1. Как сложно это может быть?

Один звонок – и Гениальный Биз стал работать в Google, еще до того как она стала публичной компанией. По крайней мере он так думал сначала.

После разговора с Уэйном Розингом я думал, что мне остается лишь отправиться в Калифорнию и начать там новую жизнь. Но для начала мои будущие работодатели предложили мне прилететь в офис Google в Маунтин-Вью, чтобы встретиться лично и согласовать некоторые детали.

На том этапе Эван Уильямс стал моим защитником. Никогда прежде не видя меня, он убеждал Google взять меня на работу и даже встретил меня в аэропорту, чтобы отвезти меня в офис компании. Я даже не мог представить, насколько важной частью моей жизни станет Эван и что однажды мы вместе запустим Twitter. Пока я был просто благодарен ему за то, что он меня подвез.

Я прибыл в аэропорт Сан-Франциско ранним рейсом, и когда Эван забирал меня на своем желтом «Субару», на пассажирском месте рядом с ним сидел Джейсон Голдман (Jason Goldman) – его правая рука в Blogger. Я запрыгнул на заднее сиденье и, пока мы ехали в Google, сразу же принялся шутить по поводу своего полета. Вероятно, по своему обыкновению, я допустил какие-то неуместные замечания, так как помню, что Эван и Джейсон смеялись и говорили: «Мы встретили этого парня всего пять секунд назад, и вот куда он уже зашел со своими шутками». Иногда я кажусь немного агрессивным, но в этот раз я видел, что они расслаблены и что контакт между нами установлен. Меня это не удивляло. Я многие годы читал блог Эвана и знал, что это вдумчивый и серьезный человек. На нем были джинсы, футболка и солнечные очки. Он был худощав, широко улыбался и управлял машиной, как маньяк. У Голдмана был запоминающийся смех – он заканчивался на самой высокой ноте.

Google еще не разместил акции на IPO, поэтому до сих пор считался стартапом, хотя работал уже несколько лет и был очень успешным. Тогда еще не построили Googleplex[1], и группа людей работала в безликих, арендованных, оштукатуренных зданиях.

Эван показал мне окрестности и представил команде Blogger. Прогулявшись по офису, мы заехали на вечеринку в Маунтин-Вью, а затем отправились в Сан-Франциско, чтобы пообедать с его девушкой и матерью, которая была в городе, в итальянском ресторане в районе Марина. После выпитого за обедом вина я был готов ехать в свою гостиницу – на следующий день предстояло несколько встреч в Google, и я все еще жил по времени Западного побережья. Однако у Эвана были другие планы: «Поехали в Mission! Я покажу тебе мои любимые бары».

Эван, его девушка и я продолжили вечеринку в баре под названием Doc’s Clock. Я заказал чистый виски, и бармен налил мне полный стакан для сока. «Вау», – сказал я, пораженный количеством. «Они здесь хорошо наливают», – ответил Эван.

Помню, что к 1.40 ночи мы изрядно напились. Захмелевший Эван, откинувшись в своем кресле, широко раскинул руки и сказал: «Биз, все это может быть твоим». Наш столик находился в глубине зала, и я сидел спиной к стене. Со своей выгодной позиции я мог видеть все помещение: тускло освещенный, неформально дружелюбный кабак – не более того.

«Серьезно? – язвительно спросил я. – Все это?»

Эван уронил голову на стол. Мы были готовы.

На следующий день было запланировано двенадцать встреч с разными директорами Google. Сразу стало понятно, что «встречи» являлись не чем иным, как собеседованиями. Оказалось, что работа, которую я уже считал своей, таковой не являлась. Я прямиком угодил в эпицентр знаменитого своей строгостью отборочного процесса Google.

Клянусь, пройти через него мне помогла уверенность в том, что работа уже моя. Эксплуатация гениальной личности из Genius Labs была не единственным козырем в моем рукаве.

До разговора с Уэйном Розингом по телефону я никогда прежде не пытался по-настоящему устраиваться на работу. Я понятия не имел, как должны проходить живые или телефонные интервью. Но, как я уже сказал, было то, что работало на меня: уверенность в себе и нахальство Биза Стоуна, гения.

