18. Настоящая перспектива объединенного общества

Мой сын Джейк родился 21 ноября 2011 года. Позже тем утром Ливи отдыхала в палате. Она вытащила меня из моего беспомощного, хотя и ликующего, состояния, попросив кое о чем.

– Сходи, пожалуйста, – сказала она, – принеси мне соевый латте без кофеина и фрукты.

Это была бессонная ночь. Я был слишком уставшим (если мужу позволено говорить такое в день, когда его жена родила ребенка), но все же вибрировал энергией. Повторяя про себя заказ, чтобы принести именно то, что просили, я запрыгнул в Subaru Outback Ливи. Фрукты, соевый латте, фрукты, соевый латте…

Рядом с Marin General Hospital есть Starbucks. Я свернул на парковку вслед за абсолютно новым черным «Приус». Внезапно «Приус» остановился. Впереди было пять свободных мест, но водитель ждал, пока кто-то переложит миллион пакетов из магазинной тележки в машину.Ты, наверное, шутишь!

Черт, я подумал и начал объезжать «Приус» слева. Но я не учел фактор размера «Субару» Ливи. Я привык водить свой маленький «Мини». Громоздкая «Субару» не поместилась между «Приус» и линией припаркованных машин слева от меня, и я поцарапал «Приус» бок.

Многовато для быстрой вылазки в Starbucks.

Я посмотрел через свое пассажирское окно в водительское окно «Приус». Там сидела древняя старушка. Она повернулась ко мне, посмотрела прямо мне в глаза и сказала: «Иди в жопу, говнюк!» Я не мог слышать ее, но без проблем прочитал слова по губам.

Мы вышли из машин. Женщина была чрезвычайно расстроена. Она продолжала ругаться.

Пытаясь ее успокоить, я сказал: «Все будет в порядке. Это просто царапина. Машину легко починить. Я заплачу. Вот что я сделаю: напишу вам информацию о своей страховой компании».

Я записал свой номер телефона, полное имя, все, что считал для нее полезным. Пока писал, я сказал: «Я, кстати, еду из больницы. Жена только что родила нашего первого ребенка. Это мальчик». Я старался быть жутко милым. Я создал ей неприятности, но собирался все исправить. Я думал, легкая беседа успокоит ее. «Хотел бы я, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах, – сказал я. – Вы кажетесь милым человеком».

Она спросила:

– Вы говорите, у вас родился сын?

В моей голове встал образ Ливи, держащей на руках маленький морщинистый комочек, который был Джейком. Я был отцом. У меня был сын.

Я улыбнулся:

– Да-а.

Она сказала:

– Так вот, вы только что испоганили машину моего сына. – И продолжила кричать на меня.

Когда я вернулся в больницу, медсестры спрашивали, где я пропадал. Я рассказал им, что устроил аварию. Им это понравилось, они с удовольствием посмеялись над ошибкой начинающего папаши.

Это незначительный момент. Измученный молодой отец. Раздраженная пожилая женщина. Решаемая проблема. Днями напролет мы принимаем решения, которые имеют свои последствия, но выбор, который интересует меня больше всего, – это наше взаимодействие. Слышим ли мы друг друга? Можем ли найти эмпатию? Что меняет обладание небольшими знаниями о человеке? Если я выясню, почему старая дама так несчастна, – если она скажет мне, что недавно потеряла мужа, – я смогу понять, почему она не может перестать кричать на меня за царапину на машине ее сына. Этот незнакомец только что стал отцом. Это важный момент для него. Эта старушка в прошлом году потеряла мужа, с которым прожила шестьдесят лет, любая неприятность для нее как последняя капля. Чем больше мы связаны, тем сильнее мы чувствуем эмпатию.

Интернет и мобильные устройства объединили мир, до них этого никто не мог сделать. Наступление социальных сетей лишь усилило этот эффект. В течение почти десяти лет мы «френдили», «фолловили», «лайкали» и другими способами собирали громадную сеть виртуальных связей, не имея, однако, долгосрочных целей. Для чего все это было?

