Глава 23
Синие розы

Алька проснулся от тишины и неподвижности. Он спрыгнул с койки и почти оглох от этой тишины. Даже в ушах зазвенело. И под ногами не вздрагивал привычно пол, и в стенки отсека уже не была влита мелкая дрожь от работы двигателей.

Выходит, что они не летят, а опять куда-то сели.

Алька вышел в коридор. В нем было очень тихо. От двери с номером 5 слышалось сильное, с присвистом, всхрапывание. Ну ясно, это Жора восстанавливает силы, отдыхает от своих неудач и споров с командиром.

Алька подошёл к рубке управления: дверь открыта, внутри – пусто. Он посмотрел в иллюминатор, и в глаза ему нестерпимо ударило ярко-зелёным. И чем-то красным. И жёлтым. И синим. Алька зажмурился. А когда открыл глаза, увидел Леночку. И снова зажмурился: она была не в своём служебном комбинезоне, а в ослепительно белом платье с короткими рукавами. Она стояла среди цветов с большим букетом в руках и кому-то улыбалась…

Кому?

Вокруг неё – ни души. А где же Колёсников? Где Толя? Может, Леночка, заступив на вахту, без ведома экипажа сама посадила звездолёт? В это трудно было поверить!

Но, кажется, это было так.

Колёсников и его экипаж, ни о чем не подозревая, беспробудно спали, а она расхаживала себе с букетом в руках по неведомой планете…

Внезапно Алька ощутил тонкий аромат этих цветов. Он дошёл до него сквозь прочные, ничем не пробиваемые стенки космического корабля и заполнил собой всю эту строгую и деловую, пахнущую металлом и пластмассой рубку с точными приборами, стрелками и клавишами.

Алька вышел из рубки, на цыпочках подошёл к люку и стал бесшумно спускаться по трапу. Дверь, конечно же, как и в рубку, была настежь открыта, а по инструкции дверь люка по прибытии на другую планету требовалось тщательно закрывать.

Алька высунулся из двери, и его сразу оглушил одуряюще свежий, терпкий аромат и ещё резче полоснула но глазам пестрота цветов, росших вокруг звездолёта. Они были в росе. Роса искрилась на листьях и лепестках, дрожала, пускала живые острые блики в глаза Альке и на гладкую обшивку корабля. Цветы были раза в два, в три крупней тех, что росли на Земле, а чуть поодаль виднелась целая роща цветов – высоченных, с Альку ростом, а то и выше. Возле них деловито и громко, как вертолёты, порхали бабочки и жужжали пчелы.

Заметив Альку, Леночка заулыбалась и помахала ему букетом:

– Иди сюда!

Алька спрыгнул с трапика в это многоцветное море и по пояс в росистой траве двинулся к ней и так вымок, что брюки прилипли к ногам.

– И я вымокла, не бойся! – сказала Леночка. К одной щеке её пристал голубой лепесток.

– А где Колёсников? – спросил Алька.

– Не знаю, наверно, у себя…

– А где Толя?

– Спит, видно… А почему тебя все это волнует?

Ну конечно же, произошло все так, как подозревал Алька!

– Значит, ты опустилась сюда без разрешения?

– Да забудь ты про свои разрешения и приказы! Здесь так замечательно! Здесь даже растут – посмотри на мой букет! – здесь даже растут синие розы…

А как они пахнут! Я ни разу не вдыхала такого запаха… – Её лицо горело радостью и отвагой.

– Здесь здорово! – сказал Алька, и сказал не потому, чтоб сделать приятное Леночке, а потому что здесь и вправду было здорово. Как во сне. Как в полной волшебств и превращений сказке. – Что это за планета?

– Откуда мне знать? Пролетала мимо, заметила крошечную планетку: вся многоцветная, пёстрая, с зеркалами озёр, которые пускают огромные зайчики, один даже попал в звездолёт и ослепил меня… Я снизилась, увидела столько цветов, ахнула и решила сделать посадку…

Алька не спускал с неё глаз.

– И ты сама включила тормозные двигатели?

– А то кто же! Колёсников? Я ведь назубок знаю назначение каждой кнопки и клавиши, и даже сложный механизм… Ну и посадила на планету корабль…

– Вот и подпускай девчонок к штурвалу! – покачал головой Алька. – Ох и достанется тебе от Колесникова! Ты хоть обратила внимание на то, что сказало электронное устройство возле двери?

– Я зорко следила за всеми приборами и автоматами… Выход был разрешён и даже желателен…

– А где же ты взяла ключ? Ведь Колёсников держит его у себя и никому не отдаёт.

