– А ты как думаешь, для чего он тут?

Хидейоши, как до него айн Косам, сказал, что не знает, для чего в центре храма оставлен камень.

– Я сразу подметил, что плиты под камнем чуть продавлены по сравнению с другими, – похвастался господин посол.

– Под тяжестью…

– Правильно, Хидейоши, под тяжестью, под чем же еще! Да только выходит, что у плит, лежащих под камнем, нет прочного сцепления с другими. Вроде бы в этом нет ничего странного, да и мне сперва это показалось нормальным, а потом я поглядел на рисунки, и меня осенило. Посмотрите на камень, закрывающий вход в скалу, и тут же посмотрите на этот камень. У вас не складывается впечатление, что они могут быть одного веса?

– Могут. – Хидейоши пожал плечами. – Но точно это не известно. Мы же не ведаем, какой толщины камень в скале.

– Не ведаем, но впечатление складывается. И еще эти рабы…

– Какие рабы?

– Нарисованные на стене, дружище Хидейоши. Там намалевано много людей с ошейниками. Я думаю, что это рабы. На одной картинке эти самые рабы волокут камень, похожий на наш.

– Ну и что?

– А то, Хидейоши-сан, что для той тяжелой работы, которую тут провернули, необходимо много людей. Важные дела принято делать в полнейшей тайне, поэтому для них рабы подходят как нельзя более. Сделал дело, казнил рабов, и никто ничего не знает, не считая одного или двух надежнейших жрецов, руководивших работами. Помрут они, и тайна навеки уйдет в могилу. Теперь весы. Вы видели на стене весы? Значит, и понятие противовеса было знакомо этим ребятам.

Артем перевел взгляд с айна на Хидейоши и обратно. Не надо было ни о чем их дополнительно спрашивать. И так ясно, что они не понимали, о чем он толкует. Да, в общем-то, не было смысла слишком глубоко вдаваться в объяснения. Артем решил, что надо сразу переходить к существу дела и к практической стороне вопроса.

– Короче говоря, мои дорогие посольские работники, я предполагаю, что эти два камня связаны между собой простейшим механизмом, действующим как весы торговца. Когда одна чашка весов поднимается, другая опускается. И если сдвинуть с места этот камень, торчащий в центре храма…

– Ах вот оно что! – наконец-то дошло до самурая Хидейоши. – Второй камень опустится, и вход откроется! Но как его сдвинуть? Он же очень тяжелый.

– Да, это вопрос, – печально признал Артем. – Веревки бы нам, да потолще и подлиннее.

– Веревки есть на корабле, – сказал айн, до этого долго молчавший.

– Ага, – сказал Артем. – И здоровые мужики в достаточном количестве, скучающие без дела и мечтающие нам помочь. Только это тебе не за угол сбегать. Туда день пути, обратно столько же, а то и больше.

– Может, оставим как есть? Что там можно найти?

– Не знаю. Но это и привлекает меня больше всего, дружище Хидейоши. Этому городу может быть больше лет, чем империи Ямато. Неужели тебе не интересно, что именно скрыли в скале древние таинственные незнакомцы?

– Да, возможно, мы найдем драгоценности, – флегматично проговорил самурай. – Но зачем они нам? У нас достаточно монет, чтобы проделать наш путь.

– Ну ты даешь! – воскликнул Артем. – Золота и драгоценностей никогда много не бывает. В первом же портовом городе мы сможем купить самое лучшее, самое быстроходное судно, и это намного сократит наш путь. Кроме того, и помимо золота на свете существует много всего нужного, важного и полезного.

– Что же это, назови!

– Какой ты, право, занудный, Хидейоши!

Артем мог бы долго перечислять всякие преудивительные вещи, вспоминая фильмы про Индиану Джонса, но это было лишнее. Он точно знал, на какой крючок запросто можно подцепить самурая.