Связи способствуют эмпатии. Летом 2008 года женщине по имени Аманда Роуз (Amanda Rose), сидящей с друзьями в одном из пабов Лондона, пришла в голову мысль собрать толпу друзей с помощью Twitter. Она решила собрать деньги за вход на мероприятие и купить на них консервированные продукты, чтобы помочь местному приюту для бездомных The Connection («Связь»). Она назвала это Harvest Twestival и – бум! – за один вечер набрала тысячу фунтов.

Под впечатлением от произошедшего Аманда решила расширить географию мероприятия. Она сказала: «Эй, вы, в двухстах городах по всему миру, давайте все проведем вечеринки и соберем деньги». Бум! Она собрала 264 000 долларов для Charity: Water. Тогда она решила превратить единоразовый сбор денег в тщательно спланированные акции, в которых может принять участие любой желающий. Twestival сегодня – глобальная социальная сеть для сбора средств, помогающая сообществам по всему миру через социальные сети проводить благотворительные мероприятия. А вы говорите – сложносоставной альтруизм!

Твестиваль и другие подобные акции подтверждают, что сбор стаи, за которым я наблюдал в начале Twitter на конференции South by Southwest, – это больше, чем кучкой ребят решить, в какой отправиться бар. Организация стаи дает представление о том, что может случиться, когда разрозненные группы человеческих существ становятся одним целым и делают что-то. Во время SXSW я видел проблески утопического будущего. Теперь я знаю, что сны наяву могут становиться правдой.

Создатель «Стар Трек» Джин Родденберри (Gene Roddenbery) представлял себе утопическое будущее, в котором побеждены голод, преступность, бедность и войны. Там мы, люди, объединились, чтобы исследовать Вселенную. Как нам прийти к такому будущему или, в более благоразумной версии, как устранить злодея Борги («Сопротивление бесполезно»)?

Технология – соединительная ткань человечества. Правильно сконструированная, она помогает людям проявлять свои лучшие качества. Она может объединить нас в одну гигантскую, новейшую, суперразумную форму жизни. Вот что, как я видел, происходило в Twitter.

Создание стаи – триумф человечности. Оно может стать двигателем прогресса. Представьте, если бы человечество могло сотрудничать как новейшая форма жизни – мы за один год делали бы вещи, на которые в другом мире ушли бы столетия. Представьте, что все астрофизики мира отбросили бы в сторону свое эго и вместе работали над марсианской миссией. Или все специалисты по окружающей среде вместе работали над проблемой глобального потепления. Или бы все лучшие онкологи последовательно боролись вместе с каждым типом рака. Всего 114 000 человек на Земле имеют капиталы размером тридцать миллионов долларов и больше. Что, если бы все они состояли в группе Google и решили инвестировать в один проект, чтобы изменить ход истории?

А есть еще все мы, и вместе мы могущественнее, чем любой проект. Вы можете представить, что мы могли бы сделать?

Эти идеи не давали мне покоя, когда я отправился на прогулку с Беном Финкелем (Ben Finkel). Мы с Беном знали друг друга с 2007 года, когда общий знакомый представил меня как потенциального советника для его стартапа, который впоследствии купил Twitter. Мы с Беном любили выпить кофе, прогуляться и поговорить об идеях. Одним погожим солнечным днем в декабре 2012 года мы прохаживались по Yerba Buena Gardens – парку в Сан-Франциско, разговаривали о разном, когда в моей голове мелькнула мысль. Это было похоже на то, как мой мозг вдруг задал бы мне вопрос. Вопрос был следующим: если бы мне нужно было построить сегодня поисковую систему, имея в распоряжении все современные технологии, какой бы она была?

Поисковая система – это не совсем точное название для проекта, который появился у меня в голове. Я описал ее Бену немного другими словами: «Что, если бы кто-то заставлял нас построить систему, которая могла бы ответить на любой вопрос, который ты ей задаешь? Что, если бы это было нашей задачей?»

Как работает поисковая система? Документы в Интернете являются гиперссылками. Когда вы задаете запрос поисковой системе, она находит вам документ, который ее алгоритм посчитал наиболее релевантным ответом на ваш запрос.

