С утра «Робинзоны» восполнили запас яиц, разорив по знакомым следам от лап еще пару кладок «малео».

По дороге назад они заметили в зарослях хлебное дерево и сорвали несколько плодов, из мякоти которых завтра можно было приготовить настоящий хлеб, проколов плод и дав ему побродить до утра.

Увязав яйца в шкуру леопарда, они набили парашютный рюкзак в процессе своего похода различными фруктами:

Сметанное яблоко: с настоящим йогуртом внутри, похожим на вкус сметаны, смешанной с вареньем. По консистенции, как вата, пропитанная сладко-кислым соком. С очень нежным фруктовым ароматом.

Канистел (он же желтый индонезийский сапотэ, он же «яичный фрукт»): немного похожий на дуриан, но более густой и сухой, немного – на вареный яичный желток, только сладкий. Этот фрукт, с консистенцией как у гусиного паштета, особо радовал друзей – он славился своей высокой калорийностью и его удобно брать с собой в дорогу: места он занимает мало, суперсытный, не портится, съесть его нужно совсем мало, чтобы наесться.

Бам-балан: удивительный фрукт, имеющий вкус настоящего борща с майонезом и ничего другого.

Таким образом, набив рюкзак доверху фруктовыми аналогами хлеба, борща, паштета и йогурта, друзья вернулись в лагерь.

Оставив рюкзак на песке, они вместе вскарабкались на наблюдательный пункт на дуриане, затаскивая туда мешок с яйцами, чтобы они не стали ночью добычей очередного хищника.

Когда, посидев на бамбуковом помосте и поглазев на пустынный простор моря, они собрались слезать вниз, то обнаружили на площадке лагеря нового гостя: по песку бродил здоровенный орангутанг.

– «Ну все!» – скрипнул зубами Ив – «Мне это надоело – не необитаемый остров, а прямо зоопарк!» И он быстро полез вниз. Помедлив, с неохотой отрываясь от вида морского простора, за ним последовал и Дим.

Когда Ив спустился с пятидесятиметровой высоты на песок, большая обезьяна уже перестала бродить и устроилась возле парашютного мешка, набитого фруктами, смачно хрумкая его содержимым.

Ива она наверняка заметила, но не прерывала своего занятия, лишь немного кося на человека черные, прищуренные от удовольствия глаза, чем несколько озадачила хозяина рюкзака – сложно драться с тем, кто демонстрирует не агрессию, а пренебрежение.

В это время с дерева спустился Дим, обошел животное по дуге и сел в тенечке под кустом, с любопытством ожидая новое шоу.

Ив медленно обошел вокруг животного, примеряясь. Орангутанг продолжал жевать, запустив лапы в рюкзак, искоса поглядывая на человека. Все его поведение демонстрировало пренебрежение к лысой белой обезьяне, которая остановилась, размышляя. Дим засмеялся:

– «Пока ты будешь ждать, что он на тебя кинется, – он сожрет весь оставшийся запас продуктов! Смотри, как уплетает. Бандитская морда!»

Животное покосилось и на него и окончательно решив, что оба двуногих слабы и нерешительны, демонстративно повернулось к Иву спиной, продолжая рыться в вещах и чавкать всем съедобным, что попадалось в шарящие по вещмешку длинные лапы, покрытые рыжей шерстью. Внешнее равнодушие прикрывало внутреннее ликование орангутанга. Он здесь хозяин: «Белые обезьяны боязливы, они не осмелились напасть на него! Значит они слабее, они будут членами его стаи, а он их вожаком. Они будут приносить ему еду, а он будет наказывать их, если еды будет мало и разрешать есть самим, если еды будет много!»

Мощный пинок под зад прервал мечтания обезьяны, заставив ее перелететь через голову и закувыркаться по поляне. Первой мыслью оранга было, что, пока он мечтал, появился старый хозяин белых обезьян и надо быть осторожным: он должно быть гораздо сильнее их обоих вместе взятых и надо внимательно оценить свои силы – вступать в бой с сильным противником или лучше бежать.

Оранг присел на корточки и завертел головой, осматривая поляну в поисках противника. Его нигде не было. Вместо этого себя странно вели белые «слабаки»: тот, что сидел, откинулся спиной на землю и заливисто хохотал, а второй, который «унижено» бродил вокруг него, видимо выпрашивая подачку от нового «хозяина», вдруг сел на его место и начал укладывать разбросанные животным вещи назад в рюкзак.