– Мы можем обнаружить древнее оружие, знание о котором ушло в глубины веков вместе с исчезнувшим народом. Это оружие усилит наш маленький отряд, а потом мы привезем его в Ямато, и оно поможет империи в борьбе с врагами.

Ну вот вам и результат! Самурай согласно закивал. Еще бы!

– А ты не боишься потревожить духов этих мест? – подумав, спросил Хидейоши, в голосе которого звучала искренняя обеспокоенность.

Самурай, конечно, по местным меркам был человеком весьма образованным, но существование духов для него было вещью столь же бесспорной, как для людей других эпох – существование комаров. Стоит отметить, что едва прозвучал этот вопрос, как Артем почувствовал на себе пристальный взгляд айна. Это было понятно. Дикарь молчаливо напоминал господину послу о призрачной коннице.

– Не боюсь, – твердо сказал Артем.

Цирковой гимнаст знал свои недостатки, знал, что может становиться упрямым что твой осел, особенно если на чем-то зациклится. А сейчас его как раз и зациклило на этом вот тайнике, гробнице или что это там. Он не собирался уходить отсюда, не сделав все возможное для того, чтобы вскрыть этот тайник. Духи, говорите? Ночная конница? Конница эта могла быть всего лишь миражом, как в пустыне. Только там они возникают от жары, а тут, скажем, от каких-нибудь газов, испарений или еще от чего-то. Словом, явление это сугубо природное. Да и вообще те духи остались в степи, а тут горы. Кстати, и торопиться им особо некуда. Двумя днями раньше, двумя позже – без разницы. Еды и воды им хватит. Кстати, когда они шли вдоль речки, видели, как там мелькала какая-то рыба. Так что с едой все совсем хорошо.

– Значит, вот что, други мои, все споры закончены. Я, посол тэнно Сидзё, говорю вам: мы сдвинем этот камень. Если не справимся втроем, то Косам пойдет за подмогой. Кстати, я вот еще о чем подумал. Можно попробовать вагой. Так у нас называют длинное бревно, которое подсовывают под камень, надавливают с другого конца и поднимают его. Для начала нам достаточно будет всего лишь чуть приподнять этот булыжник. Мы тут же просунем в щель какой-нибудь обломок плиты, чтобы сохранить подъем, потом еще приподнимем, подложим другой камень, побольше первого, и так шаг за шагом. Когда наклон станет достаточно большим, можно будет в три руки просто толкнуть камень, и все будет на мази. Понимаете?

– Значит, нужно большое крепкое бревно? – спросил айн. – Когда мы шли сюда, в двух стрелах до водопада…

– Точно! – воскликнул Артем. – Молодец, Косам! Там над рекой свисало подходящее дерево. Ты, Хидейоши, еще сказал: смотри, мол, какое живучее, прямо как человек, уже почти упало, погибель неминуема, а оно все цепляется корнями из последних сил. Обрубить мечом корни, и оно упадет. Потом обрубить сучья… Эх, веревку бы нам!

– Я схожу за деревом, – сказал Косам. – Я сильнее любого из вас.

В Артеме вдруг взыграла мальчишеская обида. Его так и подмывало сказать что-нибудь вроде «Это еще надо посмотреть, кто сильнее», но императорскому послу вроде как-то не пристало по-детски обижаться на дикаря-айна.

– Раз так, иди, – сказал Артем.

– А тем временем можно поискать веревку в городе, – посоветовал Косам. – У хозяина собаки логово было где-то здесь. Он мог хранить там и веревку.

– Ты прав, – согласился Артем. – Иди, мы посмотрим здесь. Возьми мой короткий меч, обрубишь им ветви и сучья.

Когда айн покинул здание, Артем обошел камень и присел на корточки, Хидейоши устроился рядом с ним.

– Вот увидишь, Хидейоши, это всего лишь камень, всего лишь природное творение, а потому подошва у него неровная. Видишь зазоры между плитами и камнем? Сюда вполне можем просунуть вагу. Думаю, нам удастся немного поднять его и тут же загнать в щель какой-нибудь каменный обломок.

