29. Разгром «мародеров»

9 мая 1945 года, сразу же после капитуляции фашистской Германии, афганские власти по представлению послов СССР, Великобритании и США опечатали сейфы, архив и кассу германской миссии в Кабуле. 344 папки документов в девяти ящиках и крупные суммы денег были отправлены в Москву и далее в Берлин в распоряжение Союзного контрольного совета для Германии.

В Москве, куда были доставлены из Кабула немецкий посол Пильгер, заместитель торгового атташе, он же шифровальщик абвера, Цугенбюллер, второй шифровальщик Зегер и другие сотрудники германской миссии, началось расследование деятельности гитлеровских спецслужб против союзных держав на территории нейтрального Афганистана в годы Второй мировой войны. Они охотно отвечали на вопросы следователей, и их показания полностью подтвердили имевшиеся в материалах советской разведки сведения о подрывной работе абвера и разведок стран «оси» в Афганистане в 1941–1945 годах.

Этим событиям, однако, предшествовали годы напряженной работы внешней разведки в контакте с английскими спецслужбами в Афганистане и Индии. Кабульскую резидентуру в годы войны возглавлял выдающийся советский разведчик Михаил Андреевич Аллахвердов (1900–1968 гг.). Именно под его руководством и при его личном участии были разгромлены «Мародеры» — так в оперативной переписке называлась обширная агентурная сеть немецкой разведки, действовавшая в Афганистане в военные годы.

М.А. Аллахвердов отдал разведке 50 из своих 68 лет. С его именем связан целый ряд мастерски осуществленных в разных странах разведывательных операций. Он был настоящим знатоком Востока. В Афганистане в суровые военные годы его талант разведчика раскрылся особенно ярко: усилия спецслужб оси Берлин-Рим-Токио по превращению территории нейтрального афганского государства в плацдарм агрессии против СССР и вторжения вермахта в Индию были парализованы.

В стремлении к мировому господству Гитлер вынашивал далеко идущие планы, в которых Афганистану отводилось важное место. Вернер-Отто фон Хентиг, ветеран германской дипломатии, считавшийся экспертом по ближневосточным делам, после войны, отвечая на вопросы советского журналиста, признал: «Афганистан в те годы занимал особое интересное положение, находясь как бы в «подбрюшье» советской Средней Азии. Из Афганистана можно было бы предпринять многое против советских республик. От Афганистана недалеко до Индии. Для руководителей Третьего рейха Индия была одной из важных целей. Начальник генштаба Ф. Гальдер отдал приказ о подготовке операции против Индии еще 17 февраля 1941 года».

Тогда же Гитлер распорядился начать подготовку операции по захвату Афганистана. В апреле 1941 года разработка плана этой операции была вчерне завершена, и генштаб доложил фюреру, что для ее проведения будет необходимо 17 дивизий, в том числе шесть горнострелковых, четыре пехотных, четыре моторизованных и три других подвижных соединений вермахта. В директиве верховного главного командования вооруженных сил Германии (ОКВ) и главного командования сухопутных войск (ОКХ) № 32 от 11 июня 1941 года говорилось: «После достижения целей операции «Барбаросса» дивизии вермахта должны будут вести борьбу против британских позиций на Средиземном море и в Передней Азии путем концентрической атаки из Ливии через Египет, из Болгарии — через Турцию, а также в зависимости от обстановки из Закавказья через Иран». Планировалось в ноябре 1941 года захватить Северный Кавказ, до мая 1942 года форсировать Главный Кавказский хребет и в июне выйти на позиции в районе Тавриза (Иран). По утверждению германского историка Андреаса Хильгрубера, к осени 1941 года должна была быть создана база для операции в Афганистане, «откуда можно было бы угрожать Индии, сердцу Британской империи».

С немецкой педантичностью был разработан план под кодовым названием «Аманулла», который предусматривал мероприятия по обеспечению похода германских войск в Афганистан и далее в Индию. Немцы рассчитывали, что с появлением частей вермахта у границ Индии там вспыхнет мощное антианглийское восстание, и делали на это ставку. В Греции формировалось специальное ударное подразделение немецкой армии — «соединение Ф», натренированное для действий в тропических и субтропических регионах. К упомянутым выше 17 дивизиям должна была присоединиться и «тюркская дивизия», сформированная из советских военнопленных-мусульман, жителей Средней Азии. Для работы с мусульманским населением стран Ближнего и Среднего Востока готовились «войсковые муллы». 4000 десантников должны были овладеть Кабулом и сменить режим.

