Луна

С утра Город Детства бурлил от сенсационной информации, передаваемой во всех новостных сообщениях и не раз во всех подробностях повторяемой преподавателями. Вчера было обнаружено послание древних арийцев с точным указанием месторасположения еще одной Арийи. А самое невероятное заключалось в том, что этот оазис жизни располагался… на Луне. Сразу же после расшифровки послания к ней стартовали несколько космических кораблей. Вскоре невероятное стало очевидным. Специальная группа арийцев обнаружила в недрах спутника Земли настоящий рай. Чистый воздух, кристальная вода, растительность неземной красоты и, наконец, сбалансированная природой фауна – вот основные характеристики лунной Арийи, переданные разведчиками на Землю.

Эрик, как и его друзья, находился в эйфории от всех этих сообщений. Он уже второй раз связался с мамой и поделился своими ощущениями. В последние полгода он часто общался с ней, сознавая, что родителям приходится очень тяжело после того, как забрали Конрада и Катрин. В тот день близняшкам исполнилось шесть лет. В этом возрасте по личному распоряжению рейхскомиссара дети начинают свою новую жизнь в Городе Детства. Эрик хорошо помнил то время, когда отец после двухчасового «мужского» разговора доставил его в тогдашний Дом Детства. Он прибыл туда одновременно с многочисленной армией других арийских мальчишек и девчонок. А у родителей оставались тогда его братик и сестренка. Сейчас же у них не осталось никого. Он слышал, как незадолго до его отъезда из родительского дома, мама в разговоре с отцом категорически отказалась поддержать инициативу Гитлера, которая заключалась в том, чтобы в арийских семьях каждые два года рождались дети. Эрик нисколько не изменил своего отношения к рейхскомиссару, несмотря на то, что в Городе Детства, как и по всей стране, процветал культ его личности. И продолжал жалеть о том, что пять лет назад в последний момент сорвался его тщательно продуманный и подготовленный план.

За год Эрик уже полностью привык к своему цитрону. В первое время он «воспитывал» характер, снимая и надевая цитрон по нескольку раз в день. Теперь подобную процедуру он переносил совершенно безболезненно. Учитывая это неприятное свойство цитронов и значительное их усовершенствование в последнее время, мальчикам разрешили их носить с двенадцати лет, а девочки могли этим похвастаться только в четырнадцатилетнем возрасте.

Вызвав маму уже второй раз за день, Эрик нарушил одно из правил Города Детства, которое разрешало воспитанникам связь с родителями не чаще одного раза в неделю. Нарушение этих правил, которые некогда одобрил сам рейхскомиссар, нещадно каралось вплоть до помещения нарушителя в карцер. Контроль, в том числе и за этим, был поручен арийской службе безопасности. Эрик знал об этом, но шел на эти нарушения, поскольку знал еще и то, что руководителем этой службы бессменно являлся его отец. Тот позже признался, что его подчиненные несколько раз докладывали о злоупотреблениях сына, но он, поблагодарив их за информацию, ни разу не дал ей хода. А Эрику, в свою очередь, очень хотелось узнать, каким образом его идентифицируют – по фамилии или по номеру, поскольку в Городе Детства с первых дней пребывания он был известен как Эрик Первый.

– Сынок, ты не забыл, что через неделю у тебя заканчивается учебный год? – спросила Ирма уже в конце разговора.

– Через семь суток, девять часов и примерно тридцать минут, мама. Я считаю даже минуты, – гордо ответил Эрик.

Это была чистая правда, потому что сразу начинались двухнедельные каникулы, во время которых можно было свободно посещать любые уголки Арийи и даже покидать ее пределы.

– Я тебе сейчас открою один секрет, потому что папа запретил тебе раньше времени об этом говорить. Это останется между нами, хорошо?

– Конечно, мамочка, я обещаю! – воскликнул заинтригованный Эрик.

– Дней через десять, как раз во время твоих каникул, на Луну отправится специальный космический гравилет с руководством на борту. По слухам, среди них будет даже рейхскомиссар. Тем не менее, этот корабль будет заполнен всего лишь наполовину. Поэтому они решили, что каждый пассажир вправе взять с собой жену или кого-нибудь из друзей. Я предложила папе, чтобы вместо меня полетел ты, и он согласился.

– Об этом полете я не посмел бы даже мечтать, но я не могу принять от тебя такую жертву.

– Почему? И какая же это жертва? Родители должны дарить радость своим детям.

– Но тебе же, конечно, и самой хочется туда слетать?

– Эрик, дорогой, ты только две недели в году можешь находиться за пределами того, извини, безбожного места. Я же смогу посетить лунную Арийю в любое предоставленное мне время. Думаю, что это время наступит гораздо раньше, чем через год. Во-вторых, я не хочу сейчас так далеко улетать от наших малышей.

– Я тебя понял, мамочка. Крепко тебя целую. До скорой встречи.

Ирма отключилась, а Эрик всю свою жизнь потом будет вспоминать, что название лучшего места во всем мироздании, которое так много впоследствии для него будет значить, он впервые услышал от своей мамы – «лунная Арийя».

Последняя неделя тянулась очень долго. Тема для разговоров среди воспитанников и преподавателей была одна – оазис жизни на Луне. Даже во время занятий преподаватели иногда включали экран, если передавали новости по этой теме. А среди воспитанников ходили слухи один ужасней другого. Одну из таких новостей он хорошо запомнил, поскольку ее подтверждали даже некоторые преподаватели. Якобы из первой партии разведчиков вернулась только половина. Остальные же стали жертвами монстров вроде известных фарьен. Только лунные драконы обладали таким же разумом, как и люди. Обладая, ко всему прочему, еще и чудовищным гипнозом, они превратили часть разведчиков в зомби и заставили на себя работать. Позже, уже в домашней обстановке, Эрик поведал об этом отцу. Тот хохотал так, что даже прослезился. А потом долго пытался у сына выяснить, кто же эти слухи распустил.

На космодром они летели на большом черном гравилете, которым управлял Вилли. Этот ариец по словам Генриха был его правой рукой. Эрик знал многих коллег отца, которые так или иначе отличались от этих двоих. Последние, как уже понимал Эрик, были профессионалами и фанатами своего дела. Особенность Генриха и Вилли заключалась в том, что за пределами сферы своей профессиональной деятельности они становились другими, нормальными людьми. За пять лет постоянного проживания с родителями Эрик не слышал от отца ни одного слова о работе. Вилли же Эрик и вовсе воспринимал как своего ровесника и приятеля. Тем более, такого чувства юмора, как у заместителя генерального комиссара Арийи по безопасности, больше ни у кого не наблюдалось. О неудавшейся попытке покушения пятилетней давности и о той роли, которую в ней сыграл Вилли, они ни разу не вспомнили. Точно так же она была забыта и в семье Эрика.

– Вилли, а ты с нами полетишь?

– Я уже лечу с вами. Ты что, разве это не заметил, мой юный друг?

– Ох, и действительно не заметил, – Эрик с серьезным лицом начал всматриваться в экран.

– Сын, мы с тобой покидаем страну на целых три дня. Угадай, кто в это время будет заботиться о ее безопасности? – спросил Генрих.

– А пусть Гитлер заботится, – вырвалось у Эрика.

Он никак не предполагал, что эта фраза вызовет у взрослых последующую реакцию. Их дружный хохот целую минуту сотрясал гравилет.

– Генрих, может быть, мне в эти дни больше подойдет роль рейхскомиссара? – выдавил из себя Вилли.

– А давай!

После этого они опять рассмеялись, а Эрик погрустнел, потому что понял: Гитлер действительно собрался лететь на Луну. Такая компания ему была явно не по душе.

– Эрик, не вешай нос. Мы с тобой еще набегаемся по этой Луне. Скажу тебе по секрету – я, как только услышал об этой чудесной стране, сразу же захотел переехать, точнее сказать – перелететь, туда жить. Я думаю, что и тебя посетили такие же мысли. Ведь мы с тобой одной крови – ты и я, – пытался, наверное, пошутить Вилли и процитировал одного земного писателя, книгу которого давным-давно подарил Эрику.