Однако заметьте: вы можете напечатать это на визитке или повесить на своем сайте, но необходимая самоуверенность так и не появится. Поэтому я кое-что предпринял перед тем телефонным интервью, вызвавшим дух Гениального Биза. И вот как это было: в предшествующие телефонному разговору дни я начал в деталях представлять, как работаю для Blogger в рамках Google. В то время мне нравилось совершать легкие пробежки от моей квартиры, находившейся практически в кампусе Веллесли, к озеру Вабан и по грунтовой дорожке вокруг него. Пока я бежал, я представлял себе незнакомый офис где-то в Сан-Франциско, ребят, которых я никогда не встречал, занимающихся работой, которую хотел делать и я.

Google практически полностью состоял из обладателей научных степеней в компьютерных науках. Они были талантливыми разработчиками программного обеспечения. Себя я представлял как героя, который очеловечит Blogger. Я бы начал с его главной страницы – официального блога компании – и превратил бы область «Помощь» в продукт «Знания о Blogger», куда бы вынес опции сервиса. Я бы дал Blogger голос и бренд. (Тогда я еще не знал, что буду только этим и заниматься в любой компании, где мне придется работать: воплощать и транслировать дух проектов, которые мы создаем.)

Визуализация – это очень полезное упражнение, которое помогает воплощать в жизнь самые различные идеи. Попробуйте представить, чем бы вы хотели заниматься в течение следующих двух лет. Что это значит? «Я хочу иметь собственную дизайн-студию. Я хочу присоединиться к стартапу. Я хочу сделать видео с котиком, которое обставит всех на YouTube». (Мечтать не вредно!) Занимаетесь вы спортом или идете на прогулку – пусть этот мысленный образ сопровождает вас. Не зацикливайтесь на деталях. Задача не в том, чтобы что-то решить. Если у вас появляется идея – просто держите ее в голове, вы бессознательно начнете делать вещи, приближающие вас к цели. Это реально работает. Это сработало для меня.

Теперь я находился в одном из тех офисов, которые когда-то себе представлял. Он немного отличался от моих фантазий, ведь я ожидал… не знаю, может быть, Googleplex. А в реальности это было несколько ничем не примечательных строений. Blogger находился в здании номер π – но ведь в своей голове я работал в Blogger уже неделю. Кроме того, трудно было испугаться, когда никто, казалось, не понимал, какую работу я буду выполнять, если пройду собеседование. Все это имело смысл для меня и Эвана, но отдел кадров Google был слегка озадачен описанием моей работы. Мое объяснение насчет добавления продукту человечности, кажется, только еще больше сбило их с толку. В прежних интервью сотрудники Google заставляли инженеров-соискателей решать на сенсорной доске сложные кодировочные задания. И теперь они понятия не имели, о чем меня спрашивать. О моем хобби? После всех этих смутных интервью мы с Эваном были свободны уже в 15:00–16:00.

Женщина на первой встрече сказала: «Спасибо, что пришли. Могу ли я вам что-нибудь предложить?» Я сказал: «Да. У вас есть аспирин?» А я, кстати, уверен, что в хит-параде запрещенных приемов для соискателей похмелье занимает высокое место.

Другой человек, проводивший со мной собеседование, спросил: «А вы знаете, зачем Google купил Blogger?» Ему действительно было интересно. К тому времени Google уже приобрел сервис Usenet discussions, принадлежащий Deja.com, но Blogger стал первым приобретением компании с сотрудниками. Мой ответ был простым, хотя, может, и не вполне правильным. Я сказал: «Ну, это вторая половина поиска. Google ищет интернет-страницы. Blogger создает интернет-страницы. Он дает компании больший простор для поиска».

На пятом интервью уже я задал человеку вопрос: «Вы знаете, зачем вы проводите это собеседование?» Он сказал: «Нет. Я работаю здесь только третий день». И я, кстати, уверен, что в списке запрещенных приемов для тех, кто проводит интервью, этот пункт есть. Может быть, это означало, что мы подойдем друг другу.

Несмотря ни на что, после всего сказанного и сделанного работа, которая прежде не была моей, наконец-то ею стала.

