Глава 15

В день проведения пикника Джоул проснулся в обычное время, убил впустую полчаса, чтобы заснуть снова, сдался и пошел искать кофе. Лучше бы он провел прошлую ночь в вице-королевском дворце, несмотря на топочущую ораву семейства Майлза и его свиты, оставивших от уединения Корделии рожки да ножки — двухлетним детишкам было особенно сложно понять, что существуют чужие личные границы, закрытые двери и взрослые дела, которые их не касаются. И некоторые сорокатрехлетние дети тоже недалеко от них ушли, не так ли? Да, конечно, скоро они уедут домой. Ведь на Барраяре некоего графа ждет не дождется его Округ. Но, так или иначе, Корделию он сегодня не увидит до второй половины дня, пока она сама за ним не заедет.

Взяв кружку, он поднялся на крышу, чтобы посмотреть на базу. Это был его любимый и относительно уединенный обзорный пункт, по утренней прохладе пока не раскаленный. Погода, кажется, не подвела и обещала быть отличной. Люди уже пару дней тонкой струйкой курсировали к месту для пикника километрах в двадцати отсюда и обратно. Прошлым вечером уехала целая процессия, установившая там оборудование для барбекю — из настоящих туш, а не выращенного в чанах мяса, прости, Корделия, — и переносные уборные. Сейчас Джоул увидел, как из главных ворот выехал еще один небольшой караван, состоявший не только из военного, но и из личного транспорта.

Боеготовность базы, впрочем, не пострадала. Хейнс позаботился о том, чтобы на базе оставалось достаточно народу, которым не повезло вытянуть короткие соломинки. А еще был весь флот Джоула наверху, от орбиты Сергияра до скачковых станций, из которого повезло лишь тем, кто находился на планете в отпуске или по делам. Таких набралась примерно рота. Интересно, как там наверху справляется Бобрик. А ведь не устрой они пикник — не было бы и такой несправедливости, да уж, запоздалый контраргумент.

«Мне пятьдесят».

В первый за сегодня, но, возможно, не в последний раз к нему пришло осознание. «Странно. Я-то думал, что пятьдесят лет — это старость».

Его взгляд привлекла дальняя панорама Каринбурга, раскинувшегося у подножия горы с ее расколотой стороны и на красной равнине. Это место было ему домом на протяжении последней дюжины лет, но, так или иначе, скоро все закончится. Строительный бум набирал обороты в Гридграде, несмотря на жесткую нехватку стройматериалов и рабочих рук. Он понял, что с нетерпением ожидает переезд как новый старт, и не только из-за того, что его природа в тех краях привлекательнее — больше водоемов, много зелени, оживленность, на свой особый сергиярский лад.

Вернувшись в квартиру, он заметил сигнал о входящем сообщении, мигающий на комм-пульте. Это оказалось сообщение из Оперативного отдела в Форбарр-Султане, помеченное как конфиденциальное, но без отметки «срочно». Он открыл сообщение с легким и ничем не оправданным страхом, хотя это был не страх увидеть что-то новое.

И действительно, над видеоплатой появилось изображение адмирала Десплена. Глава Оперативного отдела приветливо улыбнулся:

«Добрый день, Оливер. Если мои расчеты верны, то я как раз успею поздравить тебя с днем рождения. Добро пожаловать в следующее десятилетие. Оглядываясь на свой собственный шестой десяток, скажу, что это было очень даже неплохо. Если же смотреть вперед — ну что ж, кто знает».

«Полагаю, ты получил мое предыдущее сообщение — по крайней мере, так говорит уведомление. Если же оно каким-то образом затерялось, я прикрепляю его копию».

«Я думал, что к этому времени успею получить от тебя ответ, но проверка показала, что на этой неделе ты в отпуске на планете. Наверное, ходишь где-нибудь под парусом, с ветерком, так что получишь мое сообщение, только вернувшись из глуши».

Джоул невесело подумал, что в отпуске ему было не до прогулок на лодке, и только две ночи удалось провести с Корделией. То, что от него осталось между инспекционной поездкой на «Принц Серг» и отработкой на симуляторе упражнений по космическому бою и отражению попытки захвата, не очень-то походило на отпуск.

«Еще раз с днем рождения и мои наилучшие пожелания. Десплен, конец связи».

Еще одно милое напоминание, замаскированное под сердечное поздравление с днем рождения, да вот только оба они знали, что напоминаний тут совершенно не требуется. Вряд ли можно было высказать откровеннее: «Джоул, ответь, черт тебя побери!»

Но сегодня Десплен не ждет от него ответа. Вернее, не сегодня вечером, поскольку справедливо предполагает, что состоится какое-то празднование, хотя Джоул сомневался, что Десплен представлял себе масштаб этих неумолимо разворачивающихся полевых маневров. И даже не завтра утром, командование обычно терпимо относится к традиционному барраярскому похмелью, если только в это время не грянет какой-нибудь кризис. Но вот завтра днем…

Десплену нужно получить от него ответ, чтобы строить планы в случае «да» и продолжать охоту за кандидатами в случае «нет». Джоул был просто не вправе затягивать свое решение дольше завтрашнего дня.

Он шумно выдохнул, резко встал и отправился в душ.

Колпак вице-королевского аэрокара закрылся, когда Джоул занял место рядом с Корделией. Рыков вместе с матушкой Рыковой сел в водительский отсек, оглянулся через плечо, убедился, что все в порядке, и машина взмыла в воздух.

Корделия оглядела наряд Джоула – повседневный зеленый мундир в летнем варианте, стандартная одежда для работы в кабинете здесь, на планете.

— Бог мой, а ты не выглядишь чуток формально для пикника?

Он прикоснулся к груди.

— Сниму китель, как только церемония открытия закончится. И останусь в рубашке, обещаю.— И, немного погодя добавил: — Кроме того, мне нужно было записать сообщение перед выходом.

У нее ёкнуло сердце. Он наконец-то ответил Десплену? И что же именно? Ни его поза, ни выражение лица не давали никакой подсказки.

Он взмахнул рукой в недовольном жесте.

— Хотел передать пару слов своим людям на космической вахте. Пришлось немного поломать голову, чтобы не вышло похоже на эти кошмарные открытки из отпуска: «Я замечательно провожу время, жаль, вас тут нет».

— В день рождения обычно все наоборот. Предполагается, что это ты должен получать поздравления.

— Да, и я провел изрядную часть утра, принимая их. Но я подумал, что мои солдаты и техники, обслуживающие – боже помилуй нас – всю эту бюджетную имперскую технику, заслужили от меня надлежащего признания их заслуг в этот день. В мирное время они не так часто слышат подобное. — Он усмехнулся уголком рта. — Обычно многословие сверху означает, что сейчас начнутся речи об урезании средств, сокращении персонала, что еще больше помешает нам выполнять свои обязанности. Мы научились с подозрением относиться к многословным похвалам.

Корделия одобрительно фыркнула.

— Ты хоть сандалии-то с собой взял?

