
Генрих Гейне (1797–1856), немецкий поэт
Просёлочная дорога, засыпанная коралловой крошкой, петляла в редколесье, часто разбавленного травяными полянами, пока впереди не показалась типичный для этих мест навес – ворота – ржавые листы жести, подпёртые кривыми, плохо обработанными стволами деревьев. Сквозь проход, не имеющий никаких створок, виднелась богатая по полинезийским меркам усадьба – больший низкий дом со стенами из кирпича, выкрашенными поблекшей, а когда-то ярко – зелёной краской, традиционный отдельно стоящий навес кухни с очагом и обязательным ручьём, протекающим рядом с ней. Просторный земляной двор также традиционно был усеян всевозможным ржавым металлоломом – бочками, остовами машин и ещё какими-то неопознанными сгнившими предметами цивилизации.
«Это дом Тома Хадлейя – владельца земли на прибрежном острове Темвен, с которого начинается Нан Мадол» – пояснил Марк.
Друзья прошли через навес и тут же остановились – двор аборигена – землевладельца представлял какой-то дикий собачий питомник. Около десятка взрослых дворняг и полудюжина щенков занимали всё огороженное пространство – они спали, чесались, бесцельно бродили по двору, пили воду из ручья и просто сидели, вывалив алые языки. Но самое удивительное, что на гостей они не обратили никакого внимания. Ни один хозяйский страж не только не гавкнул на посетителей, но даже не повернул голову в их сторону. Собаки были некрупные и по беспородному разномастные – рыжие, серые, чёрные. Однако общее число членов своры инстинктивно заставило партнёров напрячь мышцы в готовности к побегу, если настроение стаи изменится.
Прошло несколько минут напряжённого ожидания – животные по прежнему демонстрировали полное равнодушие к замёрзшим на входе во двор европейцам, а их хозяин всё не показывался.
– «Какие-то нерадивые охранники у этого дома» – заметил Дим.
«А они не охранники» – пояснил Марк, продолжавший поставлять партнёрам полезные сведения из глубин Интернета – «Они еда».
«В каком смысле?» – удивился Дим, рассматривая самую обычную серую дворнягу с задранным вверх куцым хвостом, ростом достающую ему чуть выше колена, которая пробежала куда-то совсем рядом, всё также даже не взглянув на две замершие фигуры.
«В прямом» – пояснил ИскИн – «Аборигены держат их, как источник мяса. Так что, когда хозяин наконец решиться вылезти из своей цитадели и продемонстрировать своё гостеприимство, учтите это, принимая угощения»
– «Он в доме?» – выхватил Ив главное в информации Марка. В ответ очки переключились в режим тепловизора и друзья увидели на фоне окрашенной стены красное пятно человеческой фигуры, согнувшись притаившейся в углу.
– «Мистер Хадлей!» – крикнул Ив. Красное тепловое пятно дернулось, пригибаясь ещё ниже.
– «Так мы будем долго его выманивать» – резюмировал Дим – «Собаки, судя по всему не опасны – придётся навестить хозяина прямо в его доме без официального приглашения».
И партнёры, обменявшись кивками, сделали первый осторожный шаг вперёд, следя за реакцией лениво слоняющихся по вытоптанной земляной площадке животных. Один из псов буквально уткнулся в ноги Дима и начал их неторопливо обнюхивать.
«Собаки аборигенов совершенно безвредные и рано или поздно почти все обречены стать блюдом на столе хозяина, но всё-таки обращайтесь с ними бережно – одна из них имеет привилегированное положение любимицы дома. Её не съедят, а когда она умрёт от старости – похоронят с почестями, как члена семьи. Обидеть её – всё равно, что обидеть сына хозяина. Но какая из них не мясной породы, а действительный «друг человека» – по внешним признакам опознать невозможно. Поэтому лучше будет, если со всеми дворнягами вы будете вести себя максимально доброжелательно» – предупредил Марк Дима, который на всякий случай отставил одну ногу назад, готовый пнуть любопытное животное, если после обнюхивания оно попытается пустить в ход зубы.