Оранг озадаченно потер ушибленную задницу, потом правильная мысль сложилась в его примитивном мозгу и он, взревев, кинулся на сидящее к нему боком в ворохе вещей существо: «Этот младший член его новой стаи, эта нерешительная слабая белая обезьяна, осмелился поднять руку (точнее – ногу) на своего вожака?! Он роется в вещах, которые теперь его – оранга, вожака, вождя, высшего для всех худых белых обезьян?!»

Ход мыслей Ива был прост и логичен: вышла из леса здоровенная обезьяна и полезла рыться в их вещах. Надо, конечно, наказать наглеца, но как? Не за ногу же его кусать. Прибить первобытного дурака? Жалко, они, орангутанги, и так на грани вымирания.

Марк, тем временем, уже нашептал на ухо, что, согласно поведенческой теории высших приматов (к которым, кстати, человек и обезьяна относятся совместно), зверь принял нерешительность людей за слабость и страх и теперь считает их низшими, подчиненными членами своей стаи.

Еще немного и, глядишь, пошлет их за водой и бананами. Пора действовать!

Торчащий лысый зад орангутанга, презрительно повернувшегося к Иву спиной, напоминал кожаный мяч и возникшая ассоциация сама привела мышцы в действие: замах, толчок опорной ногой, удар и «футбольный мяч» вместе с хозяином полетел на край поляны.

Орангутанг налетел на обидчика в прыжке: навалиться, подмять под себя, придавить к земле, надавать тумаков. Но сидящая боком «жертва», вместо того, чтобы заскулив прижаться к земле, вдруг хладнокровно крутанулась на месте, приняла падающую на нее 80-тикилограммовую тушу на полусогнутые ноги и, сделав кувырок назад и одновременно распрямляя конечности, перебросила агрессора через себя, используя инерцию его прыжка. Оранг парящей птицей пролетел через Ива, разметав широко в стороны рыжие волосатые руки – «крылья», и, пропахав землю мордой, плашмя приземлился перед хохочущим Димом.

Оглушенный и поэтому еще не понявший произошедшее рыжий зверюга увидел нос к носу растянутое в улыбке лицо второй белой обезьяны, оскалил клыки и издал громогласный рык. Сейчас белый заскулит от страха! Или он клыками вопьется в его лицо! И заставит признать себя вожаком! А потом разделается и со вторым, которого непонятным образом не достал, наверное, поскользнувшись при прыжке. Улыбка пропала с лица белого, однако появившееся выражение больше походило не на страх, а на внимательное любопытство. Вместо того, чтобы отшатнуться, человек подался вперед, еще больше приблизив лицо к поднимающейся обезьяне: карие глаза сосредоточено глянули в упор прямо в зрачки зверя. В обезьяне начало закипать бешенство. Морда оранга пододвинулась вплотную к лицу человека, клыки еще больше обнажились в распахивающейся пасти, глаза полезли из орбит, из глотки начал вырываться еще более оглушающий рев.

И вдруг зарождающийся рев захлебнулся: Дим резко откинул голову назад и врезал обезьяне лбом в нос. Оранг тонко заверещал, отпрыгнул, схватился передними лапами за морду и ломая кусты побежал прочь с поляны, косолапо переваливаясь на задних лапах.

– «Ну ты, садист, не покалечь недоэволюционировавшего родственника!» – теперь уже смеялся Ив, не прекращая складывать вещи.

– «Само как-то получилось. Уж больно у этого тропического гопника изо рта воняет и орет так, что уши закладывает!» – озадачено поморщился Дим.

Они прибрались в лагере и поставили на костер яичницу. Когда вдруг орангутанг опять показался из зарослей. Шел он в этот раз несмело, полубоком – готовый в любой момент рвануть в чащу. В лапе у него был зажат спелый плод авокадо. Косолапо переваливаясь с лапы на лапу он подошел к друзьям и боязливо протянул им фрукт.

Ив взял его из рыжей лапы, разломил на три части и отдал одну другу. Они с удовольствием съели по кусочку сочного плода. Обезьяна продолжала стоять перед ними в заискивающейся позе, вжав голову в согнутые плечи и настороженно поглядывая на людей.

Только когда они доели («старшие в стае едят первыми»), Ив протянул оставшийся кусок орангу. Тот помедлил и несмело взял фрукт. Дождавшись, когда животное зачавкает сочной мякотью, человек положил ему руку на загривок, почувствовав, как напрягся гость, перестав жевать. Они простояли так несколько секунд и обезьяна успокоилась, поскулила примирительно и продолжила работать челюстями. Контакт был установлен.

– «Называю тебя Пятницей» – важно сказал Ив, потрепал его по загривку и дал новому члену их племени прихваченное из рюкзака сметанное яблоко. Оранг радостно заурчал и продолжил жрать.