Часть вторая
Возлюбленная

В комнате я не удержалась и достала платье, хотя сначала не собиралась этого делать. Почему-то сознание того факта, что надеть мне его уже не представится случая, давило куда сильнее. Раньше я как-то спокойно воспринимала пребывание в замке и планы Ладона. Настолько спокойно, насколько вообще можно было все это воспринимать. А здесь боялась, что совсем упаду духом. Но все же не выдержала. Я вообще к подаркам относилась с особой нежностью. Почему-то любой подарок, будь это даже какая-нибудь безделушка, которые мама каждый год выбрасывала десятками, радовал меня.

Платье же было… платье было невероятно красивым.

Кружевное. Сплошь из кружева, без рукавов, до пола, облегающее фигуру до бедер и расширяющееся книзу. Белое-белое, как чистый снег. И действительно, оно мне шло. Вообще я платья не носила, но знала: если бы у меня когда-нибудь был выпускной бал, я бы надела именно такое платье.

— Вот это да! — Я не заметила, как сзади подкрался Тхэш. — Красиво. Я и не думал, что в девочке-подростке скрывается такая красота. Эй, Ладон, глянь на Эльчонка! Смотри, красотка какая!

Сначала я подумала, что Ладона в замке нет. Молчал он слишком уж долго, непривычно для меня. Обычно, если был в замке, отвечал сразу. А здесь повисла тишина, и только треск поленьев в камине ее нарушал.

А когда Ладон все же ответил, я не сразу поняла смысл его слов.

— Приведи ее, — пронесся по комнате его голос.

— Идем, Элла. — Тхэш мгновенно открыл дверь комнаты.

— Зачем? — не поняла я.

— Ладон хочет тебя видеть, пойдем.

— Зачем?

— Понятия не имею, Элла, быстрее выслушаешь, быстрее вернешься. Не волнуйся ты так.

— Что, прямо так идти? — Я оглядела платье.

— Да, прямо так. Красиво же, авось настроение Ладону поднимешь. Он с утра на меня рявкнул. Вот честное слово, Элька, уволюсь. На кой мне такая дружба, а?

Я пожала плечами. Не хотелось сейчас разговаривать с нагом. Голос Ладона меня изрядно напугал, в голову лезли нехорошие мысли. Например о том, что молодых девчонок хоронят в белых платьях.

Это были те же покои, в которых я проснулась утром. Кровать уже убрали, как и все следы нашего утреннего пребывания. Сменили плед.

Ладон, в человеческом обличье, смотрел в окно, не то любуясь закатом, не то высматривая что-то в лесу. Во всяком случае, лица его я не видела, и это внесло еще большую тревожность.

— Ладон, — Тхэш осторожно позвал мужчину, — Элла здесь. Если что, я у себя, но… может, ты все-таки не будешь так часто превращаться?

— Я сам решу, как часто буду превращаться! — рыкнул Ладон так, что я подпрыгнула. — Ты свободен. Эллу заберешь утром.

Живую Эллу, надеюсь?

Когда дверь за нагом захлопнулась, я уставилась в пол. Сама не знаю почему. Но чувствовала что-то нехорошее, тяжелое. Ладон тоже молчал.

Я не выдержала первой.

— Зачем ты хотел меня видеть?

— Тебе идет это платье.

— Спасибо. Хельга очень талантлива. Я никогда не видела ничего подобного у нас, в Лесном. Может, стоит разрешить ей и дальше работать на заказ?

— Ей никто не запрещал. С вашей стороны идут ограничения. Не волнуйся, она получает компенсацию.

— Я не о том. Очень красивое кружево, красивое платье. Жаль, что такая красота пропадает там, где ее почти некому оценить.

— Ну, — медленно произнес мужчина, — ее оценил я.

— Хельге должно быть приятно. Похоже, они неплохо к тебе относятся.

Я имела в виду жителей деревни, конечно.

— Их жизнь во многом стала лучше. — Он пожал плечами. — Но я не хочу говорить о деревне и о людях.

— Тогда чего ты хочешь?

— Тебя.

Я отшатнулась и подняла голову, пытаясь понять, шутит он или нет.

Не шутил. Следил за каждым моим движением, чуть прищурившись, и напряжение, исходящее от мужчины, я ощущала физически.

— Нет, — медленно покачала головой. — Ты же сказал, что не собираешься меня еще и мучить, прежде чем убить.

— Кто сказал, что я буду тебя мучить? — удивился он. — Мое желание не предполагает причинение тебе боли. Скорее даже наоборот.

— А если я… откажусь?

— Я надеюсь, ты этого не сделаешь.

Я сглотнула и поежилась; вдруг стало прохладно.

— Ладон, я не могу. То есть… Погоди, я объясню! Сил сопротивляться тебе у меня не хватит. Ты можешь взять все, что захочешь. Только знаешь, я у тебя в замке, жду, когда ты соберешься меня убить, знаю, что семья сходит с ума, знаю, что мой друг, который виновен лишь в том, что папа когда-то его, бездомного котенка, спас, погибнет из-за меня. И птенец, которому нужна помощь, который никогда не будет видеть, не выживет без меня. Просыпаясь каждое утро, я думаю: как это произойдет? Каким способом? А вдруг он сейчас придет? Засыпая ночью, желаю маме, папе, сестренкам и братику спокойной ночи. Пытаюсь сказать Рысу, как я его люблю. Потому что не знаю, проснусь ли наутро, будет ли в моей жизни новый день.

Все, что мне остается, — это мечты и воспоминания. Воспоминания о семье, а мечты о любви. О той свадьбе, о которой я мечтала, о человеке, который бы любил меня и защищал, о детях. И эти мечты, они как спасение, они постоянно со мной, я ухожу в них и не думаю ни о чем. Ты забрал у меня семью. А сейчас хочешь забрать последнее, что у меня осталось.

Я умолкла, переводя дух. Ладон молчал, ничем не выдавая реакцию на мои слова.

— А еще мне очень нравится это платье. И знаешь, невинных хоронят в белом. Меня же можно будет похоронить, да?

Он приблизился. Почти вплотную, так, что я ощутила едва уловимый приятный запах.

— Тебе нравилось спать рядом. — Он говорил тихо, но каждое слово я пропускала через себя, не в силах оторвать взгляда. — Ты помнишь, как мы спали? Как ты прижималась, обнимала, как бормотала что-то во сне? Скажешь, это было из великой ненависти ко мне? Или из желания сохранить свои мечты? Ты не Морриган, которая просчитывает каждое свое движение и каждое слово. Тебя выдает твое поведение. Скажешь, тебе не нравится, когда я касаюсь твоей спины?

С этими словами он осторожно коснулся кожи у самого края платья на спине.

— Болит? — прошептал он.

— Это жестоко, — ответила я. — Меня всегда любили больше, чем нужно. Я привыкла к этому. К объятиям, к заботе. А ты в один миг меня этого лишил и теперь упрекаешь, что я ищу тепла.

— Почему же, — Ладон усмехнулся, — вовсе не упрекаю.

Мне тяжело было говорить. И от волнения, и от страха, и от преступной жалости к себе. А еще от расстояния между нами, неприлично маленького.

Ладон избавил меня от необходимости отвечать. Вдруг резко отстранился и отошел к столу, где валялись какие-то свитки и лежали раскрытые книги.

— Иди сюда. — Он уселся в удобное на вид кресло. — Элла, подойди.

Неуверенно, все еще опасаясь мужчины, я подошла.

— Садись.

— Куда?

Он удивленно на меня посмотрел, но глазами указал на колени.

— Давай быстрее.

Наконец он сам обхватил мою талию и заставил усесться к себе на колени, как тогда, в библиотеке. Неловкость сменилась весельем, когда я едва не свалилась на пол, запутавшись в юбке.

— Как же ты дожила до семнадцати лет? — вздохнул мужчина и пододвинул ко мне небольшой кусочек пергамента. — Я обещал тебе письмо к родителям. Пиши.

Медленно, все еще не веря в собственную удачу, я взяла карандаш.

— А что писать? — Вдруг поняла, что не знаю, о чем написать родителям, которые, должно быть, с ума сходили.

— Пиши, — хмыкнул Ладон. — Дорогие мама и папа…

Улыбнувшись, я так и написала, потому как по-другому сказать действительно не могла.

— Со мной все хорошо, — продолжил диктовать Ладон. — Я живу в замке, на Плато, но где именно — говорить нельзя. Со мной хорошо обращаются, кормят вкусными блюдами, дарят красивые платья и выводят гулять. В замке есть собственный живой уголок с драконом, нагом, волком, котом, птенцом и блондинкой. Иногда мы деремся. А еще у меня началась линька. Мои волосы даже Ладон находит то на зубах, то на хвосте. А уж наг и вовсе весь в колтунах — шерсть к чешуе хорошо прилипает.

— Никакой линьки у меня нет, — возмутилась я. — Хватит издеваться! Это с тебя чешуя падает!

— Пиши дальше, — фыркнул Ладон.

Спустя пару минут я отложила карандаш и быстро пробежала глазами письмо. Я постаралась максимально успокоить маму и уверить, что со мной все хорошо. Не выдать страха и не рассказать о судьбе, уготованной Ладоном. Хотя безумно хотелось поделиться и пожаловаться.

— Давай я отправлю, — сказал мужчина.

Взял листок и, не глядя, подбросил. Пергамент вспыхнул, а после небольшая искорка возвестила о том, что письмо попало к адресату.

— А… а проверять? — Я растерянно взглянула на Ладона.

— Ты что, неграмотно пишешь? А с виду умная девочка.

— А если я написала там, как меня найти?

— Я надеюсь, ты этого не сделала, — непринужденно, словно речь шла об ужине или утренней прогулке, ответил он. — А если сделала, к утру я буду мертв.

Я вздрогнула, представив, что может к этому привести. Вряд ли наши боевые драконы и Погонщики отличаются гуманностью. И деревне конец, и замку, и даже Тхэшу. А смерти я им не желала.

— Ты вкусно пахнешь. И волосы мокрые. Жаль, водными процедурами насладиться не удастся. И коньяком тоже. Хотя коньяка, пожалуй, тебе хватит, сопьешься еще. Что я с тобой делать буду?

Он словно разговаривал с пустотой, совершенно не ожидая от меня ответа, лишь не размыкал рук и не давал мне слезть с колен. Так мы и сидели, думая каждый о своем, и было в этом вечере что-то, доселе мне неведомое. Вроде и враг, а вроде вполне приятный собеседник. Понять бы только его перепады настроения. Утверждает, что хочет меня, и тут же разрешает мне написать родным, шутит…

— Что с тобой? — Я заметила, как он поморщился.

— Ничего, — отмахнулся Ладон. — Просто болит голова.

Часто она у него болела. Может, ему намекнуть, что спать надо и в человеческом обличье, и в обличье дракона?

— Можно я попробую помочь? — Я спохватилась, только когда сказала это. — Когда у папы болит голова, у меня получается.

— Гильотину не предлагай, не дождешься, — хмыкнул Ладон.

Но препятствовать мне не стал.

В последнее время у отца голова болела часто. И когда он не притворялся, желая достать маму, а действительно болел, я вполне сносно избавляла от головной боли. Ну, или мне так говорили.

Ладон настороженно наблюдал за мной, словно был готов в любую минуту не то отпрыгнуть подальше, не то вломить мне. Это состояние, естественно, снижению головной боли не способствовало.

— Элла, мне не поможет массаж, — хмыкнул он, когда я осторожно начала массировать виски. — Это не та головная боль, которую можно снять твоими ручками. Не трать силы.

— Молчать!

— Какие мы суровые, — фыркнул он.

Но все-таки послушно прикрыл глаза, всем своим видом выражая скептицизм. Ничего, я упорная. И настроение у меня отличное, после письма-то родителям. И мысли нехорошие в голову почти не лезут.

Он вдруг схватил меня за запястье, заставив остановиться. И усадил обратно на колени. Золотистые глаза смотрели настороженно и даже удивленно. А еще в них плясали искорки веселья, хоть немного, но успокаивая. И взгляд отвести было невозможно.

— Элла, какая же ты глупая, — тихо сказал мужчина.

— Что я опять сделала? Верю, что массаж спасает от головной боли?

— Тебя привели сюда, чтобы ты провела со мной ночь. Ты попросила не делать этого, просьбу я исполнил. Другая на твоем месте уже давно бы сбежала к себе, закрылась в ванной и забаррикадировала дверь. А ты, Элла, сидишь у меня на коленях, касаешься, прижимаешься. И главное, совершенно не понимаешь, какой эффект оказывают твои действия.