С помощью Эвана я добился этой должности, не имея университетского образования и тем более ученой степени, не пройдя определенного пути по карьерной лестнице, имея для ровного счета пару ошибок за плечами. Я не был перспективным кандидатом, я был никем. Но у меня был опыт в одной важной отрасли: в создании возможностей для себя самого.

Я рано осознал, что являюсь творцом своей судьбы. Ребенком я проводил много времени, играя в одиночестве в саду, но больше всего на свете я любил спускаться в подвал и там «изобретать вещи». Мой дед с 1925 по 1965 год делал телефоны в American Telephone and Telegraph в Бостоне. Его не стало до моего рождения, но моя мать так и не избавилась от рабочего оборудования своего отца. В нашем подвале стояли его верстак, инструменты и гигантская система хранения аптечного типа, наполненная всевозможными пружинами, зубчатыми колесами, проводами и подобными вещами – всем тем, чем пользовался мой дед для сборки и ремонта дисковых телефонов. Я спускался вниз и представлял себя изобретателем чудесных хитроумных устройств в его секретной подземной лаборатории.

У лучшей подруги моей мамы Кэти был муж Боб, электрик. И его подвал тоже был лабораторией. Самой настоящей. Когда мы приходили к ним домой, я прямо направлялся к нему и говорил: «Боб, пойдем что-нибудь изобретем в лаборатории. У меня есть идеи». Я отчетливо помню то чувство снизошедшего откровения, когда из двух пустых бутылок от газировки и нескольких кусков шланга я придумал соорудить прибор, который позволил бы мне дышать под водой.

СУТЬ

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА –

БЫТЬ ТЕМ, КТО ЗАСТАВЛЯЕТ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

РАБОТАТЬ НА СЕБЯ.

Когда я рассказал о своей идее Бобу, он спросил: «Ты имеешь в виду акваланг?»

Я ответил ему, что над именем еще предстоит подумать, и настаивал, что пора браться за работу. Он дипломатично добавил, что нам понадобится воздушный компрессор и некоторые другие детали, которых у нас нет, и предложил вместо этого сделать фонарик на батарейке, монтируемый на кофейную банку. Он не позволил бы мне дышать под водой, но там были батарейки и проволока, так что я был обеими руками «за». В другой раз я хотел изобрести что-нибудь летающее. Но вместо этого мы подсоединили к батарейке звуковую колонку. Вместе с Бобом мы протянули плоские медные провода через пластиковый коврик и соединили их с колонкой. И если ты наступал на коврик – колонки включались и производили ужасный жужжащий звук. Я принес устройство домой и засунул под свой прикроватный коврик. В тот вечер я пробрался в кровать и закричал: «Мам, ты забыла поцеловать меня на ночь!»

«Как мило!» – сказала она, зашла в комнату, наступила на ковер и включила сирену, после чего едва не получила сердечный приступ. «Мое изобретение работает!» – ликовал я.

Возможно, для того, чтобы направить мою энергию в нужное русло, она записала меня в программу, называвшуюся Boy Rangers. Не в бойскауты. Не в младшие бойскауты-волчата[2]. А в мутную, загадочную программу, названную Boy Rangers. Это было как видеокассеты Betamax[3] среди скаутских программ. Мало того что я не хотел быть бой-рейнджером, каждую неделю я должен был приносить на программу «вампум»[4] – я должен был платить. К тому же мои родители развелись, когда я был совсем маленьким, и мой отец жил в одном из городов поблизости, хотя он с тем же успехом мог жить в Стамбуле. Мои родители были как вода и растительное масло – они совсем не общались, так что мы с отцом редко виделись. Должно же было так случиться, что бой-рейнджеры были озабочены проблемой отцов и детей. Каждую неделю мальчишки приводили с собой пап, а я выступал соло. И если бы существовал значок отличия за «посыпание раны солью», каждый из них без труда заработал бы такой.