Ив положил руку на плечо брата и решительно потянул его за собой. Лавируя между занятых своими делами животных они подошли ко входу в дом, не имеющий, как и изгородь никакой двери. Ив первым нырнул внутрь, пригнувшись под низким сводом дверного проёма. В спину ему напряжённо дышал Дим. Внутри они увидели просторное помещение с держащими крышу колоннами и бетонным полом, в центре которого была оставлена широкая квадратная дыра с утрамбованной землёй, в центре врыта литров на пятьдесят то ли небольшая бочка, то ли огромная кастрюля, выполняющая, видимо, роль очага. Несколько кроватей-топчанов и другая немногочисленная ободранная мебель немного разбавляли внутреннюю пустоту, окружённую стенами, выкрашенными такой же как и снаружи зелёной краской. В углу на корточках сидел прикрыв голову руками типичный полинезиец – худой низкорослый мужчина лет тридцати, со смуглой кожей и короткими чёрными волосами, из одежды на нем были застиранные шорты и футболка.
– «Я больше ничего не знаю! Я уже всё сказал!» – запричитал он, не поднимая глаз.
– «Мистер Хадлей» – произнёс Ив максимально доброжелательным голосом, подходя к напуганному аборигену и присаживаясь перед ним на корточки, демонстративно выставив пустые руки ладонями вверх в жесте, инстинктивно миролюбия понятном любому народу в мире – «Мы всего лишь туристы, которые хотят оплатить проход по Вашей земле к Нан Мадолу. А если Вы позволите нам передохнуть под навесом Вашей кухни, то готовы заплатить не по три, а по целых десять долларов за Ваше гостеприимство».
Успокоенный тоном и жестами Ива, а ещё больше – названной гостем суммой, хозяин несмело убрал руки и поднял голову.
«А ещё у нас есть бутылка виски, которую мы приглашаем Вас распить с нами за знакомство» – продемонстрировал Дим вынутую из рюкзака стеклянную тару, полную коричневой жидкости. Глаза аборигена загорелись неподдельным интересом.
Через полчаса они втроём сидели под навесом во дворе и слушали рассказ Тома, о том, как несколько дней назад к нему ворвались несколько азиатов, загнали жену и детей в сарай, а самого его несколько часов изводили вопросами, периодически подсовывая под нос дула пистолетов: «Где входы в подземелья Нан Мадола?», «Приходила ли к нему пара – большой европеец с маленькой вьетнамкой?», «Какие тайны завещал ему покойный отец?»
После того, как трясущийся от страха хозяин в сотый раз им ответил, что никаких входов он не знает, так как никогда жители Понапе не ходят на Нан Мадол потому, что «табу», европеец с вьетнамкой к нему не приходили, а отец ему никаких тайн не завещал, они ушли. Но перепуганный Том отправил семью к родственникам в город, а сам остался – надо же кому-то следить за хозяйством.
С бульканьем отпив из бутылки изрядную порцию виски мистер Хадлей задумался на какое-то время под ожидающими продолжения взглядами гостей и уже слегка заплетающимся от выпитого алкоголя доверительно добавил:
– «Ещё они кричали, что я японец и должен вспомнить о своём долге перед какой-то дзай-дзай-цу Суми-мими, но у меня от страха все мысли помешались и память помутилась» – он опять помолчал, наморщив лоб, как будь-то собирая в кучу расплывающиеся в разные стороны под действием винных паров слова. Потом вдруг поднял руку и помахивая перед лицами гостей указательным пальцем с решительностью пьяного человека сообщил – «А ведь прадед в детстве мне говорил что-то такое про эту самую дзай-цу. И про то, что мы – японцы и у нас есть какой-то особенный долг, кажется следить за кем-то или чем-то, не помню уже. Отец с дедом не любили этих разговоров, а мы – дети – думали, что старик выжил из ума и не особо его слушали. Тем более, что хотя у него родственников не было, но со стороны прабабки у нас родни – пол острова».
Пока понапеец опять булькал виски прямо из горлышка, Ив с Димом, пригубив из вежливости и чтобы не нарушать возникшую под навесом доверительную атмосферу из своих стаканов, тихо обменялись впечатлениями:
– «Значит прадедушку Хадлейя здесь оставили японцы, следить за Нан Мадолом, а он так хорошо ассимилировался, что его потомки напрочь забыли о своей миссии?» – шепнул Дим.
– «Скажите, мистер Хадлей, а есть ли на острове места, которые не известны туристам?» – начал осторожно наводить Ив туземца на интересующую друзей тему – «Мы журналисты и готовы заплатить, ну скажем целых сто долларов, если Вы покажете нам места, где ещё не бывали европейцы и где можно сделать оригинальный репортаж. Возможно какие-нибудь пещеры в горах в центре острова?»