Бушевавшая за пределами нейтрального Афганистана мировая война, казалось, вот-вот втянет в свой водоворот и это далекое государство.

Однако поражение немцев под Москвой и затем ход боевых действий на Кавказе, по свидетельству германского историка Шредера, спутали карты. Правда, подчеркивает Шредер, в Афганистане уже были созданы базы, которые могли быть использованы вермахтом в случае продвижения из Ирана к Индии.

В декабре 1941 года, когда битва под Москвой еще была в самом разгаре, советское руководство приняло решение об активном противодействии абверу и разведкам стран «оси» в Афганистане, чтобы не допустить его отхода от нейтралитета в войне и остановить маховик реализации немецких планов в отношении Индии. В том, что им не суждено было сбыться, немалая заслуга по праву принадлежит советской разведке, которая во взаимодействии с английскими спецслужбами во многом предопределила благоприятный для СССР и союзных держав исход борьбы с Германией в Афганистане и Индии.

Кабульская резидентура в военные годы насчитывала всего пять человек, двое из которых выполняли технические функции. Невелик был и агентурный аппарат — 15 агентов, из них семеро считались ценными. Интересен национальный состав агентуры: афганцев, в том числе таджиков и узбеков, — семь человек, индийцев — два, поляков — два, французов — один, швейцарцев — один, русских — два. Непосредственно против немцев работали три агента, по иностранным колониям в Кабуле — два, по среднеазиатской эмиграции — четыре, добывали информацию о политике афганского руководства шесть агентов. Конечно, были еще доверительные связи, близкие знакомые наших разведчиков и просто доброжелатели, которые симпатизировали СССР.

Немецкие спецслужбы накануне Второй мировой войны и после ее начала, когда фашистской Германии сопутствовали успехи на разных театрах военных действий, форсировали создание и укрепление своих позиций в Афганистане. Им активно помогали спецслужбы стран — союзниц Германии. Главное внимание они уделяли приобретению агентуры, особенно агентов влияния, в верхнем эшелоне афганского руководства, а также среди враждебных СССР представителей среднеазиатской эмиграции и бывших басмачей, укрывшихся в Афганистане. Военная разведка Германии — абвер, надо отдать ей должное, сумела создать многочисленную и разветвленную агентурную сеть, куда входили (по данным на 1 февраля 1942 года), к примеру, начальник штаба афганской армии Мустафа-хан, командир кавалерийской бригады Султан Ахмед-хан, начальник управления разведки при военном министерстве Мухаммед Анвар-хан и другие военные и гражданские лица. С немцами были тесно связаны также военный министр Шах Махмуд-хан, командир центрального армейского корпуса Дауд-хан, многие члены афганского правительства, сановники королевского двора.

Германская колония в Афганистане перед войной была самой многочисленной из европейских — более 300 человек. Почти во всех афганских министерствах работали германские советники, немецкие инструкторы находились в афганской армии и полиции. По торговому соглашению, подписанному в 1939 году, Германия закрепила за собой монопольное право на направление специалистов в Афганистан для работы на различных объектах промышленности и строительства. В 1938 году афганцам был предоставлен беспроцентный кредит на закупку в Германии вооружения и боеприпасов. Немецкая разведка, разумеется, использовала такое положение в своих интересах.

Немцы чувствовали себя в Афганистане вольготно и были в привилегированном положении в сравнении с другими иностранцами. Им, например, разрешалось хранить и носить огнестрельное оружие, они могли беспрепятственно общаться с афганцами, которых за связь с немцами не преследовали, тогда как за контакты с другими иностранцами местных жителей могла ждать тюрьма. Немцы вовсю практиковали подкуп афганцев и с помощью щедрой (по афганским меркам) оплаты услуг привлекали себе сторонников среди широких слоев населения. Они не упускали случая подчеркнуть, что это — забота фюрера, борющегося против исконных врагов ислама — Англии и России.

Германская миссия в Кабуле вела широкую пропаганду и усиленно создавала образ «процветающей Германии». Распространялись вымыслы о бедственном положении мусульман в советских республиках Средней Азии, которые испытывают «непосильный гнет безбожников-большевиков». Подлинным центром немецкого влияния был лицей «Неджат» в Кабуле, где преподавание велось на немецком языке, а ученикам бесплатно раздавались учебники и тетради, на обложках которых был портрет Гитлера и лозунг: «Германия победит весь мир!» Посол Пильгер на допросах в Москве говорил: «Германская миссия с разрешения афганского правительства проводила активную пропаганду против союзников. Эта пропаганда была усилена после военного нападения Германии на Советский Союз».

