Глава 8

На той неделе, когда наступила мрачная годовщина, пусть и не отмеченная Джоулом в календаре, он виделся с Корделией лишь на объединенном утреннем совещании, где военные и гражданские инженеры обсуждали инфраструктуру Гридграда, точнее, отсутствие таковой и кто в этом окажется виноват. Совещание сильно затянулось. После него Корделия, проходя мимо в холле, коснулась руки Джоула, глядя в сторону; он успел поймать ее ладонь и стиснуть, и ее пальцы тоже судорожно сжались на мгновение.

– Сегодня вечером вы как, будете в порядке? – тихо спросил он.

Она коротко кивнула.

– Ужин в бетанском консульстве. Я рассчитываю, что они будут меня «обрабатывать», и намерена безжалостно делать то же в ответ. Вопросы иммиграции. А ты?

– Из Генштаба по сжатому лучу пришла целая очередь сообщений, надо будет их прочесть. На некоторые – и ответить. На этой неделе мне предстоит побороться с Деспленом по вопросам снабжения скачковой станции.

– Удачи и желаю победы. А после я по дороге домой собираюсь ненадолго заехать в репродукционный центр. Просто… – она сглотнула.

– Просто потому что.

– Ага.

Сейчас он мог попрощаться с ней лишь кивком, что и сделал. Она чуть улыбнулась в молчаливом понимании. Пародия на улыбку, но как знак признательности – более чем достаточно в этот день.

В эти выходные Джоулу удалось устроить еще одну инспекционную поездку на озеро Серена, правда, всего на день. К его сожалению, для хрустального каноэ оказалось слишком ветрено, но зато, к его удовольствию, бриз быстро доставил их яхточку на подветренную сторону полуострова, где они отыскали тихую бухточку и пришвартовались под деревьями, чьи плакучие ветви спускались в воду. Внутри казалось, словно они сидят в плетеной беседке из дерева – и провести там час наедине было намного привлекательней, чем возиться со штурвалом и парусом на открытой воде. Новый спрей, отпугивающий шариков-вампиров, похоже, действовал прекрасно, а его резкая маскирующая отдушка напоминала скорее о туристической палатке, чем о бальной зале. Увы, давешняя фантазия Джоула оказалась неудачной: лодка была намного неудобнее старой кровати – но решительное, хоть и не обошедшееся без хиханек, двустороннее сотрудничество преодолело все преграды. Даже ободранный локоть не помешал Джоулу забыться в блаженной дреме после соития, да и Корделия казалась удовлетворенной достаточно, чтобы положить голову ему на грудь и отплыть в собственную тихую медитацию.

Они снова пустились в плавание, выждав ровно столько времени, сколько нужно яхте, чтобы пересечь самую широкую часть озера. Приближаясь к противоположному берегу, они услышали, как над водой откуда-то поплыл звук разгоняющегося мотора.

– Похоже, у сержанта Пенни теперь есть сосед, – заметила Корделия, приставив ладонь козырьком к глазам.

– И всего в пяти километрах от него, – подтвердил Джоул. – Не сочтет ли он теперь, что на озере Серена стало слишком людно?

Она улыбнулась:

– Значит, сам виноват, что стал сдавать свои домики, и в Кейбурге об этом прознали.

По стандартам Форбарр-Султаны Каринбург не мог похвастаться большим выбором мест для хорошего ужина, однако им с Джоулом все же удалось устроить в середине недели не совсем деловую встречу. Они расположились на террасе того же ресторана, где Корделия недавно перевернула всю его жизнь своим предложением, понемногу ели и болтали под прекрасными лучами заката, а затем любовались появляющимися один за другим городскими огнями, которые спорили числом со звездами в небе. Звезды пока выигрывали, но, возможно, скоро все переменится.

В ответ на какую-то фразу Корделия со смехом подалась вперед, потянувшись к руке Джоула, но тут скользнула взглядом мимо его плеча к ближайшему столику, где внимательно бдел ее СБшный телохранитель, убрала руку и со вздохом выпрямилась.

– Конечно, все эти СБшные охранники-дуэньи, которых поставляет мне шеф Аллегре, весьма милы, такие серьезные мальчики и девочки – но порой мне хочется всех их побросать в одну подземную темницу. Ну, почему у меня нет темницы? – добавила она так, словно внезапно поразилась этой нехватке. – Когда мы строили вице-королевский дворец, можно было бы заложить ее в чертежи, тогда это было довольно просто. Ну никакой предусмотрительности!

Он рассмеялся:

– С вашим прозвищем она бы хорошо сочеталась.

– А у меня есть прозвище?

– А вы разве не слышали? Вас называют Красной Королевой.

Она заморгала и поперхнулась последним глотком вина.

– Это что, та шахматная фигурка, которая носилась кругами и кричала «Голову с плеч!»? Или какой-то намек на био-эволюцию?

