Глава 22
Хотя бы краешком глаза
– А ты не кричи! – сказал Жора. – Кто ж думал, что есть такие ненормальные планеты?!
– Тихо, – попросил Колёсников и вместе с пилотским креслом повернулся к другим членам экипажа, сбежавшимся в рубку. – Лена, принеси, пожалуйста, мази, у него две шишки на голове вздуваются…
– Не нужно мне никакой мази! – заупрямился Жора.
– Ладно, оставайся с шишками, – проговорил Колёсников и слегка смягчившимся тоном добавил: – Война ведь там, мы могли погибнуть. Не обижайся…
– Я и не обижаюсь. – Жора шмыгнул носом, видно, раздумывая, что бы ещё такое сказать, однако ничего не придумал и посмотрел на Леночку: – Можешь смазать мне голову мазью.
Леночка вышла из рубки, и Колёсников проговорил:
– Боюсь, на звездолёте осталась вмятина от того залпа, после посадки посмотрим…
– Ты хочешь ещё куда-нибудь сесть? – встревожился Алька. – После всего того, что было?
– Никаких посадок! – выдохнул Жора. – На одной планете нас едва не съели дикари, возможно, людоеды, на второй мы ни за что обидели хороших людей, на третьей нас чуть не подстрелили, как воробьёв… Чего ж нам ещё ждать? За что терпим такие лишения? Ни на травке полежать, ни искупаться в море, ни позагорать на песочке…
Мальчишки молчали, но Жора уже чувствовал, что вовремя заронил в них искру сомнения, и продолжал:
– Нам нечего здесь больше делать, и я считаю, надо сейчас же возвращаться на Землю…
– Это легче всего, – сказал Толя. – Нельзя пасовать перед неудачами, мы ещё встретим столько прекрасных планет…
– Аля, а как ты считаешь? – спросил Жора.
– Я? Я… Ну как вам сказать… (У Толи тревожно забилось сердце: неужели Алька поддержит Жору?) Вообще-то путешествовать интересно. – Но…
– стал подсказывать и торопить его Жора, и это, видно, задело за живое Альку, и он сказал:
– Но с возвращением не надо спешить!
– Нет, надо! – Жору просто нельзя было узнать. – Какой толк, что мы блуждаем во Вселенной…
– Мы не блуждаем! – поправил его Колёсников. – Мы летим точно по выбранному курсу, по звёздным картам…
В это время в рубку заглянула Леночка, открыла коробочку, велела Жоре нагнуть голову и уверенно мазнула пальцем по двум, сильно обозначившимся шишкам.
– Ой, уже не болит! – удивился Жора. – Просто волшебная мазь!
– Уходите все отсюда, вы мне мешаете думать и прокладывать путь, – сказал Колёсников.
– Значит, ты против того, чтоб вернуться? – спросил Жора.
– Против! Мы ещё мало что видели… Мы все испытаем, проверим корабль в работе, выжмем из него неслыханные скорости…
– Ура, Колёсников! – закричал Толя. – Мы не из пугливых, не из тех, кто не доводит дело до конца! Мы ни за что не вернёмся назад, пока не откроем новых планет…
– Ты опять за своё? – поморщился Колёсников.
– Я больше не буду… – спохватился Толя. – Дело ведь не в словах, а в сути, а суть такова, что необходимо…
– Говори попроще, – попросила Леночка. – Я тоже не спешила бы на Землю…
– Как хотите, – сказал Жора, – только мне все это осточертело.
– У тебя нет серьёзной цели в полёте, – ответил Толя. – Если б она была, ты не говорил бы такое…
– Ребята, хватит, выйдите из рубки, – сказал Колёсников. – Первая вахта моя, потом – Толина, затем – Лены… Думаю, ты не поставишь звездолёт под удар в случае чего…
– Никогда! – заверила его Леночка. Все, кроме Колесникова, вышли из рубки, разбрелись по своим отсекам. Больше не было сказано ни слова про Землю, но искра сомнения, обронённая Жорой, все-таки разгоралась. Толя ни о чем, кроме как о Земле, не мог уже думать.
Он вспомнил отцовское лицо, голос мамы, смех Серёжи Дубова, лёгкий, скользящий шум лифта в их доме, пыхтение дворников-роботов на бульваре Открытий, аромат роз в их дворе, гул и веселье Сапфирного. Он вспоминал позеленевшие от времени зубчатые башни над морем, ласточек, огромные просторы Земли, где давно уже нет таких вот, как здесь, дикости и войн, когда тебя могут укокошить крошечным кусочком металла, сбить в полёте снарядом, прикончить каменным гонором…
Отсек теснил Толю, жал со всех сторон, давил. Ему вдруг стало очень душно – прямо нечем дышать! – он выскочил в коридор и заглянул в салон. Заглянул и замер. У стенки, в кресле, сидел Алька и, откинувшись, пристально смотрел на картину, на её подводный мерцающий зеленоватый сумрак с таинственными блёстками проплывающих рыбок… Конечно же, это была картина его прославленного отца, и космонавты «Звездолёта-100», надолго улетая, брали её в память о Земле…
Алька так вглядывался в картину, так был втянут в неё, что не заметил Толю. И Толя тихонько ушёл в свой отсек, чтоб не мешать Альке думать и вспоминать.
И ещё сильней захотелось Толе хотя бы краешком глаза увидеть Землю, любой, даже самый неинтересный её уголок.
Это было так легко: нажми кнопку, и на огромном телеэкране в салоне появится она. Но Толя помнил распоряжение Колесникова: не нажимать кнопку. И все-таки он не смог вытерпеть и нажал кнопку в своём отсеке. И сразу на небольшом блестящем экране появился Сапфирный с разноцветными автолетами на улицах и даже… Толя даже мельком увидел свой дом из голубовато-синих пластиковых плит и услышал негромкий голос сестры, читавшей на телестудии стихи о Сапфирном.
Толя подобрался весь. Притих. Сапфирный был так далеко от него и был почти рядом! Голос сестры негромко звучал в отсеке, заполнял его, и с ним не было так одиноко.
Однако её голос могли услышать и другие, например Колёсников. Вдруг он захочет размять ноги и пройти по коридору мимо его двери? А Толя, как и все другие, знал, что не только в салоне, но и в отсеках нельзя включать экран.
Он нажал кнопку, и экран погас.
Толя вышел в коридор. У двери отсека № 3 он замедлил шаги и прислушался. За Леночкиной дверью негромко звучал тот же голос. Сердце у Толи часто-часто забилось. Теперь он боялся одного: как бы Колёсников не услышал. Пусть хоть она спокойно послушает Землю, а уж он, Толя, постарается, чтоб Колёсников ничего не узнал…
И Толя вошёл в рубку.
Колёсников сидел в пилотском кресле и задумчиво смотрел через иллюминатор в холодную синеву Вселенной с густой россыпью звёзд, с косыми облаками космической пыли.
– Скоро будет следующая планета? – спросил Толя.
– Судя по картам, да. – Колёсников встал с кресла, потопал своими кривоватыми, не привыкшими много ходить ногами об пол. – Пойду похожу немножко по кораблю…
– Постой, мне надо с тобой поговорить… Колёсников опять сел в кресло:
– Ну чего тебе?
– По-моему, теперь нужно высаживаться с величайшей осторожностью и, даже получив разрешение на посадку, надо несколько раз облететь планету, разглядывая её…
– Все ясно… Ну, я пройдусь.
– Да куда ты рвёшься, подожди! – снова начал Толя. – Скажи, пожалуйста…