– Это так. – Судя по голосу, самурай отнюдь не пребывал в приподнятом, возбужденном состоянии, несмотря на заманчивые перспективы обладания секретным оружием древних, обрисованные господином послом. – Я вот о чем думаю, Ямомото-сан. Если те люди, которые уничтожили кочевье, наведываются в город, то, может, это их святилище? Они увидят, что оно осквернено, и станут преследовать нас повсюду, пока не настигнут или сами не умрут. Так поступил самурай Исимицу из рода Йамамура. Он провел всю жизнь в поиске разрушителей храма Хитимангу, что в городе Оямадзаки, нашел их, уже будучи полуслепым стариком, убил и сам умер от ран.

Артем хотел было шутливым тоном спросить: «Каких-то дикарей боишься?», но вовремя удержался. Хидейоши мог заподозрить в этих словах намек на трусость и страшно оскорбиться. Трусом он никогда не был, и Артем это отлично знал.

Хидейоши думал об успехе их общего дела. Он полагал, что следует избегать излишних сложностей на их и без того тернистом пути. Артем понимал, что самурай прав. Не стоит без нужды по-медвежьи влезать в тайны неизвестной земли, где царят свои законы и порядки, а расстановка сил пришельцам совершенно неизвестна. К примеру, кто сказал, что убийцы обитателей кочевья – всенепременно злодеи. Не исключено, что они – добрейшие из людей, а подлейшие – это как раз те, кто лишился голов, и очень даже может быть, что лишился за дело – за какие-нибудь совсем уж гнусные преступления.

Все так. Однако все разумные доводы, как волны о мол, разбивались о желание Артема увидеть, что же запрятано в скале. В конце концов, можно ничего и не трогать, только посмотреть. Да и камень можно будет обратно задвинуть на место.

– Мы шли через город, Хидейоши, – сказал Артем. – Разве хоть что-то указывает на то, что здесь бывают люди? Тем более конные. И еще подумай… Что это?!

С улицы донесся вопль, за ним последовали отдельные крики. Не говоря ни слова, они бросились наружу, выскочили из здания с мечами в руках, завертели головами, но ничего не увидели. Совершенно неясно было, куда же им бежать. Потом с той улицы, по которой они пришли сюда, донеслись неразборчивые голоса. Артем и Хидейоши побежали на звук. Бежать им пришлось до первого дома, считая от городских ворот. Когда они оказались там, все уже было кончено. У стены дома сидели четыре человека, айн выволакивал на улицу еще одного.

– Это последний, – сообщил он. – В доме двое мертвецов.

– Это ты их? – спросил чуть запыхавшийся Артем.

– Я шел, услышал шорох справа от себя, – отряхивая руки, рассказывал айн. – У меня чуткий слух, как у всякого охотника. Я разбираюсь в звуках, поэтому сразу понял, что это человек переступает с ноги на ногу, а раз так – значит, засада. Я прыгнул к стене, и вовремя. Иначе… – Он показал рукой на копье, валяющееся в уличной пыли. – Я сорвал с плеча лук, запрыгнул в дом, застрелил двоих, кинувшихся ко мне с оружием, других трогать не стал, только разоружил.

Артему понял, почему дикарь не стал трогать этих самых других. Для этого надо было всего разок взглянуть на пленных, захваченных им. Это были пятеро голодранцев, три старика и две старухи в рваных одеждах. Хотя на законченных бродяг они не были похожи. Лица и руки чистые, волосы не спутанные, ногти на руках острижены. Кто это такие? Местные пенсионеры? Ветераны кочевого фронта? Как они вообще могли решиться напасть на вооруженного человека и почему сразу решили убить его, даже не попытавшись о чем-то расспросить?