– «Пещеры?» – задумался уже серьёзно пьяный хозяин. В глазах у него явственно замелькали зелёные купюры – «Была легенда, что были там пещеры внутрь острова. Но поговаривают, что как раз японцы во времена прадеда туда полезли и случился большой обвал – все проходы завалило. Но японцы что-то такое там увидели, что несколько лет потом ныряли возле Нан Мадола с военных кораблей. Говорят даже достали что-то. Но потом пришли американцы и больше никто Нан Мадолом не интересовался, пока туристы не начали приезжать. Местных американцы ни о чём не расспрашивали, да наши туда и сами никогда не ходили – табу».
Хадлей со вздохом разочарования допил последние капли из бутылки и решительно поднялся, пошатываясь:
– «Друзья мои! А давайте я угощу Вас сакау!» – предложил он радушно и не дожидаясь ответа побрёл к дому.
«Сакау – местное название лёгкого наркотического напитка из корня растения кава» – пояснил Марк – «Распространено на всех островах Тихого океана, заселённых древними полинезийцами»
– «В пещерах, где я играл в жмурки с якудза, действительно есть очень ровные тоннели, заканчивающиеся завалами» – подтвердил, пользуясь временным отсутствием хозяина, Ив – «Там мы точно не пройдём – потолок просто осел, наглухо заблокировав проход. Видимо японцы тоже не смогли его разобрать и вынуждены были зайти со стороны моря»
– «Но это также и значит, что в самом Нан Мадоле они вход к древним богам города тоже не нашли» – пессимистично отозвался Дим, критически глядя на приближающегося с бутылем землистой жидкости хозяина – «Надо спешить с расспросами, пока он ещё говорить может»
– «Мистер Хадлей» – обратился Ив к усевшемуся наконец напротив аборигену, который был полностью сосредоточен на том, чтобы попасть струёй мутно-коричневой настойки корня кавы в свой стакан – «А кто-нибудь из ваших предков общался с богами Нан Мадола?»
Друзья затаили дыхание в ожидании кульминации – что он ответит? Прогонит их со двора? Замолчит? Расскажет какую – нибудь байку для туристов?
Том закончил наливать сакау, отставил в сторону бутыль – партнёры с облегчением отметили, что им он предложить бурое пойло забыл – и ответил:
«А как же! Многие общались. И сейчас общаются. Как сакау выпьют, так боги на них и нисходят. Вот может и на меня сойдут!» – и он залпом выпил густую, пахнущую землей жидкость. Потом закрыл глаза и блаженно расслабился.
Гости молча сидели в ожидании какого – нибудь продолжения. Однако Том Хадлей сидел неподвижно и не открывая глаз, навалившись спиной на столб, поддерживающий навес.
«Всё» – с сожалением констатировал Дим – «Вырубился хозяин. В алкогольных снах разговаривает с богами Нан Мадола. Что будем делать дальше?»
«Идти на Нан Мадол» – пожал плечами Ив – «Что нам ещё остаётся? Вот только бродить среди девяносто двух островов, заваленных каменными глыбами и поросших джунглями нам придётся долго. Сейчас очень кстати пришлась бы какая – нибудь подсказка нашего тайного Большого Брата. Что-то он давно себя никак не проявлял».
«Значит, по его мнению, мы всё пока делали правильно. Вот только дальше нам куда?» – пожал плечами Дим.
Они встали, разминая затёкшие на твёрдой земле члены. Постояли немного враздумии, озирая окрестности. Потом накинули на плечи рюкзаки и последний раз взглянув на безмятежно спящего хозяина повернулись к проходу в сторону моря.
И вдруг Том Хадлей не открывая глаз и не меняя позы совсем другим голос твёрдо произнёс им в спину:
– «Нан Довас! Идите на Нан Довас! Ждите на Нан Довас! Я позову вас!»
Друзья резко обернулись, чуть не подпрыгнув от неожиданности, и уставились на понапейца в ожидании продолжении. Однако тот больше не издал ни слова, только всхрапнул и завалившись на бок, скрутился клубком, подогнув колени и подложив ладони под щёку.
– «Ну что же» – вторя другу, пожал плечами Ив – «Марк! Прокладывай курс на остров Нан Довас. Кажется, это наиболее сохранившаяся часть руин. Идём туда!»