Она вытянула обутую в сандалию ногу и поболтала ей.

— Если хочешь, можешь рискнуть подцепить червей, обжечься о кровососущие шары и заработать песчаную сыпь, все во имя моды. А я останусь в своих прекрасных форменных ботинках, благодарю покорно.

Таких начищенных сейчас, но на весь день лоска не хватит. Она надеялась, что он, в конце концов, расслабится. Ради бога, это же не ежегодный императорский смотр.

Он продолжил:

— С другой стороны, ты нарядилась как раз для пикника. Хочу открыть корзинку прямо здесь. — Наконец-то поприветствовав ее положенным поцелуем, он провел рукой по серо-зеленой маечке и брюкам цвета ржавчины, широким по комаррской моде и достаточно легким, но все же, как она надеялась, способным защитить. — Ты специально выглядишь так, будто хотела замаскироваться?

— Я думала в основном о строгих лекциях Элис Форпатрил про сочетание цветов — Она небрежно скользнула рукой по своему прозрачному струящемуся жакету, красивому, но очень тонкому, который, наверное, можно будет снять тогда же, когда Оливер снимет китель.

— Одеваешься в тон своей планете?

Она засмеялась.

— Может, и так.

— А где Майлз, Катерина и остальная орда?

— Уехали вперед вместе с другими машинами. Встретят нас там. Дети в восторге. И очень много говорили о торте.

Ухватившись за последнюю возможность на сегодня, она поцеловала его, и слишком скоро «там» превратилось в «здесь».

— Кстати, с днем рождения, — поздравила Корделия, когда аэрокар пошел на снижение, и им пришлось прерваться.

— Посмотрим, — ответил он, как будто предчувствовал что-то плохое. Или будто набирался терпения; все же он был очень рад.

Она огляделась.

— Вот это да! Выглядит как нечто среднее между лагерем древних кочевников и ярмарочной площадью в Хассадаре. Сколько народу, ты говоришь, приглашено?

— В самом начале я думал, что праздник рассчитан на пару сотен человек с базы максимум. Но потом половина Кейбурга взяла и пригласила себя сама.

— Думаю, кому-то придется пересчитать гостей по головам…

Место для пикника располагалось на невысоком подъеме вдоль речушки с чахлыми деревцами, которые вряд ли можно было назвать тенистой рощей. Временный лагерь из палаток и будочек разместился в центре, по бокам его окружали уборные. Среди прочего Корделия разглядела армейскую медицинскую палатку, рассчитанную на целый полк, в ближнем конце лагеря и открытое пространство с трибуной для зрителей вдали. Ароматный дымок поднимался от нескольких десятков костровищ, расположенных по всему лагерю. Около них собирались группами люди с припасами для пикника, держась вместе по принципу… Корделия не могла подобрать точного слова… общности? Гарнизонные против городских? Космофлот против наземников? С полдюжины импровизированных парковочных площадок были заставлены разнообразным гражданским транспортом: флайерами, аэрокарами и фургонами-подъемниками, а также более внушительным военным транспортом, воздушными мотоциклами, вездеходами и, похоже, ручными тачками. Было даже, без шуток, несколько повозок и тележек, запряженных лошадьми, хотя их, возможно, выгрузили из припаркованных здесь подъемников.

Примерно двухсотметровая площадка на подъеме с выступающими валунами и частью речушки была огорожена и окружена галдящими людьми. По площадке носились люди в красных, желтых и синих футболках. Корделия поняла, что отборочный матч по пешему поло начался еще утром.

Аэрокар зашел на посадку в фирменной манере Рыкова: если бы Корделии посчастливилось сейчас держать в руках бокал шампанского, она не разлила бы ни капли. Рядом села машина СБ, следовавшая за ними по пятам. Корделия послушно дождалась, пока мальчики и девочки Кошко выйдут из машины, осмотрятся и откроют колпак уже для нее. В месте большого скопления народа и каких-либо публичных выступлений вице-королева не может законным образом их отогнать.

Подкомитет офицеров Оливера поспешил поприветствовать их и передать последнюю версию («нет, правда, больше никаких изменений!») культурной программы праздника. Неизвестно, каким образом, возможно, благодаря прозрачным намекам со стороны Кайи, Оливеру удалось убедить их вынести все поздравительные церемонии в начало празднества, а не как обычно поместить их между ужином и фейерверком. Так что теперь вторая половина пикника будет больше похожа на выходной день и для самого виновника торжества. Планировал ли он уйти вместе с ней пораньше? Корделия очень на это надеялась.

Поскольку такие мероприятия обычно начинаются с опозданием, а они приехали рано, то воспользовались возможностью прогуляться в ту часть лагеря, который Корделия про себя прозвала ярмаркой. В нескольких открытых палатках подавали еду из кафе Каринбурга. Кроме них стояло еще два бара, но народу в них пока было мало. В это время дня, когда дети гостей, еще полные сил, бегали везде, а их родители с энтузиазмом бегали за ними, большей популярностью пользовались палатки, продающие мороженое, холодные закуски и дешевые игрушки.

К ее удивлению, члены ГОРДОСТи поставили тут свою кабинку для бесплатных поцелуев, как и обещала доктор Татьяна, и сейчас там работали две привлекательные женщины и эффектный молодой человек. В отличие от палаток с едой, здесь не предлагали обычные услуги. Хейнс отговорил их, понимая, что супруги солдат и офицеров базы будут против, а Корделия смягчила экономический удар, намекнув на то, что на самом деле каждый заслуживает свободного дня. Стопки обучающих дисков доктора Т. держали наготове и раздавались бесплатно по одному за каждый поцелуй, и Корделия надеялась, что они смогут помочь людям, и не только молодым, в их запутанных жизнях, учитывая, что запутал их как раз недостаток точной информации.

Демонстрируя поддержку, Корделия сжала руку Оливера, и они получили каждый свой поцелуй под аплодисменты наблюдающих участников пикника обоих полов, из-за чего Оливер соблазнительно покраснел. Оливер рассчитывал поцеловать одну женщину, но вторая не дала ему уйти без поцелуя. Корделия целовалась с молодым человеком, который стыдливо ухмылялся, хотя на самом деле был слишком молод на ее вкус — лет тридцать или около того. Она слегка усмехнулась, увидев, что Оливер пытается не смотреть в его сторону, хотя их глаза на мгновение встретились.

— Попробуй его поцеловать, — прошептала она ему на ухо, когда они уходили.

— «Выбирай свои мотивы сам», — прошептал он в ответ.

В другой палатке, откуда просочилась музыка какой-то любительской группы, обнаружилось и семейство Корделии. На переднем плане стайка детишек отплясывала танец, который они придумывали на ходу, а взрослые, усевшись на стулья, отдыхали в тени. Майлз никого не замечал — его ухватила за обе руки малышка Симона, радостно притопывая в такт музыке. Катерина сидела в первом ряду и держала в руках его трость. Корделия пробралась к ней.

— С ним все будет в порядке без трости? — спросила она у невестки.