Артем вгляделся в их лица. Он заметил, что в их физиономиях и в лице мертвого хозяина собаки было что-то неуловимо общее.

«Может, они одного рода-племени? Что ж, попробуем выяснить».

– Кто из вас говорит по-японски?

Артем произнес еще несколько фраз по-японски, но все с прежним результатом, то есть с нулевым. Ответом ему было молчание и каменные лица. Посол толкнул в бок Хидейоши, тот без дополнительных разъяснений все понял, обратился к пятерке пенсионеров на китайском языке, но тоже не получил никакого отклика.

– Срывают нам, понимаешь, все работы, да еще и языков не знают. Давай, Косам, теперь ты. Может, они по-айнски лопочут?

Выполняя приказ господина посла, Косам выдал на языке айнов что-то уж очень короткое.

– Ты чего-нибудь подлиннее загни, – посоветовал Артем. – Может, им двух слов мало, туго соображают?

Не возымела успеха и тирада подлиннее. После этой неудачи Артем испробовал последнее радикальное средство – русский язык. Но великим и могучим эти люди тоже не владели. Уж совсем от отчаянья посол произнес несколько фраз на английском. Когда и это не помогло, он выдал суповой набор французских слов «амур, тужур, бонжур, шерше ля фам и мерси боку», а закончил все отчаянными «хенде хох и Гитлер капут», но все впустую. Пресловутый языковой барьер встал между людьми могучей крепостной стеной.

«Эх, жаль, что с нами нет Ёсимунэ, который может худо-бедно изъясняться по-корейски», – подумал Артем, хотя что-то подсказывало ему, что тут не помог бы и корейский.

– Ладно, – вздохнул он, скользя взглядом по стариковским лицам и наталкиваясь на встречные взгляды, тоскливые и откровенно злобные. – Хидейоши, Косам, а ну-ка пробегитесь по этому городишке, поглядите, нет ли тут еще кого. А я пока отконвоирую этот боевой отряд в храм. Будем держать их при себе.

Сказано – сделано. Айн и самурай разошлись в разные стороны, чтобы прочесывать улицы и дома, Артем повел пленных в храм. Убежать они не пытались. Да и где им было убежать от молодого быстроногого гимнаста?

В храме он разместил их подальше от входа, в дальнем углу, образованном стеной здания и краем скалы. Вот пусть тут и сидят, злобно зыркают, лишь бы работам не мешали.

Пока Артем дожидался возвращения айна и самурая, он обошел скалу, внимательно осмотрел ее и обнаружил еще кое-что, чего не углядел раньше, а именно круглые черные отверстия, пробитые с обеих сторон скалы. Это явно были отдушины. А раз так – значит, и в самом деле внутри что-то есть. Иначе древние мастера не заботились бы о вентиляции.

Первым вернулся Хидейоши. Он никого и ничего не обнаружил. Чуть позже появился и айн, который вернулся не с пустыми руками.

– Я нашел их логово. А там вот это. – Косам бросил на пол лестницу, сплетенную из волосяных веревок. – Оказывается, они жили не в самом городе, а на горе, в пещерах. Забирались туда по этой лестнице. И еще это… – Дикарь бросил на пол ворох какого-то тряпья.

– Что это? – удивленно спросил Артем.

– Там будет темно. – Айн показал на скалу. – Сделаем факелы.

– Разумно! – похвалил своего вассала посол.

– Что дальше, господин?

– Иди за вагой, как и собирался, – распорядился Артем. – Мы пока приготовим веревку… Ну-ка, обернитесь!

Айн и Хидейоши обернулись.

В дверном проходе стояла знакомая им собака и рассматривала людей, находящихся в храме. Пленные пенсионеры тоже заметили песика и тут же дружно заголосили на своем языке. Чтобы понять, что они кричат, переводчик не требовался. И так все ясно – зовут на помощь, приказывают напасть.

– Оба не лезьте. Я сам с ней справлюсь, – довольно невежливо бросил дикарь самураю и господину послу.