— А какой…

Когда до меня дошло, о чем он говорит, я даже покраснела вроде бы. И тут же попыталась слезть, дабы, собственно, и последовать мудрому совету — уйти к себе и стать как можно незаметней. Но уйти мне не дали, против силы Ладона я и пары секунд бы не продержалась.

От вопроса, заданного драконом, на миг перехватило дыхание.

— Ты целовалась когда-нибудь?

Медленно я покачала головой.

— Совсем? — удивился мужчина.

— Совсем, — прошептала я.

Горячее дыхание опалило губы, сердце бешено стучало, руки поднялись было, чтобы оттолкнуть Ладона, но затем бессильно опустились.

Я много думала о том, с кем будет первый поцелуй и будет ли он вообще. Глядя на опытную и легкомысленную Эстер, на счастливых маму и папу, я думала о том, когда я встречу человека, которого захочу поцеловать. И который захочет поцеловать меня. Но ни разу, даже в самом страшном сне, я не могла представить, что этим человеком будет Ладон, которым меня в детстве пугали, когда безобразничала.

И уж точно я не думала, что это будет… так.

Так странно в самом начале и так сладко уже спустя пару минут. Поцелуй был осторожным, медленным и дразнящим. Я находилась в крепких объятиях, закрыв глаза, почти не шевелясь, и изучала это новое для себя чувство, когда чужие губы касаются моих.

— Элла! — Тхэш орал так, словно его убивали. — Элла, иди сюда!

С явным сожалением Ладон меня выпустил и поднялся следом. Ему тоже было интересно, что же такое приключилось с Тхэшем.

А там…

В коридоре на нага напал Рыс. То есть как напал… Скорее, подловил и решил поиграть. Дверь, оказывается, мы не заперли, когда ушли, вот мой рыжий котик и устроил вечерний променад на голову, а вернее, хвост нага. Перед извивающимся темно-зеленым хвостом устоять Рыс не смог. И принялся его ловить, а уж если кот чего поймал, то цеплялся всеми лапами и висел, пока не надоест. Хвост нага Рыс поймал очень быстро.

— Скажи ему, чтобы отстал! — потребовал Тхэш.

— А мне нравится, — хмыкнул Ладон. — Дамы из высшего общества иногда носили шкурки лисиц на плече. А ты на хвосте будешь носить кота. Живого даже.

— Очень смешно! — огрызнулся в ответ наг.

— Рыс, фу! Котик, пусти Тхэша, он хвостом по полу возил, он грязный и невкусный. А я тебе за ужином чего-нибудь дам вкусного. Отпусти, Рысеныш.

С непередаваемым чувством собственного достоинства Рыс выпустил многострадальный нагов хвост и устроился рядом со мной, вероятно, сочтя свою миссию выполненной. Тхэш то и дело опасливо на него косился.

— Эллу можно забирать? — спросил он, словно и не помнил слов Ладона «заберешь утром».

Но тот, к моему глубокому удивлению, кивнул и повернулся ко мне.

— Я хочу взять тебя на прогулку. Завтра встанешь рано, так что ложись прямо сейчас.

И ушел, никак не прокомментировав случившееся в комнате. А мне, пожалуй, этого бы очень хотелось, потому что поцелуй ну никак не вязался со старательно навязанным образом дракона. И если Ладон затеял все это, чтобы поиграть, прежде чем убить, это была очень плохая идея. А если не для этого, то зачем? Еще чуть-чуть, и у меня заболит голова.

— Идем, Элла. — Тхэш направился к моей комнате. — Ты в порядке?

— Вполне.

— Я так и подумал, что у вас ничего не будет. Помяни мое слово, еще пара недель, и готовность Ладона идти тебе на уступки, взамен хорошего поведения, перейдет в желание выполнять все твои капризы. Пожалуй, можешь писать список.

Я улыбнулась в ответ на это бредовое, но все же крайне забавное предположение.

— Зря ты смеешься. Зуб даю, а он у меня, между прочим, клык!

А ведь и правда, как я раньше не заметила, что у Тхэша верхние передние зубы заострены и явно длиннее остальных. Откуда он вообще? И почему я никогда о таких не слышала?

— Тхэш, почему вас так мало?

Он замялся и растерянно на меня посмотрел.

— Пережиток прошлого. Мы не можем заключать браки с людьми и постепенно вымираем. Закон природы, только и всего.

— Странно, — пробормотала я. — Надо будет…

— Не уходи от разговора. Я все видел. Тебе хотя бы понравилось?

— Что? — Я даже поперхнулась от неожиданности.

А потом догадалась.

— Так ты подглядывал!

— А твой кот подкрался и вцепился мне в хвост, — недовольно пробурчал наг. — Жуткое животное.

— А нечего подсматривать!

Рыс мяукнул, вроде как соглашаясь с хозяйкой.

— Посмотрите, какая неблагодарность! Я, между прочим, о тебе беспокоился! Не то чтобы я верю, будто Ладон может что-то сделать, но его иногда заносит. Не хотелось бы, чтобы между вами с самого начала зародилась ненависть.

— То есть сейчас ненависти нет?

Наг оглушительно расхохотался, и его смех эхом прокатился по огромному коридору.

— Милая моя, я как-то зашел к нему в комнату, дабы спросить кое-что. А там… спят, почти в обнимочку. Ненависть, Эльчонок, так не проявляется. Вас, похоже, тянет друг к другу.

— Ага, как же. Его тянет к этому, — я показала на себя в платье, — а меня тянет к гробу.

— Успокойся, — хмыкнул Тхэш. — Помнишь, что я тебе говорил? Так и будет. Я, кажется, знаю, куда вы завтра полетите на прогулку. Это место очень важно для Ладона. Постарайся понять, чем именно.

Вопрос лишь в том, хочу ли я это понимать? Тянуть меня может к чему угодно, с отсутствием опыта и в отчаянном положении даже к Ладону. Общеизвестная тактика: изолировать жертву, перепугать, помучить, а потом протянуть миску с едой и стать единственным важным человеком в ее жизни. С той лишь разницей, что в еде меня не ограничивали, а вот в общении и тепле… Ладон, вероятно, довольно долго изучал мою семью и меня в частности, раз так умело выбрал способ воздействия.

Ну, или у меня паранойя.

«Этот звук я никогда и ни с чем не могла перепутать. Шелест страниц. И полная тьма. Я не могла ни видеть, ни чувствовать, словно в этой тьме находилось мое сознание, а не тело. И только один звук нарушал безмолвие.

Шелест страниц.

Он медленно подводил к безумию. Но самой книги я не видела, лишь слышала сухой противный шелест».

Почему-то после пробуждения, в самые первые минуты, я тяжело дышала. И сердце колотилось, и руки немного дрожали. А темная комната и силуэты мебели рождали странные фантазии, граничащие с детскими страхами. И проклятая луна глядела прямо в окно, и ее свет падал на ковер перед кроватью. А за окном — темный лес, в котором то и дело чудятся жуткие монстры.

Я не знала, как осветить комнату. Свет обычно включался сам собой, когда это было необходимо, и угасал так же. Я не видели ни источника этого света, ни свечей.

— Ладон, — негромко позвала я.

Рыс проснулся и дернул ушами. Прислушивался.

— Элла?

Не передать словами облегчение, которое мной овладело, когда я все-таки услышала его голос. Несмотря на то, что воспоминания о поцелуе и крайне странном вечере были еще свежи, я почувствовала себя лучше. Отчего-то этот странный сон с неизвестной книгой и темнотой напугал меня сильнее, чем должен был.

— Почему ты не спишь? — спросил Ладон.

— Сон приснился. Можно я зайду?

Конечно, говорила я это наугад. Не знала, в человеческом ли сейчас обличье Ладон, но все же надеялась, что он будет драконом.

— Нет, уже поздно. Завтра вставать рано, спи.

— Пожалуйста, — тихо попросила я. — Недолго посижу и все.

Тишина меня убивала. И темнота вокруг хоть была не такой, как во сне, все же казалась опасной.

— Хорошо. Приходи.

Я вскочила, обрадовавшись.

— А ты… ты дракон?

— Да, Элла, я дракон. — Мне показалось, Ладон усмехнулся. — Возьми одеяло, здесь прохладно. Я не очень люблю жару.

Я сгребла в охапку одеяло, Ларана и направилась к дракону. Рыс семенил следом, сонный, но заинтересованный. Его редко таскали куда-то посреди ночи. Любопытный рыжий котик.

Ладон лениво приоткрыл один глаз, когда дверь скрипнула, и вошли мы. Ничего не сказал, но подвинул лапу, чтобы я не сидела на сквозняке. Так мы и устроились: я между лапами Темного Дракона, Ларан в моих объятиях в одеяле, Рыс на моих ногах.

— Что снилось?

— Ерунда какая-то. Книга.

— Книга? — Он даже открыл глаза. — Ты испугалась книги?

— Не спрашивай. Плохой сон, плохая книга. Не хочу сидеть одна.

— Не засыпай. Посидишь и пойдешь к себе. Спать сидя плохо для спины и в целом для здоровья.

— Хорошо. — Я зевнула.

Погладила глянцевый коготь. Интересно, он их полирует или от природы такие? Мне бы не помешало. Я взглянула на собственные обломанные ногти. Как-то не было желания в замке прихорашиваться, да и не для кого. А тут остро почувствовала, как не хватает женских мелочей. И ведь не поделишься — Ладон засмеет, а Тхэш не поймет. И какая, в сущности, разница, ухоженные у меня ногти или нет, если все равно итог один?

Задумавшись, я не заметила, как мысли сменились каким-то несвязным бредом. Первый признак сна. Я привалилась к прохладной драконьей шкуре, закутавшись плотнее в одеяло. Рыс уж давно спал, Ларан тоже сопел. И я решила никуда не уходить. Здесь тепло и безопасно.

Вот так дела… С каких пор рядом с Ладоном стало вдруг безопасно?

— Хороша! — услышала я сквозь чуткий утренний сон.

Голос был незнакомый, но не вызывавший неприязни.

— И что, так и спала?

— Так и спала. — А это голос Ладона, чуть недовольный. — Элла, проснись!

Я потерла глаза, которые совсем не хотели видеть, и подняла голову. В зале, помимо нас с Ладоном, был еще один дракон. Я узнала его вид — ледяной. Белый, весь покрытый острыми шипами и пластинами. С почти прозрачными, лишь чуть отливающими голубизной, глазами. Но раньше никогда не встречала таких. Ледяные драконы обитали преимущественно на Плато и после возрождения Ладона почти полностью перешли на его сторону.

— Доброе утро. — Мой голос звучал неуверенно.

— Доброе. — Ледяной дракон склонил голову. — Как вам спалось, миледи?

— Спасибо, хорошо.

А мне он начинал нравиться. Но Ладон ненавязчиво подталкивал меня к выходу.

— Элла, завтракай и собирайся. Мне нужно немного поговорить здесь.

— Ладон-Ладон, — хмыкнул дракон. — Хоть бы представил нас. Я, признаться, уже привык к твоей холодности, но случая познакомиться с такой очаровательной девушкой не упущу.

— Я — Элла.

Улыбнулась.

— Асбьерн, очень приятно.

Челюсть моя плавно поехала вниз. Асбьерн… Вот демоны, он же предводитель очень большой группы драконов! Неужели он примкнул к Ладону? Мы не думали, что Асбьерн нам поможет, но полагали, будто он хотя бы хранит нейтралитет. Какие такие дела могут быть у него и Ладона?

— Ступай, — уже настойчивее повторил Ладон. — У тебя есть час, встретимся на крыльце.

Что-то проскользнуло в его голосе, заставившее меня послушаться. В конце концов, от информации не будет никакого толку. Я все равно не смогу ее никому передать. А вот прогулка уже интереснее.

Утро было чудесным. Морозным, но солнечным. Свежим, с хрустящим, только что выпавшим снегом и огромными сосульками, которые Тхэш, ругаясь, сбивал энергетическими шарами.

— Если на Ладона упадет, ему ничего не будет, — пояснил наг, — а вот от нас с тобой останется каша.

Я только зевнула в ответ, ибо проспала ночью всего часа три. Пока завтракала, думала о поцелуе. Потом представляла реакцию мамы на письмо. Потом размышляла о собственной судьбе и о том, удастся ли последовать совету Тхэша, а главное, стоит ли.

Рыс тоже засыпал на ходу, а вот Ларан, возбужденный предстоящей прогулкой, весело лопотал. Он еще не говорил, хотя я минут по пятнадцать в день с ним занималась.

— Твой обед. — Тхэш сунул мне в руки увесистый пакет.

Но все же вес еды был слишком маленький для двоих человек.

— Ладон поедет в облике дракона?