— Много-много обезболивающих вечером, — шепотом ответила Катерина, — Но вы бы рискнули их остановить?

— Да ни за что.

Таури, лучившаяся энергией и, как считала Корделия, совершенно не испытывающая страха перед публикой – да и вообще какого-либо страха, подлетела к Оливеру и потащила его танцевать. «О, старая добрая магия Оливера все еще работает». При ее атлетизме и его годами натренированных навыках у них вполне получилось изобразить вполне приличный танец, хотя все повороты и пируэты ей пришлось делать скорее у него под рукой, чем в руках. Напряженное с утра выражение его лица сменилось весельем, пока она подпрыгивала и хихикала.

Музыканты, отлично знавшие, с кем имеют дело, заиграли еще одну старую деревенскую джигу, даже быстрее предыдущей.

Корделия огляделась.

— А где Хелен и Алекс?

— Пошли вместе с Фредди и ее друзьями помогать Лону гем Навитту, который помогает с чем-то их культурному атташе.

— А, Оливер мне говорил. Мы пойдем и проверим, как они там.

Когда ботинки Оливера стали уже не такими сияющими, а лицо приятно раскраснелось, Корделия милосердно вызволила его из цепкой хватки своей внучки. Они медленно прогуливались по импровизированной главной улице, весело обмениваясь приветствиями как с жителями гарнизона, так и с горожанами. Оливер, казалось, помнил по именам всех своих людей. Корделия тоже приложила максимум усилий, чтобы вспомнить всех, хотя за годы практики научилась успешно притворяться, если ей это не удавалось.

Оливер провел рукой по ее шее сзади, и она уже приготовилась одобрительно мурлыкнуть от удовольствия, но он убрал руку.

— Шарик-кровосос, — объяснил он, пытаясь раздавить его ботинком, но тварь размером с ноготь большого пальца увернулась от верной смерти и, вихляя, унеслась прочь. — Сегодня безветренно, уверен, в сумерках они огромной стаей слетятся от того ручейка.

— А, ну да. К тому времени нужно будет намазать детишек репеллентом.

Запас репеллента имелся в багажнике вице-королевского аэрокара. Она надеялась, что хватит на всю семью.

Невдалеке от открытой площадки, под деревьями, стояла некая конструкция, напоминающая небольшой лабиринт с панельными стенками. Вход туда был украшен цветами в горшках, листья которых изрядно поникли на жаре. «Сад Ощущений» — гласила каллиграфически написанная от руки вывеска. А также: — «Испытайте свои чувства! Зрение, слух, обоняние, осязание, вкус — в чем ваша сила? » Микос гем Сорен с надеждой поджидал посетителей у входа, чтобы провести их внутрь. Слово «Цетаганда» нигде не фигурировало, из чего Корделия сделала вывод, что Кайя Фориннис обладает неплохим маркетинговым чутьем, хотя гем Сорен, одетый в обычный наряд для пикника — брюки, рубашку и сандалии — все равно демонстративно выделялся за счет кланового грима на лице. В этом тоже чувствовалось влияние Кайи — от скрытой опеки до веселого вызова.

Лон, осанкой напоминавший те самые поникшие цветы, маячил рядом с гем Сореном как верный помощник. Корделия поинтересовалась насчет остальных, и оказалось, что они помогли с оформлением экспозиции и ушли к ручью. Быстрая проверка по наручному комму показала, что приставленная к ним телохранительница из СБ держит их в поле зрения, так что Корделия вновь вернулась к этой ревностной попытке культурного просвещения.

Дипломатично скрывая недостаток энтузиазма, Оливер позволил провести их внутрь, хотя СБшный телохранитель Корделии зашел первым. В качестве испытания зрения предлагались разноцветные карточки, напомнившие Корделии ролики с оптическими иллюзиями, испытание осязания предполагало набор скрытых текстур, которые предлагалось потрогать, не видя. В качестве испытания слуха гем Сорен представил ряд колокольчиков. «Никакой электроники», – догадалась Корделия. Вдруг это считается за обман? Обоняние предлагалось испытывать с помощью небольших кусочков влажной губки в маленьких бутылочках. Для испытания вкуса предназначались одинаковые бесцветные жидкости в одноразовых пластиковых чашечках, очевидно, позаимствованных из палатки медиков, что нанесло страшный удар по чувству прекрасного хозяина лабиринта, объяснившего, что для успешной презентации необходимы фарфоровые чаши, изготовленные вручную. К большому облегчению Корделии, пить эти жидкости было не нужно, только погрузить в них кончик языка и почувствовать вкус во рту. Гем Сорен был несколько ошарашен, когда Оливер угадал всё без единой ошибки, но заметно приободрился, когда ошиблась Корделия, и он смог вежливо ее поправить тоном, похоже, некогда позаимствованным у воспитателя цетагандийского детского сада. Она решила, что детям эта забава точно понравится, и стала относиться к гем Сорену более дружелюбно. К сожалению, произведение цетагандийского искусства, которое их пригласили оценить по окончании тренировок восприятия, так и осталось полной абракадаброй.

— По крайней мере, его хоть облизывать не пришлось, — шепнул Оливер ей на ухо, когда они вышли. — Было бы логично.

Она тихонько фыркнула.

На середине заключительного пассажа своей лекции гем Сорен прервался на полуслове, глядя с удивлением на свою левую руку, к которой незаметно присосался шарик-кровосос размером с виноградину. Он прихлопнул паразита одновременно с хоровым воплем Корделии и Лона: «Только не бейте!».

Гем Сорен сдержал унизительный вопль, лишь открыл рот от боли и удивления.

— И не чешите! — Корделия материнским жестом перехватила его руку именно в тот момент, когда он попытался почесаться. — Его останки липнут ко всему как жвачка, — хотя обычно говорили «как сопли». — А кислота продолжает разъедать кожу. Вы можете пойти или к ручью и смыть это с себя как можно скорее, или в палатку медиков, у них есть состав, нейтрализующий их любопытную биохимию. Я бы порекомендовала вам отправиться к медикам.

Получив авторитетное указание, атташе убежал, но в последний момент успел оставить Лону ряд указаний, что делать до его возвращения. Лон, как заметила Корделия, воспринял их с той же ответственностью, как любой пятнадцатилетний подросток, на которого навешивают неприятную работу. «Сложную и бессмысленную». А затем звякнул комм Оливера, сообщая, что в музыкальной палатке их уже ждут: «…и вы бы не могли подойти, сэр?»

И они пошли на следующее мероприятие, но напоследок Корделия бросила Лону:

— Поливай эти цветы так ревностно, будто они твои пленники. Теперь их жизни зависят от тебя.

Толпа во временно приспособленной для других целей музыкальной палатке состояла в основном, как поняла Корделия, из тех самых двухсот с чем-то офицеров космофлота, их подруг, приятелей и семей, которые и задумали все это мероприятие. Пикник и непринужденная атмосфера, как ей казалось, будут меньше располагать к формальностям. На заднем плане маячил Блез Гатти, снимавший кадры для официального видео. Ранее ей пришлось не один раз припугнуть его, чтобы он не лез на глаза, исполняя подобные обязанности, и он наконец-то усвоил урок.