Он и не подозревал, насколько пророческими окажутся его слова.

– Ты лучше скажи, научился ли ты управлять своей новой одеждой?

– С первого же раза у него все получилось, – ответил за сына Генрих. – Я в свое время потратил, наверное, половину дня, пока стал невидимым. А в этот раз был уверен, что мне придется включать и его защиту.

Эрик с гордостью окинул взглядом свой новый светло-серый комбинезон. Его вчера вечером принес отец. Визуальные защитные свойства этой уникальной одежды управлялись цитроном и не обязательно своим, но, чтобы их включить, необходимо было максимально сосредоточиться и мысленно произнести определенные слова, которые воспринимал именно этот отдельно взятый комбинезон. К удивлению родителей, Эрик, как только надел его, так сразу же и исчез. Отец подумал, что это получилось у него случайно, но последующие десять раз Эрик уверенно исчезал и так же уверенно появлялся. Эти комбинезоны, точнее, материал, из которого они были сделаны, были наследием древних арийцев, как, например, цитроны и гравилеты. Все жители Арийи, вылетающие за пределы страны, по понятным причинам были обязаны их надевать.

Внизу появился космодром и Вилли пошел на снижение. Рядом с огромным сигарообразным гравилетом уже стояли множество дисков различных цветов и размеров. Эрик уже различал в небе персональные диски. Они были мелкими и определенного цвета: темно-серые и лиловые. За последние три года их количество значительно выросло. Вот и сейчас, наряду с большими аппаратами, на космодроме наблюдались и персональные.

Космические и транспортные гравилеты Эрик до сих пор наблюдал только в воздухе. Внутри космический аппарат напомнил ему часть этажа жилого корпуса в Городе Детства – такой же широкий коридор и раздвижные двери по обе его стороны. Практически все пассажиры были уже в сборе, поскольку напротив каждого купе стояли по два человека. Ариек было немного – Эрик насчитал всего пять женщин. Еще он обратил внимание на то, что он сам являлся самым малолетним пассажиром. Но более всего его удивил тот факт, что все находились в коридоре и не проходили в купе. Отец остановился напротив двери с номером три и повернулся к ней спиной. Эрик, не спрашивая, сделал то же самое. Судя по торжественно-застывшим лицам присутствующих, ожидалось нечто неординарное. Пауза длилась недолго, когда в гравилет в сопровождении двух молодых арийцев вошел вождь. На многочисленных репродукциях, фотографиях и даже на экранах он выглядел гораздо моложе и подтянутей. В отличие от своих сопровождающих, да и всех остальных пассажиров он был одет в традиционную форму – китель, рубашка, брюки и туфли в тон остальной одежде. У порога он вскинул правую руку и быстро прошел в конец коридора, где находилась туалетная комната. Эрик подумал, что, возможно, он туда и спешил, но тот резко повернулся и, теперь уже гораздо медленнее, пошел назад, вглядываясь в каждого из пассажиров. Поравнявшись, он скользнул глазами по лицу Генриха и уставился на Эрика. Несмотря на неприятные ощущения от сверлящего колючего взгляда, тот не отвел глаза. Пауза длилась угрожающе долго. Наконец, Гитлер взглянул на Генриха:

– Твой?

– Да, ваше величие.

– Почему здесь, а не на учебе?

– Он на каникулах после года обучения.

– Вижу, что юноша с характером. Как тебя зовут? – спросил он у Эрика.

– Эрик… ваше величие, – ответил тот, с трудом выдавив последние два слова.

– Сколько лет?

– Тринадцать с половиной… ваше величие.

– Выглядишь старше. Каков твой арийский номер в Городе Детства?

– Первый… ваше величие.

– Будем знакомы – Адольф Первый, – он протянул Эрику подрагивающую, безвольную руку. – Я тоже первый. Желаю тебе и в арийской жизни всегда быть первым.

– Благодарю… ваше величие.

После этого рейхскомиссар скрылся в купе номер один. В коридоре раздался вздох облегчения и все пассажиры разошлись по своим местам.

Купе, как и ожидал Эрик, было двухместным, хотя и отличалось от аналогичного номера в Городе Детства. Большой визуальный экран размером в половину противоположной от входа стены выполнял функцию иллюминатора. С обеих сторон располагались два массивных дивана, а между ними находился небольшой стол. Эрик плюхнулся на диван и расстегнул до пояса непривычно стягивающий комбинезон. В Городе Детства он тоже носил обязательный по форме комбинезон голубого цвета, но тот был изготовлен из более мягкой ткани и практически не ощущался на теле. К сожалению, та голубая форма не обладала невидимыми свойствами. А если бы обладала, то можно себе представить, что бы там творилось, особенно на занятиях. Эрик представил и усмехнулся.

– Ты что-то здесь увидел смешное? – спросил отец.

– Нет-нет, это я о своем. Я просто помечтал о том, чтобы нас в Городе Детства одели в такие комбинезоны. Вот бы повеселились.

– Да, я представляю. Вы там жили бы на ощупь. И преподаватели тоже. Кстати, когда начали осваивать техническое наследие древних арийцев, возникло множество курьезных случаев, в том числе и с эффектом невидимости. Комбинезоны эти были обнаружены еще в тридцать шестом году и с удовольствием их использовали при выполнении различных работ, а вот то, что они могут быть невидимыми, узнали только восемь лет назад, еще до того, как расшифровали технологию изготовления материала, из которого они сделаны. Невидимость гравилетов, кстати, была открыта раньше. Так вот, один ариец при включении защиты диска случайно сделал свой комбинезон невидимым. Вначале он испугался, не обнаружив своих рук, ног и остальных частей тела, но потом понял, что невидимой стала только его одежда. Прежде, чем предать гласности свое открытие, он решил разыграть друзей и коллег. Это продолжалось несколько дней и по Арийи поползли слухи один невероятнее другого. Наконец, один его приятель незаметно связался со службой безопасности, когда тот в очередной раз попытался его напугать. Невидимку смогли схватить только семь человек, окружившие его плотным кольцом. Каково же было их удивление, когда вместо ожидаемого чудовища, появился этот визжащий от радости ариец. Правда, потом ему было не до смеха, когда его на целую неделю посадили в карцер. Вот такая история. А ты, Эрик, застегни свой комбинезон, потому что такова инструкция. За пределами Арийи ты должен быть одет по форме.

– А как же твой любимый рейхскомиссар? На нем вообще нет никакого комбинезона.

– Я не хотел бы сейчас вступать с тобой в полемику относительно любимого или нелюбимого. А вот комбинезон был. Точнее, все, что ты на нем видел, сделано из специального материала.

– Папа, ответь мне лучше на очень важный для меня вопрос.

– Какой вопрос? – насторожился Генрих.

– Почему мы до сих пор не взлетаем?

– Сам не пойму. Обычно такой длинной паузы не бывает. Все, полетели! – облегченно вздохнул Генрих то ли от того, что, наконец, взлетели, то ли от того, что сын задал неожиданно простой вопрос.

Корабль оторвался от земли и стал быстро набирать высоту. Эрик пребывал в восторге от предстоящего фантастического полета. Он ни разу не покидал страну, не говоря уже о посещении космоса. Отец несколько раз летал на космогравилетах. Однажды в составе какой-то комиссии долетел до спутника Земли. Они сели на его поверхность, но из корабля не выходили, поскольку в то время еще не было надежных скафандров. Но совсем недавно Эрик видел хронику, где арийцы свободно пешком передвигались по Луне. Он также слышал, что готовятся экспедиции на Марс и Венеру.

В это время гравилет влетел в тоннель. Эту огромную дыру в скале он уже видел и знал, что ею тоннель начинается, а заканчивается гротом с выходом в океан. Минут через пять он и появился – гигантский зал с зелеными стенами и серым потолком. В центре находился не менее впечатляющий круглый водоем. В него корабль тотчас и погрузился. Эрик заворожено смотрел в иллюминатор, потому что под водой он тоже находился впервые. Нет, конечно же, умея плавать и нырять, он с удовольствием это делал в бассейнах Города Детства и несколько раз в самом большом озере Арийи, но на гравилете это было впервые. Свое же путешествие на подводной лодке в трехлетнем возрасте он совершенно забыл.