Почему-то я ощутила острый укол разочарования. А почему, и сама не знала. Вроде Ладон-дракон привычнее и даже как-то безопаснее. Но все же с человеком общаться было проще, он не напоминал о том, как к Темному Дракону относились у меня на родине.

— Да, он так решил. Зато слышно его будет хорошо. И верхом быстрее, чего лошадей туда-сюда гонять. Ты и зверинец берешь?

— Он сказал. — Я пожала плечами.

Ладон действительно велел взять с собой Ларана. Пора было учить его плавать. А без Рыса Ларан в последнее время никуда.

— Я распоряжусь, чтобы на ужин приготовили что-то вкусное, — улыбнулся наг.

— Здесь есть прислуга?

За все время пребывания в замке я ни разу никого, кроме Тхэша или Ладона, не видела.

— Приходящая. Ладон не любит, когда по замку кто-то носится. Ну, за исключением тебя, конечно.

Последнюю фразу я проигнорировала, потому как из замка, прямо из окна вылетел Ладон и, сделав большой круг над лесом, спустился к подножию лестницы. Асбьерна видно не было, должно быть, улетел с другой стороны замка.

— Ну, удачи! — Тхэш попрощался и вернулся к делам, что-то бормоча себе под нос.

А я, в последний раз зевнув, полезла на Ладона. В этот раз все прошло куда быстрее. А опыт растет, однако. И у Рыса тоже.

— Долго лететь? — спросила я.

— Минут двадцать. Не усни, а то свалишься.

Интересно, а Ладон поймает в случае чего? Или меня впечатает в какую-нибудь живописную сосенку?

— Набрось капюшон, — посоветовал Ладон.

И даже спорить не захотелось, а просьба показалась логичной и не лишенной беспокойства о моем здоровье. Это что же творится, интересно?

Вскоре густой лес сменился острыми темными скалами. Их было столько, что оценить преодоленное драконом расстояние я не могла. Пейзаж не менялся на протяжении добрых десяти минут, и когда Ладон пошел на снижение, хоть я и силилась рассмотреть конечный пункт нашего путешествия, все равно не поняла, что же он там увидел. Лишь когда слабый рывок возвестил о приземлении, я разглядела в одной из скал чернеющий вход в пещеру.

— А ты туда войдешь? — На этот счет у меня имелись определенные сомнения.

— Войду, — хмыкнул Ладон. — Но тебе придется идти пешком. Здесь нельзя подлететь безопасно для человека. Направляйся прямо туда, опасности нет и быть не может. Я жду тебя там.

От мощного взмаха крыльев Ладона я едва не упала. Капюшон слетел, и волосы мгновенно взлохматились, сделав меня похожей на девушку, незнакомую с расческой.

Вход в пещеру выглядел угрожающе, но скрывшийся в недрах скал Ладон придавал некоторую уверенность. Лишь подойдя поближе, я поняла, почему он не мог залететь туда со мной на спине: по размеру вход едва-едва позволял протиснуться такой махине, как Ладон. То есть для меня вход был очень большим, а вот для дракона наоборот.

Все звуки стихли, когда я сделала первый шаг по гладкому полу пещеры. Лишь что-то отдаленно напоминающее плеск нарушало эту тишину. И почему-то не было темно. Какое-то голубоватое сияние освещало стены пещеры, позволяя беспрепятственно продвигаться вперед. Рыс жался к моей ноге, он не любил замкнутых и темных пространств. Ларану же было все равно. Он ко всему относился с веселым любопытством и, вопреки прогнозам Ладона, умирать не спешил.

Коридор, в общем-то совсем не длинный, кончился внезапно. Я очутилась в огромном зале, половину которого занимал Ладон. А другую половину — небольшое, но невероятно красивое озеро с голубой, почему-то светящейся водой. Над гладью озера порхали серебристые бабочки.

— Вот это да! — выдохнула я.

Вода была настолько чистой, настолько прозрачной, что можно было рассмотреть в ее глубине камни и кораллы, которые как раз и излучали холодный голубой свет. Вдобавок ко всему вода немного бурлила, а по всей пещере разносился негромкий мелодичный звук, словно звонило множество хрустальных колокольчиков.

Я подошла поближе к воде, но прикоснуться не решалась. А вот Рыс осторожно тронул лапой воду и озадаченно на меня посмотрел.

— Вода горячая, — пояснил Ладон. — Ты будешь купаться?

— А… можно?

— Разумеется, для этого мы здесь. Раздевайся.

— Э-э-э, пожалуй, нет. — Я вдруг поняла, что раздеваться даже перед драконом не стану.

— Я закрою глаза. — Мне показалось, будто эта громадина усмехнулась.

— Ага, а еще «что ты там не видел». — Я вспомнила мое купание в ванной. — Ты все равно будешь подглядывать.

— Я сделаю вид, что не подглядываю.

Вот уж успокоил так успокоил. Отчего-то его слова вызвали смех. Видно было, что Ладон в хорошем настроении и привез меня сюда просто из желания показать это место. И, честно говоря, я была этому рада. Дело не только в красоте подземного озера и в самом факте прогулки. Казалось довольно важным находиться в месте, дорогом для Ладона.

— Тхэш сказал, что ты любишь сюда прилетать. — Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, я решила провести разведку.

— Люблю. — Дракон едва заметно кивнул.

А глаза все-таки прикрыл.

— Почему? Здесь очень красиво, конечно, но ты не похож на человека, который восторгается красотами природы.

— Здесь познакомились мои родители.

— Ой, — я смутилась, — прости, пожалуйста.

Они ведь давно умерли. Вообще я плохо знаю историю Ладона, к собственному стыду. Но узнавать ее буду, пожалуй, у нага.

Чтобы как можно быстрее скрыться от взгляда Ладона, который он старательно маскировал, я быстро вошла в воду. Она действительно была горячей, но довольно приятной телу. Далеко я заходить не стала, лишь дошла до такой глубины, когда под водой было скрыто все, что нужно скрывать, хотя кристально прозрачное озеро особенно ничего и не скрывало.

— Здесь нет никакой живности, — сообщил Ладон. — Ты можешь спокойно плавать. И дно пологое, без камней.

Пришлось признаться:

— Я не умею плавать.

Вернее, я умела кое-как держаться на поверхности, но этого было явно недостаточно для полноценного перемещения в воде. Все попытки отца научить меня плавать заканчивались плачевно; ему это дело надоедало. Гораздо веселее было учить плавать маму.

— Вот это да! — Ладон рассмеялся. — Надо было потратить время и приехать на лошадях. Я бы научил.

— Пинком на середину озера? Нет, спасибо.

— Возьми птенца. Надо научить его плавать.

Ларан воду с некоторых пор любил. Рыс, естественно, в озеро лезть отказался, хотя мы оба знали — полезет как миленький. Мыться-то надо, да и водичка приятная.

— Вода в озере полезная. Окрепнет, — сказал Ладон. — Просто опусти его в воду и поддерживай у животика. Почти все драконы хорошо плавают.

Я позволила Ларану несколько минут поплескаться в свое удовольствие. Он сидел у меня на руках и тянул мордочку к воде, забавно фыркая.

— Скоро он начнет говорить? — спросила я Ладона.

— Обычно к году птенцы начинают разговаривать, если есть, кому их учить. Если этого не происходит, их учат магией. Рано об этом думать, но у Тхэша есть возможности.

Ага, учитывая, что, когда Ларану исполнится год, я уже вряд ли буду в живых. Остается надеяться, что птенца не бросят. После стольких усилий по его выхаживанию.

— У тебя есть место, в котором ты любишь бывать? — вдруг спросил Ладон.

— Да, — чуть подумав, ответила я. — В Лесном есть место, у Расщелины. Что-то вроде предгорья, там мы часто устраивали пикники. Когда папа разрешал брать дракона, я прилетала туда и рисовала.

— Ты ни разу не взяла карандаш за то время, что провела здесь. Почему?

— Не знаю, не думала. Наверное, для этого нужно особое настроение.

— Или безопасность?

— Или безопасность. — Я была вынуждена согласиться.

Ларан плавал, в отличие от меня, хорошо. Почти сразу же малыш научился держаться на воде, а еще через десять минут вовсю плескался, впрочем, далеко от меня не отплывая. И выглядел птенец донельзя счастливым.

Мы выбрались из воды, и, пока я одевалась, Рыс притащил сумку с обедом. В этот раз Тхэш не стал класть ничего сырого. Я разделила картошку с мясом, взяла бутерброд и отхлебнула из бутыли вкусную холодную воду. После почти часа купания жутко хотелось есть.

— Тебе не предлагаю, — покосилась на Ладона. — А почему ты не можешь здесь превратиться в человека? Хоть на полчасика.

— Ты так этого хочешь?

Я пожала плечами:

— С человеком разговаривать удобнее.

Прошла долгая минута, прежде чем Ладон ответил. Он словно решал, ответить отказом или все же превратиться.

— Здесь слишком мало места. Да и обращение занимает много сил, мало ли что может случиться. Никогда не стоит бездумно и безрассудно использовать магию. У тебя еще будет время пообщаться со мной — человеком.

— Звучит угрожающе. Мы сможем прилететь сюда еще? — Так хотелось еще разочек взглянуть на эту красоту.

— Позже. Через пару недель. Я буду занят некоторое время. Ты сможешь выходить на улицу с Тхэшем. Или ходить с ним в город.

— Спасибо!

Помимо бутербродов и картошки, мне положили несколько крупных красных яблок, одно из которых я порезала Ларану, а второе решила скормить Ладону, потому что в меня оно уже не лезло.

— Будешь? — спросила и зачем-то добавила: — Мытое.

Он кивнул и, когда я протянула на ладони яблоко, склонился, аккуратно взяв угощение. Так близко его голова была впервые.

— Ой, а можно нос потрогать? — вдруг вырвалось у меня.

Взгляд, которым наградил меня Ладон, описать было сложно. Кажется, если у него и оставались какие-то надежды на присутствие у меня разума, они только что разбились вдребезги.

— Никогда не хватала дракона за морду, — сказала я. — Хочется.

— Попробуй, — хмыкнул пресловутый дракон.

— А почему нос теплый? — Его шкура действительно была довольно теплой на ощупь.

— Потому что я только что совал его в воду.

Повинуясь какому-то непонятному желанию, я вдруг наклонилась и чмокнула драконью морду в нос.

— Спасибо за прогулку.

Вконец обалдевший Ладон опасливо на меня покосился. А мне отчего-то было безумно хорошо сидеть на берегу чудесного подземного озера, смотреть, как разомлевший от сытного обеда Ларан спит, пригревшись у бочка Рыса. И ни о чем не думать.

— А можно поспать?

— Спи, — разрешил дракон. — Я разбужу, когда нужно будет вылетать.

— Знаешь, я никак не могу связать тебя в двух ипостасях. Ну, будто бы ты и тот Ладон — разные люди. Это нормально?

— Это нормально для человека, который ни разу не видел оборотней. Тем более таких, как я. И какой Ладон тебе больше нравится?

— Дракон, — честно призналась я. — С драконом проще общаться. Дракон…

Мне хотелось сказать «не лезет целоваться», но я не решилась. А дальше глаза уже сами собой закрылись, и что там ответил Ладон, если вообще ответил, я так и не узнала.

Вернулись затемно. Рыс еле плелся по ступенькам к замку, Ларан на его спине вообще, похоже, спал. Я спать не хотела, но от сидения верхом на драконе затекла спина и болела шея. А еще немного замерзли руки, все-таки вечером, да еще и в воздухе, было очень холодно.

— Дождись меня в холле, — сказал, а вернее, приказал Ладон, перед тем как взлететь.

— Зачем? — не поняла я.

— Пожелаю тебе спокойной ночи.

Судя по всему, в человеческом обличье. А может, не надо? Что-то у меня плохое предчувствие.

У дверей замка меня уже ждал Тхэш. Мелькнула безумная мысль попытаться сбежать и тут же пропала. Ну куда тут сбежишь? Только в могилу.

— Долго вы, — улыбнулся наг. — Ужин стынет. Голодная?

— Есть немного. Я просто уснула, вот и задержались.

— Тогда идем, поужинаешь и ляжешь отдыхать. Еще, поди, замерзла.

Я покачала головой:

— Ладон просил подождать его в холле.

— Тогда давай зверей, отведу их в комнату и накормлю. Котик вообще еле на лапах держится.

Рыс совершенно не возражал против компании нага. Более того, у меня даже имелось подозрение, что есть они с Лараном не будут, а сразу завалятся спать. Я, честно говоря, также склонялась к такому варианту. Несмотря на то, что проспала довольно много.

