Глава двенадцатая. Экзотика местной железной дороги. Часть вторая.
Или о пользе роме на другом конце мира.
Разговор двух железнодорожных полицейских становился все громче.
Клим пару раз незаметно поглядывал назад, начиная беспокоиться.
Полицейский постарше встал и, опираясь на дубинку направился к джипу.
— Слушай гринго! Продай мне твой машина! — неожиданно предложил полицейский, опираясь на капот, напротив Клима, в котором безошибочно определил командира разношерстной компании.
Английский у негра хоть и грешил неточностями, но понять было можно.
— Самим нужен. Нам еще далеко ехать, — попробовал отказаться Клим, но негр был настойчивым.
— Твоя мой страна никого не знает, а я хороший цену дам! — снова предложил негр, протягивая Климу синеватый алмаз, диаметром миллиметров пятнадцать.
— Что я с этим камнем буду делать? — озадаченно спросил Клим, не зная, как отделаться от пьяного полицейского, одержимого идеей покупки автомобиля.
— Продашь в Рио и на деньги купишь себе десяток джипов, — логично ответил полицейский, добавляя к первому алмазу еще два с горошину величиной.
— Мне транспорт хороший нужен, а не камни, — еще раз отказался Клим, мягко отводя огромную ручищу.
— Моя брата есть очень богатая. Сейчас звоню большой лендровер с крыша дает, а эта машина забираем, — предложил полицейский, дыша прямо в лицо, водочным перегаром.
— Чин — чин значит предлагаешь, — сообразил Клим, поворачиваясь лицом к полицейскому.
Рука индейца, просунулась между сиденьями и сжала Климу бок, предлагая согласиться.
— Какого года лендровер? — спросил Клим, не представляя как будет происходить обмен.
— Машина свежая двухтысяч пятого года, со всеми наворотами, климат-контролем и полным электропакетом, — мгновенно протрезвев, сообщил полицейский.
Опьянение не было у него не в одном глазу.
— Договорились! — жестко сказал Клим, пристально взглянув прямо в глаза полицейского.
— Это аванс! — сказал негр, протягивая Климу две горошины.
Не отходя от машины, полицейский выудил сотовый телефон и нажав одну кнопку быстро заговорил.
Разговор шел не больше минуты.
Через восемь часов будет пересечение с автомобильной дорогой, где и произведем обмен, — жестко сказал полицейский.
Круто развернувшись, полицейский пошел на свое место.
— Я не хочу меняться! Это мой джип! — выкрикнул Финк, бросая алчные взгляды на карман, куда Клим спрятал алмазы.
— Молчи опоссум, пока я не свернул тебе шею! — негромко пообещал Малыш, сжимая своей огромной рукой шею Финка.
Неожиданно поезд стал притормаживать.
Ни станции, ни разъезда не было видно.
— Дрова кончились. Сейчас всех в лес погонят дрова рубить, — подняв от настила тяжелую голову, сказал седой полицейский, рукой показав вниз.
Внизу насыпи стоял чумазый негр, от которого на милю воняло древесным углем и жаром. Хотя термин чумазый негр трудно придумать к этому иссиня черному здоровенному негру, Клим все-таки применил его, потому что негр был действительно грязен. Сверху особенно хорошо была видна корка черной грязи на голове, голых плечах и коротких шортах, доходивших только до середины бедер.
Вид, мощных, покрытых узловатыми мышцами ног прямо радовал глаз Клима, настолько они были прекрасны, если можно так говорить о мужских ногах.
Негр открыл рот и прокричав длинную фразу по-испански, замолчал.
Без перевода было ясно, что пассажиров приглашают на лесозаготовки.
Энтузиастов, в духе Павки Корчагина, который ударно трудился, помогая родному городу не замерзнуть, среди пассажиров не нашлось.
Подержав в руках охапку топоров на длинных ручках, негр, опустил руки вниз и ручной деревообрабатывающий инструмент с веселым лязгом рухнул на землю.
— Пойдем, разомнемся Малыш! — предложил Клим, делая глазами индейцу знак остаться.
Малыш одним могучим движением выпрыгнул из джипа.
Седой негр восхищенно зацокал языком, окидывая богатырскую фигуру Малыша восхищенным взглядом.
Спрыгнув вниз, Малыш выбрал из кучи самый большой топор и не торопясь, вразвалочку направился в лес.