Распорядителем праздника был жизнерадостный лейтенант-коммандер из службы орбитального контроля космического движения, очевидно, хороший организатор как по долгу службы, так и вне ее. Он провел их к местам за столом, стоявшим на небольшом возвышении – какой-никакой, а барьер – и начал праздник речью, приветствующей почетного гостя, кадровых военных, вице-королеву и приехавшую семью вице-королевы, занявшую весь первый ряд и лишь иногда ерзавшую на стульях. Корделия удивилась, что Алекс и Хелен вернулись к такой скучной части праздника, хотя, быть может, она недооценила магнетическую силу торта. Рядом с ней Оливер морально подготовился принимать поздравления в духе барраярского армейского юмора.

Первый дар имениннику поставил на стол радостно ухмыляющийся лейтенант из корпуса пилотов шаттла. Это была двухлитровая пивная кружка, наполненная чем-то холодным и бледно-зеленым, но явно не пивом, и позвякивающая кубиками льда. Корделия никогда не понимала, придумали ли эти кружки ради шутки, ради вызова, или кому-то просто было лень постоянно тянуться за добавкой. Толпа зааплодировала, когда Оливер добросовестно поднес кружку ко рту и отхлебнул. Глаза у него вылезли на лоб, но он лишь спокойно поставил кружку на стол и уточнил:

— У нас что, сегодня со льдом перебои?

В ответ на реплику последовал заслуженный смех.

— Что? — шепотом спросила Корделия, и он ответил, подвинув к ней кружку на несколько сантиметров с предложением попробовать:

— Фрида такого не смешивала.

Она попробовала, чуть не подавилась от убойной крепости напитка и быстро отодвинула кружку обратно.

— Думаю, это по твоей части.

— Они что, хотят споить меня до падения под стол еще до того, как всё начнется?

— Ты что, не знаешь своей репутации?

— Какой именно?

— Думаешь, никто не заметил, как ты пил на дворцовых приемах? О тебе думают, что у тебя самая крепкая голова среди всех сергиярских военных.

— Там почти всегда бывало жарко. Мне страшно хотелось пить, — горестно прошептал он. Потом поднял кружку и сделал еще один глоток, благоразумно игнорируя призывы осушить ее до дна.

— По крайней мере, перебьет вкус цетагандийского искусства.

Следующим экскурсом в армейский юмор была презентация бутафорской памятной медали «Пережившим проверки адмирала Джоула» размером с блюдце на разноцветной ленточке. Ее Оливер воспринял благодушно, но обернувшись, улучил момент и, озорно сверкнув глазами, повесил медаль на Корделию. По слегка неловким взглядам Майлза и Катерины она поняла, что те уловили личный подтекст, но надеялась, что кроме них никто больше ничего не понял.

— Это примерно как молодые девушки соревнуются за то, чтобы снять со своих парней их армейские жетоны? — спросила она, еле сдерживая желание поцеловать его прямо на глазах у всех.

— Угадала, — ответил он.

Затем последовали пара неизбежных речей с воспоминаниями от его старших офицеров, иногда сопровождавшиеся остротами, но, к облегчению Корделии, не скатывавшиеся в полную безвкусицу. Ну а потом настала ее очередь встать и произнести собственную короткую речь, за которой, как она понимала, последует вручение серьезного подарка. Ей пришлось постараться, чтобы в речь не прокрались те самые заученные фразы, которые она произносила на протяжении последних трех лет. И не в последнюю очередь потому, что Оливер бы их узнал. «Мы собрались восхвалять Цезаря, а не хоронить его», к счастью. Выражение признательности, а не панегирик.

Хотя, подумала она, если Оливер отбывает в Форбарр-Султану, неизбежно последует церемония смены командования. Военные церемонии, как и любые другие, часто повторяли друг друга. «Да и хвалебные речи тоже».

Интересно, что же придумали офицеры в качестве подарка. Подкомитет, возглавляемый Кайей Фориннис, провел на днях в ее кабинете короткое, но интенсивное обсуждение всех вариантов, перебирая все возможности, а потом разошелся с озадаченным видом. Они не намекнули на размер бюджета, но учитывая, сколько их собралось и сколько было в комитете старших офицеров, вряд ли речь шла об обычном недорогом презенте, на который по-быстрому скинулись младшие.

В передней части палатки началось оживление. Люди расступились.

— Расступитесь! Подарок адмиралу несут!..

Образовался проход, и по нему прошли двое офицеров, тащивших, к великому изумлению Корделии… неужели прозрачное каноэ, такое же, как у Пенни? Нет, не совсем. Это плавсредство было шире, длиннее и имело квадратную корму для подвесного мотора. Малая осадка, плоское дно, идеально подходит для пристального созерцания подводных видов. Пожалуй, стоило назвать ее хрустальной яхтой. По середине ее перехватывала широкая красная лента, завязанная довольно аккуратным бантом.

Оливер сначала разинул рот от удивления, потом лицо его просияло, и только теперь стало понятно, насколько сдержанным он выглядел до этого момента.

— Ого-го!

— Понравилось! — радостно крикнул чей-то счастливый голос в толпе.

Толпа дружно засмеялась и зааплодировала успеху устроенного сюрприза.

Оливер, вставая, чтобы пройти вперед, повернулся к ней.

— Твоих рук дело?

— Нет!

Он склонил голову, глядя на нее с недоверием.

— Это не я. Я действительно подсказала им насчет Пенни, но полагала, они придумают что-нибудь вроде… ох, даже не знаю, скажем, подарочного купона на выходные или что-нибудь такое.

Отчасти. Поскольку она намекнула, хоть и не могла сказать прямо, что им, пожалуй, следует подарить что-нибудь, что можно или сразу же использовать, или увезти с собой на скачковом корабле в Форбарр-Султану. Кто-то, должно быть, копнул глубже, и у него появилась идея получше.

Она наблюдала, как Оливер с радостным нетерпением спустился с возвышения и подошел рассмотреть подарок поближе и потрогать его, будто не верил собственным глазам. Обводы маленькой яхты получились очаровательно-элегантными. Кажется, она будет скользить по воде как водомерка.

Корделия спросила радостно улыбающегося офицера из инженерного корпуса:

— Дорого обошлось?

— Да нет, мы же сами эту штуку сделали. Чан пластика для блистеров и ночь работы в мастерской с большим принтером, делов-то.

Корделия вспомнила, что Оливер курировал подразделение, занимавшееся текущим ремонтом космических кораблей. Не стоило их недооценивать, ни их ресурсы, ни их навыки проектирования, даже с учетом того, что часть ресурсов позаимствовали из имперских запасов.

— Если кто-нибудь спросит с вас за нецелевое использование материалов или оборудования, можете сказать, что получили одобрение вице-королевы, — предложила она шепотом офицеру.