Советское правительство, обеспокоенное возраставшей активностью Германии в нейтральном Афганистане, было вынуждено сделать афганскому правительству запрос по этому поводу. В ответ оно получило заверение, что деятельность немцев не будет затрагивать территории ближе 30 км от советской границы.

11 июля 1941 года посол Германии в Кабуле по указанию Риббентропа предложил королю Захир-шаху сотрудничество с Германией, что, естественно, означало отказ от традиционного нейтралитета. Король, однако, предпочел уклониться от этого предложения. А 1 ноября 1941 года 100 самых авторитетных вождей афганских племен, высших духовных иерархов и представителей власти, собравшись на Лоя Джиргу (верховный совет Афганистана), постановили: «Никакому иностранному государству ни в какой форме не будет позволено занять всю или часть афганской территории или использовать нашу дорогую родину для проведения военных действий, или получить у нас какие-либо привилегии во время войны». Нейтралитет государства был, таким образом, подтвержден, и в принципе соблюдался в военные годы, однако в 1941–1943 годах он подвергался серьезным испытаниям. Существовала реальная угроза, что традиционный нейтралитет может смениться односторонней ориентацией на Германию.

Посол Пильгер свидетельствовал в Москве: «Первое время афганское правительство четко придерживалось нейтралитета, но ввиду военных успехов немецкой армии в Европе оно стало к нам относиться наиболее благожелательно и по ряду вопросов разделяло точку зрения захватнической политики германского правительства, желало победы германской армии». По его словам, премьер-министр Хашим-хан и его заместитель Наим-хан «исключительно лояльно относились к гитлеровскому правительству, а отсюда и к немецкой миссии». Во время ожесточенных боев за Сталинград Пильгер был приглашен к Наим-хану, который заявил послу, что «афганское правительство всецело разделяет политику Германии и выражает готовность оказать германскому правительству помощь в виде вооруженной силы». В Берлине, однако, не доверяли афганскому руководству и считали, что король Захир-шах и вся династия Надиров являются ставленниками англичан, и поэтому после вторжения в Афганистан, по данным внешней разведки, немцы планировали привести к власти в Кабуле свою марионетку.

История рассудила иначе. Гитлеровские планы похода на Индию потерпели крах после сокрушительного поражения немцев на Волге и особенно после разгрома их армий на Курской дуге. Теперь Берлину было уже не до вторжения на Средний Восток. В свою очередь, афганское правительство после Сталинградской битвы прекратило вести закулисные игры с Германией.

Советский Союз имел в Афганистане немало друзей. Они и в годы войны делали все возможное, чтобы помочь СССР в борьбе с гитлеровской Германией. Опираясь на них, кабульская резидентура, несмотря на свою малочисленность, работала целенаправленно и эффективно. Разведчики и их агентура своевременно добывали достоверную информацию, благодаря которой руководство СССР было осведомлено о военно-стратегических и политических планах Третьего рейха в отношении Афганистана.

Как и в 30-е годы, плодотворно сотрудничала с советской разведкой Марьям, жена высокопоставленного афганского сановника, вхожая в королевскую семью. Красивая и умная женщина, она регулярно снабжала резидентуру полезной информацией о положении и настроениях афганской «верхушки».

В числе агентов кабульской резидентуры были и простые афганцы, которые под видом нищих, выпрашивавших подаяние, могли часами наблюдать за конспиративными квартирами немецких разведчиков и фиксировать их контакты с представителями афганской элиты. На них никто не обращал внимания, но именно они позволили выявить десятки немецких пособников, установить их личность, места работы и жительства.

Важная информация поступала в резидентуру и от других источников, в частности, от агентов из числа представителей антисоветской эмиграции, среди которой было много бывших главарей басмаческого движения. Фашистская разведка черпала из этой категории лиц диверсантов и террористов для заброски в СССР. Добытые упреждающие сведения давали возможность принимать своевременные меры по обезвреживанию лазутчиков.