Сзади раздался громкий голос полицейского объяснившим пассажирам, что с ними будет, если они не примут участи в лесозаготовках.
Испанского языка Клим не понимал, но по обилию слов: компадре , рuto , карамба, пипа , жакаре , перемещающихся с другими словами, понял, что пассажиров уговаривают.
Людей сравнивали с не очень грациозными животными джунглей, обещая использовать в самых извращенных видах.
Речь негра прерывалась громким смехом и свистом. Видимо аудитория была готова к такому обороту дела и никакой обиды на красноречивого полицейского не испытывала.
Еще минут пять, посмеявшись, народ неторопливо начал выходить из вагонов.
Седой полицейский догнав Малыша с пушечным грохотом хлопнул его по плечу, привлекая к себе внимание.
Малыш досадливо двинул плечом, как будто отгоняя муху. Он подошел к высокому, в два обхвата дереву и по-хозяйски хлопал по нему ладонью.
— Давай гринго заключим пари, что быстрее я тебя срублю дерево? — предложил полицейский, отходя в лес чуть правее к двум практически одинаковым деревьям со светло-коричневой корой.
Деревья стояли в пяти метрах друг от друга и представляли одинаковые условия для соревнующихся.
Малыш вместе с Климом подошел к дереву и ласково провел по его стволу.
— Держись гринго очень осторожно с маленьким белым! — скороговоркой негромко предупредил полицейский.
— Почему? — практически не шевеля губами, спросил Малыш, продолжая ласково поглаживать ствол дерева.
— Этот саbron из службы безопасности президента!
— Как ты определил? — негромко спросил Клим, поглаживая древесную кору. Кора была бархатистой на ощупь и пахла осенней прелью.
— У этого рuto случайно выпала из кармана бляха службы безопасности, — скороговоркой сказал полицейский.
Толпа пассажиров возглавляемая вторым полицейским, окружила спорщиков и Клим понял, как может рассчитаться за оказанную услугу.
— Держу пари на тысячу долларов, что мой товарищ быстрее срубит дерево! — объявил Клим, искоса поглядев на противника Малыша, которые еле заметно быстро прикрыл глаза, показывая, что Клим поступил правильно.
— Ставлю на гринго! Он здоровее и моложе! — закричал толстый мулат, потрясая пачкой денег.
Ему ответила худая негритянка, держащая толстую светлокожую девочку в цветастом платье.
— Три к одному на белого!
— Два к трем на негра! — слышались ставки со всех сторон.
— Начинаете рубить по моей команде. Сигнал: выстрел из револьвера! — громко сказал молодой полицейский, роясь в кармане.
— До полиции я десять лет работал лесорубом на Амазонке! — сообщил полицейский, снимая рубашку.
Под рубашкой у него висел широкий кожаный пояс, на котором красовались непременные приспособления его профессии:
Револьвер в открытой потертой желтой кобуре, с кармашком для патронов, явно заполненным не семечками.
Черные наручники в количестве трех пар и кармашек, из которого выглядывала головка аэрозольного баллончика, дополняли «джентльменский» набор пояса полицейского.
Сняв ремень, полицейский не глядя сунул его в руки худого негритенка, который тут же одел его через плечо, как солдатскую скатку.
С чрезвычайно важным видом отойдя на два метра в сторону, сел на землю, горделиво посматривая на сверстников.
Малыш тоже последовал примеру полицейского снял рубашку, обнаружив под ней широкий пояс с кожаными карманами, на котором в довершение всего висела кобура с береттой.
Клим кулаком мысленно ударил себя по голове.
«Как можно так рисковать! В карманах пояса лежат алмазы добытые на берегу!»
Никто из присутствующих не обратил никакого внимания, ни на пояс, который Малыш также небрежно сунул Климу, ни на Берету и даже битком набитые карманы пояса не привлекли ничьего внимания.
Толпа стоящая вокруг спорщиков напряженно ждала начала состязания, все внимание устремив на двух могучих представителей белой и черной расы.
Грянул выстрел.
Негр быстро заработал топором красиво рубя и подрубая ствол на высоте метра от земли.
Малыш внимательно посмотрел, как работает негр, который секунд за тридцать успел сантиметров на двадцать врубиться в дерево, тяжело вздохнул и ударил топором через голову под корень, сантиметров на двадцать выше земли.
