Глава 6
Джека разбудили лучи солнца, упавшие ему на веки. Он натянул на голову спальный мешок и провел правой рукой по левому плечу.
Оно больше не горело огнем.
Откуда-то из леса послышался смех Коула.
Джек открыл глаза, сел и начал осторожно выбираться из спального мешка.
Судя по положению солнца, наступил полдень – все вокруг окутал аромат разогретой солнцем хвои и в кронах сосен шумел ветер.
– Выглядит хорошо, – сказала Ди, осмотрев раненое плечо супруга.
– А как насчет потери крови? – спросил Джек.
– Твое тело ее восстанавливает, и тебе нужно постоянно пить, но у нас недостаточно воды. А еще тебе необходима пища. В особенности железо для красных кровяных телец.
– Как дети?
– Они голодны. Наоми потрясающе ведет себя с Коулом, но я не знаю, как долго она сможет с ним справляться.
– А как ты?
Ди посмотрела на «Ровер».
– Думаешь, он заведется?
– Даже если и заведется, у нас остался только галлон бензина. Или даже чашка, – вздохнул мужчина. – И узнать правильный ответ не в наших силах.
– Мы не можем просто сидеть здесь и ждать.
– Мы можем вернуться на автостраду или продолжать двигаться дальше вдоль каньона. Проедем сколько сможем.
– Джек, мы ничего не найдем, ты же знаешь.
– Такой вариант исключать нельзя.
– Нам нужен бензин.
– Нам нужна новая машина.
– Если мы ничего не найдем, Джек, если мы останемся в этих горах еще на одну ночь и сможем путешествовать только пешком – а для этого у тебя попросту нет сил, – то очень скоро плохо кончим.
– Хочешь помолиться?
– Помолиться?
– Да.
– Очень трогательно, Джек.
Двигатель завелся сразу, но когда Ди перевела рукоятку переключения скоростей на обратный ход, под капотом что-то захрипело. Они выехали из рощи и медленно двинулись между деревьями по направлению к дороге.
– Куда, Джек? – спросила Ди.
– В сторону каньона, – решил он.
– Ты уверен?
– Ну, мы знаем, что ничего не найдем, если поедем к автостраде.
Женщина свернула на дорогу, и машина поехала немного быстрее. Они сняли пластиковые окна, и шум двигателя стал таким сильным, что для разговоров требовалось кричать. Джек посмотрел на заднее сиденье и увидел, что дети едят свеклу из банки. Он подмигнул сыну и подумал, что лицо Коула вытянулось, а скулы стали заметнее.
– У нас уже почти не осталось топлива, – заметила Ди.
Однако они продолжали делать сорок миль в час вверх по дороге, и Джек постоянно оборачивался, чтобы проверить, нет ли за ними погони.
Через четыре мили на смену асфальту пришел гравий.
Они выехали из каньона. Дорога была высечена в скале, и вместо сосен здесь росли вечнозеленые деревья, больше подходящие для горных районов, и тополя с листвой всех оттенков.
В два часа сорок восемь минут двигатель зачихал, а в два сорок девять заглох. «Ровер» остановился на ровном участке дороги. Джек посмотрел сначала на жену, а потом на детей:
– Всё, ребята.
– У нас закончился бензин? – уточнил Коул.
– Да, ни капли не осталось.
Ди поставила «Ровер» на ручной тормоз, а ее муж распахнул дверцу и вышел на дорогу.
– Пошли, – оглянулся он на своих родных.
– Джек! – Женщина вылезла из машины и захлопнула дверцу. – Что ты делаешь?
Ее супруг поправил повязку на левой руке, которую она сделала из запасной футболки, и ответил:
– Я намерен идти по этой дороге дальше до тех пор, пока не найду то, что нам поможет, или пока не смогу идти дальше. Ты со мной?
– На этой дороге ничего не будет, Джек. Мы забрались в совсем дикие места.
– И что, ты предлагаешь лечь на дорогу и ждать смерти? Или взять «глок» и покончить…
– Никогда не смей так…
– Эй, ребята! – Наоми вышла из машины, обошла ее и встала между родителями. – Посмотрите!