Он выдвинулся вперед и выдернул из-за пояса свое излюбленное оружие ближнего боя – кинжал и нож.

Пес равнодушно мазнул взглядом по приближающемуся к нему дикарю, прошел в правый ближний от входа угол храма, преспокойно улегся там на плиты и положил морду на лапы, всем своим видом показывая, что драться ни с кем не собирается.

– Не надо ни с кем справляться, – усмехнулся Артем. – Собачка, похоже, не горит желанием встревать в наши разногласия. Ее хозяин мертв, а этих она не очень-то спешит признавать за новых господ. Так что убирай свои ножи, Косам, и иди туда, куда собирался.

В ожидании айна русский и японец расплели лестницу и из ее кусков связали веревку довольно приличной длины.

«Ничего, господа воинственные пенсионеры, – думал Артем, поглядывая в угол, выделенный для военнопленных. – Когда все закончится, вы быстренько восстановите это изделие. Вы ж наверняка тут все мастера народных ремесел. В конце концов, не мы на вас, а вы на нас напали с целью причинения смертоубийства, поэтому теперь стоически должны принимать все тяготы и лишения, в том числе и лишение лестницы».

Пленные, кстати, хлопот им не доставляли, вели себя тихо, лишь шевелились в своем углу да о чем-то перешептывались. Ясное дело, они прекрасно понимали тщетность попыток убежать от своих пленителей и уж тем паче одолеть их.

Потом вернулся айн и принес на плече длинный ствол с обрубленными сучками. Он напомнил Артему Шварценеггера в фильме «Коммандос».

«Рассказать ему, что ли, о кино? Дескать, есть такое колдовское искусство – картинки на стене показывать, ну и так далее».

Понятное дело, ни о чем посол не сказал, даже не похвалил дикаря, потому как господину не пристало слишком часто хвалить вассала за исполнение приказа. Если есть приказ, ты должен его выполнить и баста. Айн выполнил. А коли не выполнил бы, то господин был бы очень недоволен. Феодализм, мои дорогие, ничего не поделаешь.

И пошла работа…

Почувствовать себя Индианой Джонсом господину послу мешало лишь одно маленькое обстоятельство. У экранного персонажа все выходило легко, быстро, играючи, а у доморощенного археолога Артема-Ямомото – с точностью до наоборот. Индиане, ясное дело, было проще. Не будут же на экране показывать долгую возню с вагой, с подсовыванием под валун камней, сперва мелких, потом покрупнее. В кино не в моде неудачи, когда, скажем, очередной подсунутый камень растрескался под тяжестью валуна, молчаливые перекуры с жадным поглощением воды из кожаных мешков и тыквенных фляг. Айну, кстати, пришлось сходить на реку и пополнить запасы воды. В фильмах не часто увидишь вспотевшие лица, на которых уже нет прежней уверенности в окончательной удаче. Если такое показывать, то зритель в зале вскоре заснет. Их же зрители, пленные, сидевшие в углу, могли спать сколько душе угодно. Это нисколько не волновало устроителей маленького бесплатного представления.

Дело продвигалось медленно. Артем по движению солнца прикинул, что пошел уже третий час увлекательного действа. Если бы не упрямство господина посла, то его верные спутники, без всякого сомнения, давно отступились бы от этой затеи. Ведь одно дело, когда ты видишь цель, понимаешь, за что бьешься, и совсем другое, когда ты заставляешь людей напрягаться, основываясь лишь на собственных догадках, в истинности которых недолго и усомниться. Постепенно у стахановцев что-то стало вырисовываться. Им удалось приподнять валун с одного краю и придать ему наклон градусов в шестьдесят. Теперь можно было попробовать и завалить его, одновременно потянув за обмотанную вокруг верхушки веревку и давя на вагу. Артем попытался было привлечь к работам дополнительную силу, пусть и стариковскую, однако никто из пятерки пенсионеров не сдвинулся с места, а один старичок даже прокричал на своем языке что-то гневное. Язык этот был напрочь не знаком Артему. Он не походил ни на какой другой из тех, которые наш герой слышал в своей жизни.