Через некоторое время вода приобрела изумрудный оттенок, после чего корабль увеличил скорость. Мимо проносились обитатели земного океана – киты, дельфины и рыбы. Один из них относительно долго находился в поле зрения, пока не устал. Это было изящное существо, нечто среднее между китом и дельфином. Отец пояснил, что люди дали ему имя «касатка». В какой-то момент иллюминатор посветлел, гравилет резко пошел на всплытие и… завис над поверхностью океана. Эрик с жадностью вглядывался в открывшийся земной пейзаж. Он, конечно, изучал природу планеты, ее географию, но то, что открывалось сейчас его взору, он не мог представить даже в своем воображении. Под голубым бесконечно высоким куполом от горизонта до горизонта простирался отливающий синевой океан. В этой статической картине было нечто завораживающее, поскольку она буквально притягивала взгляд. Но вот она, наконец, дрогнула. Вода помчалась вниз, а полоса горизонта на глазах начала отдаляться. Справа внизу появились мелкие острова, а вдалеке показалась темная полоса какого-то материка.

– Это Африка, – сказал отец, перехватив взгляд Эрика.

– Европу мы увидим?

– Да, через пару минут, наверное. Смотри, как быстро увеличивается площадь обзора планеты. Вот там, на севере Африки – Средиземное море. А вот и Европа.

Эрик всматривался в знакомые по картам контуры. Италия, Греция, далее – Франция, а с другой стороны – Россия или как она сейчас называется – Советский Союз… А где же Германия? Вся Центральная Европа была затянута плотной облачностью. Земля уже заметно округлилась. Он вздохнул и отвернулся от иллюминатора.

– Что, сынок, наверное, хотел увидеть… родину?

Эрик резко обернулся к отцу с застывшим в глазах немым вопросом.

– Родину наших предков, мою, мамину и… твою, Эрик, – продолжал Генрих. – Я давно, сын, хотел с тобой об этом поговорить, но мне мама категорически запрещала это делать. Она очень хотела верить в то, что ты все забыл. И я тоже хотел бы в это верить. В девяноста девяти из ста подобных случаев все так бы и случилось. Но, к сожалению, а я думаю, что для всех нас – именно, к сожалению – ты оказался как раз тем самым сотым. Более того, я неоднократно наблюдал и говорил маме, что ты сам пытался нас убедить в этом. То есть, в том, что ты глупее, чем есть на самом деле. Ты только одного не понимал – для нас тот факт, что мы не являемся твоими биологическими родителями, не имеет никакого значения. Ведь наша любовь к тебе от этого не становилась меньше. Как ты думаешь? – при этом он потрепал сына по голове. Эрик почувствовал, как у него к горлу подкатил комок, и… он крепко обнял отца.

За бортом заметно потемнел. В верхней части иллюминатора появились звезды. Их количество увеличивалось с каждой секундой. Эту удивительную звездную картину Эрик помнил как раз из того самого раннего берлинского детства.

– Ты знаешь, сын, я ведь за последние пять лет несколько раз был в Берлине. Да, да – я летал туда на гравилете. А однажды – даже в одиночестве. И очень долго бродил по знакомым местам…

– Как?

– Включал защиту комбинезона и спокойно ходил по улицам, площадям и даже заходил в дома. Иногда забывался и сталкивался с прохожими. О, это была забавная картина. Правда, этим, по понятным причинам, нельзя было злоупотреблять. А так хотелось с кем-нибудь поздороваться, поговорить…

– Город сильно изменился?

– Конечно, но, в основном, в худшую сторону. Где-то, правда, стало лучше, но еще во многих местах сохранились руины. Ты же ведь знаешь, что страна разделена на две части – западную и восточную. Берлин находится в восточной половине, но он в свою очередь тоже поделен. Вот такая политика. У меня есть одна идея. Поскольку мне удалось вывезти тебя даже за пределы планеты, то просто за пределы Арийи мы с тобой обязательно слетаем. В ближайшее время по разным причинам это точно не удастся. Поэтому запланируем посещение Германии в следующие твои каникулы. Полетим втроем.

– Маму возьмем?

– Конечно. Как ты догадался? – засмеялся отец. – Смотри, Луна появилась.

Всю верхнюю половину иллюминатора заполнил сияющий диск спутника Земли. Корабль, оказавшись на орбите в кратчайшем до него расстоянии, вышел на финишную прямую.

– Папа, а ты веришь в древних арийцев? – вдруг спросил Эрик.

– То есть?

– Ну, что они вообще существовали?

– Конечно, верю. Я материалист, сын. Это мама когда-то всерьез заявила, что нашу Арийю создал бог. Якобы она является неким подобием рая и предназначена была исключительно для праведников. Мама у тебя очень религиозная, но я ее не осуждаю. Просто ей так легче жить. Я ей пытался объяснить, что если бы бог создал Арийю, то он никак не допустил некоторые отнюдь не божественные явления.

– Какие явления?

– Ну, например, гибель нескольких тысяч немцев при освоении этого «рая». И это всего лишь за год.

– От фарьен?

– Да. Это ведь не райские создания, а, скорее, исчадия ада. Это как нужно было сатане изощриться, чтобы придумать такое! В тридцать шестом году, когда прибыли первые поселенцы, в Арийи насчитывалось около тысячи этих монстров. И что? Они не тронули ни одного человека. Люди думали, что это такие милые травоядные динозаврики. Потом прибыла вторая партия, третья… и вот, спустя почти год, когда количество мирных переселенцев достигло нескольких тысяч, фарьены выступили. Ночью они окружили город и применили свое дьявольское оружие.

– Гипноз?

– Да. Подавляющее количество арийцев, а среди них были и дети, даже не проснулись. Практически все были уничтожены. Только несколько человек успели добраться до грота и с большим трудом погрузиться в субмарину. Фарьены преследовали лодку почти до самого океана и пытались ее вскрыть. Только достигнув определенной глубины, беглецам удалось оторваться. А потом прибыло специальное подразделение, вооруженное огнеметами. Основным критерием отбора бойцов являлась устойчивость к гипнозу. И только через полгода, потеряв половину своего состава, им практически удалось очистить Арийю от этих тварей. Так нет же. Кое– кому захотелось с ними поиграть и десяток, а то и больше, фарьен были оставлены в живых.

– Мы изучали историю становления Арийи, но нам ничего не говорили о жертвах среди мирного населения.

– Это делается по соображениям лояльности населения к этим тварям. Я думаю, сын, что ты не будешь ни с кем делиться полученной от меня информацией. Тоже по понятным причинам.

– Конечно, папа, не сомневайся.

– Вторым, далеко не божественным явлением, имел место тот факт, что сюда приехали в большинстве своем отнюдь не праведники. Среди них оказалось немало людей, которые стояли у истоков развязывания самой жестокой и кровавой войны на Земле, унесшей многие миллионы жизней и разрушившей нашу Родину, о чем мы с тобой недавно говорили.

– А ты, папа, к этим людям не относишься?

После длительной паузы отец проговорил:

– Увы, Эрик – я один из них. Причем, один из первых. Так сложилась моя жизнь. В молодости я был очень амбициозен, поставив карьеру во главу угла своей жизни. Я был опьянен своими успехами. И не заметил, как оказался перед той самой чертой, когда нужно было делать выбор. Тогда я впервые испытал страх. Если бы я сказал нет, то система меня бы уничтожила. Спустя многие годы, уже будучи в Арийи, я пытался прийти к богу, замолить грехи, но у меня это, к сожалению, очень плохо получилось. Тем более что пресловутая система практически не изменилась. Прости, сын. Жизнь – сложная штука. Очень хочется быть свободным и независимым, но, чтобы им быть, надо быть никем.