Однако особое место в агентурной сети кабульской резидентуры занимал, несомненно, молодой индиец, имевший псевдоним «Ром». Это был смуглый, подвижный, среднего роста человек с выразительными живыми глазами. Он стал надежным помощником М.А. Аллахвердова в борьбе с немецкой разведкой. Свое кредо и желание сотрудничать с советской разведкой «Ром» объяснил коротко и ясно: «Я предан революции в Индии, ее освобождению и Советскому Союзу. Я знаю, что свобода Индии зависит от вашей победы, что гитлеровская Германия и ее союзники — это ваши и наши враги. Знаю, вам тяжело сейчас. Хочу помочь вам делом».

«Ром» происходил из состоятельной семьи, получил хорошее воспитание и образование, мог сделать прекрасную карьеру, но под влиянием Октябрьской революции в России стал жить мечтой о свободной Индии. В 1924 году он стал членом Индийского национального конгресса, вернее, его левого крыла, но вскоре разочаровался в его работе. Он объяснял это так: «Конгресс слишком пассивно и вяло боролся с английскими колонизаторами, искал компромиссов, когда нужно было сражаться». В 1938 году «Ром» вступил в левую партию «Кирти Киссан», называвшую себя также «Коммунистической партией Лахора», и быстро превратился в ее активного и влиятельного функционера. Он был объявлен англичанами в розыск и скрывался в подполье. По партийным делам ему приходилось часто бывать в Афганистане, куда можно было нелегально добраться только через зону свободных пуштунских племен, враждебно настроенных к Англии. Там он обзавелся друзьями и единомышленниками среди авторитетов племен, пользовался их покровительством и материальной поддержкой. В Кабуле у него также было много знакомых в индийской колонии, среди афганского торгового люда и чиновников госаппарата. «Ром» говорил М.А. Аллахвердову: «Мы располагаем известным влиянием и имеем сторонников здесь, в Афганистане, особенно в зоне свободных племен и в северо-западной пограничной провинции Индии. Всем этим вы можете располагать во имя вашей победы и нашей свободы».

«Ром» сумел завоевать доверие немцев, был в почете у германского посла Пильгера, по линии разведки связь с ним поддерживали сам резидент абвера Расмус и его помощники Витцель и Виллерт. Абвер присвоил «Рому» псевдоним «Рахмат-хан». Шифровальщик немецкой резидентуры в Кабуле Цугенбюллер показал на допросах в Москве: «Германские разведывательные органы и правительство считали, что основным в работе немецкой разведки в Афганистане является углубление работы с «Рахмат-ханом». И далее: «Перед «Рахмат-ханом» ставилась задача освещения внутриполитического положения в Индии, сбор шпионских сведений о военных усилиях англичан и ведение с помощью подпольных организаций подрывной работы против них в Индии. Для этих целей «Рахмат-хану» нами выдавались крупные суммы денег и были переданы две радиостанции. Материалы, передаваемые нам «Рахмат-ханом», получали очень высокую оценку в Берлине». До 1943 года «Ром» по заданию немцев постоянно бывал в зоне свободных племен, где якобы готовил антианглийское восстание и создавал подполье.

Резидент Расмус не раз говорил «Рому»: «Берлин очень доволен вами, дорогой друг. Ваша работа получила самые лестные отзывы. Сам фюрер знает о вас…» В феврале 1942 года во время встречи в Кабуле Расмус был в приподнятом настроении и торжественно заявил «Рому»: «Поздравляю. Вы награждены высоким орденом Третьего рейха. И я, благодаря вам, награжден таким же. Но прежде всего позвольте огласить телеграмму фюрера, адресованную вам лично. Видите, фюрер благодарит вас за хорошую работу. А теперь вручаю вам орден по его поручению». Расмус передал ему футляр с орденом и удостоверение к нему. Однако, выразив положенную в таких случаях признательность, «Ром» орден с собой не взял и оставил его у немецкого резидента. На вопрос М.А. Аллахвердова, что это был за орден, «Ром» холодно ответил, что не помнит и не хочет даже прикасаться к нему.

Учитывая личность «Рома», его связи в Афганистане и в пуштунских племенах, Центр так сформулировал задачи, которые должны были решаться резидентурой с его помощью: «“Ром” должен стать немецким резидентом в Афганистане, выявить там немецкие связи и, по возможности, проникнуть в немецкую работу из Афганистана на Советский Союз, а также на Индию». Нужно сказать, что эта задача была решена: «Ром» сделал для советской разведки так много, что фактически вся деятельность абвера в регионе оказалась «под колпаком». От него поступала своевременная и достоверная информация о происках немецкой разведки в Афганистане и получаемых ею указаниях из Берлина. С помощью «Рома» был установлен весь состав немецкой резидентуры в Кабуле.