Его глаза радостно засияли.

— Спасибо, ваше превосходительство.

— И эта штука плавает? — немного взволнованно спросил Оливер.

— Ага, мы уже испытывали ее утром, — самодовольно ответил другой офицер, глядя, как адмирал любовно проводит рукой по гладким обводам. Это любовь с первого взгляда, а не просто романчик. — Поплывет в любом положении, вверх дном, на боку и даже полная воды.

В принципе, любому офицеру, которого сослуживцы любят, они могут скинуться и на подарок в день его рождения. Но конкретно этот подарок потребовал действительно много времени, тщательного обдумывания и осведомленности. Такой в армейском магазине не купишь. Более того, Джоул годами приглашал многих сослуживцев выйти с ним под парусом, они все знали о его увлечении, так что она предполагала, что если ему что-то и подарят, то корпус парусной яхты. Но не нечто… настолько соответствующее недавним переменам в его жизни. «О да». Стиль командования Оливера сильно отличался от стиля Эйрела, и поэтому он всегда считал, что недотягивает до своего учителя. Но как командиры они были схожи в одном — каждый заслужил верность, будучи верным сам. «Как он сможет отказаться от такой жизни?»

После того, как появились еще желающие рассмотреть получше главный подарок и столпились рядом, выстроившись в очередь, Корделия тихонько посоветовала распорядителю продолжать праздник, а не то весь первый ряд взбунтуется, желая торта. «Да уж, пусть едят пирожные». Он воспринял указание со всей серьезностью, и вскоре все присутствующие уже пытались разложить свои порции углеводов, жиров и сахара по слишком гибким одноразовым тарелкам. Или размазать их по лицу, в зависимости от возраста или степени опьянения. Тортов столовая базы наготовила в изобилии.

Корделия и Оливер вернулись на свои места за единственным пустым столом в палатке. Оливер с присущей ему тщательностью расправился со своим куском торта, запивая его напитком из громадной кружки. Вкусовое сочетание наверняка получилось ужасным. Улучив момент, Корделия сплавила свою порцию кому-то из перемазанных глазурью внуков, неправдоподобно изображавшему попытку умереть от голода.

— Ты вовсе не обязан это допивать, — посоветовала она Оливеру, все еще мужественно прихлебывавшему жуткое пойло. — Тут, конечно, нет несчастных цветов в горшках, но снаружи есть целая пустыня, куда это можно вылить, что будет мудрее всего.

— Но они сделали мне дорогой подарок, — запротестовал он, из чего она заключила, что алкоголь уже на него подействовал. Хотя такая странная бережливость спьяну не была продиктована одним лишь воспитанием среди простолюдинов; служба в космосе только укрепляет подобное качество. Как и армейская привычка подкрашивать траву в зеленый цвет.

Вице-королевским решением Корделия отобрала у него кружку, против чего он не возражал, а никто другой возражать не решился бы и подавно. В конце концов, он снял китель и расстегнул стоячий воротник рубашки, что явно прибавило ему комфорта и, как ни странно, сделало больше похожим на себя. Наконец, после короткого совещания, решили, что хрустальный кораблик безопаснее всего отправить на временное хранение на базу (о чем техники уже позаботились), и настало время отправляться на соревнования по пешему поло.

— Оливер, вы когда-нибудь играли в пешее поло? — с любопытством спросила Катерина, когда их провели к полотняным сиденьям под навесом, предназначенным для почетных гостей. Все остальные зрители заняли места на склоне на расстеленных прямо на земле одеялах.

Джоул отрицательно покачал головой.

— Я — нет. Я же офицер.

Она посмотрела на него с удивлением.

— А офицерам это запрещает Устав?

Он засмеялся.

— Устав не имеет никакого отношения к пешему поло. Игра зародилась в Период Изоляции, как занятие для скучающих солдат в лагере и гарнизоне. Они создали ее сами для себя с помощью того, что у них оказалось под рукой, включая правила, из которых первым стало: «офицеры не допускаются». Вот почему количество игроков в команде ничем не ограничено, хотя на матче и стараются сделать численность команд примерно равной.

Адмирал, вице-королева и ее семья прибыли как раз к финальному матчу между командами, победившими в прошлых раундах. В результате команды-соперники выглядели еще более разномастно, чем обычно. Это были победители среди мужских команд базы, женщин из ВЖК и горожан Кейбурга. Защищать честь Кейбурга выпало команде муниципальной стражи с игроками обоих полов, которую разбавили несколько ветеранов Службы, обладающие, очевидно, большим опытом игры. Команда базы в красных футболках считалась самой сильной, но они больше устали, женщины из ВЖК в синих футболках уступали им в силе, но превосходили тактически, а одетая в желтые футболки команда Кейбурга включала в себя огромного сержанта и тощую девушку-секретаря, умевшую великолепно подцеплять противника клюшкой. Как вскоре понял Джоул, эта секретарь обладала еще более коварным навыком загонять игроков противника на холмики-жилища подземных шаров-кровососов, которых на сегодняшнем поле было четыре, и все уже изрядно потоптаны.

Корделия наклонилась к Катерине и доверительно сообщила:

— Знаешь, а ведь Эйрел оказался первым барраярцем, обнаружившим подземный вид шаров-кровососов. Как раз во время нашего первого похода.

Катерина была должным образом впечатлена; Джоул же постарался не рассмеяться. Он эту историю уже слышал.

Майлз отошел с Таури и Лиззи побродить рядом. Вскоре донесся его голос: «Нет, милая, ты не можешь погладить шестинога. Он откусит тебе руку, а твоя бабушка его за это убьет. Ты не считаешь, что это будет несправедливо по отношению к бедной зверюге?»

Угрюмое шипение подтвердило его слова.

Джоул вытянул шею. Катерина беспокойно завертелась на своем месте. Чуть в стороне стояла просторная клетка с одним из самых узнаваемых представителей местной фауны. Размером примерно со свинью — только ног шесть, они длиннее и заканчиваются когтями, — короткая шея, плоская морда с большим острым клювом, как у попугая. Джоул подумал, что единственной привлекательной чертой шестинога была шерсть цвета ржавчины — если, конечно, игнорировать запах.

Все участники экспедиции в мини-зоопарк быстро вернулись на свои места с полным комплектом рук. Майлз ухмылялся. Джоул увидел, как он сел, выдохнув: «ф-фух!».

— Но зачем здесь сегодня шестиног? Кто-то решил, что им нужен талисман?

— Мне рассказывали, что существует множество местных правил насчет помех от диких животных на игровом поле.

— Это так.

— Проблема в том, что все живые существа, способные двигаться, очевидно, убежали подальше от шума. Поэтому команда по отлову прошлой ночью поймала несколько экземпляров, и их выпускают на поле по одному за матч. Чтобы игра велась в равных условиях.

Джоул посмотрел заинтересованно.

— Ну ладно, у игроков есть клюшки, а как насчет ни в чем не повинных зрителей, стоящих рядом?