– По-моему, кровожадная королева была игральной картой. А шахматная известна тем, что быстро бегала.

– Просто удивительно, что иногда сходило с рук на Старой Земле. Но да, мне действительно приходится бежать изо всех сил, чтобы оставаться на месте. Хотя есть надежда, что меня так прозвали из-за цвета волос. Интересно, это комплимент или скорее наоборот?

– Все зависит от тона, которым его произносят. – Хотя он сам как-то резко отчитал одного ворчуна, использовавшего это прозвище, на слух Джоула, уничижительно.

– Что ж, в барраярской политической истории бывали прозвища и хуже.

Джоул хмыкнул, не споря с очевидным. Кстати о безопасности и СБ, недавно он получил до боли вежливую докладную записку, в которой глава планетарной СБ, полковник Кошко, указывал, что последний краткий курс физической безопасности, пройденный Джоулом много лет назад, просрочен и требует повторения, и не мог бы адмирал, со всем уважением, не позволять известной беспечности вице-королевы в этом вопросе влиять на его собственные зрелые суждения. То, что Кошко прислал записку, а не просто сказал ему пару слов при личной встрече, выдавало как его мудрое мнение о возможной реакции начальства на подобное замечание, так и нервозное желание задокументировать их переговоры.

– Но вы должны признать, что если вас убьют, пока вы находитесь под их присмотром, то бедолагам после заполнения всех необходимых форм и прохождения трибунала ничего не останется, кроме как сожрать собственные нейробластеры. Всем отрядом.

Она поморщилась:

– Если бы Эйрела убили, когда мы еще жили в Форбарр-Султане… – Она не стала договаривать, в этом не было необходимости.

– Возможно. – Он пожал плечами. – Мои переживания на этот счет были бы не менее сложными.

Она похлопала его по руке – на это раз твердо, жестом однозначного отрицания.

– На Сергияре намного безопаснее. По крайней мере, что касается организованных заговоров. Безалаберные заговоры, ну…

– Стоит одному-единственному психу вообразить, что в его загубленной жизни виноваты вы, а не он сам, и принять решение заставить вас за это поплатиться… А психов и здесь хватает.

Она вздохнула, соглашаясь:

– Да, это со всем прочим у нас дефицит.

– Верно. Кстати, вы уже получили ответ от Марка насчет того, сможем ли мы заманить в Гридград предпринимателей для возведения строительного завода? Если мы им предложим земельный участок.

– Он говорит, что распространил информацию об этом, но, поскольку к собственно земле не прилагаются здания, улицы, инфраструктура и рабочая сила, то считает, что на эту приманку мало кто клюнет.

После обеда они вернулись в вице-королевский дворец в лимузине Корделии, за рулем которого сидел ее бдительный телохранитель. От этого неизбежного сопровождения они избавились только в парадных двойных дверях дворца, где его плавно сменил оруженосец Рыков. Корделия повела Джоула наверх, к своему личному кабинету – он был в доме, в отличие от официальной приемной, которая сейчас располагалась в зданиях бывших казарм на другой стороне сада за домом. Поэтому дорога на работу у нее была короткой и приятной.

– У меня сейчас будет совещание с адмиралом, Рык, – предупредила она своего верного сенешаля. – Уровень «не беспокоить», м-м, пожалуй, третий.

Джоул припомнил: «События требуют вызова «Скорой Помощи».

– Да, миледи. Сэр. – Рыков хранил свою обычную невозмутимость, за что Джоул был ему благодарен. Корделия, широко улыбнувшись, закрыла дверь.

Пока воображение Джоула металось между настоящим конфиденциальным совещанием, о котором его почему-то забыли предупредить, и грубым, но захватывающим видением, в котором они с Корделией использовали вон тот комм-пульт по такому назначению, о каком и не помышляли его создатели, вице-королева прошла кабинет насквозь и открыла дальнюю дверь. За ней оказалась большая ванная комната, из которой можно было пройти в небольшую спальню с окнами на сад.

– А! – догадался он. – Вы переехали. – Пусть даже на другую сторону коридора.

– Да. Большая спальня, – та, что делили они с Эйрелом, и где периодически оказывался и Джоул, – слишком велика. Я последовала традиции, согласно которой в особняке Форкосиганов со сменой поколений всегда происходят перестановки, и превратила ту комнату в гостиную.

– Кажется, тут я еще не был. – «В комнате, где не витает призрак Эйрела».

– Может, когда-то и был, но теперь все по-другому. Я воспользовалась советами Элис и Катерины. – Что объясняло спокойный стиль обстановки, припорошенный так характерным для Корделии беспорядком. И то, и другое успокаивало, и он шагнул в ее распростертые объятия без колебаний.

Уже после полуночи Рыков выпустил его из дверей особняка. Флайер Джоула был припаркован через дорогу. Вот почему Корделия попросила его вечером зайти за нею во дворец, а ужинать они поехали вместе на ее машине. Она все спланировала заранее. И весьма аккуратно.