Абвер снабдил «Рома» — «Рахмат-хана» двумя рациями, комплектами питания к ним, инструкциями по эксплуатации, кодами и шифрами, расписанием работы с указанием диапазонов и частот. Нет нужды говорить, что работа берлинских радиостанций на Афганистан и Индию оказалась под нашим постоянным контролем.

Германская разведка не скупилась, и Расмус неоднократно передавал «Рому» крупные суммы в валюте, но всякий раз он вручал их нашим разведчикам и просил перечислить их в фонд обороны СССР. Один из таких взносов составил, например, 700 фунтов стерлингов золотом, 10 тысяч долларов США, 50 тысяч афгани и 5 тысяч индийских рупий. По тем временам это были большие деньги. М.А. Аллах-вердов не раз убеждал «Рома» оставить часть денежных сумм себе и расходовать их для выполнения заданий абвера, но «Ром» почти никогда не соглашался, заявляя, что у него имеется достаточно средств благодаря связям в зоне свободных пуштунских племен, а также денег партии.

В феврале 1942 года фашистская разведка поставила перед «Ромом» важное задание: приступить к формированию во всех портовых городах Индии — от Читтагонга до Карачи — специальных диверсионных групп для проведения акций саботажа и, кроме того, начать подготовку антианглийских выступлений, которые должны быть увязаны с высадкой с моря японских десантов, предназначенных для дезорганизации коммуникаций и блокирования английских гарнизонов. Расмус и Витцель проинструктировали «Рома» о способах вывода из строя промышленных объектов при подходе к границам Индии германских и японских войск. Его научили, как готовить взрывчатые вещества на месте.

Информация об этом задании была незамедлительно доложена в Москву, и ее сочли настолько важной, что она тут же легла на стол Сталину, Молотову и Берии. Планы Третьего рейха в отношении Индии и намеченные акции требовали, естественно, ответных мер со стороны союзных держав. На повестку дня встал вопрос о совместных действиях и сотрудничестве советской и английской разведок. Важно было, кроме того, обеспечить безопасность «Рома», который по-прежнему находился в розыске в Индии и мог быть арестован англичанами в любой момент. Он сам просил известить английские спецслужбы о его работе на советскую разведку. В Москве сочли это целесообразным, и с апреля 1942 года в Лондоне были осведомлены о личности «Рома». Добываемые им сведения стали поступать к руководству английской разведки. Это позволило объединить усилия спецслужб и прицельно противодействовать подрывной работе абвера в Индии.

По поручению Расмуса «Ром» должен был создать в Индии подпольную сеть, и в этих целях заняться подбором, изучением и вербовкой прогерманских элементов. Наряду с этим он должен был выявлять активных противников фашистской Германии, составлять списки таких лиц с указанием адресов, чтобы в час X их можно было легко найти и арестовать. Нужно было также подыскивать людей для захвата власти на местах и с их помощью формировать затем органы управления в провинциях, а до этого — разлагать действующий госаппарат. Наконец, через надежных участников подполья «Ром» должен был находить и расчищать площадки для приема самолетов и десант-ников-диверсантов. К походу на Индию немцы готовились с присущими им пунктуальностью и педантичностью, заранее разрабатывая тайные операции.

Абвер не подозревал о двойной игре «Рахмат-хана» — «Рома»: настолько продуманно и искусно он вел свою линию, да к тому же у немецкой разведки не оказалось других серьезных источников в зоне свободных племен, и она не могла осуществить глубокую проверку «своего агента». В Москве и Лондоне готовились специальные дезинформационные материалы о положении в Индии, и «Ром» снабжал ими Расмуса. Взаимодействие двух разведок позволило успешно блокировать многие планы Германии и Японии в регионе.

По инициативе англичан и по нашему заданию «Ром» подыскал надежного человека для работы против абвера в Иране, контакт с ним поддерживали советские и английские разведчики. Сотрудничество с английской разведкой дало возможность обеспечить безопасность стратегической транспортной артерии, по которой в годы войны шли в СССР через иранскую территорию поставки по ленд-лизу военных грузов. Маршрут пролегал по труднодоступной местности, и вооруженные отряды, действовавшие под контролем немецких спецслужб, наносили внезапные удары по транспортным колоннам, причиняя им значительный ущерб. Таким образом, возможности Рома пригодились не только в Афганистане и Индии.