Ладон пришел довольно быстро, одетый на этот раз в черную рубашку и свободные штаны. Он был босиком, и я даже поежилась, представив, насколько холодный каменный пол.

— Идем, я провожу тебя и кое-что скажу.

Куртку я сняла, чтобы не было так жарко. И с наслаждением думала о том моменте, когда лягу в прохладную чистую постель. Поэтому Ладон, шагавший рядом, волновал и пугал меня чуть меньше, чем обычно.

— Меня не будет неделю или больше. И я даю тебе свободу перемещения по замку, а также в пределах города в сопровождении Тхэша. А еще оставлю немного денег, чтобы ты могла купить себе все необходимое. Надеюсь на твое благоразумие, Элла, потому что одна попытка к побегу — и пострадаешь не только ты, но и твой зоопарк, а также Тхэш. Поняла меня?

— Да.

Вот так вот Ладон, после чудесного дня, быстро напомнил мне, как на самом деле обстоят дела. Он что-то еще говорил, но лишь малая часть его слов до меня доходила. В груди разливалось жгучее разочарование.

Когда мы остановились у дверей моей спальни, мужчина не дал мне уйти к себе, а внимательно осмотрел с ног до головы и приказал:

— Подними голову.

— Что? — Я даже взбодрилась от внезапного прилива страха, смешанного с любопытством.

— Подними голову! — Он силой заставил меня это сделать, взявшись за подбородок, и чуть наклонил ее в сторону.

Прежде чем я успела что-либо сообразить, горячие губы прижались к моей шее в коротком, но крепком поцелуе. Невероятным образом Ладон умудрился коснуться очень чувствительной кожи, вызвав у меня непроизвольный, тихий, но все же отчетливый стон.

Вот демоны!

Я отвела глаза, дабы не попасть в еще более глупое положение, потому что во взгляде Ладона явственно виднелось удивление. А потом по губам мужчины скользнула легкая самодовольная усмешка.

— Спокойной ночи, — хмыкнул он, буквально вталкивая меня в комнату.

И захлопнул следом дверь. К счастью, снаружи.

Мельком я взглянула на себя в зеркало и пригладила растрепанные волосы. Румянец и блестящие отчего-то глаза скрыть было не так просто, а еще ближайшие пару дней будет весьма непросто скрыть красноречивый след на шее.

Рыс и Ларан уже спали, почему-то на столе, хотя обычно предпочитали ложиться ко мне в постель. Не стала их будить, просто накрыла малыша пледом. Смотреть, что там Тхэш приготовил на ужин, тоже не стала, не до еды было. Быстро разделась и легла, наслаждаясь вожделенным отдыхом. Уснула быстро, лишь успела подумать, что Ладон слишком уж за мной наблюдает — точно знает, когда нужно погасить свет. Он вообще хоть чем-нибудь, кроме слежки за мной, занимается?

В этот раз было холодно. И этот холод разительно отличался от мороза Плато или бьющего в лицо горного ветра. Холод исходил от самой темноты, я каждой клеточкой чувствовала его и дрожала. Но ветра не было. Не было ничего вокруг, кроме этой непроглядной, жуткой темноты, и даже земли под ногами не было видно. Ничего и никого вокруг, не было даже того красноватого света.

Я кричала, срывая голос, но никто меня не слышал.

А ведь Ладону еще повезло. Он хотя бы спал в этой проклятой Расщелине.

По темноте, царящей в комнате, я поняла, что ночь еще не закончилась и я просто проснулась от кошмара. Потребовалась добрая минута, чтобы осознать пробуждение и чуть-чуть успокоиться.

А потом я едва не заорала, увидев темную фигуру напротив окна. Лишь сообразив, что это Ладон, ограничилась тем, что села на постели, не забыв закутаться в одеяло.

— Ты что тут делаешь? — Почему-то я говорила шепотом.

— Пришел попрощаться, — ответил он. — Что тебе снилось?

— Ерунда какая-то. Я кричала во сне?

— Хныкала немножко и что-то бормотала. У тебя что-то болит?

— Душа у меня болит.

Ладон застал меня врасплох, и врать с улыбкой на лице я не хотела.

— Расскажи, — попросил он.

— То, что ты собираешься делать, грозит опасностью моим близким?

Он покачал головой и поднял руку, чтобы легко провести пальцами по моей щеке.

— Нет, не грозит.

— Хорошо.

— Но ведь это не все? Что тебя мучает?

Как будто он сам не знал, что меня мучает. Завел себе домашнее животное, честное слово!

— Моя судьба. Зачем ты даешь мне больше свободы и пытаешься чем-то радовать, если все равно убьешь? Зачем пытаешься завоевать мою симпатию? Ты сказал, что хочешь убить меня, чтобы отомстить маме, а сам играешь мной. И мне страшно.

Он вздохнул, прежде чем ответить, и мне показалось, будто в комнате стало темнее.

— Давай поговорим об этом, когда я вернусь. Это займет не больше недели.

— Хорошо.

А что мне оставалось делать? Только кивнуть и ждать еще неделю оглашения собственного приговора.

— Тебе не надо бояться. — Его пальцы коснулись моих губ и опустились ниже, к шее.

— Что это значит?

Он был слишком близко, чтобы мое дыхание оставалось ровным.

— Просто не бойся. Я все расскажу, когда вернусь, потерпи немного.

Я снова кивнула. Будь Ладон сейчас драконом, чмокнула бы в морду. А так побаивалась. Было уютно и хорошо сидеть в полной темноте, знать, что ты не одна, слышать сладкое сопение Рыса. Слова Ладона, его обещание, что мне можно не бояться, словно сбросили камень с души. Почему, я и сама не знала, но чувствовала, что он не врал и бояться действительно нечего.

— Я буду скучать, — хмыкнул мужчина. — Будь хорошей девочкой и не доставляй Тхэшу проблем.

— Постараюсь. Если то, что ты собираешься делать, действительно не причинит никому вреда, удачи тебе.

— Спасибо.

Он наклонился, и на этот раз я уже была готова к поцелую. Контролировала дыхание, правда, недолго. И к собственному стыду, сама потянулась, желая продлить мгновение касания. Лишь сползающее одеяло остановило меня, а холод, коснувшийся плеч, отрезвил.

— Когда я вернусь, научу тебя целоваться по-настоящему, — прошептал Ладон мне на ухо, от чего я поежилась. — Спи, уже скоро утро.

— Часто ты приходишь сюда ночью? — Почему-то мне казалось, что Ладона я застала совершенно случайно и выдавать своего присутствия он не собирался.

— Был пару раз, в самом начале. Хотел посмотреть, что ты за зверек такой.

— Я не зверек, — сонно пробормотала я.

Может быть, Ладон применил какое-то заклинание? Потому что сонливость стремительно овладевала сознанием. Глаза слипались, и вообще хотелось отдаться этому чувству, заснуть, свернувшись калачиком. Что я и сделала, не обращая внимания на все еще присутствовавшего в комнате дракона. Мелькнула мысль, какая-то очень важная и тревожная, но тут же забылась и уступила место какому-то веселому бреду из того, что обычно чудится перед сном.

— Демоны, нет! — раздалось со стороны Ладона.

И я вдруг ощутила тяжесть его тела, а губы прижались к моим так крепко, что я даже испугалась. Я задохнулась и замерла, в то время как он целовал и держал мои руки, чтобы я не вырывалась. Язык настойчиво и в то же время волнующе ласкал губы, переплетался с моим. Неумело и медленно, но я ответила, потому что сопротивляться этому напору было невозможно. И слышались лишь удары сердца.

Первый настоящий поцелуй был не таким, как я ожидала, совершенно не таким.

— Прости, — прошептал он. — Больно?

Только сейчас я почувствовала, что немного болит нижняя губа.

— Все нормально, — попыталась слабо улыбнуться. — Я… я понимаю.

— Это вряд ли. Я могу не вернуться, Элла. Каждый раз, когда я покидаю этот замок, я могу не вернуться. И тогда Тхэш тебя отпустит. Если станет известно, что я погиб, ты будешь свободна. Вот так вот, маленькая, можешь начинать молиться.

— Я не могу молиться, чтобы ты погиб, я не способна никому желать смерти, — пробормотала я.

— А надо бы. Потому что я сейчас очень хочу вернуться.

Мы оба молчали, я глаз не поднимала. Тишина, царившая в комнате, нарушалась лишь сопением Рыса и мерным дыханием Ларана. Я чувствовала, что надо что-то сказать, но у меня словно пропал голос. Не было ни единой мысли в голове, все ощущения сосредоточились на саднящей губе и не покидающем ощущении поцелуя, состоящего из запаха, вкуса, прикосновения.

Он встал и направился к двери, на этот раз не дожидаясь, пока я снова лягу спать. Да я и не смогу, наверное, заснуть после всего, что он мне сказал.

— Ладон, — в этих словах я была уверена, — возвращайся.

Как ни странно, едва Ладон уехал, буквально в обед зарядил дождь. Казалось бы, какой дождь в конце осени, да еще и на Плато? Но тем не менее дождь стремительно превращал дороги в кашу из грязи и снега, а жителей деревни загонял в помещения. И только Тхэшу не сиделось на месте.

— Пойдем в город, — скомандовал он вечером.

— У тебя неотложные дела?

Не то чтобы мне не хотелось прогуляться, просто погода была такой, что впору было спать и в сторону окна даже не смотреть.

— Нет, — ответил наг. — Но сегодня выходной и в таверне будет весело. Собирайся, не пожалеешь.

— Тхэш, посмотри, какая погода! Хозяин собаку из дома не выгонит, а ты меня тащишь в таверну!

— Эльчонок, — на меня строго посмотрели, — не вредничай. Мне было велено тебя не оставлять без присмотра, а я хочу в таверну. Давай одевайся, я даже тебе сапожки достану из шкафа.

Против такой любезности устоять было сложно. Не портить же несчастному нагу, вынужденному присматривать за пленницей, выходной вечер?

Ларана и Рыса мы оставили. Ни кот, ни птенец не выказали желания куда-либо тащиться в такую погоду. Объевшись за обедом, они спали. К слову, кормили нас уже отдельно, на столе каждый раз появлялось три подноса с разной едой. Благодаря чему Ларан заметно окреп. И подозреваю, в питье для него подмешивалось укрепляющее зелье.

Когда мы шли к деревне, Тхэш начал задавать неловкие вопросы. О том, что произошло между мной и Ладоном, почему у меня губа чуть-чуть опухла и что вообще происходит. Почти на все вопросы я отвечала неизменным «не знаю», добавив в конце, что Ладон обещал поговорить на эту тему после возвращения.

Наг весьма загадочно это прокомментировал:

— Само собой.

Спрашивать, что он имел в виду, я не стала.

Таверна, куда мы пришли, была большой, но очень уютной. Как и во всех домах, в которых я побывала на Плато, там была деревянная мебель, повсюду висели шкуры животных и откуда-то сверху лился мягкий, но тусклый свет.

Народу было не так уж много, но свободным был лишь один столик, который, как я поняла, предназначался Тхэшу.

Одну странность не заметить я не могла: взгляды многих людей были обращены ко мне. Причем во взглядах этих читались самые разные чувства, от любопытства до какой-то совершенно непонятной мне злости.

— Тхэш, почему они все так на меня смотрят?

Наг огляделся и тяжело вздохнул:

— Прости. Не стоило приводить тебя сюда. Я думаю лишь о себе.

— Да мне не мешают. — Я пожала плечами. — Я так понимаю, это связано с Ладоном и тем, что я живу в его замке?

— Да, отчасти. — Наг кивнул и что-то шепнул подавальщице. — Понимаешь, Морриган обиделась на Ладона. Ему в лицо она никогда ничего не скажет, но считает своим долгом распускать слухи о тебе. Давай уйдем. Устроим вечер в замке, сейчас сходим к торговцу, купим пирог и вино…

— Успокойся, — я даже хихикнула, — слухи меня не волнуют. И уж тем более слухи, распускаемые Морриган. Ну что она может придумать?

— Иногда ты меня поражаешь. И где же мы приобрели такое качество?

— Папа всегда говорил, что, если обсуждают, значит, ты их или бесишь, или нравишься. На тех, до кого нет дела, внимания не обращают.

Нам принесли две большие кружки, от которых шел приятный фруктовый запах.

— Что это? — Я с любопытством засунула туда нос.

— Глинтвейн. Холодно нынче. Попробуй, вкусная штука, только он делается на красном вине, так что будь осторожна. Сначала что-нибудь съешь.

— А что ты заказал?

— Жаркое и хлеб. Поверь, это самые потрясающие здесь блюда.