Топор весь ушел в ствол.
Толпа восхищенно ахнула.
Малыш легко выдернул топор, на девяносто градусов обошел дерево и снова ударил.
Топор, так глубоко ушел в дерево, что его совсем не было видно.
Негр, увидя, как работает Малыш, быстрее заработал своим топором, перерубив уже половину дерева.
Малыш, опять играючи выдернув топор, быстро два раза рубанул, перерубив за два удара половину ствола.
Обойдя дерево кругом Малыш снова рубанул, вогнав весь топор в дерево. Толпа затаила дыхание.
Взявшись за длинную ручку топора, Малыш ее резко дернул.
Топорище затрещало и разломилось посередине, оставив в руках у Малыша кусок простой деревяшки.
— Дать ему новый топор!
— Не давать! Черный выиграл! — раздались возмущенные крики из толпы.
Негр заработал еще быстрее, стремясь срубить дерево, пока народ спорит.
Перепалка не на шутку разгорелась, грозя перерасти в нешуточную потасовку.
Малыш поднял руку, призывая к вниманию и лениво сказал:
— Не надо мне никакого второго топора! Проиграл, так проиграл! Что значит тысяча долларов, для белого человека?
Сунув руку в карман, Малыш достал заранее сложенные деньги и стал медленно пересчитывать их, объясняя окружающим:
— Вроде знаю, что у меня в кармане тысяча гринов, а все равно надо пересчитать! Вдруг лишнюю сотню переплачу! Так я три дня спать спокойно не буду!
Седой полицейский считая, что победа у него в руках перестал рубить дерево и во все глаза смотрел на Малыша, держащего в правой руке тысячу долларов.
Подняв голову, Малыш печально посмотрел вверх, улыбнулся и несильно толкнул ствол дерева левой рукой.
С оглушительным треском дерево переломилось у основания и упало на землю.
Толпа секунд десять молчала, а потом так заорала, что у Клима заложили уши.
К ним подходили совершенно незнакомые люди, пожимали руки и что-то говорили, но в оглушительном шуме ничего не было слышно.
— Проводник! — рявкнул Малыш, вытаскивая из пачки три сотенные бумажки.
Мгновенно перед ним возник проводник в неизменной фуражке с разлапистым гербом.
— Всем пассажирам выпивку в честь моей победы! — крикнул Малыш, торжественно вручая проводнику три сотенные бумажки.
Толпа разразилась громкими радостными криками.
— Только после того как нарубите дрова для паровоза! — предупредил Малыш, направляясь обратно к поезду.
Сразу после этих слов по лесу быстро застучали топоры. Народ рьяно заработал, предвкушая дармовую выпивку.
— Как ты меня победил, ума не приложу? — совершенно по-русски, огорченно спросил седой полицейский, останавливая Малыша.
— Все очень просто коп! Надо внимательно выбирать дерево, а ты этим пренебрег. Я первым подошел к деревьям и выбрал то, которое подгнило снизу.
Его можно было просто толкнуть и оно бы упало! — пояснил Малыш, подводя полицейского к упавшему дереву.
— Ты гринго, не только очень сильный, но и умный! — с уважением сказал седой полицейский рассматривая сгнивший у самого основания ствол.
— Поэтому я рубил внизу, а не вверху. Мне бы за тобой никогда не угнаться! — польстил Малыш огорченному полицейскому.
— Вот что значит зоркий глаз! Смотри и учись! — назидательно сказал седой полицейский своему коллеге, незаметно суя Малышу три алмазных горошины.
Ровно через час дрова были погружены на паровоз, и поезд благополучно тронулся в путь.
Теперь все обитатели платформы сидели в джипе и распивали водку, вытащенную их сумки Клима.
— История этой железной дороги очень интересна и драматична. Наша дорога, построенная в середине прошлого века тянется вдоль изгиба реки Туанаба и официально называется Перейра — Туанаба. Местные жители называют ее «Дорогой ужаса».
Вдоль дороги больше могил, чем шпал в полотне железнодорожного полотна. Строителей для дороги собирали со всего света, в том числе привозили и из Старого Света. Только одна сотая часть рабочих, по официальной статистике, смогла вернуться живыми к себе домой.