Отец замолчал. Эрик в это время подумал, что если бы корабль сейчас развернулся и полетел назад, то проведенное время все равно не прошло напрасно. Он узнал другого отца. Этот человек, умудренный жизненным опытом и немало переживший, не постеснялся открыться своему тринадцатилетнему сыну. И не ошибся. Эрик был уверен, что в лице отца, который и так для него являлся безмерным авторитетом, он приобрел еще и друга.

Гравилет приближался к Луне, которая по размеру уже казалась крупнее Земли. В какой-то момент эти космические тела поменялись местами. Луна оказалась внизу, а Земля – вверху. Сознание Эрика в отношении планеты и ее спутника тоже перевернулось. Он сделал для себя открытие, которое заключалось в том, что Земля на самом деле не бескрайняя и непоколебимая, как ему представлялось ранее, а весьма хрупкая и небольшая. Луна же, заполнившая собой почти весь иллюминатор, казалась центром Вселенной.

– Так вот, о древних арийцах, – вывел Эрика из размышлений отец. – Их послание о месторасположении Арийи обнаружили именно немцы, а не кто-либо еще. Комментарии в цитроне, находящемся в этом послании, тоже звучат на немецком языке. Всем нам давно известно, что только немецкая нация является их прямыми потомками. То есть древние арийцы позаботились о нас, оставив нам свое наследие. Как же после этого не верить в то, что они существовали? Или ты имел в виду что-то другое?

– Нет, нет. Я как раз об этом. Просто я неоднократно пытался понять, что бы случилось, если бы послание обнаружили представители другой нации.

– Это исключено, поскольку этот факт был закономерен и предопределен.

– А если бы все-таки произошла случайность? И потом. На занятиях по истории мы разбирали текст послания, предварительно несколько раз послушав оригинал. Мне показалось странным, что древние арийцы, жившие на Земле многие тысячи лет назад, разговаривали на современном немецком языке. Между тем, наш преподаватель на других занятиях, посвященных Земле Предков, говорил, что древнегерманский язык, на котором разговаривали всего две тысячи лет назад, сильно отличался от современного.

– Это объясняется очень просто. Мы сейчас подходим к той стадии развития, на которой находились и древние арийцы. Соответственно и язык тоже приобрел абсолютную схожесть. Мне интересно знать, сын, эти сомнения тебе самому пришли в голову или ты их от кого-то почерпнул? Ладно, поговорим об этом в другой раз. Смотри, какая красота!

Луна была уже совсем близко. На ней отчетливо просматривались кратеры, горы и равнины. Достигнув определенной высоты, корабль начал горизонтальное движение. Внизу сложно было что-либо подробно рассмотреть, поскольку картина довольно быстро видоизменялась. Неожиданно за бортом резко потемнело, после чего конусообразный луч гравилета заскользил по ночной лунной поверхности. В какой-то момент он замедлил движение, осветив глубокий кратер, и начал спускаться. Крутые склоны, состоящие из горной породы пепельного цвета, быстро перемещались вверх. Миновав скалистый уступ, корабль застыл перед дырой, находящейся прямо под ним. Ее диаметр составлял никак не меньше ста метров.

– Это, видно, и есть райские ворота, – предположил Эрик.

– Скорее всего, ворота находятся немного подальше, потому что вход в этот рай, мне кажется, является таким же, как и сухопутный тоннель земной Арийи, который выходит на поверхность Антарктиды.

Отец не ошибся – через несколько километров углубляющегося тоннеля появились круглые многостворчатые ворота, впустившие корабль в первый шлюз. Он представлял собой грандиозный овальный зал с тусклыми металлическими стенами и желтым кругом правильной формы в центре, в который на короткое время они и приземлились. Задние ворота закрылись и, спустя минуту, открылись передние. После третьего шлюза они, наконец, влетели в лунную Арийю.

Эрик зажмурился от яркого света, которым озарился иллюминатор. Шлюзы, в которых они пребывали предыдущие десять минут, тоже имели освещение, но, приглушенное и, с желтоватым оттенком.

– Здесь даже светлее, чем у нас, – воскликнул Эрик.

– По-моему, ты ошибаешься, – возразил отец. – После двух часов пребывания в космосе плазмоиды буквально ослепляют. Но глаза, как и все остальные человеческие органы, к хорошему привыкают быстро.

– Наверное, ты прав, папа. Смотри, насколько выше здесь небо. В нашей Арийи так высоко не поднимешься. Как красиво!

– Да, сын, километра четыре до поверхности, не меньше. А краски! Как будто великан-художник в поисках нужной краски размазал всю свою палитру по светло-зеленому полотну. А это что? Сын, обрати внимание. Какое огромное озеро! Это же целое море.

– Папа, гравилеты!

К кораблю подлетели четыре больших черных диска. Два из них остались на его правой стороне, а другие перелетели на левую.

– Что они делают?

– Не волнуйся, сын. Они нас встретили и сопровождают. Это моя служба. Хочешь, свяжусь с ними и прикажу улететь прочь?

– Не надо, – улыбнулся Эрик, – пусть остаются. Смотри, под нами пролетают еще несколько гравилетов и среди них – транспортный.

– Да, освоение лунной Арийи идет полным ходом. А вот и город. Они его расположили прямо на берегу этого озера.

– Кто, они?

– Древние арийцы. Кто же еще?

Корабль уже значительно снизился и летел в полукилометре над поверхностью. Город, который состоял всего из двух десятков зданий, тем не менее, был необычайно красив. Ослепительно белые строения, расположенные на значительном друг от друга расстоянии буквально сияли на фоне красно-коричневой мостовой. Среди них Эрик не нашел двух сколько-нибудь похожих между собой. Одно из зданий стояло прямо на пирсе, который не менее чем на две сотни метров уходил в озеро.

Космогравилет в сопровождении четырех дисков опустился еще ниже и медленно поплыл над озером. Глубина его не превышала и десяти метров, поэтому отчетливо просматривался рельеф дна с многочисленными водорослями, а кое-где мелькали небольшие озерные обитатели. Внизу показался остров причудливой формы, покрытый плотной светло-зеленой растительностью. Когда корабль приблизился, он мгновенно перекрасился в оранжевый цвет. А еще через мгновение оранжевый остров стремительно помчался над водой, оставив своего зеленого двойника на прежнем месте.

– Эрик, ты видишь, это птицы. Они, наверное, испугались нас и полетели искать другое убежище. Такие плотные стаи не формируются даже на поверхности Земли.

– Да, я сразу определил, что это птицы и довольно крупные. Каждая из них размером с курицу, не меньше.

Далее озеро стало значительно темнее, что свидетельствовало об увеличении его глубины. Эрик первым увидел, как вдали вспенилась вода. Гигантское белое пятно быстро приближалось. Очень быстро оно оказалось прямо под гравилетом. В долю секунды из воды поднялось нечто огромное и черное и, пульсируя, начало двигаться синхронно кораблю. А еще через несколько секунд отец с сыном также синхронно рассмеялись.

– Это же касатки! Как они попали на Луну?

– С касатками они схожи, пожалуй, только размером, – Генрих повернул свой цитрон, после чего в его световой рамке возникло одно из существ, которые в данный момент резвились метрах в трехстах под их кораблем. – А сейчас мы проведем сравнительный анализ.

– Видишь, они совершенно разные. Только длина одного и другого составляет около десяти метров. А вот по форме этот лунный зверь и впрямь напоминает дельфина. Интересно, какого?

В цитроне замелькали картинки и, наконец, в рамке замер вполне симпатичный дельфин, очень похожий на представленный образец.

– Вот и прототип. Это пресноводный амазонский дельфин. Только наш лунный экземпляр раза в три длиннее и обладает роскошным хвостом, размер которого по вертикали составляет не менее двух метров.

Тем временем гравилет достиг края озера. Прыгающая стая лунных дельфинов уперлась в берег и исчезла, как будто ее вовсе и не было. Внизу опять замелькала красочная растительность. Среди этих бескрайних удивительных просторов встречались мелкие водоемы, на берегах которых можно было различить мелких животных и птиц.

– Сын, смотри в ту сторону! Невероятно! – Генрих почесал себе затылок.