— У всех судей есть парализаторы. Хотя, мой источник информации не уточнил, будут ли их применять против буйных шестиногов или против игроков, желающих оспорить судейское решение.

— И… эээ… как все сработало в прошлых раундах?

— Как мне рассказали, неутешительно. Почти все выпущенные животные рванулись сквозь толпу и сбежали, кроме одного, который зарылся на площадке в яму на берегу ручья и до сих пор оттуда не вылез.

— Ясно. — Джоул усмехнулся и сделал глоток крепкого сидра. Целую гравиплатформу, груженую ящиками с этим напитком, только что доставил один из офицеров финансового отдела, жена брата которого держала яблоневый сад к северу от Нового Хассадара и делала собственный сидр. Предприятие было новым, они лишь первый год начали выпускать напиток, и пока его хватало лишь на большую семью. Коммерческие партии сидра ожидались в следующем году, их уже придется пастеризовать. Джоул признал, что напиток имеет приятный мягкий вкус, а также странный мутноватый цвет и наверняка насыщен витаминами и живыми организмами. Вице-королева, всегда поддерживавшая колониальное предпринимательство, приняла подарок с удовольствием, и офицер отправился звонить семье по комму и хвастаться.

Толпа разволновалась, когда игроки вышли на поле, и судья вынес ярко раскрашенный деревянный мяч размером с дыню. В оригинальной игре мячи были пушечными ядрами, которые находили ржавеющими в запасах старых крепостей, но нынче предпочитали дерево или жесткий пластик, которые обеспечивали лучший удар по мячу и позволяли ему пролетать на большее расстояние. Раскраска же стала традицией еще со времен цетагандийской оккупации.

— Хмм, — протянул Джоул.

Корделия покосилась на него.

— Вижу, сегодня мяч раскрашен в цвета клана гем Навитт. — Очень узнаваемо, даже на таком расстоянии. — У нас могут оказаться какие-нибудь дипломатические проблемы, вице-королева?

Корделия посмотрела на него долгим задумчивым взглядом.

— В целом… нет.

— Ну и отлично. — Джоул откинулся на спинку стула и отхлебнул еще сидра.

Знакомый, но неожиданный голос поприветствовал его откуда-то сбоку:

— Адмирал Джоул!

Он обернулся и приветственно помахал рукой.

— Доктор Гамелин, доктор Добрыни! Рад, что вы пришли.

Ученые с университетской кафедры биологии стали единственными гостями со стороны, которых Джоул пригласил лично, когда понял, что остановить растущий вал приглашений все равно не удастся. Двух профессоров сопровождали еще четверо, судя по возрасту, студенты, а судя по тому, как они таращились во все глаза — прилетевшие недавно. Из их нерешительной попытки представиться Джоул понял, что это те самые аспиранты с Эскобара, которыми так пугал доктор Гамелин. Они были несколько ошеломлены встречей с самой вице-королевой. Судя по выражениям их лиц, растрепанная улыбающаяся женщина в простой одежде для пикника, поднявшая в их сторону стакан местного сидра, была явно не такой, какой они ожидали увидеть правительницу планеты. Джоулу никогда не надоедало наблюдать за тем, какое впечатление производит на людей Корделия.

— Мы слышали, у вас есть шестиног! — сказала доктор Добрыни.

— Да, и с превосходной двусторонней симметрией. Прямо вон там, — любезно показал Джоул. — Угощайтесь.

Со стаканами сидра в руках – один из студентов очень пристально вглядывался в мутный напиток, очевидно, жалея, что у него нет биосканера, – они удалились полюбоваться разнообразием местной флоры и фауны, и вскоре до Джоула донесся голос Добрыни: «Нет, нет, не пытайтесь его погладить…»

Звуки ударов и крики привлекли их внимание к полю.

— У кого сегодня преимущество? — поинтересовался Майлз.

— Ну, парни с базы здоровее и играют жестче, но кейбургская стража им не уступает. Девочки из ВЖК несколько миниатюрнее, но на такой жаре это может стать и преимуществом. Что скажете?

— Иногда это действительно так. Несомненно, именно поэтому высшее командование отправило меня с первым же назначением служить за Полярный круг.

Джоул засмеялся.

— И наверняка за день девушки выпили меньше. Женские команды вообще лучше удерживают внимание на мяче и необходимости загнать его в корзину, а не на выведении из строя игроков противника. Так что я бы не стал списывать их со счетов.

Майлз повернулся к Катерине и объяснил:

— Когда на поле играют три команды, самая лучшая стратегия — не вмешиваться и позволить обоим твоим противникам измотать друг друга, и лишь потом самим вступать в игру. Это знают все, так что каждая команда старается не дать расслабиться двум остальным. Для игры, основной задачей которой является побить противника, она удивительно явно предполагает сотрудничество.

Хотя все это сотрудничество может внезапно и быстро перемениться – союзы на игре возникают и распадаются.

— И им можно бить друг друга клюшками? — С поля доносилось громыхание и перестук. Клюшки напоминали те, которыми играют в хоккей на траве, но были крупнее, сильней изогнуты и лучше приспособлены к подбрасыванию и отбиванию мяча размером с череп.

— На поле запрещены удары, захваты и отбор мяча. Драться клюшками тоже нельзя. Но подсечки и задерживание соперника клюшкой допускаются. Если клюшка у игрока ломается, ее нельзя заменить на другую до следующей смены ворот, так что у игроков есть причина не слишком увлекаться.

Воротами были три корзины, расставленные по краям поля согласно коварному изобретательному плану бригады, размечавшей его. Сегодня одна из корзин находилась на дальней стороне поля, вторую прикрепили к самому высокому выступу на скале, а третью установили на дне ручья под водой. С каждым выигранным очком команды менялись корзинами, чтобы игра шла на равных.

Таури подпрыгивала от восторга, наблюдая за игроками, бегающими по полю. Лиззи побежала дальше лезть к шестиногу и забрасывать биологов градом вопросов. «А можно их приручить, чтобы на них кататься? А в тележку запрячь?» Разочарованные ученые единогласно сошлись, что нет, но попытки человека одомашнить сергиярских животных только начались. Кто знает, что принесет будущее?

— А где все близнецы? — спросил Джоул, наконец заметив, что Катерине удалось для разнообразия присесть, и что уровень хаоса, окружающего Форкосиганов, странно снизился.

— Пошли с няней и двумя охранниками из СБ к заводи для купания выше по течению. Надеюсь, с ними всё в порядке.

Она с тревогой посмотрела на свой комм.

Организаторы праздника три дня назад сделали в ручье небольшую запруду из камней, устроив для гостей пикника пруд без скатагаторов и прочих опасных водяных тварей, а также, не в последнюю очередь, чтобы сделать аварийный запас воды на время вечернего фейерверка. Просто на всякий случай.

Джоул заприметил пруд раньше. Он вздохнул:

— Полагаю, он не настолько широк и глубок, чтобы испытывать там лодку.