– Совершенно верно. Но ты заметил, что этот ключик висит на длинной цепочке, похож на серебряную рыбку и очень красив. Ну так вот, накануне вахты я попросила у Колесникова поносить эту рыбку на шее вместо кулона…

– И он дал?

– Ещё как! Даже обрадовался, сказал, что эта рыбка красивее моего янтаря с ископаемой мушкой внутри… Я бы так хотела пожить здесь! И как можно дольше!

«Ну и хитра! – весело подумал Алька. – А что дверь звездолёта забыла закрыть, это можно простить ей».

– А ты б не хотел пожить здесь?

Алька пожал плечами.

– А ещё художник! – сказала Леночка. – Сколько здесь можно написать замечательных картин… Глаз от них не оторвёшь!

– Может быть… – замялся Алька. – Я буду писать… Я напишу… Но остаться здесь надолго? Ведь для жизни нужно и многое другое… Что здесь ещё есть?

– Здесь есть цветы. Видишь, сколько цветов? Что тебе ещё надо?

Алька увидел большие ясные глаза, радостно глядящие на него, и пробормотал:

– Ничего больше не надо…

– Браво, Алик! – Леночка захлопала в ладоши. – Если Колёсников устроит голосование, давайте проголосуем «за»? Идёт?

Алька хотел сказать, что все это надо обдумать. Планета, конечно, очень яркая, живописная, но имеется ли здесь какая-нибудь пища не только для бабочек и пчёл, но и для человека? Растут ли здесь деревья, чтоб построить из них жильё?

Есть ли вода, годная для питья? Пожить здесь недельку-другую неплохо, но чтоб поселяться надолго… Однако ничего этого Алька не сказал.

– Идёт, – проговорил он, увидев её счастливое лицо.

И тогда Леночка поспешно взяла его за руку:

– Давай пройдёмся, я тебе кое-что покажу… Смотри, сколько здесь бабочек! И какие они! Вот бы сюда Толиного отца! Написал бы новый труд о бабочках этой планеты…

Леночка шла чуть впереди, Алька на полшага отставал.

– Смотри, какое озеро! Какие на нем огромные кувшинки, и какого цвета – голубые и алые! На Земле таких нет. А какие у них листья… Не листья – плотики! Тебе они нравятся?

– Нравятся. – Алька покорно шёл за Леночкой.

Ему все-таки было немножко не по себе, потому что он не знал, как поведёт себя Колёсников, когда проснётся. Алька предчувствовал – нет, он был почти уверен в этом! – что их командир выйдет из себя из-за такого самоуправства. В этом неприятно было признаться даже себе, но Алька слегка побаивался Колесникова…

– Давай покатаемся на листе кувшинки! – внезапно предложила Леночка.

– Ты что, серьёзно? Он же не выдержит нас.

– Прекрасно выдержит, я уже каталась.

Алька вытаращил на неё глаза.

– Когда же ты опустилась на планету?

– Часа четыре назад… Уже два раза купалась. И снова хочу. Здесь такая чистая, прозрачная и вкусная вода!

– И ни один крокодил не съел тебя?

– Представь себе – нет. Здесь подстерегает другая опасность: огромная бабочка может выпустить хоботок, обвить тебя и унести в небо…

Алька засмеялся, подпрыгнул, потом перекувырнулся через голову и ещё громче засмеялся. Потом сказал:

– Ну давай купаться… Как давно мы не купались!

Алька стал снимать рубаху.

– Ну что ж ты не…

– Я? – вдруг как-то оробело сказала Леночка. – Я… Да ведь Колёсников выбросил на космодроме в Сапфирном мой купальник…

– Нечего страшного, – проговорил Алька, – иди купайся первая, а я пойду вон за те цветы и подожду. И не торопись. Я хоть и нетерпеливый, а могу долго ждать. И если какая-нибудь бабочка захочет тебя унести в небо, кричи погромче, не дам тебя в обиду…

Леночка убежала к озеру, и скоро до Алькиного слуха донёсся звучный плеск воды.

Вдруг Алька увидел Толю: он бегал по пояс в траве возле темно-синего звездолёта, острым носом нацеленного в небо, и ловил бабочек. Трава блестела в лучах света и колыхалась, расступаясь перед ним. Сачка у Толи не было, он ловил бабочек руками и, поймав, относил в звездолёт, и рыжий, веснушчатым нос его при этом горделиво смотрел вверх.

Алька тут же решил помочь ему. Но… Но что если Леночку и впрямь унесёт в небо гигантская бабочка?

Да нет уж. Наверно, пошутила. Наверно, даже на неведомых планетах нет таких сильных, хищных бабочек.