– Корделия просила передать, что сегодня вечером ей больше ничего не нужно, и ты можешь идти спать.

– Отлично, сэр. – Рыков помедлил. – Вы рассчитываете в дальнейшем на неоднократные совещания с вице-королевой?

«Боже, я не рассчитываю, я на них надеюсь!» Джоулу удалось не сболтнуть это вслух. Даже после сегодняшнего ужина он был совершенно трезв, однако теперь чувствовал себя так, словно слегка набрался.

– Корделия… – Теперь запнулся уже он. – Дала понять, что она предпочла бы нечто более открытое, но я полагаю, что осмотрительность, – «это привычка, от которой трудно избавиться», –выглядит более разумно. – «По крайней мере, пока что».

– Я, – заявил Рыков, глядя ему прямо в глаза, – всегда стою за осмотрительность.

Что же, в каком-то смысле они союзники? Нечто вроде «Я постараюсь не усложнять твою работу еще сильней» прозвучало бы по-идиотски, поэтому Джоул просто понимающе кивнул в ответ.

Вернувшись в свою квартиру на военной базе, он оглядел ее новым взглядом. Прежний командующий флотом Сергияра привез с собою семью и квартировал в более просторном обиталище за пределами базы. Но Джоул, даже после своего последнего повышения в звании, удовольствовался теми же довольно спартанскими апартаментами в здании для холостых старших офицеров, которые занимал с самого момента назначения в здешнее локальное пространство. Пусть даже это была угловая квартира на третьем этаже, с большим количеством окон, чем обычно; с другой стороны, гостиная, спальня на одного, кухонька и ванная были типовыми и компактными. Это было место, где он спал, мылся, хранил одежду и наскоро съедал свой завтрак. Клининговая служба и прачечная базы позволяли ему обходиться без денщика, который полагался ему согласно рангу. Все его общение с людьми происходило в офицерской столовой или на различных устраиваемых в Каринбурге приемах, а иногда, по официальным поводам – вместе с вице-королевой в ее дворце. Все равно примерно четверть своего времени он проводил в космосе.

Он попытался представить, как приводит сюда Корделию «на совещание» – ведь Эйрел время от времени заходил к нему в гости, когда возникала такая возможность – но не смог. Помимо прочего, для охраны их приватности нужен Рыков. А если Корделия приведет оруженосца с собой, куда его деть? Эйрел оставлял своих сопровождающих за дверью с беспощадной вежливостью и без малейшего стеснения: он или отправлял их патрулировать территорию в поисках любых воображаемых угроз на их вкус, или оставлял сидеть с ридером в вестибюле внизу, или что еще, чем там они предпочитали заниматься, пока он их снова не вызовет. Это никоим образом не было форской спесивостью, но, чем бы оно ни было, простолюдин Джоул подобному фокусу был не обучен. И… возможно, он заблуждался, но ему казалось, что остаться наедине с вице-королевой в своей квартирке будет выглядеть совсем по-другому, чем когда он оставался там с вице-королем.

Его вдруг поразила мысль: раз он не смог представить тут даже Корделию, насколько не к месту здесь окажется младенец? Тем более трое младенцев. Семейные квартиры. Наверное, ему придется переехать на базе на семейную квартиру. И как же он – они – «Джоул и сыновья» там устроятся? На базе было несколько родителей-одиночек; как справляются они? Ну, был еще Федор Хейнс и его неугомонная Фредди, но девочке пятнадцать, она может ходить, куда хочет. Генерал – тогда еще не генерал, а лишь офицер в средних чинах – даже и не пытался растить своих детей в одиночку с самого рождения.

Поможет ли ему в этом та модель, которую выбрала для себя Корделия? Ситуация у них не совсем одинаковая. Он не знал точно, каким личным состоянием она обладает. Доля имущества, положенная графской вдове, не устанавливалась жестко, но по закону и обычаю имела минимальную и максимальную границу. И Эйрел определенно выбрал для нее не самый скромный вариант. Он вполне мог предполагать, что Корделия захочет завести еще детей в случае его преждевременной смерти, поэтому сознательно предпринял меры на этот случай.

К Джоулу все это не относится. Предоставленная ему технологиями возможность не существовала в форских традициях и обычаях, хотя, вероятно, к ней было с натяжкой применимо обыкновение некоторых фор-лордов брать на содержание своих признанных незаконных детей. Но сыновья Джоула родятся совершенно законными, он будет им отцом по всем барраярским кодексам, в которые в последнее время тяжким трудом внесли нужные дополнения. Он улыбнулся с суховатой иронией, подумав об этом.

