Первые пять лет истории Intel были определены технологической гонкой за то, чтобы занять вершину индустрии – сначала в схемах памяти, потом в микропроцессорах. Они также определялись ежедневной битвой за создание жизнеспособной и структурированной компании, которая могла бы поддерживать свой уровень и расти.

Поддержание роста – это самая недооцененная часть построения успешной компании. Наблюдатели бросаются поздравлять или критиковать появление новых продуктов, как будто это самое важное в компании. И конечно, в соответствии с Законом Мура, любая компания, которая не обновляет регулярно линейку продуктов, чтобы идти в ногу с тиканьем полупроводниковых часов, вскоре исчезнет. Но есть в мире много компаний, которые имели доход десятилетиями и не были инноваторами, но, наоборот, тащились в хвосте – где прибыль меньше, но и риска почти нет. Они соревновались в качестве, цене и количестве.

Hewlett-Packard в XXI веке (под управлением Марка Херда) сделал именно это, в значительной степени отказавшись от шестидесяти лет легендарных инноваций, чтобы стать первой компанией по производству электроники с доходом больше чем 100 млрд долларов в год. Есть огромное количество полупроводниковых компаний по всему миру, чьи имена вне индустрии не известны никому, компаний, которые оставались на плаву все эти годы благодаря выпуску устаревших схем по образу схем Motorola и Intel и последующей продаже по более низкой цене.

Известно, например, что Intel-модель 8051, встроенная микросхема процессора, представленная компанией в 1980 году и повторенная к нынешнему времени уже 20 компаниями, – это самый популярный продукт в истории. Его производили для миллиона приложений, которые появлялись в ПК, а сейчас, со стоимостью в несколько пенсов, – в дешевых камерах и детских игрушках.

Как заметил Гордон Мур, в бизнесе, подчиняющемся его закону, первая компания на новом рынке вряд ли станет победителем (как первый сапер, натыкающийся на все мины и ловушки), она скорее служит предупреждением для следующих за ней, более успешных, компаний. Классическими примерами синдрома «ошибки первопроходца» служат Altair и IMSAI в сфере ПК (и очень близко к ним – Apple с Newton, до возвращения Джобса), Silicon Graphics, Netscape, первые онлайн-аукционы (до eBay), поисковики, появлявшиеся до Google, и – самый выразительный пример – MySpace. Кто-то из них не понял, как себя вести, кто-то накрыл стол для более агрессивных компаний, укравших их дело. Но даже такие сценарии возникают всего из-за одной причины – невозможности расти достаточно быстро и с самоконтролем, достаточным для того, чтобы суметь ответить на вызовы, которые встают перед действительно хорошей компанией, – удваивание работников каждые несколько месяцев, бесконечное движение, недостаток наличности, чтобы идти в ногу с расширением, слишком много материалов и, в конце концов, все то, что сопровождает славу и богатство.

Некоторые великие компании избежали одной из ловушек, но ни одна не избежала всех. Intel, конечно, не был исключением – вообще-то он совершил почти все. Но, в отличие от других компаний, Intel не просто пережил все это, но научился чему-то новому и стал сильнее. Инстинкт выживания – очень важный навык в непрощающем мире бизнеса, – заключающийся в том, чтобы подниматься после падения и учиться на ошибках, в Intel можно объяснить наличием Энди Гроува. В некотором смысле Гроув и есть та разница между Intel и всеми этими забытыми компаниями. Более тридцати лет, когда бы Intel ни падал (иногда по вине одного Энди), именно он, диким напряжением воли, снова поднимал компанию на ноги и говорил, куда идти.

В эти первые годы Intel был осажден всеми этими проблемами, что было хорошо для успеха в будущем и плохо – для существования. Проблемы Intel с поддержанием нужного количества продаж схем памяти уже были описаны, как и отношения с Busicom и Honeywell. Но было много чего еще.

В 1970 году, пока компания пыталась продавать 1101, планировала закончить 1103 и спроектировать 4004, у Intel закончился срок аренды земли в Маунтин-Вью. Компании пришлось переехать в другое здание. Intel нашел место для нового офиса на 26 акрах фермы в Санта-Кларе, в полумиле от National Semiconductor, на углу Central Expressway и Coffin Poad – Гробовой улицы (Intel вскоре попросит город поменять это название, появившееся не так давно, обратно – на Bowers Avenue). Земля была приобретена в 1970 году, и первое строение Intel – Санта-Клара-1 – было возведено за год.