Она указала в сторону гор. Примерно в пятидесяти ярдах от того места, где они остановились, начиналась заросшая однополосная дорога, петлявшая между деревьями.
– Скорее всего, это след старого фургона. Когда-то здесь был рудник, – сказал Джек.
– Неужели ты не видишь? – удивилась его дочь.
– Чего не вижу?
– Там почтовый ящик!
Почтовый ящик был черным, без каких бы то ни было надписей, и они прошли мимо него по узкой дороге, петлявшей среди деревьев. Джек начал задыхаться уже на первом повороте, но продолжал идти перед женой и детьми, чтобы те ничего не заметили.
В четыре тридцать он остановился на небольшом холмике – голова у него кружилась, и все тело сотрясалось от ударов сердца, каждый из которых отдавался болью в левом плече. Мужчина без сил присел на камень, и к тому времени, как к нему подошли остальные, все еще не сумел восстановить дыхание.
– Это слишком большая нагрузка для тебя, – сказала Ди, которая тоже с трудом переводила дыхание.
Они видели участок дороги в нескольких сотнях футов внизу, там, где она выходила из леса. В десяти милях впереди высился огромный купол горы с покрытой снегом вершиной. Дальше вздымались еще более высокие кряжи.
Джек с трудом поднялся на ноги и зашагал вперед.
Дорога вилась по увядающей тополиной роще – листья стали бледно-желтыми или темно-желтыми, а изредка попадались даже оранжевые. Когда дул ветер, они трепетали, точно невесомые монеты.
Солнце садилось на западе, и путники уже чувствовали первые порывы прохладного ветра, возвещавшего о еще одной ясной и холодной ночи. Они не взяли с собой из машины спальные мешки – не взяли вообще ничего, кроме дробовика и «глока», – и Джеку вдруг пришло в голову, что сегодня ночью им придется спать под звездами где-то на склоне горы.
Дорога свернула еще несколько раз, и Джек вышел из осиновой рощи на луг и остановился. В следующее мгновение он вытащил «глок» из-за пояса и взвел затвор.
Ди ахнула.
– Что случилось, мама? – заволновался Коул.
Его отец обернулся и поднес палец к губам, а потом повел свою семью обратно в лес.
– Там кто-то есть? – шепотом спросила Ди.
– Я не знаю, – также шепотом ответил Джек. – Мне нужно сходить и проверить.
– Пойду я, Джек. Ты еще слишком слаб.
– Оставайтесь на месте до тех пор, пока я не вернусь. Никуда не уходите.
Мужчина быстро зашагал через луг. На западе раскинулась пустыня – солнце озаряло ее косыми лучами, и он видел далекую серую ленту шоссе 191. Становилось холодно, и Джек замедлил шаг, чувствуя, что в плече у него снова начала пульсировать боль. Ветер стих, и деревья застыли в неподвижности. Откуда-то доносилось журчание ручья.
Перед ним был дом. Крытая веранда, на которой были сложены дрова, шла вдоль всего здания. На залитой смолой крыше хозяева установили солнечные батареи, а в центре крыши торчала дымовая труба. Темные окна спален находились на втором этаже, и в них отражалось заходящее солнце, так что Джек не видел, что внутри, даже поднявшись на крыльцо.
Деревянные ступеньки заскрипели под его весом. Он прижался к окну, коснулся носом стекла и прикрыл ладонями лицо с двух сторон, чтобы заглянуть в дом.
Там царила темнота, однако мужчина сумел разглядеть какую-то мебель и высокие потолки. И никакого движения.
Он попытался открыть входную дверь и обнаружил, что она заперта на ключ. Тогда Джек повернулся, прикрыл одной рукой глаза и ударом рукояти «глока» разбил стекло.
Ди что-то закричала из леса.
– Все нормально! – крикнул ее муж в ответ. – Просто окно разбил!