– Что это, папа? Неужели горы?

– Да, это настоящие горы.

Прямо по курсу возвышались две скалы километровой высоты. Остальные вершины не достигали даже их середины. Корабль опять набирал высоту. По мере приближения к скалам заметнее стала растительность, которая покрывала их не менее чем на две трети. Среди деревьев и кустарников просматривались и представители здешней фауны. Изредка мелькали стайки горных коз, а, когда гравилет поднялся еще выше, Эрик на уступе заметил нескольких дремлющих пятнистых кошек. С уступа скалы слетела пара гигантских птиц. Они присоединились к эскорту и сопровождали гостей вплоть до границы горного массива, который закончился лесом с огромными полянами. На одной из них и было обнаружено бурое стадо.

Когда корабль снизился, отец воскликнул:

– Эрик, ты узнал их? Это же мамонты! На Земле они вымерли еще десять тысяч лет назад. А здесь сохранились. Да еще в таком количестве. В этом стаде их голов сто, не меньше. Вот тебе и древние арийцы.

– Папа, если так пойдет и дальше, то следующая встреча будет именно с ними.

– С кем «с ними»?

– С древними арийцами.

– Шутник, всю последнюю неделю в новостных сообщениях основной темой была именно лунная Арийя. И в каждом из них отмечалось, что разумные существа на Луне не обнаружены.

– Так на то они и разумные, чтобы на время спрятаться.

– Зачем же им от нас прятаться?

– Чтобы выиграть время и изучить пришельцев. А уже потом предпринять какие-либо действия. Как, например, фарьены в земной Арийи.

После некоторой паузы, во время которой Генрих пытался понять – шутит сын или нет, он тихо произнес:

– Твоя ирония по отношению к древним арийцам мне понятна – ты не веришь в то, что все это, – отец опустил указательный палец вниз, – сотворили они. Так кто же, по-твоему? Господь бог?

Эрик посмотрел в иллюминатор. Корабль проплывал над гигантскими полусферами. Точно такие же были в промышленной зоне земной Арийи. Действительно, создать их, как и все остальное, могли только неземные силы. Бог или…

– Добрый лунный день, ваше величие, – в рамке над цитроном отца появилось улыбающееся лицо молодого арийца.

– Людвиг, рад тебя видеть. Ты нас ждешь? – спросил Генрих.

– Нет, лечу вместе с вами. Насколько я знаю, вы находитесь на правой стороне корабля. Взгляните в иллюминатор.

Отец с сыном, как по команде, прильнули к иллюминатору. Первый из сопровождающих дисков сделал несколько вращательных движений – вначале вокруг продольной оси, а потом и поперечной.

– Как вам мой пилотаж, ваше величие? – улыбка Людвига расплылась почти на всю рамку.

– Мне понравилось. Ты у нас в этом плане чемпион. А еще больше мне нравится то, что иллюминатор рейхскомиссара находится с левой стороны. Если бы твой пилотаж увидел он, то попало бы нам обоим, но мне – больше. Куда ты сейчас нас направляешь, Людвиг?

– Летим на космодром. Мы провели вам небольшую обзорную экскурсию, чтобы вы потом самостоятельно могли с чем-то ознакомиться подробнее. Все пассажиры корабля разместятся в гостинице, то есть в одном из зданий города. Там на крыше находится достаточное количество двухместных гравилетов. К сожалению, этого не скажешь о многоместных. Со мной связался Управляющий и сказал, что мне доверена честь доставить в гостиницу вас с сыном, ваше величие, и рейхкомиссара с охраной. Рад буду вас увидеть.

Людвиг вышел из связи, а Эрик понял, что ему опять предстоит скорая встреча с Гитлером, поскольку внизу уже появилось коричневое поле космодрома. На нем располагались три сигарообразных гравилета и несколько дисков. После посадки Эрик попытался открыть дверь, но она оказалась заблокированной.

– Не спеши, сын. Выходим в порядке очереди, – Генрих кивнул на иллюминатор.

В один из черных дисков два телохранителя подсаживали своего шефа. Рядом в шеренгу стояли еще несколько арийцев, один из которых выделялся своей тучностью. Как только Гитлер скрылся в гравилете, дверь купе издала характерный щелчок.

– Ну вот, теперь наша очередь. Пойдем, сын.

– Мы полетим вместе с рейхкомиссаром? – решил уточнить Эрик.

– Да, но не только с ним. Управлять гравилетом, как ты уже понял, будет Людвиг. Я тебя с ним познакомлю. Он прилетел сюда сразу после разведчиков и возвращаться, я смотрю, не спешит. Кстати, он является лучшим другом Вилли, хотя и намного моложе его.

Когда они проходили мимо шеренги арийцев, отец подошел к толстому и похлопал его по плечу:

– Расслабься, Дитмар, у тебя пока все хорошо.

От этих слов тот еще больше напрягся и изобразил подобие улыбки.

В таком большом диске Эрик находился впервые. Кроме водительского, в нем имелись еще шесть кресел. Одно из них находилось рядом с Людвигом, а пять – позади него, расположенные полукругом. Гитлер сидел справа между двумя молодыми арийцами. Крайнее кресло слева занял Генрих, а Эрик нерешительно направился к последнему, не представляя себя в такой близости от ненавистного ему человека. И тут его выручил Людвиг:

– Господин рейхскомиссар, ваше величие, – обратился он к Гитлеру, – разрешите мне этого юношу посадить рядом с собой. И ему будет интересно и мне – нескучно.

Получив в ответ одобрение, Людвиг заулыбался и указал Эрику на кресло. Тот одним движением преодолел двухметровое расстояние и с удовольствием приземлился рядом с пилотом. Диск плавно приподнялся над космодромом и помчался по направлению к городу.

– Ну вот, – Людвиг с интересом посмотрел на Эрика, – гравилет получил команду совершить посадку на крыше гостиницы, а мне можно и расслабиться. Мы с тобой заочно знакомы. А теперь – уже и реально. Ты знаешь, кто я, а я знаю, кто ты. Тебе, наверное, лет пятнадцать?

– Нет, тринадцать. Как вы вращали гравилет?

– Во-первых, давай сразу перейдем на ты. Я старше тебя всего на десять лет. В твоем возрасте я как раз и попал в Арийю. Во-вторых, подобные фигуры диск может выполнить только при ручном управлении, а именно в таком режиме мы и сопровождали ваш корабль. Поэтому сейчас я не смогу это сделать, да и не только по этой причине.

– А еще по какой?

– Старик не выдержит, – прошептал Людвиг, наклонившись к собеседнику. – Хотя, если не блокировать платформу, то он может этого и не заметить. Но тогда получится не так красиво.

– Пилот! – подал голос тот самый старик.

Людвиг, опешив, обернулся назад:

– Слушаю, ваше величие.

– Каков размер этого водоема, не знаешь?

Эрик взглянул вниз. Они опять летели над тем же самым бесконечным озером.

– Примерно двести квадратных километров, ваше величие.

– Как сюда попало такое количество воды? Эти древние, наверное, были волшебниками. А, может быть, богами? Как ты думаешь, пилот?

– Думаю, что их технический уровень позволил им это сделать, ваше величие.

– Правильно думаешь. Генрих, – Гитлер перевел сверлящий взгляд на отца, – может быть, есть смысл переселить всех арийцев на Луну?

– Вы шутите? Целесообразно развивать эту землю параллельно.

– Я не шучу. Такой будет тема нашего совещания, когда я вернусь на Землю. А предварительно мы ее обсудим здесь во время встречи, которую я назначаю… завтра в три часа дня.

– ???

– Мы не должны забывать о своем предназначении. Что нас сейчас сдерживает от выполнения своей исторической миссии? Наша уязвимость! Они могут обнаружить земную Арийю и нанести ответный удар. Ты ведь знаешь, что для этого у них все есть. А если мы оставим в земной Арийи только вооруженные силы, да еще поддержим их отсюда, то успех нам гарантирован, – рейхскомиссар возбужденно поднял обе руки, но после этого откинулся в кресле и закрыл глаза.