Как бы то ни было, Boy Rangers были организованы по модели коренных американских племен. Чтобы продвинуться от Бледнолицего через Индейского ребенка, Храбреца и Индейского воина к Хай-па-наку (что звучит как лекарство для снижения холестерина, но на самом деле является одной из разновидностей вождя клана), мы должны были создавать свои собственные шапки из перьев, учиться завязывать узлы и заучивать разные племенные речевки. Ну, знаете, всякие крутые детские штуки. Я застрял в бой-рейнджерах между своими шестью и десятью годами, на самое важное время, когда большинство мальчишек играют в Малой бейсбольной лиге, занимаются детским футболом и другими видами спорта. Не то чтобы я очень старался освоить навыки бой-рейнджера, но руководители отряда все равно выдавали всем наградные нашивки. Другие мамы пришивали их к детским рубашкам цвета хаки, моя же прикалывала их английскими булавками.

В своей трудной жизни матери-одиночки главное, что делала мама для меня, моей сестры Мэнди и двух моих сводных сестер Софии и Саманты, – это пыталась удержать нас в городке Уэлсли, штат Массачусетс, где сама она выросла. Город богател, а государственное школьное образование считалось одним из лучших в стране. Моя мама прошла через школьную систему Уэлсли и искренне любила ее. Она была уверена, что мы получим такой же положительный опыт.

Все мои друзья мне казались богатыми. Казалось, они считают, что я тоже из состоятельной семьи, однако временами нам приходилось жить на пособие. Я вспоминаю гигантские куски государственного сыра. Я участвовал в школьной программе питания для детей из семей с низким доходом. В этой системе были свои плюсы и минусы. Чтобы получить ленч, большинство учеников покупало специальные талоны зеленого цвета. Мне же за завтраки платить было не надо. В канцелярии каждую неделю таким же льготникам, как я, выдавали талоны, но серого цвета. Когда другие дети спрашивали меня, почему мои талоны серые, я шутил по поводу цвета их талонов. Думаю, именно тогда я начал упражняться в остроумии и учиться отстаивать свою позицию. Именно эти качества помогли мне пережить этот сложный период в жизни. Я даже совершил налет на коробку с потерянными вещами, чтобы отыскать рубашку поло от Ralph Lauren – что-то отличающееся от тех джинсов и футболок, которые я носил практически не снимая в остальное время. Большинство моих носков и трусов было помечено как «уцененный товар». Моя мама старалась изо всех сил, и ей удалось удержать нас в Уэлсли, в лучшей школьной системе, которая оказалась готовой принять мой особенный креативный подход.

К началу старшей школы все мои друзья были помешаны на компьютерах. Но из телевизора и кино я знал, что лучшим способом расширить мой круг общения являются командные спортивные игры. Я был атлетичен от природы. После проведенных в бой-рейнджерах годах я отлично умел делать узлы внахлест и обвязывать колышки, но не пробовал играть в команде. На баскетбольной площадке безумное количество линий. И казалось, все прочие дети знают, где и как долго тебе можно стоять. А когда я пытался играть в футбол, всплывало столько правил! Как они все работали? Сколько у нас было попыток? И откуда я должен был знать, что оказался не на той половине поля? Я был смущен и нервничал, и это заставляло меня смущаться еще больше. Прежде чем пойти играть в бейсбол, я решил провести предварительные исследования. Однако невозможно было наверстать все упущенное время. И техника визуализации, которую я использовал при устройстве на работу в Blogger, здесь бы не сработала. Даже если бы я заранее узнал правила, я визуализировал бы, как совершаю тысячу хоум-ранов, а потом стоял бы и смотрел, как остальные дети их подсчитывают. Неудивительно, что я не добился успехов в командном спорте. Тогда я решил взять инициативу в свои руки.

Изучив вопрос, я выяснил, что существовал один-единственный вид спорта, которым моя старшая школа в то время не предлагала заниматься: лакросс. Если ни у кого из детей не было опыта игры в лакросс, то каждый из них будет так же смущен и сбит с толку, как это бывало со мной. Это будет однородная и конкурентная среда, игра на равных. Так что я спросил в школьной администрации, сможем ли мы организовать команду, если получится найти тренера и будет набрана команда мальчиков. Ответ был положительным. Тогда я начал действовать. После всех тех раз, когда я демонстрировал свою очевидную негодность, я оказался достойным игроком в лакросс, был избран капитаном, и мы стали неплохой командой (хотя я по-прежнему предпочитал компанию компьютерных фриков компании атлетов).

