Вернувшись из Копенгагена, он долго не мог заснуть, и это было странно.

Полночи беспокойно бродил по дому, нервничал. Хорошо, что удалось купить чипсов из свиной шкурки, две упаковки еще оставалось, но он не чувствовал того удовлетворения, которое обычно наступало после удачного свидания.

Ее ребра оказались жесткими и приятными на ощупь. Она заслужила чаевые, без вопросов.

Он вышел во двор, закурил сигару и поднял глаза к звездному небу.

Тишина.

Такая, что болят уши.

Он слышал, как сворачиваются, превращаясь в пепел, кусочки табачного листа.

Он ушел в сарай. Вероятно, большой дом стоит продать и переселиться сюда. Маленькая полька несколько раз оставалась здесь ночевать.

А может, лучше уехать? Уж очень много внимания уделяет ему полиция Сольвикена в последнее время.

Он хорошо помнил случай в Далласе, после которого избегал появляться в Техасе.

В тот день он вызвал эскорт-даму по телефону, пока остальные участники конференции коротали вечер в баре. Она пришла к нему в номер, но отказалась выполнить обещанное. Тогда он засунул ей в рот кусок полотенца, включил телевизор на полную громкость, перегнул ее через колено и всыпал ремнем по первое число.

Через час явились двое полицейских.

Еще через полчаса – детектив Гонсалес, мексиканец, как и шлюха.

А через два часа подошел адвокат.

Дело решили миром. Он заплатил пострадавшей, Гонсалесу, и все стихло. Его защитник оказался человеком влиятельным.

Все остались довольны, кроме шлюхи, которая еще несколько дней не могла сидеть. Он уверен, она до сих пор его не забыла. Даже в этой истории были свои радостные моменты.

Но не стоит испытывать судьбу дважды.

Время летит быстро. Надо торопиться, он понимал.

Не сказать, что он начинал с нуля, в его распоряжении был автофургон.

Еще подростком он помогал некоему Бертилу Мортенссону из Альстада, который занимался грузоперевозками. Бертил был вдовец, собственными детьми обзавестись не успел.

Он никогда не спрашивал, от чего умерла жена Мортенссона. Тот тоже не интересовался его семьей, но привязался к нему, помог сделать водительские права.

Он возил разное: щебенку, камень, гальку из карьера в Дальби, что неподалеку от Лунда. Его клиентами были строительные компании, подрядчики, частные лица.

Поначалу разъезжал на велосипеде по разным поручениям, но как-то на праздники Мортенссон предоставил в его распоряжение автофургон, «чтоб дело шло веселее». Старик понятия не имел, как юный помощник воспользуется подарком.

Мортенссон посоветовал ему приобрести собственный транспорт, ссудил деньгами, помог сделать первый взнос. До поры, конечно, собственником машины значился хозяин, но по сути она находилась в его полном распоряжении. Разве важно, кому принадлежит кресло, в котором парикмахер стрижет клиентов?

Ему было двадцать шесть, когда Бертил Мортенссон умер от инфаркта. Свое предприятие старик завещал ему.

Теперь он владел десятью автофургонами, или одиннадцатью, считая его собственный. Еще один грузовик продал. Дом, в котором он жил, почти ничего ему не стоил.

Он быстро вошел в курс дела, он вообще легко приспосабливался к обстоятельствам. Продавать предприятие не хотел, но, когда ему предложили хорошую сумму, подумав, согласился. При этом остался в правлении и держал десять процентов акций.

Все шло как по маслу.

Он занялся инвестициями. Вкладывал деньги в авторемонтные мастерские и сельские магазины, в клининговые компании и пиццерии, парикмахерские и закусочные. Числился в руководстве множества предприятий, рационализировал, реструктурировал, продавал. Заключал договоры с иностранными компаниями, как транспортными, так и страховыми. Так он попал и в Даллас, где влип в неприятную историю.

Он имел репутацию хитрого и расчетливого дельца, в то же время партнеры отдавали должное его честности.

Несколько раз журналисты финансовых и обыкновенных газет пытались подвигнуть его на интервью. Он благодарил и отказывался.

Один раз ему предложили место председателя правления крупной шведской автомобильной компании. Он отказался, хотя, без сомнения, справился бы лучше голландца, который пришел вместо него.

Но он не любил публичности.

Отчасти потому, что стеснялся собственной внешности, отчасти из-за своего прошлого, отчасти по причине «карательных экспедиций», которые совершал время от времени.

Недавно ему опять предложили возглавить крупное предприятие. Может, согласиться?

Уехать. Успокоиться. Взять себя в руки.

Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок на гравий.

Вернувшись в дом, сел за компьютер, забронировал билеты и отель.

Перед сном достал из футляра трость и любовно отполировал ее тряпочкой.

Потом провалился в глубокий сон без сновидений.