Жалование барраярского адмирала, хоть и не такое щедрое по штатским меркам или даже по галактическим военным стандартам, все же было рассчитано на то, чтобы на него содержали семью, что было обычным делом. Даже пенсия, половинное жалование отставника, была не так скупа, как денежное содержание в доме простолюдина, где вырос сам Джоул. Его простые вкусы позволяли ему экономить больше, чем он успевал потратить. Вопрос только в аккуратном обращении с деньгами. «За что платишь, то и получаешь». Он сможет выбрать, за что именно ему платить.

В его мысленной картине не хватало не отцовской поддержки, а материнской заботы.

Когда Джоул был маленьким, в его доме, естественно, слуг не было. Но даже Корделия, женщина, выросшая на Колонии Бета в демократических обычаях среднего класса и в доме без слуг, не собиралась растить детей в одиночку. Да, ей уже семьдесят шесть, может, дело в опыте. Или просто в ее здравом смысле.

С другой стороны, Корделия обладала тем же примечательным талантом подбирать людей на работу, что и все Форкосиганы. Если найти себе помощников по дому – новая и непростая задача для Джоула, то Корделия, сорок лет пробыв или просто изображая фор-леди, теперь определенно в этом разбиралась. Очевидное решение – попросить ее подыскать кого-нибудь и для него. «Ха. Проблема решена». Нельзя дослужиться до адмиральского звания и не научиться делегировать полномочия. Он усмехнулся, но усмешка тут же пропала.

Более тонкую проблему создавала сама суть его работы. Он принес присягу отдать императору свое время, энергию, таланты и, если потребуется, жизнь, едва это потребуется. Как это согласуется с его планами принять на себя такую серьезную ответственность на двадцать лет вперед? С другой стороны, любой из родителей в любое время может внезапно попасть под машину. Возможно, здесь вовсе не дилемма «штатский или солдат», а риск, всегда возможный для любого человеческого существа. Что не упрощает ситуацию.

Раздеваясь перед сном, Джоул огляделся и подумал, что его квартира, такая удобная и подходящая в недавнем прошлом, становится тесной для его будущего. Если он решит рискнуть всем.

В первое утро следующей недели Корделия в превосходном настроении шла через сад к офисам вице-королевства. На прошлых выходных им удалось провести целую ночь в хижине номер один, и они обнаружили, что ее сельское очарование не только не исчезло при повторном визите, но лишь усилилось благодаря толике предварительных приготовлений. Они один раз сходили под парусом, а на вечер взяли хрустальное каноэ, чтобы полюбоваться сразу и на закат, и на местную озерную живность. Оливер раздобыл полевой определитель подводной фауны, и пока Корделия вела лодку среди молчаливых теней, он пытался сравнивать экзотические создания, которые мог разглядеть под водой, с картинками, вызываемыми на голодисплей. В результате он с негодованием сообщил, что база данных в определителе весьма неполная. Корделия безмятежно согласилась, мысленно удивляясь, как такой пытливый ум за столько лет не привел Джоула в науку. Или его жизненный путь определили страдания и нужды Барраяра, как это некогда получилось с нею самой? Возможно. Он еще раз сплавал на каноэ рано утром на следующий день, пока Корделия блаженно спала, и такой расклад она посчитала выгодным для обоих.

– Доброе утро, Иви! – жизнерадостно приветствовала она свою управляющую делами, входя в приемную.

Иви подняла взгляд от комм-пульта, приподняла брови и улыбнулась в ответ. Иви Уткину тоже можно было считать старой сергиярской гвардией: она приехала сюда почти два десятилетия назад вместе со своим мужем – офицером инженерной службы. Он вышел здесь в отставку и остался жить. Иви получила свою должность лет пять назад. Сначала она робела и нервничала, но постепенно набиралась опыта, а после смерти Эйрела буквально спасла Корделию и помогла ей пройти через все трагическое напряжение этих дней и после. Ее дети почти все уже выросли, но опыт воспитания малышни, пока ты следуешь за мужем от одного места службы к другому, наградил ее четкой деловитостью человека, который все исполняет сразу и немедля, потому что в любой момент его могут бросить на следующую неотложную задачу. Конечно, подобные качества делали ее идеальной кандидатурой для работы в штате вице-королевы. А еще она не брала работу на дом, следовательно, не приносила оттуда своему начальству дополнительных дел.

– Ваше обновленное утреннее расписание – на комме, – доложила Иви. – Первое совещание через полчаса, по вопросу качества водоснабжения. – Поднявшись, она проводила Корделию до двери в кабинет. – Блез уже здесь.

Это сообщение поубавило радости Корделии, однако Блезу Гатти, который сидел, уткнувшись в ридер, но тут же вскочил на ноги, едва она вошла, она уделила такую же улыбку, как и Иви. Они уселись в свои обычные кресла напротив окна, выходящего на сад, и Корделия собралась с духом, чтобы выслушать утренний доклад.