Но сегодня почти у каждого человека на Земле есть мобильный телефон. Почти у каждого есть мобильный телефон.

Я начал задавать свои собственные вопросы. «Если бы мы должны были изобрести поисковик, мы бы сделали его для мобильника. Телефоны – гиперссылки человечества». Моя мысль одновременно была простой и очевидной, но волнующей для нас обоих. Люди уже были связаны. Все эти френды и фолловеры составляли сеть. Сеть, способную соперничать с возможностями любой поисковой системы прочесывать документы в скорости и точности. Оставалось только придумать способ воплотить эту идею в жизнь.

Бен сказал: «О боже, ты прав». И у него были собственные мысли о том, как бы это могло работать.

Тогда я сказал: «Мы могли бы создать систему, в которой ты задаешь вопрос. Система отправит его людям из твоих соцсетей – может быть, до второго уровня знакомых. Если они не знают ответа, они могут отправить его дальше. Это шесть уровней распространения информации с молниеносной скоростью. Мы можем построить систему, отвечающую на любой вопрос. Нам просто нужно, чтобы люди отправляли вопросы».

Мы уже видели, как люди пытались решить подобные проблемы, используя временные технологии. Они создают группы в Yahoo, спрашивают в Twitter, в Instagram, в Facebook. Но не было технологии, позволяющей отвечать на вопросы друг друга быстро и элегантно, не отвлекаясь ни на что, через мобильный телефон и с картинками. Мы с Беном были по-настоящему воодушевлены. Приложение, напоминавшее поисковую систему, которое могло ответить на любые вопросы, потому что отсылало их людям с реальными знаниями, с реальным опытом. Это было лучше искусственного разума – это был реальный разум. Это могло стать будущим поиска. Люди помогают людям. Звучало как песня! Стартап! Вот это прогулка…

ТЕХНОЛОГИЯ –

СОЕДИНИТЕЛЬНАЯ ТКАНЬ

ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. ПРАВИЛЬНО

СКОНСТРУИРОВАННАЯ,

ОНА ПОМОГАЕТ ЛЮДЯМ

ПРОЯВЛЯТЬ СВОИ ЛУЧШИЕ

КАЧЕСТВА.

На следующий день я позвонил Бену: «Я все еще думаю об этом».

Он сказал: «Я тоже».

Самый простой способ описать Jelly – это инструмент для помощи одних людей другим.

Дело тут не в технологии. Дело в людях. Это очень простая концепция: отправить вопрос другу, который, может быть, знает ответ. Люди, помогающие другим людям, – самая крутая штука в мире. Эта идея базируется на глобальном процессе объединения всего человечества. Как все эти френды, фолловеры и контакты могут помогать друг другу? Это было как раз то, над чем мы все работали: позволить человеку стать гражданами мира.

Мы с Беном не могли отделаться от этой идеи.

Мы решил назвать это Jelly, потому что у медуз (или «jellyfish») нет мозгов. Но зато у них есть так называемая «нейронная сеть». Перед лицом опасности нужно сжечь всего один из миллиона свободно скрепленных нейронов, чтобы множество особей стали единым целым и работали как групповой мозг. Когда опасность минует, медузы продолжают плавать поодиночке и заниматься своими делами.

Медузы живут на Земле около семисот миллионов лет (что вообще-то неплохо для существ без мозга). Но идея, что группа особей может справиться вместе с тем, что они не могут сделать поодиночке, поскольку координируют свои действия при помощи специальных связей, принадлежит будущему.

Именно так мы представляли себе работу Jelly. Только теперь, в век беспрецедентной мобильной связанности, мир отдельных людей может постоянно реагировать на вопросы других так, что целое станет умнее, чем сумма его составляющих. Настоящая перспектива объединенного общества – это люди, помогающие друг другу. Поэтому мы решили сделать Jelly.

ЛУЧШЕЕ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ

СДЕЛАТЬ ДЛЯ ВОПЛОЩЕНИЯ

В ЖИЗНЬ ИДЕИ О МИРОВОМ

ГРАЖДАНСТВЕ, –

ЭТО КУЛЬТИВИРОВАТЬ

ЭМПАТИЮ.