Эрик и Людвиг изумленно смотрели на Гитлера, совершенно не понимая логики его высказываний. Отец махнул в их сторону рукой и они, как по команде, отвернулись.

– Папа сказал, что твой лучший друг – Вилли. Он и мой друг тоже.

– Значит, мы с тобой точно будем друзьями, – засмеялся Людвиг, – потому что друг моего друга – мой друг. Не правда ли, Эрик?

– Завтра мы совершим облет лунной Арийи. Ты составишь нам с папой компанию?

– Ты не представляешь, мой юный друг, как бы мне этого хотелось. Но все эти дни я буду личным пилотом… кого, ты думаешь?

Эрик сделал движение головой в сторону салона. Обернувшись, он увидел, что Гитлер по-прежнему сидел, как мумия, а телохранители, наклонившись, о чем-то тихо разговаривали. Отец увлеченно смотрел в иллюминатор.

– Не повезло нам всем, но у нас впереди еще очень долгая жизнь.

– Ты мудр, мой юный друг.

– Так меня называет Вилли.

– Меня тоже, – сквозь смех сказал Людвиг. – Он старше меня на двенадцать лет, поэтому так и называет. А вообще-то мы с Вилли знакомы очень давно. Я родом из Бремена, а он там работал и некоторое время был моим наставником по «Гитлерюгенд». Он хорошо знал моего отца, который погиб на восточном фронте еще в сорок третьем году. Когда англичане захватили город, наш отряд с боями прорвался к Бремерхафену. Мне тогда было тринадцать лет, как тебе сейчас. Я в то время весь состоял из идей, да и Вилли тоже. Это в Арийи мы практически одновременно стали на жизнь смотреть проще, – Людвиг перешел на шепот. – Помогло нам в этом личное знакомство с фюрером. Это сейчас он еще более или менее. Когда я его впервые увидел, он представлял собой трясущегося и почти неадекватного субъекта. Его с Евой вывез твой отец. Команда, членом которой, кстати, был и Вилли, чудом вырвала их у русских, оставив трупы двойников. Так вот, в Бремерхафене нас прижали к морю и перестреляли как котят. Я один спасся, пронырнув на одном дыхании около ста метров. Сколько раз потом я пытался этот нырок повторить, но, увы. Здешний мой рекорд – чуть более пятидесяти метров. На пристани меня случайно обнаружил Вилли и отнес в последнюю субмарину, направляющуюся в Арийю. Я это практически не помню, поскольку у меня была двусторонняя пневмония, да еще ранение в ногу.

Людвиг замолчал и уставился в одну точку. Впервые Эрик увидел его серьезным.

– Сейчас нога болит? – участливо спросил он.

– Нет, нет, – улыбка опять озарила лицо пилота. – Таким образом, Вилли я обязан своей жизнью. А в Бремене у меня остались мама и младший брат. Ему сейчас восемнадцать. Я их обоих видел три месяца назад. Хотел открыться, но не сделал этого, чтобы им не навредить. Только это мой секрет. Вилли, конечно, догадывается, что я тогда летал в Бремен, но мы оба не подаем виду – я, что их видел, а он, что догадывается.

Эрик был тронут откровениями своего нового друга и собрался рассказать ему о своем «подвиге» пятилетней давности, когда его, да и не только его, тоже спас Вилли, но гравилет уже приземлился на крышу гостиницы. Их встречали два молодых арийца в белой униформе. Гитлер в сопровождении телохранителей и одного из встречающих быстро удалился. Второго служащего Генрих отправил вслед за ними, предварительно выяснив у него, в какой номер им спускаться.

– Успеем мы еще в этот номер, – сказал он. – Нужно вначале осмотреться, подышать полной грудью лунным воздухом. Как ты думаешь, сын?

– Думаю, что это правильное предложение, папа. Познакомься, это мой новый друг, – Эрик взял за руку выпрыгнувшего из эллипса Людвига.

– Я с твоим другом знаком уже лет десять. Впервые я увидел его в арийском гроте, когда встречал последнюю немецкую субмарину с важным грузом. Я еще удивился тому, что на причале оказались два медицинских гравилета. Один был точно для важного груза, а вот второй предназначался для твоего нового друга. Кстати, он тогда был не старше, чем ты сейчас. Людвиг, ты помнишь тот момент?

– Смутно, ваше величие. Я вас хорошо помню с тех пор, когда вы с Вилли навещали меня в лазарете.

– Да, там в гроте ты был очень плох. Тебя выносили из субмарины в полубессознательном состоянии. Перед вами шла еще одна подводная лодка, на которой находились раненые командиры, но ее потопили англичане. Вот такие дела… ты, по-моему, еще три дня назад должен был прибыть в Арийю? – резко поменял тему разговора Генрих. – Что же случилось?

– Меня оставил Управляющий в связи с прилетом рейхскомиссара и вашим тоже. Он, я думаю, должен был согласовать это с вами. Кроме меня, остались Алоиз и Стефан. Я, в свою очередь, сразу же поставил в известность Вилли.

– Ни один, ни другой по этому поводу со мной не связывались. С Вилли я разберусь на месте, а с Дитмаром встречусь завтра. Он, видно, до сих пор не знает своих функциональных обязанностей.

– Вилли, скорее всего, подумал, что вы в курсе, – проговорил первый заступник.

– Папа, с Вилли не надо разбираться, – добавил второй. – Давай лучше разберемся с Людвигом. Заберем его у Гитлера.

– Нет, сын. Это сделать я не в силах. Ты сейчас никуда не спешишь? – спросил он у Людвига.

– Нет, не спешу, но я на эти дни привязан к гравилету. Меня могут востребовать в любой момент.

– Это ты мне можешь не рассказывать. Просто мы с Эриком хотели бы услышать от тебя нечто необычное и интересное. Об этом, – Генрих сделал круговое движение рукой.

– Я здесь нахожусь больше недели и еще не разочаровался, – начал Людвиг, чем сразу рассмешил Генриха.

– Еще бы! Как можно разочароваться в рае? А где проживаешь?

– Здесь, на последнем этаже, – Людвиг для убедительности топнул ногой, – вдвоем со Стефаном. Он сейчас вроде как личный пилот Управляющего. Его гравилет, кстати, сопровождал нас до самой крыши.

– Личный пилот? – удивился Генрих. – Офицер безопасности – личный пилот. Ох уж этот Дитмар! Ну ладно, продолжай.

– Три дня назад включили холодильники и микроволновые печи. С продуктами здесь тоже, по-моему, проблем нет. Поэтому во всех номерах уже работают повара-автоматы. Спальные места, хоть и необычные, но вполне комфортные. Белье завезли практически сразу. Поэтому бытовые вопросы в основном решены. Что касается безопасности, то все зависит от поведения каждого арийца. Угроза может исходить от представителей местной фауны. Прецеденты уже были. Если вы внимательно смотрели в иллюминатор, то видели и мамонтов, и гигантских птиц орков, и лунных дельфинов. Животные едва не затоптали гравилет, совершивший посадку рядом со стадом. Пилот чудом выскользнул из-под их ног. Птицы вблизи гнезда также крайне агрессивны. Взрослых особей здесь насчитывается штук двадцать. Атакуют летящий гравилет сразу не менее пяти птиц, но система безопасности аппаратов позволяет избежать контакта. Высаживаться в районе тех скал категорически запрещено. У этих орков игривый характер и они могут просто с человеком поиграть. Например, отнести его к своим птенцам. Кроме того, небезопасны и сухопутные хищники: внизу – волки, а вверху – леопарды. Еще большим игривым нравом обладают местные дельфины. Это открыл я, но страху, надо сказать, натерпелся. Меня предупреждали, что в озере купаться не следует, пока не изучены его обитатели и их повадки. Я не послушался и в первый же вечер решил освежиться на мелководье. Это во-от там, – Людвиг показал на участок озера рядом с пирсом.

Желтое дно легко просматривалось даже с крыши этого здания. Глубина в этом месте составляла не более двух метров.

– Этот пляж буквально притягивает к себе, – заметил Эрик.