Он влез внутрь. Свет заходящего солнца проникал в дом через кусок застекленной крыши, и Джек увидел в кружке оранжевого света отдельно стоящий камин. Однако он не уловил запаха горевшего дерева и понял, что в последний раз камин разжигали уже давно. В доме царил затхлый запах запустения.
Помещение было просторным и открытым. Спиральная лестница вела на второй этаж – ее перила шли вдоль коридора, – и мужчина увидел три распахнутые двери на втором этаже.
Он прошел по полу из лиственницы и оказался на кухне. Вдоль задней застекленной стены, выходившей на ярко освещенную осиновую рощу, шли глубокая раковина и высокий длинный кухонный стол из гранита.
Джек подошел к кладовой и распахнул дверь.
Затем он сходил за Ди и детьми, и семья вошла в дом.
– Здесь есть еда, Джек? – спросила Ди.
– Заходи, сама увидишь, – пригласил ее на кухню мужчина.
Последние лучи солнца освещали кухонное помещение, где Джек открыл все дверцы, чтобы его близкие могли оценить сокровища, обладателями которых они стали.
Ди села на пол, опустила голову и заплакала.
Вся семья разбрелась по кухне, а мир за окнами быстро потемнел. Каждый держал в руке холодную консервную банку, и все ели из большой разорванной пачки соленые крендельки, запивая это все теплой лимонной газировкой.
– О, господи, никогда не ела ничего вкуснее! – воскликнула Наоми, покончив с половиной своей похлебки из моллюсков.
Все согласно закивали. Джек выбрал себе чили, Ди – суп с овощами и говядиной, а Коул – равиоли с сыром.
Через полчаса Наоми заснула на кожаном диване, стоявшем возле камина, и Джек накрыл ее двумя стегаными одеялами, которые нашел в кладовой. Затем поднялся по винтовой лестнице, держа в руке одну из керосиновых ламп, стоявших внизу на кофейном столике. За ним шла Ди с Коулом на руках.
Они вошли в первую спальню. Джек откинул лежащие на кровати покрывало, одеяло и простыню, и Ди уложила сына на матрас, после чего поцеловала его в лоб и накрыла одеялом.
– Ночью будет холодно, – сказала она.
– Не так холодно, как прошлой ночью, – улыбнулся ее муж.
– Если он проснется здесь один, то испугается.
– Ты думаешь? После событий последних дней? Он смертельно устал и не проснется еще много часов.
Супруги улеглись в постель внизу, в темноте, под грудой одеял, слушая тиканье секундной стрелки и ровное дыхание спавшей в гостиной Наоми.
– Как ты думаешь, мы здесь в безопасности? – шепотом спросила Ди.
– Здесь намного лучше, чем под открытым небом на склоне холма, где смертельно холодно, – усмехнулся Джек.
– Я говорю о дальней перспективе.
– Пока не знаю. Сейчас я ни о чем не могу думать. У меня совсем не осталось сил.
Ди прижалась к мужу и положила ногу ему на бедро, а потом провела пальцами по его груди. Ее кожа была прохладной и напоминала мелкую наждачную бумагу. Впервые за многие месяцы она прикоснулась к мужу, и ему показалось – в самом лучшем смысле! – что его коснулась незнакомка.
– Совсем не осталось, Джек? – Она засунула руку внутрь его трусов. – У меня складывается другое впечатление…
– Наша дочь спит в двадцати футах от нас, – прошептал мужчина.
Ди вылезла из кровати и тихонько подошла к двустворчатым дверям с матовым стеклом. Он услышал, как щелкнул замок. Жена сбросила футболку, сняла трусики, и Джек стал смотреть, как она идет к нему, обнаженная и бледная, жалея, что луна дает так мало света, пока Ди залезала на свою сторону кровати.
– Я ужасно грязный, – сказал Джек. – Не принимал душ уже…
– Как и я.
Она раздела Джека и посадила его, прислонив к спинке кровати, а потом прижалась к нему всем телом. Он почувствовал, как отступает боль в плече, и вдруг понял, что впереди у него одна из лучших ночей в жизни.