Блез был новичком, занимавшим пост пресс-секретаря меньше года. Молодой человек, едва достигший тридцати, и исключительно энергичный. Его история была весьма интересной. Наполовину комаррец, рожденный под куполами от комаррского отца и франкоязычной матери-барраярки, он приехал сюда, начав карьеру в различных комаррских новостных агентствах, а затем получив рекомендацию от одного из родственников императрицы Лаисы Тоскане. Это подтверждало, что непотизм был не чисто барраярским явлением. Корделия не могла определить, что послужило причиной для такого назначения: то ли кто-то посчитал, что молодую колонию должно представлять молодое лицо, то ли его статус полукровки здесь создавал меньше проблем, то ли просто решили, что вице-королева, целую жизнь имевшая дело с Эйрелом и Майлзом, умеет обращаться с гиперактивными взрослыми.

Их с Эйрелом прежний пресс-секретарь был старше и в большей степени привержен скучноватому и закоснелому образу мыслей, характерному для барраярских официальных новостных агентств, где он раньше работал. Он делал ровно то, что ему говорили, и ничего сверх того: качество, которое Корделия оценила больше всего, когда этот тип вышел в отставку и уехал домой, забрав с собою всю свою невосторженность. Блез же… ну, она до сих пор пыталась донести до него, что его работа – не предавать что-либо огласке, а затушевывать. Корделия не знала точно, рассматривает ли он свою нынешнюю должность как вершину карьеры или как ее промежуточную ступеньку, но не удивилась бы, если в конце концов Сергияр очаровал бы и его, как многих других. «Включая меня саму?»

– Первое, что поступило за эти выходные, – начала Иви, – петиция от некоего самопровозглашённого «Каринбургского комитета озабоченных родителей», которые просят вас законодательно запретить сергиярцам сознательно наносить себе шрамы с помощью червей.

Об этом обычае Корделия слышала лишь краем уха как о последнем бзике местной молодежной моды. Так называемые черви были эндемичными паразитами; когда они вгрызались под кожу человека, чуждая биохимия носителя сбивала их жизненный цикл, и вместо того, чтобы произвести на свет новое поколение и умереть, они оставались там жить в своей ювенильной форме и продолжали увеличиваться в размерах. В естественной среде обитания они были крошечными, но в человеческой жировой ткани вырастали обычно до нескольких сантиметров в длину и одного-двух в диаметре, а рекордные экземпляры, извлеченные хирургически, достигали тридцати сантиметров и почти килограмма. Их носителю это в основном грозило общим истощением, различными аллергическими реакциями, опухолями, отвращением и ужасом, а также опасными вторичными инфекциями, следующими за попыткой вытащить червя самостоятельно. Старожилов Сергияра можно было отличить по многочисленным побледневшим шрамам от червей. Разработка и распространение эффективной вакцины против червей происходили под присмотром Корделии, и она считала, что это было одной из первых ее побед в должности вице-королевы.

Теперь кое-кто из местной молодежи, которым явно не хватило шанса драматически переболеть этим недугом первопоселенцев, специально внедрял в свою кожу червей, пытаясь добиться художественного рисунка шрамов. Корделия уже видела несколько снимков того, то получилось в результате. В основном они вызвали у нее желание вложить деньги в клинику пластической хирургии, но пара достигнутых эффектов выглядела действительно драматично. И отвратительно, разумеется. Впрочем, этого как раз и добивались.

– Ты же знаешь, мы с Эйрелом имели массу проблем с искоренением эпидемии червя… – А если бы их суровое путешествие по новооткрытому Сергияру пришлось на более поздний сезон, они бы лично открыли этих паразитов, хотя в реальности это сомнительное достижение выпало на долю солдат из первой волны барраярской оккупации. Бедняги.

Иви сочувственно пожала плечами.

– Но, в любом случае, я отказываюсь с чужой подачи встревать здесь с законодательной инициативой. И классифицировать это как издевательство над животными – тоже. Почему прошение вообще поступило ко мне? Разве это не дело городского совета Кейбурга?

– Им уже направляли петицию, насколько мне известно, – сообщила Иви. – Они уклонились от решения.

– Понятно. – Корделия нахмурилась. Молодежная мода недолговечна по своей природе. Конечно же, и эта пройдет своим путем, скажем, когда Аурелия достигнет нынешних лет Фредди Хейнс?..

– Это хорошая возможность угодить имеющему свой голос объединению активных и ответственных граждан, – вставил Блез.

– То есть кучке родителей, которые хотят, чтобы я сделала их работу за них? Ты хоть подумал, как, черт побеги, вообще возможно обеспечить исполнение этого закона? Совершенно бессмысленная трата политического капитала. Нет.

Блез потер подбородок и послушно переменил мнение:

– С другой стороны, я предполагаю, что отказ удовлетворить прошение может быть воспринят как негласная поддержка права юных граждан на самоопределение. Это тоже может принести популярность.

– Не думаю, чтобы у людей, юные они или нет, было бы право на идиотизм. Просто пытаться остановить их непрактично, пока они не пытаются навредить другим и пока этот спорт – или экстремальный вид искусства? – не опасен для жизни. Но, как сказал бы Оливер, это не моя епархия.