Когда принесли еду, взгляд, брошенный на меня подавальщицей, был полон любопытства. Но злости в нем я не заметила, из чего сделала вывод, что сказки Морриган дают не совсем тот эффект, на который она рассчитывала.

Сама же виновница торжества заявилась в таверну, когда я уже разделалась с половиной горшочка, наполненного вкуснейшим нежным и ароматным мясом. Демонстративно прошла к барной стойке, и какой-то мужчина уступил ей место.

— Хочешь уйти?

— Расслабься, я ее не боюсь. Пытаясь навредить мне, она только выставляет себя дурой.

— Десерт хочешь? — Наг поспешил сменить тему. — Здесь очень вкусное печенье и яблочные корзинки. Попробуй, не пожалеешь. Или возьмем пару штучек с собой.

— Почему ты пытаешься меня откормить?

Порции, которые Тхэш выставлял мне на завтрак, обед и ужин действительно впечатляли. Столько съесть я физически не могла.

— Ты слишком худенькая, — улыбнулся он. — И слишком много нервничаешь, надо восполнять запасы энергии.

— Учитывая, что двигаюсь я крайне мало, эта энергия будет откладываться на боках. Вряд ли Ладон скажет тебе спасибо.

— Раз уж речь зашла о Ладоне, расскажи, что между вами происходит?

Тхэш явно разомлел от глинтвейна и хотел поболтать. Ему, похоже, в замке не хватало общения. Ладон был парнем не компанейским.

— Не знаю, я уже тебе говорила, когда мы шли сюда. Ничего не знаю и знать не хочу.

— Но тебе понравился поцелуй?

— Который? — уточнила я.

Хотя, по-моему, мне понравились все. Вопрос в том, какой больше…

— Мне кажется, с твоим появлением жизнь Ладона стала лучше. У него непростая история и непростые отношения с женщинами. То, что он делает для тебя, поверь, изумляет и его самого. Понимаешь, какая штука, он-то надеялся от тебя быстро избавиться, а не вышло. С каждым днем все труднее и труднее думать о тебе как о пленнице. В наших разговорах сначала ты была «девкой», потом «девушкой», потом Эллой. А теперь иначе как Эльчонком тебя не зовут. Ты действительно светлая, тебя хочется радовать. Не только Ладону. Морриган ведь почему злится? Не потому, что у Ладона новая любовница, знаешь, сколько у него их было? А потому, что только ты запала в душу. Тело — ерунда, секс тоже мало что значит. А вот дружба и прочие радости… Видя, как между вами устанавливаются такие отношения, она бесится. Это самый надежный показатель.

— Мне кажется, ты придумываешь добрую половину всего, что говоришь, — призналась я. — Ладон напомнил мне о наших отношениях. Сказал, что, если я попробую сбежать в его отсутствие, пострадаю сама и тебя подставлю.

— Разумеется. А чего ты хотела, Эльчонок? Люди не меняются быстро. И Ладон пережил в прошлом предательство, представить которое никто из нас не в состоянии. Я вообще удивлен, что он тянется к тебе. Дай ему время.

— А у меня это время есть?

— У тебя, моя радость, есть куча времени. Поверь, человек, целующий девушку и любующийся с ней подземным озером, не способен эту девушку убить. Сейчас у тебя лишь одна забота: определиться с целью ваших отношений.

— Не поняла. — Я нахмурилась.

Тхэш отставил в сторону кружку.

— Элла, я знаю, что тебя к нему тоже тянет. И сейчас тебе стоит решить, чего ты хочешь: заставить его отпустить тебя или заставить полюбить. И то и другое в твоей власти. Как думаешь, сможет он удерживать любимую девушку против ее воли? Вряд ли.

Говоря это, Тхэш как-то странно на меня смотрел. Обеспокоенно и тревожно.

— Ты ведь не хочешь, чтобы я это делала. Убеждала отпустить меня.

Наг покачал головой и, не дожидаясь вопроса, пояснил:

— Я в первую очередь его друг. Ты нравишься мне, я не желаю тебе зла. Но… Ладон отпустит тебя, Элла, только если полюбит. А если он полюбит и ему придется отпустить, он не выживет. Сама понимаешь, я не хочу терять друга.

Наш разговор, неожиданно принявший весьма мрачный оборот, прервал звонкий голос Морриган, которая, хлебнув глинтвейна, вероятно, решила, что она все еще любовница Ладона. Иначе ее уверенность в собственной неуязвимости объяснить я не могла.

— Не пора ли шлюхе уйти? — После этого вопроса в таверне воцарилась тишина.

Тхэш не успел ничего сделать, хотя явно собирался. Но я открыла рот первой.

— Так уходи, или ты ищешь провожатого?

Морриган смотрела на меня, явно не понимая, что только что произошло. Как и все остальные, а особенно — Тхэш. Да, от тихой и веселой Эллы редко кто ожидает грубости, но молчать и делать вид, что ты добра ко всем, когда тебя прилюдно оскорбляют, — не мое.

Блондинка злилась. Я буквально чувствовала ее злость и желание оттаскать меня за волосы, но в присутствии такого количества людей она все же сдерживалась. Медленно, словно контролируя каждый шаг, и все равно слегка пошатываясь от выпитого, она подошла ко мне и наклонилась. Язык Морриган заплетался, но слова она выговаривала четко.

— Ты даже не представляешь, с кем связалась, — прорычала она мне в лицо.

— Я даже не хочу об этом думать, — улыбнулась в ответ. — Я вообще о тебе не думаю.

И не удержалась, добавила:

— Как и Ладон.

Уж не знаю, что хотела сделать Морриган после этих слов, но остановил ее Тхэш. Наг молниеносно поднялся из-за стола и ухватил девицу за руку, оттаскивая от меня.

— Морриган, ты пьяна, успокойся и иди домой!

Он махнул какому-то мужчине, и тот резво вскочил на ноги.

— Проводи ее, — с нескрываемым отвращением в голосе скомандовал Тхэш.

Когда дверь за ними закрылась, он спросил:

— Хочешь уйти?

И, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос. Даже, кажется, несколько раз.

— Элла, что с тобой? Не слушай эту идиотку, она помешалась от злобы и…

— Все нормально. — Я допила глинтвейн. — И правда, пойдем домой, на нас сейчас все пялиться будут.

Впрочем, истинная причина заключалась не в моем страхе перед людским любопытством.

Морриган притворялась пьяной. Вопрос — почему?

Когда мы шли обратно, меня вдруг посетили два странных желания.

— Ты расскажешь мне о Ладоне? — спросила я нага.

Тот мельком глянул на меня, но удивления не выказал.

— Что именно ты хочешь узнать?

Я пожала плечами. Дождь кончился, но дорогу уже развезло, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не поскользнуться и не упасть.

— Все, что ты сможешь рассказать. Его историю, цели, намерения. Все, что он разрешает рассказывать.

— Попробую, — медленно откликнулся Тхэш. — Знаешь, его никто об этом не спрашивал. Я даже не знаю, что можно тебе рассказывать, а что нет.

— Реши сам, ты большой мальчик. А еще я хочу краски. Сможешь достать?

— Вряд ли смогу профессиональные. Но те, какими рисуют дети, — вполне.

Этого мне было достаточно. Впервые за последние недели меня посетило желание что-то нарисовать, и это мгновение стоило ценить. Я еще не знала, что нарисую, но зато твердо знала, что с этим рисунком сделаю.

Словно по заказу судьба подбросила мне кучу свободного времени для рисования. Я заболела. То ли сказался контраст горячего глинтвейна и промозглой погоды, то ли вымокшие ноги, то ли купание и последовавший за ним полет верхом на драконе. Температура подскочила на следующее утро после ужина в таверне и не спадала три дня. Следом пропал голос, заложило нос, и вдобавок ко всему заболела простуженная шея.

Часами я лежала в постели, слабо соображая, что вообще происходит и какое сейчас время суток, а растерянный Тхэш приносил все, что я попрошу. Для него было в диковинку ухаживать за простывшей девицей. Дома, несмотря на то что я была уже взрослой, этим занималась мама. В эти три дня болезни мне ее особенно не хватало, и, к собственному стыду, тайком от нага я плакала, будучи не в силах сдерживать тоску по дому. Вряд ли бы я осмелилась на это, присутствуй Ладон в замке.

Ларан и Рыс, как могли, скрашивали мои дни. То кувыркались на ковре перед кроватью, развлекая меня, то просто ласкались, а Рыс то и дело таскал на кухню графин, чтобы туда наливали морс. В последний вечер Тхэш взмолился:

— Элла, давай я приведу лекаря! Ты третий день болеешь.

— Не надо, — поморщилась я. — Мне уже легче. Не люблю лекарей.

Я действительно чувствовала себя лучше и даже набросала эскиз.

— Ты обещал рассказать о Ладоне, — напомнила я. — Давай, развлеки меня сказкой.

Тхэш устроился на полу в излюбленной позе, свернув хвост кольцом, а Рыс забрался в середину и быстро уснул. Пришлось нагу не шевелиться. И отнюдь не из-за желания обеспечить котику спокойный сон, — весил Рыс килограммов двадцать точно.

— Дай подумать… Лет ему очень много. Родился он давно, вряд ли это время описывается в учебниках, да и я мало о нем знаю. Он был некромантом по роду магии, но почти не практиковался. Тогда не было университетов, не было и работы для некромантов, мало кто вообще понимал, что это за сила такая. Полагаю, тогда мир только-только начинал развиваться. Ладон жил с родителями, в Лесном. Они держали таверну, а он им помогал. Не поверишь, наверное, но он был довольно добродушным парнем, спокойным и даже, пожалуй, романтичным.

Я не удержалась и улыбнулась. Ладона сложно было представить романтичным. Скорее опасным. Даже ночью, когда он пришел в мою комнату, он выглядел скорее возбужденным, нежели романтичным.

— Ему, кажется, было лет двадцать, когда он познакомился с этой девушкой. Ее звали Меридия. Да, та самая, Высшая, якобы правившая в мире. Они встретились у озера и почти сразу полюбили друг друга. Меридия не сказала ничего Ладону о своем месте в этом мире. Она сказала, будто ищет жилье, и он отвел ее к родителям. Вскоре, не прошло и года, они поженились.

Потом родители Ладона умерли, и между ним и Меридией начались ссоры. Она становилась раздражительной, часто устраивала скандалы. А уж когда забеременела, вообще стала неуправляемой. Ладон позволял ей все, но в один прекрасный день им пришлось поговорить начистоту. Приехал брат Меридии, оказавшийся Хранителем Океаниума, еще одним Высшим. И все Ладону рассказал. Он, естественно, был обижен на жену, но все-таки уговорил ее брата оставить их. После этого, когда над ней перестала висеть угроза разоблачения, все вернулось на круги своя.

Вот только Ладон ее уже не любил. Истинное лицо Меридии ему не понравилось.

— Как он стал драконом? Он ведь не мог превращаться?

— Не мог, — подтвердил Тхэш. — Высшая бессмертна, Элла. Она должна была жить вечно, а Ладон, увы, был человеком. Не знаю, почему так случилось, но в один прекрасный момент она превратила его в дракона, сказав, что раз она не может изменить свою сущность, то изменит сущность любимого мужчины. Хочешь кое-что прочитать? Смотри!

Он щелкнул пальцами, и на кровать упала тоненькая книжечка с простой обложкой без заглавия.

— Здесь есть все сохранившиеся описания того, что происходило. Собственно, появление драконов в этом мире.

Я осторожно открыла книжку и вчиталась в неровные мелкие буквы.

«И Ладон не мог больше смотреть на нее. Не мог больше видеть это прекрасное лицо. Не хотел ее ребенка. Боль разрывала его на части, накатывала волнами и отступала. Новое, непривычно огромное тело не слушалось. Он не знал, кто он. Не видел никогда таких существ и безумно боялся всего, что произошло. И ярость, клокотавшая внутри, грозила вот-вот вырваться наружу и испепелить все, до чего он мог дотянуться.

— Ладон! — крикнула Меридия, задыхаясь от слез. — Ладон, послушай!

— Ненавижу тебя! — прорычал дракон.

Женщину сбила с ног волна чистой энергии, исходящей от дракона. Она так и осталась лежать на голой земле, глядя на свое творение. В этом мире драконов не было. Юная по меркам Высших богиня сотворила тело для Ладона, припомнив образ из мира отца. И так и не поняла, что навсегда заточила душу любимого в клетку.

Не поняла и тогда, когда Ладон, взмыв в небо, направился к горам. Не поняла, когда он выжег горы, превратив их в безжизненные глыбы. Поняла лишь много позже, спустя десятилетия. И создала новых драконов.

Но было поздно. Ладон лишился рассудка».