Корделия ухмыльнулась и отхлебнула еще сидра. Испытание вполне может и подождать. «У нас еще будет время, — подумал про себя Джоул. — Ведь будет же?»

Майлз посмотрел в его сторону.

— Ах да, лодка отличная.

— Просто потрясающая.

— Будет, правда, нелегко вместить ее в багаж офицера космофлота.

Мать посмотрела на него насупленным взглядом.

— При такой должности, как у Оливера, уверена, его багаж может включать в себя что угодно, вплоть до флайера.

— Э… ну, я надеюсь, — сказал Майлз и умолк.

«Проблема как раз не в больших предметах, которые мне принадлежат», — подумал Джоул. — «А в трех совсем крошечных».

С поля донеслись вопли ликования и ярости, когда псевдоголова влетела в корзину, и он снова сосредоточился на игре.

Матч по пешему поло завершился, и Корделия раздала наградные ленты и подарочные ящики с пивом. Победителями вышли синие футболки, к великому восторгу своих приятелей, супругов и детей, которые утащили их с поля, очевидно, готовить ужин. Игроки потерпевших поражение команд ушли с поля сердитыми, большинство — в палатку к медикам. Джоул подумал, что если бы они больше думали об игре, а не о своем давнем противостоянии, результат игры мог выйти совсем иным, но тут уж ничего не поделаешь.

В середине игры Лиззи издала обиженный вопль, потому что у нее отобрали такого замечательного шестинога, на что ее отцу пришлось шепотом утешать ее: «Все в порядке, милая, он убежал к своим братишкам и сестренкам», — и это, кажется, сработало. Джоул поймал себя на том, что запоминает пропагандистский приемчик.

Настало время собирать всю компанию и отправляться к своему костру на ужин. Джоул был рад наконец пройтись. Группу, отвечающую за праздничный ужин, возглавлял тот же офицер техслужбы, что отвечал и за подарочную яхту, и при разбивке лагеря он выдвигал идеи вроде «А давайте по-быстрому разведем костер подачей чистого кислорода!» Потому что в глубине души любого старшего офицера техслужбы до сих пор сидит младший офицер техслужбы, которого все время держали на коротком поводке.

Однако к тому времени, как подошли Джоул, Корделия и весь клан Форкосиганов, вся еда была уже готова и расставлена на паре дюжин переносных столов. Гарниры радовали приятным разнообразием — сочетание домашней еды с наготовленным в столовой базы. На ужин зажарили полкоровы, и извлечение мяса из костровой ямы напоминало не то апофеоз кулинарного искусства, не то препарирование в полевых условиях, с чьей точки зрения посмотреть. Лиззи, конечно же, вертелась рядом с разделывающими и задавала вопросы. Поскольку разделкой туши занимались два корабельных хирурга и трое медтехников, сходство процесса с уроком аутопсии достигло максимума.

Для приверженцев современных взглядов, которых Корделия возглавляла, но была не единственной, специально привезли куски мяса, выращенного в чанах. Она только молча вздыхала над хищническими привычками своих барраярских родичей, но не высказывалась по этому поводу. В конце концов, Алекс и Хелен, отмывшись от жира и соуса, получили разрешение найти Фредди. Их сопровождала молодая охранница из СБ, сержант по фамилии Кацарос.

Ровный вечерний свет, в котором хрупкие деревья отбрасывали длинные тени, перешел в закат, а тот быстро сменили тропические сумерки. В отличие от северных широт, здесь никто не собирался ждать до полуночи с последним официальным мероприятием. Так что, возможно, он еще успеет сбежать с Корделией в середине вечера, и у них будет возможность хоть немного побыть наедине, пока заслуженная усталость не скажется на обоих. Неужели это чересчур претенциозная фантазия для мужчины в его — он уже почти не содрогался — пятьдесят? По всей площадке для пикника раздавались хлопки и со свистом взлетали ввысь искры от бутылочных ракет и прочих мелких хлопушек, в предвкушении настоящего салюта.

Джоул спокойно попивал холодный сидр из очередной бутылки — не то, чтобы очень крепкий, но ему продолжали приносить выпивку — когда на комм Корделии поступил вызов по каналу СБ.

Джоул, сидевший рядом, встревожился; она ответила:

— Форкосиган слушает.

— Вице-королева? Это сержант Кацарос. У нас тут небольшой инцидент с этой… эээ… художественной инсталляцией цетагандийского атташе. Сейчас всё под контролем, но, думаю, необходимо ваше присутствие. Никто из детей не пострадал.

Последняя фраза сработала как спусковой крючок; она подскочила на ноги в тот же момент. Джоул поднялся, чтобы последовать за ней, больше из любопытства, чем веря, что Корделии может понадобиться его слегка нетрезвая помощь. Майлз с Катериной задержались, проверяя, как остальные четверо детей – все здесь, под присмотром и ужинают. Корделия крикнула им: «Свяжусь с вами, если понадобитесь!»

Корделия и Джоул выбежали из рощи, где происходил пикник, и бросились через открытую площадку напротив трибуны для зрителей, которую заканчивали украшать для грядущего фейерверка. Джоул разглядел оцепленный канатом участок, где шла подготовка к действу под руководством команды добровольцев из экспертов базы по взрывотехнике. К вечеру толпа отнюдь не собиралась расходиться, а даже становилась плотнее, поскольку жители Каринбурга, которых, возможно, даже не приглашали, устремились к месту действия, предвкушая шоу, обещающее стать чем-то средним между фейерверком и взрывами.

Наконец они увидели Сад Ощущений. Или то, что от него осталось. Стенные панели были снесены, столы перевернуты, цветы в горшках раскиданы. От обломков несло жуткой вонью — результат смешивания всех запахов и вкусов из разбитых бутылок, валявшихся на земле. С полдюжины людей в форме службы безопасности базы и столько же – из кейбургской стражи держали под прицелом парализаторов игроков «красной» команды, продувшей матч по пешему поло. Те сидели на земле, скрестив ноги и подняв руки за голову; одни смотрели сконфуженно, другие — испуганно, третьи — сердито, и все были пьяны. Несколько тел в красном лежали вповалку оглушенными. Одного, постанывающего, перевернули на спину.

Алекс, Хелен и Фредди сгрудились вокруг сержанта Кацарос, которая стояла расставив ноги, с парализатором наизготовку, и волком смотрела на арестованных. Лон гем Навитт нерешительно топтался рядом с Микосом гем Сореном, который сидел на земле, скрючившись, держась за живот, с отметинами на физиономии в размер чьего-то кулака и кровоточащим носом. Рядом, очевидно, привлеченные вонью, крутились шары-кровососы, пытаясь сесть на правых и на виноватых или же собираясь небольшими сверкающими группками вокруг грязных лужиц.

Корделия сделала очень глубокий вдох. Джоул благоразумно отступил на шаг назад, давая ей простор размахнуться. Она оглядела улики, восстанавливая предполагаемый ход событий, который вряд ли можно назвать загадкой. И хотя охранники в форме выглядели грозно, было ясно, что они, если не отвернулись, то явно смотрели сквозь пальцы, когда началась стычка, иначе погром не достиг бы этой стадии.