Алька стал подкрадываться к чёрной с голубоватыми волнистыми разводами бабочке. Сложив крылья, она присела на махровый белый цветок, развернула и опустила внутрь него тонкий хоботок. Алька схватил бабочку и, не чуя под собой ног, длинными прыжками бросился к Толе. И вытянул к нему руку:

– Смотри, какую поймал… Нужна? Толя унёс в отсек сразу две бабочки свою и его, – вернулся и сказал:

– Чудо, а не планета!

– А что скажет Колёсников? – спросил Алька. – Леночка тоже в полном восторге от планеты. Это она посадила на неё звездолёт… Знаешь, что она хочет? Она хочет надолго здесь остаться! И меня уже уговаривала… А как ты относишься к этому?

Толя нервно потёр лоб и вздохнул:

– Прекрасная идея… Здесь так хорошо… Здесь столько цветов и бабочек! От благоухания у меня даже с непривычки голова болит…

– Значит, остаёмся здесь? – неуверенно спросил Алька. – Ведь если мы втроём примем решение остаться здесь и проголосуем «за», Колёсников вынужден будет подчиниться; пусть даже он перетянет на свою сторону Жору, нас все равно большинство!

– Это верно, – уже серьёзно сказал Толя. – Здесь хорошо пожить день, два, десять… Боюсь, что потом здесь покажется однообразно. Ведь мы полетели в глубины Вселенной ради того, чтоб постичь…

– Знаю ради чего, не говори! – прервал его Алька. – Идём лучше к озеру, может, Леночка уже кончила купаться… – И Алька громко крикнул.

Она откликнулась, позвала их. Ребята стащили с себя комбинезоны и осторожно, как зимой на непрочную льдинку, ступили на маленький круглый зелёный плотик – лист кувшинки; Толя не без труда перепилил складным ножом толстый, уходящий ко дну стебель листа, и они отплыли от берега. Толя с Алькой – худенькие, загорелые, в одних трусиках – лежали на гладком блестящем листе и гребли руками, а Леночка стояла посерёдке и громко смеялась.

Внезапно на берегу появилась маленькая фигурка Колесникова. Даже издали было видно, что лицо у него сонное, недовольное. Он подошёл к воде, протёр глаза и зевнул.

– Кто посадил сюда звездолёт?

– Я. А что, тебе здесь не нравится? – спросила Леночка. – Раздевайся и плыви к нам!

– А что я тебе говорил? – сказал Колёсников. – Или все вылетело из головы? Никто не имеет права по своей воле садиться на незнакомые планеты!

– А ты? – нашлась Леночка.

– Что – что я? – недовольно шевельнул бровями Колёсников.

– Ты имеешь право садиться, ни с кем не посоветовавшись?

– Ну как тебе сказать, я… – замешкался Колёсников, и Леночка не стала ожидать, пока он выпутается из трудного положения.

– Так вот я и взяла пример с тебя! – засмеялась она. – Разве плохая планета?

– А чем она хороша? – хмуро спросил Колёсников: видно был очень недоволен собой. – Немедленно плывите к берегу! Мы сейчас же улетаем отсюда!

– Мы никуда не полетим! – спокойно сказал Толя, уже не глядя на него, а продолжая лежать на гладком упругом листе и загребая прохладную воду руками.

Так они плавали, наверно, целый час, любуясь голубизной неба, блеском двух светил – ярких маленьких местных солнц, давших этой планете тепло и жизнь, отражением в воде громадных раскрывшихся кувшинок…

Колёсников что-то кричал с берега, приказывал, размахивал руками, но ребята далеко отплыли от него и ничего не могли расслышать. Да и не хотели.

Потом Толя принялся грести руками к берегу, сказав со вздохом:

– Как бы он голосовые связки не повредил…

Скоро ребята стали разбирать его слова, фразы, а потом их громадный лист уткнулся в берег.

– Нечего здесь терять время! – разорялся Колёсников. – Мы не для этого полетели в мировое пространство! Правда, Толя?

Он искал у него поддержки, и Толя ответил:

– Правда… Но цивилизация цветов – разве это плохо?.. Мы решили отдохнуть и пожить здесь… Раздевайся, Колёсников, искупайся с нами и позагорай!

– Я ненавижу купания и загорания во время полётов! – закричал Колёсников. – Здесь вам не Земля! Мы – люди дела… К кораблю! – Он махнул им рукой и двинулся к звездолёту своим медленным неуклюжим шагом, уверенный, что и они следуют за ним.

Но когда шагов через двадцать Колёсников обернулся, он увидел, что они и не думают следовать за ним. Они плавали и ныряли возле своего зеленого плотика, брызгались, и Леночка с радостным испугом визжала.

И тогда Колёсников просто вышел из себя:

– Я вам приказываю! Чтоб через пять минут все были в своих отсеках!