Конечно, отдельным людям удалось пережить весь этот ад, но никто не подсчитывал, сколько людей умерло от укусов змей, болезней и рабских условий труда.
За первые десять лет строительства умерло больше пятнадцати тысяч человек и не все кладбища сохранились, — показал полицейский на маленький полустанок, где прямо за зданием железнодорожной конторы, тянулось огромное кладбище с покосившимися деревянными крестами.
Несмотря на покосившиеся кресты и полустертые надписи, кладбище было ухожено. Тропинки очищены от растений и даже виднелись небольшие памятники с ярко блестевшими медными табличками.
— Сколько денег наворовали при строительстве дороги — знает один господь Бог, если у него, ведется учет взяток.
Только на поставке шпал, которые везли из Старого Света, Канады и даже из Австралии, чиновники заработали астрономические суммы, хотя в Белене и Манаусе — это бразильские города, имеются очень приличные деревообрабатывающие заводы, — продолжил рассказ полицейский, оказавшийся интересным рассказчиком.
— Всегда так было и наверное так будет! Чиновники греют руки на поставках, а простой народ расплачивается за это из своего кармана, — печально сказал Финк, оплакивающий потерю денег и алмазов.
Никто из присутствующих не стал выражать сочувствия Финку, который, приняв на грудь, уже третий раз пытался рассказать, какой он несчастный и забитый.
— Наша Мария фумаса жрет дрова со страшной скоростью. Мы правда нарубили много дров, а ваш Маленький выиграл у меня тысячу долларов, но боюсь, придется еще раз останавливаться и рубить дрова, — печально сказал седой полицейский, пряча в глазах смешинку.
— Какую тысячу долларов выиграл Маленький у Марии фумасы? — спросил Финк, пьяно мотая головой.
Дружный хохот полицейских и индейца был ответом на нелепый вопрос Фили. Клим с Малышом только вежливо улыбались, не понимая сути затянувшегося веселья.
— Мария фумаса — дымящая Мария, так местное население называет паровоз, никак не может проиграть тысячу долларов, — пояснил седой полицейский, обращаясь к Финку.
Тот открыл рот и захрапел, упав грудью на рулевое колесо.
— Теперь можно поговорить спокойно, — начал абсолютно трезвым голосом седой полицейский и видя, что никто не возражает, продолжил, быстро взглянув на часы.
— Если дров хватит, а судя по тому, как мы едем, остановки не будет, через сорок минут мы остановимся на пересечении автомобильной дороги и железнодорожной магистрали.
Вашу машину вручную снимут с платформы, а нашу поставят на ее место. Звонил брат и сказал, что машину к переезду уже подогнали и залили полные баки. Завтра ожидается сильная жара и лучше ее провести, сидя под кондиционером. Белые люди от такой жары могут умереть.
Я попросил брата кинуть дополнительно штук пять канистр с бензином, чтобы мы не испытывали трудностей с топливом.
— Слушай компадре ! Объясни, для чего тебе нужна именно эта машина? Слово белого человека, в присутствии своих друзей — сделка в любом случае состоится, — спросил Клим, наливая старому полицейскому рома в пластиковый стакан.
— Как я говорил, мой брат очень богатый человек. Он сейчас снимает боевик о жизни индейцев. По сценарию ему нужен именно такой джип.
Киношники не могли начать съемку, если конечно не полные дураки! Это не относится к твоему брату, потому что человек, сумевший заработать миллионы долларов, пусть у него будет миллиард, не может быть дураком!
Клим заметил, что при последних словах огрубевшее лицо полицейского подобрело, и тот глотнув рома, неторопливо продолжил:
— Продюсер привез с собой весь нужный инвентарь, в том числе и автомобили. Надеяться быстро достать в нашей стране необходимые для съемки вещи, просто глупо!
Полностью с вами согласен офицер, — склонил голову Клим, показывая заинтересованность в разговоре.
— Огненная вода окончательно забрала твой ум. Ты так долго объяснял, что я два раза чуть тебя не убил, за оскорбление моего брата.
Машина, точно такой же джип, продюсер привез из Америки, но три дня назад сын моего брата, поехал с девочками кататься и утопил его в реке! Теперь съемки встали! — сурово взглянул на Клима полицейский.
— Я помогу достать джип из реки! — предложил Клим, прикидывая, что помощь богатого человека в республике очень может пригодиться.