– Вот и я, когда его увидел, тут же решил опробовать. Вода здесь просто изумительная. И в озере, и та, которая просто подается в эти здания. Разведчики при проведении экспресс анализа были удивлены оригинальности химического состава минеральных солей, содержащихся в озере. Когда я увидел гигантский хвост дельфина, было уже поздно. И цитрон, как нарочно, оставил на берегу. Он подплыл со стороны берега. Я вообще-то дружу с водой, но в той ситуации уже ничего не мог поделать. Дельфин активно оттеснил меня от берега, после чего высунул морду из воды и начал издавать стрекочущие звуки. Через минуту их вокруг меня было множество. А когда они вытолкнули меня на свои спины и плотным табуном помчались прочь от берега, я стал прощаться с жизнью. Со стороны это выглядело, конечно, забавно. Стефан буквально с этого места, где мы сейчас находимся, наблюдал эту картину. Правда, уже в тот момент, когда, наигравшись, дельфины тащили меня назад. Он вначале подумал, что они несут детеныша-альбиноса, но через минуту понял, что это человек, а еще через минуту – что это именно я. Когда его гравилет завис над ними, я уже находился на пирсе. А потом они продемонстрировали нам трюк, который я ни до, ни после этого, ни разу не видел. Вся стая стала на хвосты и проплыла так метров сто. Это было удивительное зрелище.

– Что же они с тобой делали вдали от берега?

– Отплыв на значительное расстояние, чтобы я, наверное, не смог от них сбежать, они начали меня изучать. Вначале они заталкивали меня под воду, чтобы определить, сколько я там могу находиться. Когда это выяснили, приступили к подкидыванию меня на своих огромных хвостах. Как мяч. Один подбрасывал, другой ловил. Правда, делали они это аккуратно. Потом один из них заставил себя оседлать, после чего быстро понесся по поверхности озера, делая резкие виражи. Я уцепился за его плавник и ни разу не слетел. На каком-то этапе я понял, что убивать они меня не собираются. Все это продолжалось довольно долго и, в конце концов, как я уже говорил, они привезли меня обратно.

– Да, тут не соскучишься, – вздохнул Генрих. – А каким гравилетом мы можем воспользоваться?

– Одним из этих, – показал Людвиг на ряд двухместных дисков, которые выстроились на противоположной стороне крыши.

– Ну, что ж, спасибо, пойдем, посмотрим свои апартаменты. Завтра увидимся.

Людвиг оказался прав. Номер, в который их проводил ожидавший возле лифта служащий, превзошел все ожидания. Он состоял из двух комнат – гостиной и собственно спальни. Экран повара выдал им довольно разнообразное меню. Эрик обнаружил в нем блюда из местной говядины, козлятины и, к своему сожалению, из дельфина. А вот среди овощей и фруктов ничего экзотического он не увидел. Все они были явно привезены с Земли.

Утром Генрих запланировал облет территории на маленьком диске. Было решено начать это мероприятие с горного массива. Отрегулировав обзор таким образом, чтобы пространство просматривалось на триста шестьдесят градусов по горизонтали и вертикали, отец с сыном стартовали с крыши гостиницы. К горам подлетали со стороны ареала мамонтов, чтобы поближе их рассмотреть. В этот раз стадо казалось еще большим, поскольку животные разбрелись по равнине. Наибольшее их скопление наблюдалось в окрестностях небольшого озера. Здесь находились практически все детеныши и, как ни странно, наиболее крупные особи. Генрих направил гравилет к озеру и завис над водой, предварительно включив визуальную защиту. До берега было метров двадцать и мамонты с этой точки предстали во всей своей реликтовой красе. Густая бурая шерсть в лучах плазмоидов приобретала необыкновенный золотистый оттенок. Один мамонтенок зашел в воду и направился в сторону гравилета. Его остановил оглушительный трубный звук, который издал громадный самец, тоже устремившийся к озеру. Когда детеныш вышел из воды, гигант погрузил в нее свой хобот. Его бивни, составляющие не менее пяти метров, навевали далеко не благостные мысли. Вдруг он резко вытащил хобот, вытянул его в прямую линию и выпустил в диск изрядную порцию воды, да еще под большим давлением. Тут же включилась система безопасности гравилета и сместила его метра на три в сторону.

– Папа, они нас видят?

– Получается, что так. До сих пор точно было доказано, что для фарьены наша защита ничего не значит. Но те – мерзкие твари, а эти вроде на вид симпатичные, но тоже туда же… посмотрим, какие сюрпризы нас ожидают дальше.

А дальше начинался горный массив. Отец не выключал защиту, памятуя о предупреждении Людвига. Диск летел, почти касаясь верхушек деревьев, закрывающих своими кронами склоны гор. Здесь всюду бурлила жизнь. Птицы разных калибров в одиночку и мелкими стаями перелетали с места на место и наполняли пространство звонкими трелями, а мелкие животные различной окраски мелькали среди ветвей. Лес уходил вверх по склону горы, а за ним туда же летел и гравилет. Настал момент, когда деревья исчезли, и вместо них появился низкорослый кустарник. И, наконец, перед ними возникла каменная стена, быстро движущаяся вниз.

– Ну что, Эрик, пора, наверное, отсюда убираться, пока на нас не обратили внимания известные птички. Они, возможно, как и их сухопутные земляки, тоже не реагируют на нашу защиту.

– Поздно, папа.

Тут же их накрыла огромная тень. Генрих сбавил скорость и направил диск прочь от скалы. Снизу стремительно приближалась вторая птица. Эрик увидел, как из пола выскочил рычаг управления, который отец сразу же привел почти в горизонтальное положение. Гравилет мгновенно изменил траекторию и круто взмыл вверх. Они неслись к защитной оболочке. Следом, практически не отставая, их преследовал клин, состоящий из нескольких орков. Не долетев метров пятьдесят до оболочки, гравилет полетел горизонтально. Птицы не отставали.

– Странно, – проговорил отец, – мы уже значительно удалились от их ареала, а им все еще от нас чего-то надо. Сейчас узнаем.

При этом он сбавил скорость и буквально прилип к защитной оболочке. Орки по инерции пронеслись мимо, но через минуту не спеша возвратились назад. На застывший диск они практически не обратили никакого внимания. Сделав несколько кругов, с чувством исполненного долга они улетели.

– Папа, я думаю, что их интересовал только движущийся объект.

– Ты абсолютно прав. Они бы отстали от нас еще в горах, если бы мы просто прижались к скале. Но это и есть опыт. Нужно потом им поделиться с местными арийцами… мне это кажется или это есть на самом деле? Эрик, смотри!

На расстоянии в двести пятьдесят – триста метров от гравилета в защитной оболочке зияла огромная дыра. Заметить ее можно было только с ракурса, где и располагался диск, поскольку в том месте оболочка слегка «провисала» и овальное отверстие находилось сбоку выступа и направлено вверх.

– Давай проверим, что там внутри, – предложил Эрик.

– Я не против, если это, конечно, безопасно. Для начала проверим, знают ли об этой пещере наши первопроходцы.

С этими словами Генрих поднял руку с цитроном и в рамке появился Управляющий лунной Арийей.

– Дитмар, сколько всего входов в лунное жизненное пространство?

– Один. Известен пока один, Генрих.

– Он выглядит так же, как и сухопутный вход в земную Арийю – фронтальный круг правильной формы в защитной оболочке. Так?

– Да, именно так.

– По-моему, мы только что обнаружили еще один вход…

– Генрих, ничего пока не предпринимай. Вдруг это, не дай бог, разрыв какой-нибудь. Не отключайся. Сейчас к вам прилетит Рудольф.

Через минуту в световой рамке возникло серьезное лицо другого арийца. Он тоже попросил не отключаться, а еще через пять минут появился серебристый диск. Подлетев вплотную к пещере, он включил мощный прожектор и осторожно просочился внутрь. За ним последовал и Генрих. Внутри все выглядело так, как и в шлюзовой камере – металлические пол, потолок и стены, но по площади это сооружение было раза в два больше. Рудольф приземлился в дальнем углу помещения и вышел из гравилета. Прожектор вполне сносно освещал все пространство.