Доверие немцев к «Рому» простиралось столь далеко, что они решили поручить ему поддерживать контакт и с японской разведкой. В сентябре 1943 года Расмус у себя дома познакомил его с японским военным атташе Инуи. Это означало, что он становился «тройным» агентом. Москва санкционировала его работу на японцев, которые хотели с помощью «Рома» гарантировать безопасность своих диверсантов в пунктах высадки с подводных лодок на индийском побережье. Однако они, как правило, попадали в засаду, их обезвреживали, а затем судили по законам военного времени, некоторые из них исчезали бесследно. Это настораживало и японцев, и немцев. «Рому» приходилось выкручиваться и объяснять причины провалов агентуры с помощью специально подготовленной англичанами дезинформации.

Несмотря на эти неудачи, в Токио и Берлине верили, что «Рому» удалось создать новую антианглийскую организацию в Индии под названием «Индийский национальный революционный комитет» (ИНРК), которая превратилась в «руководящую силу в подпольном блоке», куда входили партии «Форвард блок», «Бенгал волонтиерс», «Конгрессистская соцпартия» и «Кирти Кисан». На основании его сообщений там считали, что в Индии сложилось и действует широкое подполье, своего рода параллельная структура, готовая в нужное время легализоваться и взять власть в свои руки. Расмус с удовлетворением посылал в Берлин депеши о том, что созданный антианглийский фронт в Индии, где «Ром» играет важную роль, крепнет и набирает силу. Немецкий резидент не подозревал, что попал в ловушку, расставленную советской разведкой в сотрудничестве с английскими спецслужбами. В мае 1944 года немецкая разведка, по-прежнему доверяя «Рому», планировала с его помощью нелегально направить в Дели со специальным заданием бывшего заместителя Расмуса — Вит-целя, к тому времени выдворенного из Афганистана и находившегося в Берлине. Реализовать этот план абверу, однако, не довелось: помешали поражения вермахта на Восточном фронте и аресты участников покушения на Гитлера, в том числе адмирала Канариса, шефа германской военной разведки.

В середине 1943 года произошел коренной перелом в Великой Отечественной войне, надвигался неумолимый крах гитлеровской Германии. Как свидетельствуют документы архива СВР, в Центре возник новый вариант использования накопленных материалов о деятельности абвера в Афганистане и Индии. Появилась мысль попытаться завербовать резидента Расмуса в Кабуле, «используя бесспорные доказательства провала его работы на Индию и Среднюю Азию».

Начальник внешней разведки П.М. Фитин предложил наркому госбезопасности СССР В.Н. Меркулову воспользоваться в оперативных интересах тем, что немецкая разведка в Афганистане, сама того не ведая, стала по сути дела «обслуживать своей информацией, агентурой и деньгами советскую разведку, а Расмус невольно оказался в положении источника кабульской резидентуры».

Планируя вербовочную беседу с Расмусом, в Центре исходили из того, что в Берлине никогда не простили бы такого грандиозного и постыдного провала, если бы о нем стало известно. В качестве бесспорных доказательств фиаско его работы Расмусу решили продемонстрировать инструкции по радиосвязи с Кабулом, Берлином и Дели, полученные от Рома, задания германского генштаба по организации подрывной работы в Индии, рецепты изготовления взрывчатых веществ, агентурные рации и другие уликовые материалы. Предложение начальника разведки было принято, был составлен и утвержден план операции, в которой должен был принять участие советский разведчик А.М. Коротков, специалист по Германии.

Из архивного оперативного дела «Мародеры» следует, что 24 октября 1943 года на квартире одного из доверенных лиц нашей резидентуры в Кабуле состоялась встреча М.А. Аллахвердова и А.М. Короткова, выступавшего как полковник Михайлов, с немецким резидентом Расмусом.

«Прежде всего, ознакомьтесь с этими уликами, — представившись, начал разговор «полковник Михайлов». — Вдумайтесь. Спокойно и серьезно оцените обстановку и свое положение. Видите: вот документы на деньги, которые благодаря вашей неосторожности и ошибкам поступили в фонд обороны СССР. Вот рации. Вот шифры и коды, благодаря которым расшифрованы все ваши радиообмены с Берлином и Дели. Это тоже результат ваших просчетов. Поймите, ошибаться может каждый. Но если из-за ваших ошибок и просчетов вся ваша работа оказалась использованной в наших интересах, то это уже хуже, чем ошибка. Это фактически измена. Это прямая помощь врагам Германии. И эту помощь мы регулярно получали от вас все это время. Мы можем разоблачить вас перед Берлином, переслать туда подлинные документы. Ваше руководство не простит вам этого никогда».