— О Высший! — пробормотала я.

Наг кивнул.

— Ладону было тяжело. Представляешь, очутиться драконом, не уметь с этой силой управляться! Оказаться одним во всем мире. Много позже он научился принимать человеческий облик. Когда Меридия поняла, что наделала, она не смогла отменить заклинание. Такие проклятия не снимаются просто так, а Высшей она была неопытной. Тогда Меридия создала других драконов. Уж не знаю, в попытке ли облегчить судьбу мужа или еще из-за чего. Но вновь завоевать его доверие или хотя бы получить прощение она уже не смогла.

— А что с ребенком? Ты упомянул, она была беременна.

— Мы не знаем. Ладон считает, что Меридия избавилась от ребенка. Он ненавидит ее всей душой. Я не должен тебе этого говорить, но ему очень хотелось, чтобы Морриган забеременела. Он не любит ее, но ребенка хочет сильно. Это своего рода желание оставить что-то после себя.

Мы молчали. Я — шокированная услышанным, а наг, похоже, решал, что еще мне сказать.

— Мы полагаем, что апокалипсис, случившийся несколько сотен лет назад, явился результатом боли Меридии. Да, она явно была не совсем нормальной, но она по-своему любила Ладона, и трагедия их семьи окончательно убила в ней все хорошее. Не сумев вынести тяжести происшедшей трагедии, она решила уничтожить мир и начать все заново. Извращенным, мерзким способом, сжигая мир изнутри, Меридия постепенно оставляла лишь голую планету. Ладон к тому времени вполне сносно управлялся с магией и даже нарастил мощь, исследуя скрытые способности драконов. Он пытался остановить Меридию, но, естественно, с богиней тягаться не мог.

— И как он спасся?

По рассказам родителей и из легенд я знала, что Ладон несколько сотен лет в образе дракона провел на дне Расщелины — пропасти, образовавшейся в результате разрушения мира. Пропасти, так часто являвшейся мне во снах.

— Он пытался спасти свой народ. До людей ему, конечно, не было дела, а вот драконов он любил и пытался им помочь. Расщелина — его рук дело, последнее заклятие, сработавшее так, как нужно, и давшее шанс на спасение. Но они не успели. Драконы не успели спастись, и Ладон, ведший народ к убежищу, едва выжил. Ему потребовались долгие годы, чтобы возродиться.

Я рассеянно гладила по спинке Ларана, который блаженно вздыхал, жмурился и тыкался мне в ладонь мордочкой. На языке вертелся вопрос, который задавал раз за разом отец. Маме, мне, друзьям и коллегам.

— Кто вернул Ладона? — спросила и я. — Кто его возродил?

— Мы не знаем. — Наг покачал головой. — Мы ничего не знаем. Не знаем, кем было это все организовано и с какой целью. Но я знаю точно: Ладона пытаются натравить на магов, людей. На города. Кто-то хочет с его помощью уничтожить вас.

— Нельзя сказать, что у него это не получается.

— Ладон разберется. За эти десять лет, прошедшие с его возвращения, сделано многое. Поверь, ненависть к вам, вспыхнувшая после возрождения, улеглась. Думаю, он будет искать мирный путь разрешения конфликта.

— Ага, так и представляю Ладона, предлагающего политический брак или торговый союз. — Я невесело улыбнулась. — Хотя ты радуешь меня такими словами. Мне бы очень хотелось, чтобы эта затянувшаяся война прекратилась.

Да я и войной это не могла назвать. Ладон захватил Плато, но сил на другие города ему не хватило. Объединенная армия городов отражала все его вялые попытки напасть. Мне почему-то казалось, что дело было нечистым.

— Поздно уже. — Тхэш зевнул и согнал с хвоста Рыса. — Спи, Эльчонок. Скоро вернется Ладон, поговорите, авось вылечит тебя. Отдыхай.

— Спокойной ночи.

Рыс забрался ко мне, прижавшись теплым боком и промурчав что-то свое, полусонное. Ларан заснул пару минут назад, пригревшись под моей ладонью. Температура отступила, кашель, правда, спускался все ниже и ниже, но в целом здоровье мое вроде восстанавливалось. И был шанс, во-первых, закончить рисунок, а во-вторых, встретить Ладона не с красным носом и опухшим от простуды лицом.

Темный Дракон вернулся раньше, чем обещал.

Я выздоровела. Не совсем, но достаточно для того, чтобы закончить рисунок и гулять по комнате. Слабость, конечно, еще была, но в целом, по сравнению с первым днем, я чувствовала себя отлично. Впервые с начала болезни я проглотила несколько ложек супа и даже съела немного фруктов. Потом все-таки устала и улеглась с книгой на кровать, где и заснула. Уже в полусне я почувствовала, как Рыс ложится рядом.

— Элла, — откуда-то издалека раздался голос Тхэша, — можно я возьму Ларана и немного погоняю его по холлу? Ему нужно летать, а у меня как раз есть немного свободного времени.

Я слабо кивнула. Нагу и Ларан, и Рыс доверяли безоговорочно. Да и я зла не чувствовала. К тому же в этот момент так хотелось спать, что я готова была согласиться на что угодно.

Просыпаться начала оттого, что в комнате вдруг стало жарко. Резко так, весьма неприятно. А еще оттого, что Рыс кусал меня за руку и носился по кровати, как бешеный. Когда сознание вернулось, я подскочила, учуяв запах дыма.

Комната была в огне. Не вся, но та часть, где располагался выход. И та, где было окно. Я не потушила свечи? Невозможно, был светлый день, и я даже не думала их зажигать!

— Тхэш! — заорала я. — Тхэш!

И закашлялась, потому что дыма с каждой секундой было все больше.

Заклинание, естественно, не сработало, лишь несколько капелек сорвались с кончиков моих пальцев. После болезни не то что магия, силы возвращались еле-еле.

— В ванную! — рявкнула я Рысу.

Там, кажется, оставалась вода. Хотя я понимала, что такой огонь не потушить той водой, что у меня была.

Но все оказалось еще хуже, ванная оказалась запертой. Как, почему, кем — непонятно. Ясно было лишь одно: кто-то явно пытался меня убить. Кто? Не надо долго гадать, чтобы понять, чьи блондинистые патлы торчат из этого дела. Морриган знала замок, знала, как сюда проникнуть. О том, что Ладон улетел, знала вся деревня. А вот о том, что я болею, и о времени, когда улягусь спать… это я выясню, если выживу.

— Тхэш! — снова крикнула я. — Тхэш!

Огонь был странным. Он горел медленно, подбираясь ко мне и словно играя. На занятиях отец говорил, что комната, по размеру подобная моей, сгорает за четыре минуты. Мои четыре минуты давно прошли, что еще раз доказывало магическую природу пожара.

А вот дыма было много. И я кашляла, на глазах выступили слезы. Отчасти от жалости к Рысу, который был виноват лишь в том, что стал моим другом, отчасти от жалости к маме, которой все-таки предъявят доказательства моей смерти. Если честно, и Ладона было жалко. Я хотела было обнять котика, но не успела — голова закружилась, подкатила тошнота, и через пару секунд я сдалась.

Все-таки Морриган меня победила.

Отблески пламени не оставляли меня и здесь, во сне, который уже стал привычным. Огонь обжигал, как ему и положено, но следов на коже не оставлял. Дыма — едкого, вызывающего кашель, к счастью, не было. Пока огонь лишь изредка касался кожи, но я откуда-то знала: через пару минут боль станет нестерпимой и продлится это вечно. Увы, потеря сознания не избавляла от огненного кошмара, разыгравшегося в комнате. Наверное, именно в этот момент я погибала там, в реальности. И Рыс со мной. Бедный мой котик.

От отчаяния и злости я едва не расплакалась.

А когда подняла глаза, задохнулась, увидев неясную фигуру вдалеке.

— Эй! — крикнула я.

Сердце замерло, когда фигура пошевелилась. Мне показалось, будто тот, кто стоял вдали, начал оборачиваться. Но лица я не увидела. Вокруг снова все померкло, и прошла добрая минута, прежде чем я поняла, что проснулась.

Первая попытка открыть глаза оказалась неудачной. Но, наверное, я как-то выдала, что проснулась, потому что некто рядом мгновенно среагировал. Я даже, если честно, не успела понять, где я и что вообще происходит.

Поцелуй спросонья — идея хорошая. Для того, кто целует, конечно. Сопротивляться я не могла, просто почувствовала прикосновение чужих горячих губ и следом — языка. Нахлынувшие эмоции совершенно сбили с толку и без того растерянную меня. Знакомый запах, уже знакомые руки… Первый испуг прошел, и я вернула поцелуй, потому что реальность этих прикосновений после произошедшего была безумно сладкой. Не открывая глаз, не позволяя себе ни о чем думать, я просто делала то, что подсказывала мне интуиция, и, кажется, не ошибалась.

— Привет. — Глаза пришлось открыть, когда поцелуй кончился.

— Привет. — Первые слова дались нелегко, я закашлялась. — Ты вернулся.

— А ты, разумеется, не могла прожить без приключений. Я серьезно спрашиваю, в который раз: как ты дожила до семнадцати лет?

— Пока тебя не было рядом, убить меня не пытались.

— О да, я во всем виноват. — Ладон усмехнулся. — И почему это тебя пытались убить?

— Сам знаешь.

В объятиях, пожалуй, чересчур крепких, было как-то неловко. Я, конечно, понимаю, что в последние дни перед отъездом Ладон недвусмысленно намекал на желаемый вариант развития отношений между нами, да и Тхэш на этот счет сомнений не имел, но все-таки я не готова была пока еще довериться полностью, да и вряд ли когда-нибудь буду готова.

— Не знаю.

До чего упрямый мужик.

— Морриган думает, что мы… ну…

— Что?

— Что мы вместе, — выпалила я и покраснела.

— Пускай думает.

— А еще… я ее вроде как оскорбила.

Он даже чуть отодвинулся, чтобы на меня посмотреть. Не поверил, видать.

— Ты — страшная женщина, Элла.

— Я не женщина, — пробурчала я. — Я девушка.

Шепот на ухо, от которого кожа покрылась мурашками.

— Я это исправлю.

— Ладон, — я уперлась ладонями в его грудь, — хватит!

Ага, остановишь его.

— Да не бойся ты так. Все будет хорошо.

— Не сомневаюсь. Как вы меня спасли? Боги! Где Рыс? Что с ним?

Острое чувство стыда охватило меня. Все остальные по сравнению с ним померкли. Как я могла не вспомнить сразу же про Рыса? Как могла целоваться с Ладоном в то время, когда мой друг мог быть мертв?!

— Тише, — шепнул Ладон. — Все нормально с Рысом, все хорошо. Вон, спит на ковре, тоже накачанный зельем. Оправится; он больше о тебе беспокоился, пришлось дать снотворного. Его вопли я выносить долго не мог.

Успокоилась я, только когда убедилась, что мой котик действительно лежит у кровати на ковре и сладко посапывает. Видимых повреждений не было. Вздохнув, я легла обратно.

— Как вы умудрились меня вытащить? — спросила я. — Мне показалось, что все…

— Я вернулся раньше. Все прошло лучше, чем я ожидал, впрочем, об этом потом поговорим. Я хотел было сначала разобраться с накопившимися делами, а потом почему-то решил зайти к тебе. И успел как раз вовремя.

Я вздрогнула при мысли, что Ладон мог и опоздать.

— Где был Тхэш? Он должен был меня услышать!

При упоминании нага мужчина помрачнел. И взгляд его превратился во взгляд Темного Дракона, которого так боялась. В последнее время я начала забывать, каким жутким он может быть.

— Тхэш ушел в деревню, — процедил Ладон. — Он будет наказан.

— Нет! Не надо, Ладон! Он не виноват!

— У него был приказ не оставлять тебя одну, а он ослушался. Это не обсуждается, Элла.

— Обсуждается! Тхэш ушел, потому что доверял мне. Он знал, что я не попытаюсь сбежать, а брать с собой меня не мог, я только выздоровела. Не наказывай его!

Мне показалось или он закатил глаза? Но при мысли, что Тхэша накажут из-за моей глупости, мне хотелось реветь.

— Дело не в том, что я не доверяю тебе. — Голос Ладона звучал устало. — Дело в том, что я не доверяю тем, кто может прийти в замок. Тхэш подверг твою жизнь опасности, и ты могла погибнуть. Соображаешь? Если бы я решил отложить встречу до вечера, когда освобожусь от дел, меня ждал бы твой труп и труп твоего кота! И Тхэш тому виной. Это был последний раз, когда я с тобой обсуждал свои дела, Элла. Еще раз заведешь этот разговор, пожалеешь.