Это было не очень подходящее место для влияния на мир. Теперь-то это – самое сердце растущей Кремниевой долины, а в 1970 году находилось оно на выселках. Тогда центр Долины принято было видеть между Hewlett-Packard в Пало-Альто и Fairchild в Маунтин-Вью, последний – почти в десяти милях к северу от новой резиденции Intel. В самом деле, Bowers и Central Expressway были далековато от университета Санта-Клары. Это место находилось в старых клубничных и цветочных полях около Bayshore Highway, 101, а самыми близкими строениями были длинные парники, принадлежавшие американским японцам, которые вернулись из лагерей после Второй мировой войны. Парники светились в ночи как единственный признак присутствия человека. Осенью перекати-поле срывались со своих насиженных мест и катились, гонимые ветром по дороге, вырастая до человеческого роста. Это был последний привет от старого Запада, потому что Intel собирался создать новый.

Самой важной чертой Санта-Клары была не самая заметная. Да, у Intel теперь было новенькое место для роста, и это бросалось в глаза, но значительнее оказалось то, что было почти незаметно. Впервые компания находилась далеко от старых окрестностей Fairchild, с Wagon Wheel, прежними соратниками и новыми соперниками. Если бы Intel остался в Маунтин-Вью, он пострадал бы от того же, от чего когда-то пострадал Fairchild. Легко представить себе работников Intel, волнующихся о своем будущем, столкнувшись с проблемой 1103, но при этом микропроцессоры стали вдруг нужны всем, о чем все время говорили в Wagon Wheel или Dinah`s Shack.

Вместо всего этого окружения Intel был изолирован в индустриальной части Санта-Клары, на приличном расстоянии от Маунтин-Вью и столь же далеко от центра города Сан-Хосе, даже от кофеен в Эль-Камино-Реал. Не только для обычных работников, но и для директоров ежедневным выбором места обеда стало кафе компании. Вместе с перемещением главных управляющих из собственных кабинетов в общие помещения обед лицом к лицу с рядовыми сотрудниками усилил ощущение равенства, основанного на неприкрашенном инженерном превосходстве, которое будет характеристикой Intel в последующие годы.

Была ли реальна эта провозглашенная культура? Да, именно так. Как и в большинстве систем выделения людей по достоинствам, в культуре Intel некоторые люди были равнее прочих, и иерархия была построена вокруг инженеров и людей с деловой хваткой, а не вокруг статуса и званий. Как можно было бы ожидать, этот спартанский стиль часто выставляли напоказ. Есть одна очень известная, хоть и несколько анекдотическая, история про Intel, которую рассказывали по всей Долине в ранних 80-х. Жена одного из директоров компании как-то приехала в офис Intel на дорогущем «Мерседесе», чтобы забрать мужа, а тот, увидев машину, начал кричать: «ЯпросилтебяНИКОГДАне приезжать сюда на хорошей машине!»До того он был известен как водитель старого дешевого седана.[139]

В конечном итоге смысл переезда в Санта-Клару был в том, что это позволяло Intel найти себя, поэкспериментировать с разными стилями управления, политикой общения с персоналом и даже – с публичным образом. Было бы сложнее сделать то же в старом месте. А так как именно новый корпоративный облик позволил компании преодолеть все препятствия, можно сказать, что переезд в Санта-Клару был очень важен для успеха Intel.

Переезд в новое здание позволил к тому же увидеть, насколько компетентным Энди Гроув может быть в управлении ежедневными сделками в быстро растущей компании. Бытовавшее в Долине старое правило – сбрасывай акции компании, если она строит новый штаб! – основано на опыте. Когда компания переезжает, она часто отвлекается от бизнеса из-за внутриполитических стычек – кто получит угловой офис, какой отдел будет размещаться в самом лучшем месте, должна ли существовать специальная трапезная для членов совета директоров и т. д. А потом – надо ведь еще переносить оборудование и лаборатории… и справляться с проблемами охлаждения, мощности и недостатка места.

У Intel было 12 месяцев, чтобы совершить переезд заранее. Если бы не было человека, кто строго контролировал бы переезд, Intel рисковал потратить время в никуда – продолжая обсуждать, кому какой офис достанется. Но тут вступил Энди Гроув, определивший все: особые задания, расписание и судьбу компании. Переезд прошел без сучка, без задоринки – и без недостатков в производстве. Есть фото ухмыляющегося Гроува в очках в роговой оправе, стоящего на потрясающе примитивном сборочном участке на фабрике Маунтин-Вью, позирующего с двоими мужчинами-техниками и четырьмя женщинами в лабораторных халатах.

Хотя задняя стена заставлена коробками, в которые уложено оборудование, три женщины все еще работают, тестируя микросхемы. За дамами видна еще одна коробка, открытая, на которой написано: «1103 для продажи или на выброс». Камера поймала то, что Гроув все еще продолжал производство в Маунтин-Вью – до самого момента переезда в Санта-Клару.

Это была победа Энди Гроува, и успех коснулся не его одного.