«М-да, установить контакт с этими гражданами, пожалуй, будет сложновато», – подумал искатель сокровищ по этому поводу.

А еще был бунт. Ладно, попытка бунта. Слабенькая такая попыточка. Старичок, тот самый, что давеча грозно кричал, вдруг вскочил на ноги и кинулся на Хидейоши, оказавшегося в этот момент ближе других к нему. Вряд ли безоружный старик, кидающийся на молодого сильного воина, мог рассчитывать хоть на что-то. Это скорее был акт полного отчаянья при виде того, как чужеземцы хозяйничают в святая святых его города. Если это, конечно, его город. Ясен перец, бунт сей с треском провалился. Достаточно оказалось легкого тычка, но потом кладоискателям пришлось связать бунтовщику руки коротким обрывком веревочной лестницы, чтобы обезопасить себя в дальнейшим от подобного беспокойства и чтобы остальным неповадно было. Больше уже никто не пытался отвлекать посольских работников от их нелегкого труда.

В общем, хорошо, что среди них оказалось два таких здоровенных мужика, как Артем и дикарь. Иначе, кто его знает, удалось бы им или нет завалить камень с первой же попытки. Хидейоши здоровьем Будда тоже не обидел, но вот по общей массе тела он, конечно, уступал остальным. А масса тела в подобных делах тоже штука не последняя.

Честно говоря, Артем сперва глазам своим не поверил, когда этот здоровенный булыжник начал вдруг крениться, поддаваться под вагой, на которую посол сам себя поставил. Потом он вдруг пошел легко и начал заваливаться. Уже можно было отпустить вагу, что Артем и сделал. Грохот упавшего монолита слился с воплем горечи и отчаянья, донесшимся из угла, в котором сидели пленные, и с громким воплем «Йесс!», который издал сам господин посол, победоносно вскинув руку. К этому добавился лай собаки, встревоженной шумом. Камень с впечатляющим грохотом упал набок, подняв вокруг себя всю пыль, которую только мог. От него откололись несколько кусков. Но не это было самое главное и самое впечатляющее. Валун освободил каменную плиту, на которой он долгие годы, а то и века стоял, никем не тревожимый, та с внушительным скрипом пошла вверх и на полметра с лишним поднялась над другими плитами. Где-то на столько же в этот же момент опустилась плита под камнем, запирающим вход в скалу. Опустилась она, разумеется, вместе с этим самым камнем, преграждающим вход. Все произошло в точности так, как предполагал Артем.

Камень-дверь ушел в пол лишь наполовину, спокойно пройти в пустоту, открывшуюся в скале, было нельзя. Но это ничего – можно проползти, ну и ладно. Не бояре, протиснемся.

– Ага! Есть! Да! – Артем горделиво вздернул голову и с видом полнейшего триумфатора оглядел своих подчиненных. – Убедились, под чьим началом служите! Видите, какого умного господина послала вам судьба! Я сказал, что открою, и открыл этот тайник! Плевать, если там пусто, главное, мы раскрыли эту тайну!

Все же Артем несколько лукавил. Ему очень не хотелось бы, чтобы внутри было пусто. Проверку он откладывать не стал.

Верхушка ваги давно уже, еще в самом начале работ, отломилась, именно ее Артем и обмотал тряпьем. Хидейоши достал кремень и кресало, поджег сперва пучок сухой травы, от него запалил факел и передал его Артему, когда тот протиснулся в узкий проем и оказался внутри темной пустоты.

– Я иду туда, – сказал он своим спутникам. – А вы ждите меня и приглядывайте за этой старой гвардией.

Артем принял факел, поднял его над головой и сразу увидел, что старались они не зря.