– Так… что бы вы хотели им передать?

Корделия ответила на этот вопрос буквально и с некоторой экспрессией:

– «Люди, вам что, больше заняться нечем?!»

Блез казался ошарашенным:

– Я… вы уверены, ваше превосходительство? – Пауза, и он добавил: – Э-э… вы про кого именно?

Иви милосердно прикрыла рот ладонью.

– Про всех. Но это была шутка, Блез. Хоть в ней и много правды. – Корделия вздохнула. – Просто отправьте его назад со стандартным «Офис вице-королевства. Отклонено». И никаких комментариев. Хотя я борюсь с искушением их добавить.

– Да, ваше превосходительство. – Иви склонила голову, делая пометку и одновременно пряча улыбку, потом снова выпрямилась: – Пункт два. Вас приглашают выступить на двадцатой годовщине основания ГОРДОСТИ.

– Чего? – переспросил Блез.

– «Гражданская Организация за Равенство и ДОстоинство Секс-Тружеников», – пояснила Корделия. Она улыбнулась, с теплым чувством припомнив подробности. – Когда мы с Эйрелом только прибыли сюда в качестве совместных правителей колонии, трущобные районы Кейбурга рядом с базой были частично криминализированы. Кое-какие весьма неприятные личности захватили там контроль над торговлей секс-услугами, создавая тем самым кучу неприятностей. Жены военных жаловались на измены, а офицерам не нравился разлагающий эффект этих трущоб на их подчиненных; там бывали избиения, продавали паленый алкоголь, грязные наркотики, вели шулерские азартные игры, случилась и пара убийств, в общем, все как обычно. Эйрел занялся этим со стороны военных, а я – с гражданской. Я решила, что самым быстрым и долговременным решением проблемы будет объединить работников – девушек и нескольких парней – в профсоюз. Потребовалось время, чтобы донести до них эту идею, но едва они ощутили, что у них теперь есть реальная защита, то все поняли и очень неплохо самоорганизовались.

– Но разве это не было, э-э, опасно? – удивился Блез, уставившись на нее во все глаза.

– От меня не потребовалось чрезмерных усилий, чтобы самые тупые сутенеры рискнули высказать мне угрозы при свидетелях. На основании чего им тут же предъявили официальное обвинение в государственной измене, и перед ним разверзлись такие бездны ада, о которых они и не догадывались. Порой и СБ бывает очень полезна. Парочка тех, кто был немного поумнее, пыталась не угрожать, а сразу перейти к действиям, что, увы, закончилось для них фатально. Ну, а самый умный подсуетился и пошел на сотрудничество, поэтому он до сих пор в деле – присоединился к тому же профсоюзу. Показал себя одним из лучших организаторов, как только разобрался в новых правилах.

– Когда первые проблемы были улажены, я смогла привезти сюда по краткосрочному контракту группу ЛПСТ с Колонии Бета, чтобы они устроили массовое обучение для членов этого профсоюза. И, тем самым, для их клиентов. Которым, в основном, новые правила пришлись по вкусу: так оказалось безопаснее, среди всего прочего. И, полагаю, приятнее и в иных аспектах. Точно без риска заразиться. Что неудивительно. Но несколько военных не смогли привыкнуть к новым порядкам и попытались пожаловаться на происходящее своему начальству. Они получили достаточно поддержки от старых солдафонов, чтобы раздуть «праведный» гнев от ущемления своих прав. Эйрел очень аккуратно сумел прекратить весь этот шум. Он собрал совещание; весьма короткое, поскольку был там единственным докладчиком. Произнес несколько слов и показал им короткую запись публичной казни самого первого командующего сергиярской базой, того самого, который во время войны допустил издевательства над размещенными здесь эскобарскими военнопленными. – Корделия поморщилась: ее собственное воспоминание оказалось слишком живым. И основанным отнюдь не на фильме. – Он говорил, что, когда закончил показ, в зале стало очень тихо.

– А-а, – протянул Блез. – Э-э. – Он был явно растерян, но все же добавил: – А не лучше ли было назвать него как-то по-иному? Например, «ЗАЩИТА»?

– Ха. Попробуй сам подобрать название под эту аббревиатуру.

Иви покосилась на хроно:

– Так что насчет речи?

Корделия вздохнула:

– С речами я себя практически исчерпала. А эти ребята заслуживают большего. Посмотри, не сможешь ли ты уговорить доктора Татьяну найти для них пару добрых слов. – Кое-кто из бетанских секс-терапевтов остался работать на Сергияре. «Татьяна» было всего лишь рабочим псевдонимом этой женщины, зато ее докторская степень была вполне настоящей. Она была одной из любимых бетанских экспатов Корделии, и та часто приглашала ее во дворец на всякие светские мероприятия, где требовалось оживить атмосферу.