– Эта конструкция явно для чего-то предназначена, – сказал он, когда Генрих и Эрик подошли к нему. – Попробуем это выяснить. Могу сказать точно, что это не похоже на арийские ворота. Разгадку надо искать в этих стенах.

Он достал из кармана комбинезона плоский фонарик и направился к ближайшей стене. В течение часа они тщательно обследовали все стены и, когда уже пошли по второму кругу, Эрик под определенным углом освещения заметил тонкую линию, которая начиналась от пола и вырисовывала на стене арку. Высота ее составляла чуть больше двух метров, а ширина – около полутора.

– Что бы это могло быть? – задался вопросом Рудольф и тут же сам себе ответил. – Скорее всего, это дверь. Попытаемся ее открыть, но вначале необходимо предпринять меры предосторожности.

С этими словами он поднял руку с цитроном – его диск приподнялся над полом, подлетел к своему хозяину и услужливо открыл люк. Эрик впервые в своей жизни увидел такой трюк.

– Вот это да! – восхищенно сказал он. – Рудольф, у вас гравилет такой особенный или вы с любым можете это сотворить?

– Ничего особенного здесь нет, а вы, ваше величие, тоже такое видите впервые?

– Нет, конечно, но я не практикую такого рода взаимодействие, – ответил Генрих, – а Эрику, видно, больше нигде не довелось наблюдать управление аппаратом извне.

– Понятно. Ну что же, прошу всех в гравилет. Из него мы и попытаемся открыть пресловутую дверь.

Рудольф закрыл за всеми люк, придвинул диск еще ближе к стене и уставился на свой цитрон. Так продолжалось несколько минут, пока на его лбу не выступила испарина. Он тяжело вздохнул и откинулся на кресле.

– Я перебрал все мыслимые и немыслимые команды. Либо я не нашел нужной, либо это не дверь, а нечто иное.

– Какие слова ты использовал в командах? – спросил Генрих.

– Все синонимы слов «открыть» и «дверь».

– Может быть, следует использовать определение того, что находится за этой стеной.

– За ней может быть все что угодно, – вздохнул Рудольф, – например, древние арийцы могли расположить там какие-либо образцы техники или, допустим, музей. Не исключено так же, что там находятся резервуары с жидким кислородом или азотом. Внизу, правда, мы уже обнаружили хранилища по обе стороны территории. Они такие же, как и те, что были в резерве земной Арийи. Их люки совершенно не похожи на этот контур.

– Нужно исходить из того, что это все-таки арийский вход, но не для гравилетов.

– Я понял, что там находится, – неожиданно проговорил до сих пор молчавший Эрик. – За этой дверью – лифт, который выходит на поверхность Луны.

– А что, это реальная версия, – сказал Рудольф, поднял руку с цитроном и вслух воскликнул: – «Лифт открыть!».

Часть стены, очерченная линией, выползла вперед и отошла в сторону. В проеме действительно оказалась большая кабина лифта.

– Молодец, Эрик. Что значит, молодое, ничем не замутненное, мышление. Вы, думаю, будете согласны со мной, если на этом мы сейчас остановимся. Вообще-то, проверить этот лифт и то место, куда он ведет, должны соответствующие специалисты. Скорее всего, это мы запланируем на завтрашнее утро. Поэтому, я вас, ваше величие, и тебя, Эрик, как первооткрывателей, приглашаю сюда к десяти часам утра.

С этими словами Рудольф закрыл проем лифта. Попрощавшись, они вылетели из пещеры.

Назавтра, за пять минут до назначенного времени, «земляне» уже были в пещере. Их сразу поразило то обстоятельство, что вся она была залита ярким светом, который струился откуда-то сверху. В центре распластался большой транспортный гравилет, а за ним виднелся уже знакомый серебристый диск. Несколько арийцев в космических скафандрах, которые Эрик как раз и видел в одном из новостных сюжетов, вышли из лифта. Шлемы они несли в руках, поэтому Рудольфа узнали сразу. Увидев своих вчерашних партнеров, тот с улыбкой направился в их сторону.

– Мы только что вернулись с верхнего уровня. Там очень красиво. Древние оставили нам обсерваторию, которая вполне функциональна. Скафандры там не требуются. Я сейчас переоденусь и мы с вами туда поднимемся.

Лифт оказался довольно быстрым, поскольку в нем как раз таки имели место небольшие перегрузки. Для Эрика ощущения, которые он испытал в этой кабине, были в новинку. Однако он сразу же о них забыл, как только ее покинул. Перед ним открылся огромный зал с ослепительно белыми полом и стенами, но черным потолком, усыпанным мириадами звезд.

– Папа, неужели это лунное небо? – воскликнул он.

– Да, сын, здесь звезды ярче и не мерцают, как в ночном земном небе.

– Разве Эрик когда-либо видел ночное небо Земли? – удивился Рудольф.

– Нет, нет, я не видел, – поспешил ответить Эрик. – Это сравнение он скорее привел для себя… ну, или для вас.

– Ничего, парень, какие твои годы? – посерьезнел Рудольф. – Насмотришься еще и на земные звезды. Выскажу свое мнение – они гораздо красивее здешних. Там они живые, а здесь – холодные и мертвые.

– А где же сама Земля? – спохватился Эрик.

– Планета здесь никогда не показывается, – ответил отец, – потому что мы находимся на обратной стороне Луны.

– Пройдемте к тем креслам, – Рудольф показал на противоположную сторону зала.

Над каждым из них на длинных штангах висели огромные очки с затемненными стеклами. Рудольф взял одно из таких устройств и протянул Эрику:

– Примерь это, только не пугайся. Мы рядом.

Эрик осторожно водрузил на голову очки и… рухнул в кресло. Перед ним бушевала нешуточная буря. Ничего подобного в школьных земных хрониках он не видел. Плотные желтые облака неслись с немыслимой скоростью, затем сворачивались в воронку и продолжали движение по кругу. Все это сопровождалось разноцветными всполохами гигантских молний.

– Что это? – воскликнул он, снимая очки.

Рудольф, заглянув в них, передал Генриху. Тот довольно долго в них смотрел, после чего предположил, что арийский телескоп направлен на Венеру.

– Телескоп должен как-то управляться. Если изображение отдалить, то можно точно сказать, что это за объект.

– Мы пробовали, ваше величие, – сказал Рудольф. – Цитроном, похоже, он не управляется.

– Может быть, опять некорректные команды? – Генрих взял очки и тщательно осмотрел. Положив их на кресло, он присел на корточки и провел рукой по подлокотнику:

– Ну вот, похоже, я кое-что нашел.

Он надел очки и принялся теребить пальцами край подлокотника. Эрик только сейчас рассмотрел в том месте несколько рядов белых мелких кнопок.

– Что и требовалось доказать, – радостно воскликнул Генрих. – Это, конечно же, Венера.

Он протянул Эрику очки. В телескопе была картинка, знакомая по учебникам астрономии – серебристый овал планеты в окружении звездного орнамента. Генрих и Рудольф заняли другие кресла, после чего не менее получаса увлеченно вглядывались в «просторы Вселенной». Как позже выяснилось, очки не были завязаны на один телескоп и управлялись по отдельности. Эрик, кроме Венеры, успел рассмотреть Сатурн с кольцами и спутниками, и несколько астероидов. С помощью кнопок можно было не только приближать, удалять и сканировать пространство во всех координатах, но и рассматривать космические объекты в различных спектрах.

Когда они уже покидали арийскую обсерваторию, Рудольф на прощание сказал, что имена Генриха и Эрика будут занесены в специальную книгу первооткрывателей лунной Арийи. Эрик был очень рад этому обстоятельству и даже горд за себя. В тот момент он впервые почувствовал свою значимость в арийском обществе.

Вечером того же дня космогравилет с высокопоставленными гостями покинул лунную Арийю. Эрик с грустью смотрел на проплывающий внизу красочный пейзаж и для себя уже точно решил, что свяжет свою судьбу с этой удивительной землей.