Ситуация, в которой моя решительность привела меня к созданию новой спортивной команды, научила меня важной вещи: возможность рукотворна.

В моем словаре «возможность» определяется как набор обстоятельств, в которых что-то может быть сделано. Мир убеждает нас в том, что нужно ждать возможности, иметь достаточно здравого смысла, чтобы замечать их, и надеяться, что сможешь нанести удар в нужный момент. Но если возможность – всего лишь набор обстоятельств, то зачем ждать, пока сойдутся звезды? Вместо того чтобы ждать и бросаться в атаку с высокой степенью неудачи, вы можете пойти вперед и создать собственный набор обстоятельств. Если вы создаете возможность, вы будете первым в очереди на то, чтобы воспользоваться ею.

Намного позже я понял, что в этом и есть суть предпринимательства – быть тем, кто заставляет обстоятельства работать на себя. Но это применимо ко всем формам успеха во всех областях жизни. Люди говорят, что успех – это комбинация работы и удачи, причем удача в этом уравнении – нечто, не находящееся в вашей власти. Однако если вы сами создаете для себя возможности, ваши шансы в этой лотерее значительно возрастают.

В старших классах школы я узнал, какое удовлетворение приносит создание своих собственных возможностей, и думал, что то же смогу делать и в колледже. Я окончил школу в 1992 году и быстро выиграл несколько местных стипендиальных программ, которые позволили бы мне продержаться первый год в колледже Северо-Восточного университета. Однако понимая, что финансирование скоро закончится, я добился получения стипендии за отличия в искусствах, которая дала мне возможность поступить в Университет Массачусетса в Бостоне.

Однако колледж оказался не совсем тем, чего я ожидал. Каждый день я час ехал из дома своей матери до университетского кампуса, бетонного лабиринта, который, по слухам, проектировали строители, специализировавшиеся на возведении тюрем. Первое, что я хотел там сделать, – поставить «Белую розу» (The White Rose, Лилиан Гаррет-Гроуг, 1991), пьесу по мотивам событий раннего антинацистского движения в Германии. Но женщина, заведующая театральным направлением, сказала, что единственным вариантом для меня было посещение ее занятий и участие в выбранных ею постановках. Хм… Не совсем то, что я хотел.

Помимо этого я нашел работу: двигал тяжелые коробки в старом здании на Бэкон-Хилл в издательстве Little, Brown and Company. Я спускал коробки с книгами с чердака дома на нижний этаж. Была середина девяностых, и издательское дело находилось в процессе перехода от жидкого клея к Photoshop. В маленькой комнате без окна у них даже стоял собственный фотостат – большая и дорогая машина, которая делает ту же работу, что сканер, за девяносто девять долларов. Я умел обращаться с MacBook, и разработка дизайна обложек казалась мне интересным занятием. Так что однажды, когда художественный отдел в полном составе отбыл на ленч, я осмотрелся и нашел бриф на разработку обложки книги, содержащий название, подзаголовок, имя автора и короткое описание того, что редакция хотела видеть на обложке. Это была книга Скотта Фримана «Полуночные всадники: история Allman Brothers Band» (Midnight Riders: The Story of the Allman Brothers Band).

Я сел на одно из рабочих мест и сделал для нее обложку. На темном фоне высокими зелеными буквами написал «Полуночные всадники», затем нашел изображение группы, тоже очень темное, которое хорошо смотрелось под этим заголовком. Закончив, я распечатал его на матовой бумаге и положил к остальным макетам обложек, которые отправлялись в редакцию и в отдел продаж нью-йоркского офиса на согласование. После этого я продолжил двигать коробки.

Через два дня арт-директор вернулся с презентации дизайнов в Нью-Йорке и спросил: «Кто делал эту обложку?» Я сказал, что это моя работа. Он сказал: «Ты? Мальчишка с коробками?» Я объяснил, что разбираюсь в компьютерах и учусь в колледже по направлению «изобразительное искусство». Не откладывая в долгий ящик, он предложил мне работу дизайнера на полный день. Нью-йоркский офис выбрал мою обложку для книги. Оглядываясь назад, могу сказать, что она была не самой лучшей, но они выбрали ее.