Я замерла, то ли от шока, то ли от обиды на такое заявление. Хотя, пожалуй, это все было довольно логично, я начала забывать, на каком положении живу в этом замке. Если меня спасли и поцеловали, еще не значит, что я здесь в качестве гостьи или подруги Ладона. Он дает мне ровно столько свободы, сколько нужно для того, чтобы было интересно за мной наблюдать, и не более.

— Прекрасно. — Я постаралась, чтобы в голосе не звучала детская обида.

Похоже, получилось слабо, потому что Ладон удивленно приподнял бровь.

— Что ж, поскольку мне с тобой говорить больше не о чем, я, пожалуй, пойду. Приведу себя в порядок, не хочется на собственных похоронах выглядеть неряхой. Ты уж прости, что нарушила каким-то пожаром размеренное течение твоей жизни. И спасибо, что сделал одолжение, объяснив все. Удачного тебе дня, Ладон.

Рыса поднять было довольно сложно. Наверное, я выглядела несколько смешно, но котика оставить не могла — все еще чувствовала вину за то, что не сразу вспомнила о нем. Да и ныть о несчастной судьбе гораздо приятнее в компании друга. Вот только Ларана бы еще найти, его забрал Тхэш, возможно, взял с собой в деревню.

Мелькнула дикая мысль: а что, если наг вернул Ларана в мою комнату, когда я спала? Еще до пожара?

Но нет, я бы услышала крики птенца, да и спал он всегда с Рысом и со мной. Вероятнее всего, Ларан или действительно отправился с Тхэшем, или бегает где-то по замку. Малыш уже был достаточно самостоятельным, чтобы оставаться одному. Даже с учетом слепоты. Драконы вообще к любым условиям приспосабливаются быстро.

Комнату я нашла быстро, порадовавшись, что в замке было так много свободных покоев. Слабость после болезни, да еще и последствия отравления дымом бесследно не прошли. Я только успела закрыть дверь — и рухнула на кровать, прижав к себе Рыса, уткнувшись носом в мягкую шерстку. Котик спал спокойно, сопел и изредка тихо мурлыкал.

— Рысеныш мой! — Я поцеловала его между ушками. — Прости меня! Маленький, рыжий…

При взгляде на него невольно вспоминались рыжие волосы мамы. Как они там? Как братик, интересно, он ведь совсем маленький еще.

— Элла! — раздалось из коридора. — Элла, где ты?!

— Нет Эллы, — пробурчала я.

Закрыла глаза и не стала думать о случившемся. Сейчас я была зла на Ладона, а потом посмотрим.

Но, наверное, Ладон все же понял, где я, только не стал будить. Потому что когда наступили сумерки, я проснулась от звука захлопнувшейся двери. Это был Тхэш.

Выглядел наг неважно. Помимо скорбного выражения лица, он явно схлопотал по этому самому лицу: на скуле была огромная ссадина и под глазом расплывался синяк. А еще, кажется, был сломан нос.

— Эльчонок, — он подполз к кровати и замер рядом, опустив голову, — прости ты меня, хорошая наша!

— Тхэш, хватит. — Я поморщилась и облизала пересохшие губы. — Ты не виноват. Ты имел право выйти на улицу.

— Не имел. — Наг тяжело вздохнул. — Тихо, не спорь. Мне приказали быть рядом, и я пообещал. А обещание нарушил, и ты едва не погибла. Видела бы ты Ладона! Он убьет Морриган.

— Он думает, это она?

— Больше некому, да и магию ее он явно уловил. Думаю, больше она тебя не потревожит. Вообще никого не потревожит.

Он внимательно на меня посмотрел. Одним глазом, потому что второй открывался плохо.

— Эльчонок, помирись с Ладоном. Не ссорьтесь из-за моей ошибки.

— Мы поссорились не из-за тебя, Тхэш, — возразила я. — Он постоянно напоминает мне, где мое место. Постоянно говорит, чтобы я не лезла в его дела. Если не хочет, я не буду, но пусть и он меня не трогает.

— Ему сложно привыкнуть к тебе. Подумай сама: жил человек много лет один, думал только о своей цели. А тут появляется девушка, рушит ему всю затею. И лезет в самую душу. Не обижайся на него, Эльчонок. Ты же добрая, я знаю.

Наг лукаво улыбнулся, и я тоже не смогла сдержать улыбки. С ним легко было соглашаться. Он говорил обо всем так, словно я была его другом, и он давал мне советы. Рядом с Тхэшем мне не казалось, что я в плену.

Повинуясь внезапному порыву, я крепко обняла нага. Он вдруг охнул и согнулся.

— Тхэш? — Я обхватила его за плечи.

Он снова застонал сквозь зубы.

— Тхэш, что с тобой? — Я начала догадываться, откуда ветер дует.

— Ничего, все нормально, — пробормотал наг. — Помогал в деревне таскать дрова и сорвал спину. Не переживай, пройдет.

Врать он умел точно так же, как и я. То есть никак.

— Сними рубашку, — попросила я.

Тхэш моргнул. Раз, затем еще…

— Снимай. Иначе получишь еще раз по спине. И ко мне ты больше не подойдешь.

— Элла, не дури, что ты себе вбила в голову?

— Снимай!

Когда надо, я умею кричать так, что все вокруг в срочном порядке слушаются. Поэтому наг быстро сбросил рубашку. И опасения мои подтвердились: вся его спина была исполосована, вероятно, кнутом. Раны были красными, но уже не кровоточили. Кое-где виднелись жуткие синяки.

— Эльчонок…

— Молчи.

Я соскочила с кровати, быстро поправила задравшуюся рубашку и направилась к выходу. Искать Ладона.

Нашелся он в библиотеке. Сидел, обложившись старинными книгами, и что-то писал на небольшом клочке бумаги. Он не сразу заметил меня, а когда поднял голову, имел наглость усмехнуться.

— Элла, — он вернулся к книге, — ты уже перестала дуться? Правильный подход. Сядь, посиди и подожди, пока я закончу.

О да, я собиралась сидеть! В другой раз непременно закатила бы скандал, но в этом случае Ладон просто отмахнулся бы и посмеялся над глупой маленькой девочкой. Сейчас требовалась сделать что-то, чтобы достучаться до него. Сама не знаю, почему мне так этого хотелось. Может, было жаль Тхэша, а может, самого Ладона, кажется, не умевшего вообще строить отношения. По крайней мере, мне не приходила в голову идея пройтись по другу хлыстом. Да и вообще такая идея вряд ли могла прийти в голову нормальному человеку. Но Ладон и не был нормальным человеком.

Я выдвинула стул на свободное место напротив мужчины и уселась к нему спиной. Руки немного дрожали, когда я расстегивала пуговицы рубашки, но решение было принято.

— И что это за показательное раздевание? — хмыкнул Ладон.

Он, вероятно, понял, что я не соблазнять его пришла.

— Я виновата в том, что случилось, не меньше Тхэша. Я оскорбила Морриган, невнимательно отнеслась к своему здоровью и заболела, позволила себя оставить одну. Если ты наказал Тхэша, должен наказать и меня.

По-моему, он немного опешил. Потому что глубоко задумался и замолчал.

— Это что за истерика? — наконец спросил Ладон.

— Это не истерика.

Главное сейчас было, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Выкажу гнев или обиду — эффекта не будет.

— Я виновата. Ты наказал Тхэша. Не стоит отступать от собственных принципов.

— Ты же не Тхэш.

— Он твой друг. А я даже не любовница. Какие проблемы?

— Ты почти ребенок.

— В прошлый раз тебя это не волновало, мне кажется?

На что мне справедливо возразили:

— Я тебя не бил, а пугал. Согласись, разные вещи. К тому же…

Я услышала, как он поднялся из кресла и направился в мою сторону. Сохранять самообладание стало тяжелее, ибо этот мужчина стоял сзади, и я почти чувствовала его дыхание. Одно дело говорить с ним на расстоянии, другое — сидеть спиной к нему. Как-то вдруг сразу вспомнилось, что я без рубашки…

Но одеться сейчас значило выказать страх и потерпеть поражение.

— К тому же портить такую чудесную спинку — настоящее преступление.

— Избивать до полусмерти друга за одну ошибку — тоже!

— Элла, как тебе, при твоей работе, удается оставаться такой?

— Какой? Я просто пытаюсь объяснить тебе, что так с друзьями не поступают! Им прощают ошибки!

Похоже, мой план не удался.

Когда Ладон провел рукой вдоль моего позвоночника, я закусила губу, но за рубашкой не потянулась. Прикосновение вызвало дрожь и приятное тепло, разливающееся по телу. Следом за рукой прикоснулись губы. Испуганного вздоха я сдержать не смогла. Ладонь мужчины скользнула, обхватив меня за живот, и отстраниться стало совершенно невозможно. Губы скользили по спине, оставляя за собой пылающую кожу. Мыслей не осталось. Тхэш? Злость на Ладона? Все это померкло и остались лишь болезненные вспышки удовольствия, пронзавшего при каждом прикосновении.

— Хватит, — пробормотала я.

Это была плохая идея. Очень плохая. Ладон разговаривать явно не был настроен. И вряд ли поймет, что я ему скажу. Он не хотел и не собирался меня слушать.

Но и отпускать не хотел.

— Хочешь, разрешу вылечить Тхэша? — прошептал он мне на ухо, заставляя вспомнить, с чего все началось.

— То есть мне еще разрешение твое на это нужно? — Голос предательски дрожал.

— Разумеется. — Он чуть прикусил мочку уха, и я хныкнула. — Любое твое действие, касающееся другого мужчины, должно быть согласовано со мной.

Соображать, когда он медленно проводит пальцами по шее, спускается к ключице и снова поднимается к щеке, было сложно. Я хотела возразить и поспорить, но аргументов не нашла. Их просто не было.

— Будем воевать? Или сдашься?

— Я не хочу с тобой воевать. Я хочу, чтобы ты со мной поговорил.

Сзади раздался тяжелый вздох.

— Тогда оденься. Разговаривать с обнаженной девушкой мне сложно.

С облегчением я набросила рубашку и мысленно обругала себя последними словами. Идея явно была не слишком блестящей. Теперь и не знаю, как объяснить Ладону все?

— Ты не должен был так делать, — тихо сказала я. — Тхэш твой друг, а с друзьями так не поступают.

Внимательный взгляд золотистых глаз меня смутил.

— Эльчонок, пойми, пожалуйста, несколько вещей. Тхэш в первую очередь мой союзник, помощник, товарищ, если хочешь. Он клялся в верности мне и готов сделать все, что я прикажу. Лишь потом он — друг. Ему был дан приказ не оставлять тебя одну и не подвергать твою жизнь опасности. Он сплоховал дважды: ты простыла и едва не погибла на пожаре. За простуду я не стал его наказывать, он не мог знать возможности твоего организма. А вот пожар — то, из-за чего я мог его убить. Но не стал, как раз из-за пресловутой дружбы.

Когда я даю приказ, я надеюсь, что его будут выполнять. Как бы ни хотелось отлучиться, развлечься, или какие бы дела ни появились внезапно. Приказ нужно исполнить. Безответственность, подобная той, что проявил Тхэш, не допускается. Я доверил ему, пожалуй, одну из самых важных вещей на Плато. И он едва не загубил все. Представь на минуту, что ты погибла бы. Ты не можешь себя защитить, ты в чужом доме, совершенно одна, с тобой звери, которых нужно выхаживать. Ты считаешь, он не заслужил наказание? А если бы это был твой ребенок? Элла, что бы ты сделала, если бы Тхэш подверг такой опасности твоего ребенка? Зная, что эта опасность теоретически может ему грозить.

Он смотрел на меня и ждал ответа.

— Ну? Эльчонок, чего ты молчишь? Представь, что твой ребенок оказался там, в огне. Или твоя мать, или сестра. А Тхэш решил прогуляться в деревню. Будучи предупрежденным о людях, способных причинить вред его подопечным. Что бы ты сделала?

— Хорошо, Тхэш виноват, пусть будет так. Но Морриган? Она уже пыталась убить меня твоими руками, когда напал волк. Она угрожала мне, и ты сам это видел. Почему Морриган, заслуживающая кнута куда больше, разгуливает на свободе?

Ответ меня ошеломил. На миг лишил возможности двигаться и говорить.

— Морриган больше нет, Элла.

— Это ты? — Все, что я могла спросить.

От его ответа многое зависело. Да, знаю, Морриган хотела убить меня, ненавидела, использовала в своих целях. Но желать ей смерти…

Ладон отрицательно покачал головой:

— Она узнала, что ты выжила. Ее нашли повешенной в своем доме. Не расстраивайся из-за нее, Элла, она могла выбрать и другую судьбу. Глупость ее сгубила.