ВСЕ НАЧИНАЕТСЯ

СО СПОСОБНОСТИ

ПОСТАВИТЬ СЕБЯ

НА МЕСТО ДРУГОГО.

Я передал идею Jelly нескольким уважаемым мною людям, втайне надеясь, что они скажут, чтобы я перестал заниматься ерундой, поскольку я знал, что, если ввяжусь в это, мне придется отдать этому делу всего себя. Я начал с Джека Дорси.

«Хватит разговаривать, – сказал он. – Это прекрасно тебе подходит. Это все, что ты высоко ценишь. Ты должен это сделать».

Я рассказал свою идею трем людям, которых считаю выдающимися: Джек, Кевин Тау и Грег Пасс (Greg Pass). Я всегда отзывался о Кевине как о любимом сотруднике Twitter. Он присоединился к нам в 2008-м, чтобы заниматься мобильными приложениями, а через некоторое время стал управлять целым подразделением. Грег Пасс был основателем Summize и первым руководителем отдела разработок в Twitter. Все трое моих парней говорили, что я должен сделать это. А Бен Финкель хотел уйти из Twitter и начать работать со мной. Потом мы с Ливи отправились на ужин в дом к Кевину Тау. На третий раз он сказал: «Итак, Jelly. Я с тобой».

Я сказал: «Так сегодня выражаются детишки? «Я с тобой» означает, что ты считаешь это хорошей идеей?»

Он сказал: «Это означает, что я хочу работать с тобой».

Внезапно у меня скрутило живот: вероятно, мне действительно придется взяться за это. У Кевина было двадцать лет опыта работы в мобильной индустрии. Он, с какой стороны ни посмотри, бизнес-атлет – человек техники, человек бизнеса. Имея поддержку и Кевина, и Бена, я знал, что смогу превратить идею в реальную компанию.

Я всегда видел себя актером второго плана, тогда как Эван всегда был главным действующим лицом. Работать с ним было замечательно, работа с ним изменила мою жизнь. Я всегда буду считать его добрым другом. Но, оставшись наедине с собой, я ощутил уверенность в себе.

И все же часть меня была разочарована. Мне нравилось работать три дня в неделю в Obvious и проводить остальное время с моей выросшей семьей. Отсюда и возмущение в животе. Но я не мог бросить эту идею. Jelly позволил бы людям помогать друг другу. Это было бы мобильное приложение, которое выглядело бы как поисковик, но отличалось бы от него – на вопросы отвечали бы люди, не компьютер.

Лучшее, что вы можете сделать для воплощения в жизнь идеи о мировом гражданстве, – это культивировать эмпатию. Все начинается со способности поставить себя на место другого.Эта старая дама ругается на меня, потому что я поцарапал машину. Я не буду кричать на нее в ответ. Я буду слушать ее. У меня у самого сейчас происходят важные события, но рядом есть люди. У них есть проблемы, я могу им помочь. Если вы будете тренировать эту способность, если все будут это делать, тогда мы движемся в будущее в правильном направлении.

Jelly не собирается спасать мир, но, может быть, он подтолкнет мир в сторону большей эмпатии. Я решил дать ему ход.

Я начал свою карьеру как Биз Стоун, гений. Я знал, что был парнем, способным на что-то, но я не был до конца уверен, кто я, во что верю или что хочу совершить.

Теперь я понял, что делаю, и перестал называть себя гением. Вместо этого я стал парнем, который верит в триумф человечности, который наступит с небольшой помощью технологии. Может быть, звучит не так емко и не так грандиозно, как гений, но значит для меня гораздо больше.

И я создал Jelly, чтобы занять свою специфическую нишу в мире технологий, объединяющих человечество. Будет ли моя новая компания успешной, пока неизвестно, но ею движут вдохновляющие меня принципы.

Я говорил своей команде, что, если мы сможем собрать сотни миллионов людей, которые каждый день будут помнить о необходимости помогать другому человеку, мы сможем оказать позитивное влияние на глобальный фактор эмпатии. Большое, амбициозное видение будущего Jelly – создать мировую эмпатию.