Клянусь, мне предложили самую настоящую работу на полный день. Надо ли было соглашаться? Колледж к тому времени уже успел разочаровать меня. (Лучше всего для описания моего пребывания в колледже подходит фраза одного нидерландского предпринимателя, которого я однажды навещал в Амстердаме: «Тому, кто встает и высовывается, рубят голову».) А здесь я получал возможность работать непосредственно с арт-директором, который являлся настоящим мастером своего дела. Я считал, что люди шли в колледж для того, чтобы получить определенные знания и получить работу, вроде той, что мне предложили. То есть ты как бы перепрыгивал три года, три ступеньки. Кроме того, в компании я мог бы научиться большему, занимаясь тем, чем хотел заниматься, вместо того чтобы дрейфовать безымянным судном все три университетских года. Так что я ушел из колледжа, чтобы начать работать в Little, Brown and Company, и это было едва ли не лучшим решением моей жизни.

Я не призываю всех бросать университеты. Я мог бы быть изначально сконцентрироваться на учебе или изменить свое отношение к происходящему. Но согласиться на работу, которой я добился благодаря собственной инициативе, было еще одним способом контролировать свою судьбу. Я считаю это еще одним примером, подтверждающим рукотворность возможностей.

НАСТОЯЩИЕ ВОЗМОЖНОСТИ

В ЭТОМ МИРЕ

НЕ ПЕРЕЧИСЛЕНЫ В СПИСКАХ

ВАКАНСИЙ, И ОНИ

НЕ ПРИХОДЯТ ВАМ НА ПОЧТУ

С ПОМЕТКОЙ «ОТЛИЧНЫЕ

ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ВАС».

ПРИДУМАТЬ СЕБЕ МЕЧТУ –

ПЕРВЫЙ И ВАЖНЕЙШИЙ

ШАГ В СТОРОНУ ЕЕ

ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ.

Организовать команду по лакроссу, поставить пьесу, построить свою компанию или активно участвовать в создании компании, в которой вы работаете, – все это позволяет творчески реализовать себя и найти потенциально более прибыльное занятие, чем простое выполнение своих должностных обязанностей. Верить в себя, в свой гений означает доверять своим идеям еще до того, как они появились. Прежде чем представить свой бизнес или подумать о реализации своего потенциала, вам нужно найти место для этой картинки. Я хочу играть в спортивной команде. Я никогда не играл в команде. Как я могу примирить эти факты? Мне не нравится моя работа, но мне нравится вот этот небольшой участок моих обязанностей. Как бы я мог заниматься именно этим? Настоящие возможности в этом мире не перечислены в списках вакансий, и они не приходят вам на почту с пометкой «Отличные возможности для вас». Придумать себе мечту – первый и важнейший шаг в сторону ее осуществления. Как только вы признаете эту истину, перед вами откроется целый мир возможностей.

Именно этот принцип действия привел меня в 2003 году в Google.

Я бы уже обжился в Google, но Реальному Бизу приходилось разрешать постоянные неурядицы. Genius Labs был фикцией, у нас с Ливией на кредитках были десятки тысяч долларов долга, моя машина была не готова к поездке через всю страну, и я на пути к созданной собственными руками возможности представлял собой уникальное сочетание уверенности в себе и отчаяния.

Для переезда на другой конец страны я хотел машину побольше, такую как «Тойота Матрикс», так что я отправился в дилерский центр, чтобы сдать в трейд-ин нашу старую «Тойота Королла». Продавцу я сказал: «У меня есть «Королла», но нет денег. Могу я отдать вам машину и получить план выплат на оставшуюся сумму?»

Он сказал: «За пять тысяч долларов…»

Я прервал его: «У меня правда нет денег. Совсем. Ничего. Ноль».

Он сказал: «За две тысячи долларов…»

Я снова вежливо прервал его: «Если бы у меня были деньги, я бы вам их отдал, но у меня их нет. У меня нет денег, нет доступа к деньгам, и мои кредитки пусты».

Он забрал мою Короллу и дал мне договор на оплату, который даже он сам признал чудовищным. Настало время для следующей визуализации.

Я думал: «Вот будущий я, который расплатится за все это».