— Ее похоронили? — зачем-то спросила я.

Может, не до конца верила, что она мертва.

— Здесь не хоронят самоубийц. Их относят в горы и засыпают камнями. Морриган больше нас не потревожит. Но все равно будь очень осторожна, помимо Морриган есть много людей, ненавидящих меня. И драконов. Давай сделаем так: Тхэш урок извлек, вылечи его, если хочешь. И в следующий раз заботься о собственной безопасности: не оставайся одна, изучи несколько заклятий на разные случаи, научи Ларана и Рыса поднимать тревогу.

— Ты со мной разговариваешь, как с маленькой девочкой.

— Ты и есть маленькая девочка. Но я все равно почему-то тебя целую. — Он усмехнулся и убрал волосы с лица.

Нельзя было отрицать, что Ладон в человеческом обличье был хорош. На мой вкус, по крайней мере.

— Не злись, Эльчонок, мы с тобой из совершенно разных миров. То, что нормально для меня, вызывает у тебя ужас. Пройдет время, прежде чем установится равновесие.

Мне вдруг захотелось закончить разговор. Его слова «много времени» вызывали закономерные вопросы, ответы на которые слушать я была не готова.

— Поздно уже. Пойду отберу у Тхэша Ларана и лягу спать. День был длинным и нелегким.

Но Ладон удержал меня, схватив за запястье:

— Останься на ночь у меня!

Предупреждая мой полный подозрения взгляд, объяснил:

— Я не буду тебя трогать. Просто останься в моей спальне, ладно?

Ах да, моя комната ведь совсем сгорела. А вместе с ней и одежда, и книги. Пожалуй, некоторое время придется терпеть неудобства, прежде чем Тхэш найдет новые вещи.

— Хорошо. Но сначала вылечу Тхэша.

Мне было плевать, нравится это Ладону или нет. И наверное, мое лицо выражало эту решимость, потому что мужчина согласился.

Уже потом, после того, как я все-таки поймала расстроенного Тхэша и едва ли не силой залечила ему спину, помыла Рыса и Ларана, уложив их спать в соседней комнате, и умылась сама, наблюдала за Ладоном, готовящимся ко сну. Вообще мне казалось, что он не спит в человеческом обличье. Ошибалась, по-видимому.

— Не бойся, — фыркнул он, — штаны снимать не буду. Чтобы тебя не смущать.

— Или не веселить, — фыркнула я.

Увернулась от метко брошенной подушки и вдруг вспомнила, что спать-то мне не в чем. Сомнение усилилось, едва я посмотрела на белоснежные простыни, подушки и одеяла. Жалко было портить такую чистоту пусть и домашним, но все равно не предназначенным для сна нарядом.

— Ладон, а у меня же все вещи сгорели. Мне спать не в чем. И ходить.

— Знаю, но пока ничего сделать не могу. Тхэш закажет завтра для тебя одежду. Хотя в чем тебе спать, найдем. Моя рубашка тебе будет как платье.

— Или как палатка. — Я с сомнением посмотрела на широкоплечего Ладона.

Но переодеться в чистую, приятную на ощупь светлую рубашку было очень приятно. И сразу захотелось растянуться на постели и как следует отдохнуть, потому что сон перед пожаром и тревожный сон после ссоры отдыха не принесли.

— Ты не ужинала, — напомнил Ладон. — Перекуси немного.

— Давай, — я зевнула. — Только чуть-чуть. А то не дам тебе спать.

Мне протянули бокал красного вина и небольшую чашечку с чем-то явно мясным и вкусным.

— Это что?

— Это отварная курица с морковью и фасолью. Попробуй, по-моему, неплохо.

Было действительно вкусно. И вино, к счастью, оказалось полусладким. И пусть не подходило к мясу, все равно мне нравилось. Это когда же Ладон успел изучить мои пристрастия?

Так мы ужинали. Вечер плавно перетекал в ночь. Я сидела на кровати, потягивая вино, Ладон — прямо на столе. Его порция была значительно больше моей. Невольно я рассматривала этого мужчину, который был по пояс голый, и так же невольно отмечала хорошо развитую мускулатуру, красивый, пожалуй, слишком темный для севера, цвет кожи. Меня всегда привлекали мужские руки. Руки Ладона я бы с удовольствием нарисовала.

— И чего ты так меня разглядываешь? — спросил он и заставил меня слегка покраснеть.

— Просто размышляю.

Я поставила пустой бокал на стол и, игнорируя легкое головокружение, залезла под одеяло. Было удивительно хорошо и не хотелось думать ни о чем. Голос Ладона словно доносился откуда-то издалека.

— Спишь уже? А поцелуй на ночь?

— Ты обещал не трогать меня. — Я, собственно, ничего не имела против поцелуя.

Так, вредность взыграла.

— Как скажешь. — Я не видела его лица, но могла поспорить, что Ладон улыбнулся.

Мужчина опустился рядом, не став укрываться, и повернулся ко мне лицом.

— А обнять тебя хоть можно?

— Обнимай.

Я зевнула и не стала сопротивляться, когда Ладон прижал меня к себе. Довольно удобно, тепло и… безопасно, что ли.

— Спокойной ночи? — Голова кружилась все сильнее.

— Рядом с тобой ночь спокойной не получится. Когда разрешишь себя поцеловать, дай мне знать, ладно?

— Разрешаю, — вздохнула я.

Он не стал меня мучить, к счастью. Видел, наверное, что я почти сплю, поэтому просто прикоснулся губами к виску. Но и это невинное прикосновение вызвало во мне дрожь.

— Что со мной происходит?

В этом состоянии, опьяненная вином и сонная, я говорила все, что думаю, совсем не обращая внимания на доводы разума, который все-таки требовал кое-что сохранить в тайне.

— Сама-то как думаешь?

— Не хочу, — вздохнула я. — Я должна тебя ненавидеть.

— Кому должна? Я тебе хоть что-нибудь сделал?

— Да! Ты меня похитил, разлучил с семьей, напугал. Мало? Ты на меня кричал. И… и целоваться лез.

— И еще полезу. — Он довольно улыбнулся.

Полез. Рука прошлась по моей ноге и замерла на бедре, совсем легонько его поглаживая. Но от этой простой ласки хотелось выгибаться и мурчать. Губы прижались к моим, лишили дыхания и сна. Хорошо, что я лежала, иначе этот напор было выдержать сложно.

— Если мы и дальше будем так лежать, то займемся любовью, — прошептал Ладон, отчего я окончательно проснулась и покраснела.

— Этим все равно все кончится, да?

— Разумеется. Но не сегодня. Ты хочешь спать?

Я кивнула, и какая-то часть меня порадовалась, что мужчина убрал руку. А другая часть разочаровалась, она была не против и дальше спать в таком положении. Раздался стук, непривычно громко прозвучавший в комнате.

— Ладон, ты какого здесь…

Тхэш остановился посреди комнаты, глядя на кровать.

— О, Эльчонок, вы помирились! Молодцы. Слушай, там к Элле пришли… надо бы разобраться.

— Не дадут тебе поспать. — Ладон усмехнулся. — Иди. Но недолго.

Наг почему-то заволновался. Он переводил взгляд то на меня, то на Ладона.

— Лучше бы тебе пойти с ней, — к удивлению, выдал Тхэш. И добавил, уже с явственно слышимой опаской: — А еще лучше — без нее.

Я озадаченно взглянула на Ладона, но тот, похоже, тоже не понимал, в чем дело. Однако пожал плечами и взял меня за руку, вынуждая подняться с постели.

— Пошли. Посмотрим, кого там принесло.

— Э-э-э, — я оглядела свои голые ноги, — Ладон, я в рубашке.

— Она закрывает все, что нужно.

Так-то оно было так, но все-таки мужская рубашка в качестве единственного предмета одежды на мне не годилась для встречи гостей.

— Это не очень прилично, — начала было я.

И почему мне до сих пор казалось, будто Ладону есть дело до приличий?

— Зато красноречиво. Я хочу, чтобы каждый раз и навсегда уяснил, кому ты принадлежишь.

Это он о себе, похоже. Самонадеянный какой. Я — своя собственность. А то, что Ладон может со мной сделать все, что придет ему в голову, не считается. Я ведь не завишу от него как личность. Наверное…

— Ладон, может, оставишь ее со мной?

— Чтобы все решили, будто я ее прячу? Они ничего ей не сделают, ты и сам знаешь.

— Почему? — тут же влезла я.

— Потом поговорим. — Голос Ладона звучал напряженно, и мне показалось, будто он знает, кто там пришел.

Гостей не пустили в холл, поэтому нам пришлось выйти наружу. При мысли о морозе, поджидающем за дверями замка, я поежилась, но мужчина успокаивающе погладил меня по плечу, и нас окутал чуть светящийся щит. Все же я к своим семнадцати годам не была профаном в магии и помимо согревающей части узрела в щите и защитную.

Человек сорок. Несколько знакомых лиц — все из деревни. Была среди них и Хельга, чьего сына я не так давно спасла.

— И по какому поводу фестиваль? — флегматично спросил Ладон. — Свадьба? Впрочем, лица у вас не радостные. Похороны?

Ага, я даже знала, кого именно. Этого стоило ожидать; у Морриган была со мной стычка, и вскоре она покончила жизнь самоубийством. Кто такая, в сущности, я? Непонятная девка, которую притащил Ладон. А Морриган здесь знали и любили, ее отец был одним из кормильцев деревни. К слову, меня можно винить и в его смерти. Да уж, положение незавидное.

— Мы хотим, чтобы вы разобрались, повелитель. — Говорил, очевидно, самый храбрый, потому что выражение лица Ладона лично в меня вселяло дикий ужас. — С появлением этой девушки нас преследуют несчастья. Умер Элтарн после ее лечения. Пробудился инеевый волк. Как обычные дети могли его разбудить? Говорят, она приготовила зелье-противоядие. Откуда она знает, как его готовить? А Морриган… после случившегося в таверне…

— Так! — Ладон прервал его взмахом руки.

Голос его звучал напряженно, и в нем явственно чувствовалась сдерживаемая ярость.

— Элтарна ранили на охоте. Здесь есть свидетели этого происшествия?

Несколько мужчин робко подняли руки.

— Там была моя гостья?

Молчание.

— Инеевый волк пробудился из-за вашего недосмотра. Вы разбаловали детей, дали им слишком много свободы. Эллы, насколько мне известно, с ними тоже не было. Кто-нибудь чувствует в ней силу, способную пробудить волка на расстоянии?

И снова тишина.

— Противоядие нашел я, не она. Она лишь сварила. Она похожа на слабоумную?

Ответить никто не решился.

— Я тоже так думаю. Приготовить зелье по рецепту не сумеет разве что слабоумный. Такой, как вы, например. Элла первая начала оскорблять Морриган? Тхэш, ты был там, поясни.

Наг, как оказалось, неслышно подполз сзади.

— Нет, повелитель. — Он обеспокоенно глянул на меня. — Элла только защищалась от нападок Морриган. Она ни единого грубого слова ей не сказала.

— Чудно. Элла распускала слухи о Морриган в деревне? Элла устроила пожар, едва не стоивший жизни всем, живущим в замке? Нет, это устроила Морриган, решившая, что она здесь уже королева.

Он обвел взглядом притихшую толпу, и я уловила в золотистых глазах искорки удовлетворения.

— Я объясняю это в первый и последний раз. Вы имеете наглость приходить сюда и требовать от меня ответа? Вы решили поставить под сомнение мои решения? Решили устроить самосуд? Через две минуты я не хочу видеть никого из вас в пределах моего замка. Тот, кто первым подал эту идею, явится завтра утром во дворец. Если никто не явится… пострадают все. Выражаюсь понятно? Еще один подобный акт неповиновения, еще хоть одна попытка обидеть госпожу Златокрылую, и я поставлю вас перед ней на колени. Вопросы есть?

Последняя фраза не только для меня была неожиданностью. Народ перешептывался и косился в мою сторону, хотя из-за спин нага и Ладона меня почти не было видно. Я догадывалась, что отношение ко мне уже давно выходило за рамки отношения к пленнице, но такая угроза все перевернула. Ладон это понял, потому что, когда двери замка закрылись, повернулся ко мне и произнес:

— Спать мы сегодня не будем. Пожалуй, пришло время поговорить о твоей дальнейшей судьбе.

В горле пересохло. И взбудораженная толпа уже не казалась такой страшной…

Назад: Часть первая Пленница

Дальше: Часть третья Невеста

Часть вторая Возлюбленная

Часть вторая
Возлюбленная