Иви кивнула и сделала очередную пометку, затем посмотрела на свой планшет:

– Апелляционный суд по делу об убийстве в Ред-Крик отложен на следующую неделю.

Свет радости этого утра частично улетучился.

– Какая-то часть меня рада этому, а какая-то – хочет, чтобы все поскорее закончилось, – вздохнула Корделия. – Надеюсь, выше они не пойдут.

Блез навострил уши:

– А что, есть вероятность, что они дойдут до приемной вице-королевы? Это может стать важной новостью.

«Только по сергиярским стандартам», – подумала Корделия и пожала плечами:

– Большая часть обвиненных в тяжких преступлениях обычно доходит до нас, ведь мы – последняя инстанция для апелляции. Обычно нам приносят уже прошения о помиловании или о смягчении наказания. Только фор, обвиненный в измене, может рассчитывать на рассмотрение своего дела выше – в Форбарр-Султане, но таких прецедентов у нас, слава богу, не было. Сергиярские суды проделывают хорошую работу на основании фактов. И, слава богу, у нас есть фаст-пента. Представить не могу, как ужасно приходилось судьям в прошлые времена, когда нельзя было быть уверенным, настоящему ли преступнику ты предъявил обвинение. – Секунду спустя она добавила: – К счастью, тяжких уголовных преступлений на Сергияре мало. Мы с Эйрелом сталкивались с ними лишь пару раз за год. Сергиярцы гораздо чаще убивают друг друга случайно, чем умышленно. Но с ростом населения и преступлений неизбежно станет больше.

Случай в Ред-Крик был особенно мерзким. И глупым, как это обычно и бывает. Сожитель убил женщину в домашней ссоре, так что это пока считалось «преступлением страсти». Женщина, как поняла Корделия из уже прочитанных докладов, сама была довольно скандальной особой. Но затем мужчина запаниковал, принялся гоняться по дому за ее малолетними детьми, которые все видели, и убил обоих, а затем попытался скрыть все следы, спалив дом дотла. Первый суд был местным и скорым. И вряд ли преступник мог надеяться на апелляцию.

Блез осторожно уточнил:

– А на это вы тоже ответите «Офис вице-королевства. Отклонено»?

– Мы с Эйрелом всегда просматривали все судебные материалы и те источники, какие могли пролить свет на дело. Сначала поодиночке, потом вместе. Смотрели записи допросов под фаст-пентой. А однажды повторили допрос еще раз, сами, уверенности ради. – Корделия сжала губы, припомнив нечто неприятное. – «Отклонено» – это просто краткая форма для «Мы не собираемся изменять решение суда». Порой у нас с Эйрелом случались довольно жаркие споры, поскольку мы представляли, так сказать, две разные юридические традиции.

– Подобные действия бетанцы сочли бы основанием для принудительной терапии социопатии. Вплоть до переписывания нейронных схем, если лечение обнаружит стоящий за поведением физический дефект. Разумеется, на Бете такие случаи чрезвычайно редки, поскольку в… – Корделия чуть не сказала «в нашей культуре», но бетанская культура перестала быть «ее» еще со времен мятежа Фордариана, – …в их культуре терапия применяется на гораздо более раннем этапе. А юридическая теория Барраяра, по словам Эйрела, гласит, что у людей есть естественное право на месть, но поскольку оно ведет к кровной вражде, они передоверяют свое естественное право лордам, которые сами не испытывают мстительных чувств, и ждут правосудия от них. И он относился к этому очень серьезно.

– И кто, э, побеждал в подобных спорах? – спросил Блез.

– Здесь не шла речь о победе. Выигрыш ничего не давал. В паре случаев мы смогли найти основание для смягчения наказания, а остальные прошения отклонили. Один раз я сумела настоять на эксперименте – я собиралась отослать преступника на Колонию Бета для полноценной принудительной терапии, оплатив все из собственного кошелька. Чтобы продемонстрировать реальность внедрения этой системы на Сергияр. Но тот человек каким-то хитрым способом умудрился покончить с собой за пару дней до того, как его должны были увезти. То ли он был иррационально напуган этой перспективой, то ли был слишком барраярцем, трудно сказать. – «А есть ли разница между тем и этим?» – Так что я до сих пор ищу возможность провести свой эксперимент. – Но она не была уверена, что случай в Ред-Крик для него подходит. Или что правильной меркой было «могла бы я собственной рукой пристрелить этого придурка?». – Я думала предложить следующему осужденному за тяжкое преступление самому выбрать между смертью и терапией, но это кажется чертовски похожим на попытку уклониться от ответственности, дарованной мне императорским мандатом.

Медленно – медленно в этом случае было правильно – Блез произнес:

– Полагаю, я не задумывался об этом с такой точки зрения. Каково чувствовать, что держишь жизнь и смерть в своих руках.

Корделия побарабанила пальцами по подлокотнику и нахмурилась.