На некотором кумулятивном, подсознательном уровне человечество пришло к этапу наибольшей связанности в своей истории. Мы можем делиться ретрофотографиями в цифровом виде, играть в игры с друзьями наших друзей, держать руку на пульсе планеты в 140 знаков или меньше.

Как бы то ни было, в том, как мы сейчас живем, есть нечто более важное для будущего человечества.

Зачем мы строим обширные личные сети? Для большинства из нас ответ на этот вопрос не является главной причиной снова и снова нажимать кнопку «Follow». Мы не думаем о долгосрочной перспективе использования этих связей. В основном мы просто хотим делиться фотографиями с друзьями, получать немедленный доступ к информации и так далее. Мы хотим читать тексты, книги и помнить, чей сегодня день рождения. Немедленный доступ к информации и к людям – это невероятно хорошо. Мы делали много интересного и забавного с момента появления этой новой связанности. И тем не менее я спрашиваю: для чего?

ГЛОБАЛЬНАЯ ЭМПАТИЯ –

ЭТО ТРИУМФ

ЧЕЛОВЕЧНОСТИ.

Для чего мы стали наиболее связанным в истории человечества обществом? Дело же не только в подсчете друзей и родственников? Дело не в играх. Дело даже не в продвинутых способах поиска информации или осведомленности о происходящем в мире. Настоящая перспектива объединенного общества – люди, помогающие друг другу.

Еще раз, люди в основном добры. Мы связываем себя, чтобы иметь возможность помочь другому. Чтобы иметь возможность сотрудничать. Разве может быть причина лучше?

Мы все делали это. Ехали по шоссе одни и замечали человека, свернувшего с дороги. За долю секунды в нашей голове возникало три варианта. В своей основе люди добры, так что первая мысль: Я должен остановиться и помочь ему.

Но потом появляются другие мысли.

Я опоздаю туда, куда еду.

Третье, что мы делаем, это слегка обманываем себя. Должно быть, к ним уже едут из Службы помощи автомобилистам. Или: Должно быть, к ним уже едет друг. А может даже: Должно быть, к ним едут из Службы помощи и друг, так что если я остановлюсь, то буду только помехой. Потом мы закидываем чувство вины в накопившуюся за день кучу и оставляем эту кучу в прошлом.

Но что, если бы мы остановились? Что, если бы мы свернули рядом и спросили: «Кажется, у вас проблемы? А, спустило колесо: у вас есть запасное? Я могу вам помочь поменять его». Скажем, мы поменяли колесо, удовлетворенно отряхнули руки от пыли, приняли сердечное «спасибо» и в радостном настроении поехали дальше.

Как хорошо бы мы себя чувствовали? Мы бы чувствовали себя потрясающе! Какой я замечательный человек! Я остановился и помог тому, кто в этом нуждался. Мы бы были полны справедливой гордостью. И мы бы нашли любой предлог, чтобы рассказать о своей гуманитарной акции окружающим. «О, вы ехали сегодня на работу? Это как раз напомнило мне о том, как я помог вчера человеку…»

Внутри каждого человека есть эмпатия, но часто она дремлет, пока с ним не случится нечто, что откроет ему глаза. Они едут в Африку. Врач спасает жизнь их ребенку. Хорошему другу нужна помощь. Это особенные, уникальные ситуации, которые заставляют нас по-новому взглянуть на мир. Но как разбудить эмпатию во всем обществе?

Если бы помогать другим было легко, мы все чаще бы делали это. Замена сдутой покрышки требует времени, умения, уверенности в своей безопасности и, возможно, запасной одежды. Настоящая перспектива объединенного общества задействует нашу дремлющую способность к эмпатии. Она приведет в движение все мобильные, общественные связи, чтобы помочь другому было так же легко, как провести большим пальцем руки по сенсорному экрану. Возможно, Jelly не ответ или не единственный ответ, но по крайней мере у него есть правильные вопросы, ведущие его вперед.

Глобальная эмпатия – это триумф человечности.