Алекс выглядел потрясенным, Хелен кипела от ярости, Фредди сохраняла тот же непреклонный вид, с каким стояла возле невесть как сожженного аэрокара. Корделия заговорила спокойно, обращаясь к детям.

— Ребята, с вами всё в порядке?

— Да, бабуль, — промямлил Алекс. Но Хелен злобно выпалила:

— Они разломали всё, что мы помогали ставить! И Лона с ног сбили! Мы должны были вмешаться!

— Я ей говорил, что нас слишком мало, чтобы вмешиваться! — сказал Алекс. — А потом вот этот тип ее схватил, ну, мне пришлось идти на выручку!

Она жестом остановила поток слов и спросила перемазанную в грязи Фредди:

— Ты не пострадала?

— Эээ… — она пожала плечами. — Ну, может немного.

Из чего Джоул понял, что тут скорее состояние «Нет артериального кровотечения, переломов или инфекционного заражения». Он был уверен, что у Федора окажется иная точка зрения, но то, что она до сих пор его не позвала, говорило само за себя. И было бы нечестно ожидать этого с нетерпением…

Корделия продолжала оценку ситуации.

— Сержант, доложите обстановку.

— Прошу прощения, ваше превосходительство. Дети побежали вперед меня. Я оглушила придурка, который тряс Хелен, и крикнула: «Всем стоять! СБ!» Но некоторые так надрались, что уже ничего не слушали.

— Я его первая пнула, — заявила Хелен и довольно шмыгнула носом.

— Потом подоспела подмога, — Кацарос кинула злобный взгляд на команды безопасников. — Наконец-то. Ну, вот и всё.

— Так-так. — Этот спокойный недружелюбный тон напомнил Джоулу, что Корделия когда-то была капитаном корабля.

Она подошла к недавним игрокам в пешее поло, сгорбившимися на земле и изредка бормотавшим «Блин, вице-королева!» и «Придурки!» Слегка наклонившись, она схватила за ворот футболки лежащего на спине стонущего парня и свирепо рявкнула:

— Это ты посмел схватить внучку Эйрела Форкосигана?

— Кабы знал, кто она такая, — прохрипел он, — пальцем бы не тронул!

— Знаешь, — сказала Корделия, чуть подумав, — этот аргумент тебе совершенно не поможет на следствии.

— …но она первая мне врезала?

Джоул видел, что, несмотря на щетину, мускулы и перегар, парню едва ли сильно больше двадцати. Он подозревал, что Корделия тоже пришла к такому же выводу, потому что спросила:

— У тебя есть сестры?

— Да.

— Сколько?

— Три…

— Старшие или младшие?

— И те, и другие...

— Ясно.

Корделия отпустила его ворот, и парень снова бухнулся на землю. Она выпрямилась и вздохнула.

— Ладно. Я постановляю, что это дело не в компетенции Имперской СБ.

Другими словами, не государственная измена и даже не что-то на нее похожее, в общем, не того масштаба дело, наказание за которое эти валяющиеся на земле недоумки и представить себе не могли.

— Пусть ими займется служба безопасности базы.

Безопасники заметно напряглись; кейбургская стража отступила назад, явно облегченно вздохнув от того, что весь этот бардак будут разбирать военные.

— Посадите всех на гауптвахту на ночь. Уверена, вы сможете сформулировать необходимые обвинения. И не забудьте о неспровоцированном нападении на приглашенного дипломата. Можете сказать вашему командованию, что я лично проверю завтра.

— И я, — добавил Джоул.

Сложно было понять, кто сейчас выглядел более встревоженным — арестованные или те, кто их арестовал.

В скором времени подбежали двое медиков, которым Корделия показала на Лона и Микоса. Стряхивая с себя несколько кровососущих шаров, пытавшихся запутаться у нее в волосах, она попросила:

— Оливер, не мог бы ты проводить Хелен и Алекса обратно в рощу? Я скоро вернусь.

— Конечно.

Он жестом позвал детей идти с ним. Фредди, видимо, из смутного чувства солидарности со своим отрядом, осталась помочь Лону.

— А бабушка сильно на нас разозлилась? — шепотом спросил Алекс, когда они шли обратно через плац.

— Она, безусловно, разозлилась, но не на вас, — заверил его Джоул. — Из всех замешанных в этом деле вы двое больше всех имеете право вести себя как одиннадцатилетние дети.

Хелен нахмурилась, явно отвергая такой аргумент в их защиту.

Алекс поднял взгляд и уставился куда-то вверх:

— А это что такое?

Джоул проследил, куда он смотрит, остановился и потер глаза, приглядываясь. К ним приближалось большое вращающееся облако чего-то мутного. Ах, ну да…

— Целый рой шаров-кровососов. — Очень похожий на тот, что пришлось отскребать от его флайера несколько месяцев назад, а потом заново наносить полировку. — Они обычно не летают такими тучами и на такой высоте. О боже мой!

Другие люди, как на площадке, так и на трибунах, тоже заметили рой и теперь тревожно вскрикивали и показывали пальцами.

— Они летят сюда, — встревоженно заметила Хелен.

— Точно.

Пока он колебался, раздумывая, куда оттащить детей — обратно к деревьям, нет, определенно, не туда, лучше вперед, к трибунам — полный энтузиазма солдат отделился от толпы твоих товарищей, держа в руках большую «римскую свечу» с горящим запалом, и встал под самым живым облаком.

— Это их прогонит! — крикнул он.

Джоул услышал, как за его спиной Корделия во весь голос закричала: «Нет! Не надо!» Как раз тогда, когда сноп красных искр выстрелил в сгущающиеся сумерки. Слишком поздно…

Казалось, что время тянулось бесконечно, хотя не слишком долго. Из самых глубин своей памяти Джоул извлек то, чем не почти никогда не пользовался – голос, которым можно было командовать парадом, раскатистый зычный рев – и заорал: «УКРОЙТЕ ДЕТЕЙ!»

Мгновением позже фейерверк взорвался яркой вспышкой синего и золотого, расцветая в небесах огненным цветком. А еще через мгновение, искры поразили мириады парящих в воздухе шаров-кровососов.

Разразилась поразительная огненная буря. С громким басовитым «Буууммм!» она накрыла рой, и когда каждый шар-кровосос взрывался, его тлеющие ошметки разлетались вокруг и цепной реакцией химического пожара поджигали тварей, уцелевших при первой бомбардировке, а те которые взрывались в свою очередь. Жар, свет и звук пульсировали волнами. Бежать оказалось некуда. И некогда.

Джоул содрал с себя рубашку, обмотал ей близнецов, плотно притиснул к себе, и склонился над ними.

— Прижмитесь! — проорал он им в макушки, когда они попытались отпрыгнуть или просто выглянуть. — Головы пригните!

А потом все вокруг превратилось в проливной дождь из огненной слизи.