– Примерно в твоем возрасте я в первый раз получила командование кораблем АЭК. И после каждого скачка вслепую через П-В туннель, который делал мой пилот, мне приходилось принимать решение, двигаемся ли мы дальше. – Будет ли это скачок к смерти или великолепие научного открытия? Чаще всего, конечно, это оказывался скачок в никуда или к новой серии скачков. Неудивительно, что Корделия никогда не находила интересной азартную игру на деньги. – Разумеется, вся моя команда состояла из добровольцев. Мы все, кто летал. Это… рано или поздно приходит в любой из профессий, когда ты становишься руководителем. – И прежде всего, в армии.

Тут она припомнила реплику Блеза, с которой начался весь этот поток воспоминаний.

– И все же, моя канцелярия не станет превращать вопрос жизни и смерти в игру на публику.

Не то же ли самое сказал ей Эйрел десятилетия назад?

Блез выглядел раздосадованным, но не спорил. Иви покосилась на него и постучала пальцем по хроно.

– Пресс-сводка на выходные, – послушно начал он. Частью его работы – основной частью, с точки зрения Корделии – было просматривать местные гражданские новостные каналы и отбирать оттуда все, что ей полагалось знать. Лучше это сделает он, чем она, и эта работа точно подходила его острому, но недолгому любопытству. СБ негласно выполняла схожую задачу, но они фокусировались на другом. – В верху списка – слухи про озеро Серена.

Корделия заморгала. Теперь настала ее очередь осторожно переспрашивать.

– Слухи про Серену?

– Поскольку вы в последнее время неоднократно ездили туда с инспекцией вместе с адмиралом Джоулом. Слухов несколько. Один – что там планируется построить новый исследовательский центр или какое-то военное сооружение. Это породило поток спекуляций землей в этом секторе – наверное, вы сможете вскоре отметить, сколько предложений поступит к нам в офис.

– Две штуки уже пришли мне на комм сегодня утром, – подтвердила Иви. – Я еще задумалась, откуда они. – Она разглядывала Корделию с настороженным интересом.

«Да мы просто немного отдохнули!» Но свой вопль негодования Корделия все же сумела преобразовать в выжидательное:

– Хм, а дальше?..

– Следующий слух – что в этом регионе обнаружилась какая-то опасность. Биологическая или сейсмическая. Комитет развития Каринбурга опровергает этот слух так громко, как только может.

– Ну, еще бы. Я думаю, с этим они сами разберутся. А еще?

– Что на озере Серена открыли зону инверсии диоксида углерода, как на том странном озере к югу от горы Стюарт.

Озеро, которое он упомянул, по настоянию Корделии назвали на карте «Смертельным» в надежде отпугнуть поселенцев. Совершенно очаровательное место – с научной точки зрения. Глубокое озеро было смертельно опасным, потому что под ним происходила утечка вулканического газа. Вес воды действовал подобно крышке на бутылке с газировкой, удерживая газ. Но каждые пятьдесят или сто лет геологическая цепная реакция высвобождала все его накопившиеся запасы разом. Не имеющий ни цвета, ни запаха тяжелый газ извергался из глубин озера и растекался по низинам вокруг, лишая возможности дышать любое живое существо, которое имело несчастье там находиться. Особенно это было опасно в безветренную погоду.

– Боже правый, для такого Серена слишком мелкая!

– Хотите, чтобы я выпустил опровержение на этот счет?

– Господи, нет. Тогда сторонники теории заговора с ума сойдут, и этому конца не будет. Пусть их поправят ученые головы из университета. Или хотя бы попытаются. – Единственный университет на Сергияре был, конечно, не столь примитивен, как хижина номер один в хозяйстве Пенни, но определенно пытался давать широкое образование, исходя из скудного бюджета. Корделия оказывала ему всю возможную поддержку. – Единственное верное поведение – достойное молчание.

Блез, который уже мысленно составлял нужный бюллетень, поглядел на нее взглядом побитого щенка и прекратил это занятие.

– Но в чем там дело? Или это тайна?

– Ничуть. Адмирал Джоул был так любезен… взять меня с собой покататься на яхте. Раньше мы иногда выходили под парусом вместе с Эйрелом, вы же знаете. А хороший день отдыха на природе делает людей счастливыми и позволяет им сохранить здравый рассудок. После него я могу вернуться ко всему этому, – она широким жестом обвела то ли свой кабинет, то ли весь комплекс зданий, – и не беситься на манер императора Юрия. Считайте это… мореходной терапией, или чем-то в этом роде. – «Проклятие, у нас там было свидание!» Но Корделия не знала, испытала ли облегчение или раздражение, что именно эта гипотеза так и не прозвучала.

Иви покосилась на нее с любопытством, однако уже было пора завершать брифинг и идти разруливать водные проблемы. Хорошо бы вода там была на самом деле, а не только в речах. Все новых и новых.