— Если ты поможешь брату, то он может очень серьезно помочь тебе! — торжественно пообещал полицейский.
— Давайте вытащим вещи гринго из машины на платформу, осталось всего десять минут до переезда, — напомнил молодой полицейский.
Разгружая машину, полицейские удивлялись, как много вмещает багажник джипа.
Только они успели сложить все вещи в конец платформы, как поезд начал замедлять ход.
— Вива Санта Мария! — перекрестился молодой полицейский своевременному окончанию работ.
Седой полицейский, несмотря на свою невозмутимость и выпитый ром, украдкой смахнул пот со лба.
Платформа остановилась точно напротив переезда.
Подъехал ярко-красный японский автомобильный кран и два негра, одетые в синюю униформу, быстро протянули под джипом широкие капроновые ленты.
Накинув сцепленные ленты на опустившийся крюк, негры шустро соскочили на землю.
Мотор заурчал и кран выпрямляя стрелу, поднял внедорожник в воздух. Повернувшись на месте, стрела перенеся джип с платформы, начала его медленно опускать на дорогу.
Тотчас три человека, тоже одетые в синюю униформу, уперлись в капот и откатили джип в кусты.
Огромный Нисан — Патрол, выехал из кустов, и почти неслышно урча мощным двигателем, подъехал к переезду.
Негры, снова протянули под днищем капроновые стропы, накинули их на крюк, заурчал мотор автомобильного крана.
Минута, и внедорожник стоит на платформе.
Закрепить его на платформе для шустрых ребят в синей форме — дело минуты.
И вот уже спрыгнувшие с платформы рабочие, выкатив из кустов внедорожник, попытались усесться в него.
Обнаружив за рулем спящего Финка, рабочие не стали паниковать и суетиться.
С этой задачей шустрые ребята справились быстро, обнаружив неплохие навыки.
Вытащив вдрызг пьяного Финка из машины, работники не стали никого спрашивать и, взяв вдвоем за руки и за ноги, потащили в платформе, обнаружив сноровку в транспортировке пьяных людей.
Подтащив бездыханное тело платформе, поставили Филю вертикально, и пока один придерживал грудь, второй легко закинул ноги на платформу.
Клим с Малышом ничего не успел предпринять и Финк уже лежал на платформе.
Мощный свет фар прорезал сгущающую тьму. Огромный Кадиллак вырулил из-за поворота и остановился.
Переднего сиденья выскочил маленький худенький белый и забегал вокруг джипа.
— Почти такой, но форма крыльев другая! Что мне теперь делать? Где я найду точно такой же джип? — завопил белый, хватая себя двумя руками за всклокоченные волосы.
Клим не заметил, как оба полицейских прямо слетели с платформы и оказались около Кадиллака.
Водитель крана, вылетел со своего места, подскочил к стоящему на дороге лимузину и открыл заднюю дверь.
Клим ожидал, что из него вальяжно выйдет важный человек, но ошибся.
Квадратный детина, почти точная копия полицейского, выскочил из автомобиля и заключил своего брата в объятия.
— Это не та машина! — завопил продюсер, хлопая братца-миллионера по широкой, как капот его автомобиля спине.
Брат-полицейский стал, что-то говорить, показывая на Клима.
Подняв голову, миллионер, близнец своего братца-полицейского, только волосы тронула седина, ткнул пальцем в Клима и поманил к себе.
Клим отрицательно помотал рукой и, показав на Малыша, поднял два пальца вверх.
— Что за Викторию вы показываете? — громко крикнул миллионер.
— Нас работает два человека! — крикнул Клим, примерно догадываясь о чем пойдет речь.
Последовал милостивый кивок головой.
— Возьмем один акваланг? — предложил Малыш.
— Не такая большая тяжесть, нам же не на себе его тащить. Хотя лучше взять два, — ответил Клим, спрыгивая на насыпь.
Метнувшись к куче сложенного оборудования, Малыш подхватил два акваланга, ласты, маски, грузовые пояса, легко забросив воздушные аппараты на плечо. Гигант перешел платформу, легко спрыгнул на насыпь и в три шага догнал Клима, который не торопясь шел к лимузину.
Дав короткий гудок, поезд тронулся и через минуту красные фонари последнего вагона исчезли во тьме тропической ночи.