Не давая Расмусу опомниться, ему сказали, что Германия вскоре неминуемо проиграет войну, и он, резидент абвера, даже если его «помилуют» в Берлине, предстанет перед судом победителей за шпионскую деятельность против союзных держав. «Обдумайте все это, — продолжил «полковник Михайлов». — На основании того, что вы увидели и услышали, мы предлагаем вам единственный выход. Сотрудничайте с нами. Взамен мы гарантируем нашу искреннюю дружбу и почетное место в послевоенной Германии».

Обычно хладнокровный и самоуверенный Расмус, который был известен в нацистских кругах как «человек-автомат», служака и фанатик, был ошеломлен, лишился языка и впал в шок. Через некоторое время, кое-как взяв себя в руки, он начал упрашивать советских разведчиков дать ему возможность обдумать сделанное ему предложение, поскольку сейчас он просто не в состоянии что-либо решить и вразумительно ответить. Он обещал известить о своем решении в письменном виде, передав послание через хозяина дома, в котором проживал в Кабуле.

«Нет, Расмус, нет. Категорически нет. Ответ вы дадите сами. Лично. Здесь!» — твердо и жестко сказал «полковник Михайлов». «Хорошо, — еле вымолвил немец. — Я сделаю это. Я приду. Я обещаю. Послезавтра».

Но Расмус своего обещания не сдержал и через несколько дней тайно покинул Кабул. Он сумел добраться до Берлина, откуда направил «Рому» радиограмму, в которой предостерегал агента от предательства, жертвой которого стал сам. Дальнейшая судьба Расмуса не известна. СМЕРШ после войны сделал все возможное, чтобы отыскать его в Германии и Австрии, но безуспешно: ни среди убитых и раненых, ни среди военнопленных и интернированных, ни среди гражданских лиц найти его не удалось. Кто знает, возможно, гестапо успело отомстить провалившемуся разведчику абвера. Впрочем, нельзя исключать, что английская разведка помогла Расмусу замести следы и «раствориться» где-то в Европе или Южной Америке. Ведь единственным путем для него из Кабула в Берлин в то время был путь через Индию.

В 1943 году один за другим из Афганистана были выдворены сотрудники немецкой резидентуры в Кабуле — Витцель, Виллерт, Гали-ен и другие. После бегства Расмуса за резидента остался молодой, только что выпущенный из спецшколы абвера шифровальщик Цугенбюллер, которому было явно не по плечу руководить разведывательной работой, и она была свернута. Это был итог противоборства советской разведки с абвером в Афганистане. С «Мародерами» было покончено. Деятельность нашей внешней разведки в Афганистане объективно совпадала с коренными государственными интересами этой страны, она была позитивной для союзных СССР держав и не подрывала, а укрепляла суверенитет афганского государства, способствовала нормализации советско-афганских добрососедских отношений.

Любопытно, что бывший итальянский посол в Кабуле Кварони после падения режима Муссолини получил назначение на пост посла в Москве, и ему был выдан агреман с учетом того, что он не был фанатичным фашистом и, работая в Афганистане, ограничивался выполнением чисто официальных функций, активной работы против СССР не проводил. В архивах СВР сохранились записи его бесед с М.А. Аллахвердовым накануне отъезда в Москву в 1944 году. Кварони утверждал, например, что «серьезной базы» у немцев в Афганистане не было и их игра на антианглийских настроениях афганцев, особенно пуштунских племен, была продиктована собственными корыстными интересами. Афганцы, говорил Кварони, это поняли, равно как и то, что наступление германских войск через территорию их страны не сулит им ничего хорошего.

На вопрос М.А. Аллахвердова о том, что он знал о деятельности советской разведки в Афганистане в годы войны, Кварони рассказал следующее. Зимой 1941/42 года он и немецкий посол Пильгер получили указание Рима и Берлина составить совместный доклад о действиях посольства и разведки СССР в Кабуле. «Но, к нашему стыду, — сказал Кварони, — ни у нас, ни у немцев не было по существу никаких материалов об агентуре советского посольства. Весь наш доклад получился общим и неконкретным, основанным больше на догадках и предположениях». Эти признания красноречиво говорят о том, что работа советской разведки в Афганистане в военные годы находилась на высоком профессиональном уровне.

