Убедившись утром, что хищника нигде не видно, друзья спустились на песок и обсудили способ охоты на потенциального людоеда.

Так как вырыть голыми руками в песке достаточно глубокую яму для ловушки не представлялось реальным, то ловить леопарда решили по методу из романа «Охотники за растениями» уже много раз помогавшего друзьям Томаса Майн Рида – на птичий клей, на который в Индии ловят птиц. Вот как описывает этот способ сам писатель, которому новые «Робинзоны» следовали предельно точно:

«Для это они сначала нарезали множество бамбуковых колен. Затем надрезали кору смоковницы и пристроили к ним колена так, чтобы в них стекал млечный сок. Так как каждое колено бамбука имело «донце» благодаря узлу на стволе, то оно и превращалось в сосуд для сбора сока, а на смоковнице надрезали лишь молодые, самые сочные побеги. Когда в бамбуковых сосудах собралось достаточно жидкости, ее перелили в котелок, который подвесили над слабым огнем. Затем сок стали помешивать, по временам подливая свежего, и вскоре он стал густым и липким, как самый лучший птичий клей. Это и был настоящий птичий клей, какой применяется индийскими птицеловами».

Пока Дим варил клей во второй половинке раковины тридакны, Ив, следуя инструкции великого писателя, нарвал с молодой смоковницы целую кучу листьев величиной с чайное блюдце, покрытых мягким пушком.

Теперь пришло время подумать о приманке, а заодно и обеде – на прощание хищник сожрал весь их запас яиц «малео».

Пока они размышляли, где побыстрее взять мяса, как над непрерывно прислушивающимися и приглядывающимися к потенциальной опасности людьми раздался странный шум, доносившийся сверху, словно с неба. Это был хлопающий, щелкающий звук, вернее – ряд звуков, похожих на лесной шум во время бури.

Задрав головы, они увидели большую птицу, которая, сильно хлопая крыльями, подлетела к их дуриану и уселась на одну из веток возле самого ствола.

Она была размером со здоровенного гуся, около метра длинной, с огромным изогнутым клювом сантиметров в сорок, над которым нависал большой нарост, похожий на второй клюв, только загнутый вверх.

Точно такой же клюв, только без нароста, торчал из маленького дупла в стволе дерева.

– «Птица-носорог» – констатировал Ив – «Вот она и будет нашим обедом – приманкой!»

Дим взвесил в руке каменный топор и с сомнением прикинул расстояние:

– «Не попадем, слишком высоко, а самка, судя по диаметру дырки, очень мелкая»

– «Не мельче «мужа» – ответил товарищ – «Просто супруг замуровал ее в гнезде, пока она высиживает яйца, и кормит через это отверстие. Дождемся, пока он уберётся подальше и по лестнице к ней»

– «А этот «носорог» точно съедобный?» – задался вопросом Дим, когда они, дождавшись отбытия самца, залезли на ветку к гнезду и топором расширили дупло, заделанное грязью, похожей на ту, из которой ласточки делают свои гнезда. Последний удар пришелся птице по голове, и обед был почти готов. Оставалось только ощипать и насадить на вертел.

– «Еще какой съедобный! Индонезийские «носороги» кормятся мускатными орехами, что делает их мясо настоящим деликатесом!» – ответил Ив – «Теперь вниз побыстрее: самец застанет – таким клювом по макушке получить – мало не покажется!»

Ощипав тушку птицы-носорога и подвесив её жариться над костром, они продолжили готовить ловушку для леопарда. Намазывали клеем пушистые листья смоковницы и раскладывали их вокруг по земле, пока не покрыли ими все пространство вокруг своей стоянки.

Потом сняли с огня шипящую от жира и испускавшую аромат жаркого птичью тушу и забрались с ней в свой подвесной дом, где приступили к обеду в ожидании хищного гостя.

Вскоре из кустов высунулась, принюхиваясь, пятнистая морда и хищник по-хозяйски спокойно вышел из зарослей. Остановился, продолжая нюхать воздух, который манил его запахом жареного мяса.

Друзья, сидя под распахнутым шатром своего воздушного дома на безопасной высоте от земли, продолжали есть. Потом Дим размахнулся и швырнул недоеденную «куриную» ногу вниз.

Хищник проводил полет куска мяса взглядом и медленно двинулся вперед: инстинкт подсказывал ему ловушку. Двуногая дичь не проявляла никаких признаков паники и стоило быть осторожнее. Тем более что ночной опыт напоминал, что ему их не достать. Но другой инстинкт гнал вперед – на запах жареного мяса.

Внезапно зверь заметил, что к его лапам что-то прилипло.

Он поднял одну и увидел, что к ней пристало несколько листьев. Он слегка потряс лапой, но листья не упали. Он потряс сильнее. Никакого толку! Ему не удавалось их стряхнуть. Леопард озадачено продолжал трясти лапами, но все было напрасно. Листья приклеились, как пластыри, – облепили его лапу со всех сторон. Некоторые прилипли даже к лодыжкам.

Видя, что трясти лапой бесполезно, он попытался освободиться от листьев другим способом – стал тереть лапой по щекам и морде. Правда, листья отстали от лапы, зато прилипли к голове, ушам и к носу, а это было еще неприятнее. Он хотел было смахнуть их лапой, но вместо того наклеил еще больше, так как на поднятой лапе оказался свежий слой налипших листьев. Он попытался проделать это другой лапой, но не тут-то было! Лапа оказалась облепленной листьями, которые отставали от нее, приклеиваясь к голове, и, несмотря на все усилия, их не удавалось оттуда сорвать. Некоторые даже налипли ему на глаза и почти ослепили его. Оставалось последнее средство – потереться головой о землю. Зверь прижался мордой к земле и, отталкиваясь лапами, начал изо всех сил тереться сначала одной стороной морды, потом другой, но от этого стало еще хуже: глаза были залеплены, и он окончательно ослеп, а голова и все туловище до кончика хвоста было сплошь обклеено листьями. Леопард взбесился. Ему было уже не до мяса. Он хотел только освободиться от ужасной ловушки, в которую попал. Он принялся прыгать и дико метаться-то тёрся головой о землю, то скреб её лапами и, то и дело, слепо кидался в разные стороны. Его отчаянный рев, рычание и визг гулко разносились по лесу.

Друзья несколько часов наблюдали за его судорожными движениями, дожидаясь, пока он совершенно обессилит, после чего спокойно спустились к свалившемуся от измождения зверю, от кончика морды до кончика хвоста всему залепленному листьями в несколько слоев, и закончили его мучения ударом каменного топора, как их предки сотню тысяч лет назад.

Остаток дня они провели за разделыванием туши хищника и развешиванием мяса над костром, так как Дим заявил, что где-то читал, что «леопардятина» вполне съедобна.