Разумеется, не один только «Ром» результативно помогал советской разведке в то время. Нельзя, например, обойти молчанием еще одного крупного нашего агента «Язучи». Именно ему принадлежит заслуга в том, что была парализована и обезврежена мощная разветвленная сеть фашистской агентуры на севере Афганистана, имевшая кодовое название «Унион». По словам посла Пильгера, после краха «Униона» подрывная работа абвера против СССР на севере Афганистана по существу была сведена к нулю.

«Язучи» пользовался в Афганистане устойчивой репутацией ярого антисоветчика, имел большой вес в глазах враждебной СССР эмиграции как активный в прошлом участник басмаческого движения в Средней Азии. Он еще с довоенной поры сотрудничал с абвером, но делал это под нашим контролем. Свободно владея немецким языком, «Язучи» поддерживал контакт с немецким майором Шенком, связанным с военной разведкой Германии. «Язучи» многое знал о его работе, контактах, а также был осведомлен об «окнах» на афганосоветской границе, через которые в СССР забрасывались шпионы и диверсанты.

«Язучи» был богатым человеком и знал себе цену, ходил важно и степенно, держался с большим достоинством, говорил тихим голосом, но так, что собеседники внимали ему подобострастно. Немцы оказывали ему подчеркнутое внимание и доверие. Расмус поручил ему возглавить всю работу среди враждебной СССР среднеазиатской эмиграции в интересах абвера. Главная задача «Язучи» состояла в том, чтобы наладить каналы связи с прогерманскими элементами в республиках Средней Азии. Он должен был, кроме того, с помощью переброшенной через границу немецкой агентуры выявлять антисоветски настроенных лиц и привлекать их к распространению панических слухов и пораженческих разговоров о скором захвате немцами Кавказа и их вторжении в Узбекистан и Таджикистан. Ему же поручалось собирать информацию о советских войсках в Туркестанском военном округе.

Понятно, что резидентура знала о заданиях, которые давал «Язучи» Расмус. Немудрено, что диверсионные группы, отдельные лазутчики и шпионы, засылавшиеся в СССР из Афганистана, устанавливались и арестовывались. На основании полученной от «Язучи» информации советским посольством в Кабуле перед афганскими властями были разоблачены активные пособники немецкой разведки — полковник Якуб-хан Сокут, бывший губернатор провинции Логар Мамад Хасан-хан, владелец трикотажной фабрики Хаджи Абду Субхан-хан и другие. В 1943 году на скамью подсудимых попало все руководство профашистского «Союза молодого Туркестана» — более 40 человек.

За решетку угодил и Курширмат, узбек, исполнявший роль резидента немецкой разведки в северных районах Афганистана. Абвер присвоил ему псевдоним «Ханза» и весьма высоко ценил его работу: он добился внушительных результатов, значительно расширил и укрепил агентурную сеть в пограничных с СССР провинциях. Немцы щедро оплачивали его услуги. Созданная им сеть называлась «Унион», в ее задачу входило обеспечение безопасного выхода германских войск в Туркестан после вторжения в Афганистан. «Ханза» поддерживал близкую связь с бывшим бухарским эмиром, руководившим тайной антисоветской организацией «Лига», которая ставила целью возвращение эмира к власти в Бухаре.

«Ханза» направлял работу руководителей агентурных групп в городах Кундуз, Андхой, Мазари Шериф, Меймене и других, а также поддерживал связь с лидерами туркестанской эмиграции за пределами Афганистана — в Турции и даже в Токио. Разоблачение и арест «Ханзы», выдворение из Афганистана Витцеля, который работал с ним, ликвидация агентурной сети на севере страны явились для немецкой разведки тяжелым ударом, восполнить эти потери она уже не смогла. «Изучи» принимал самое деятельное участие в этих операциях советской разведки.

Так противостояла советская внешняя разведка в Афганистане в военные годы проискам и подрывным акциям абвера и разведок стран «оси» и переиграла их целиком и полностью. Им не удалось использовать под прикрытием нейтралитета территорию Афганистана как плацдарм для агрессии против СССР и Индии. Разгром «Мародеров» был вкладом в дело Победы.