МЕЧ И ВЕСЫ

Торговец обычно представляется как противоположность воину.

Он, торговец, упитан и трусоват. Он боится за свое добро. Трясущимися от жадности руками прячет он серебро в кошелек. Страшась за свою шкуру, он нанимает охранников и подсылает убийц. И так далее… Добавим к этому широко практиковавшуюся в Средневековье торговлю людьми — и получим совсем непривлекательный образ.

Между тем на заре Руси разграничение купца и воина было весьма условным. Те же самые воинственные русы, которые крушат прибрежные города и истребляют мирных жителей, словно траву, уже в самых ранних свидетельствах предстают успешными деятелями международной торговли.

Традиционно русская торговля связывается со знаменитым днепровским «путем из варяг в греки». Однако по сравнению с некоторыми другими торговыми маршрутами ранней Руси этот путь возник довольно поздно. Активно его начали эксплуатировать только после похода Олега на Киев в 882 г., а расцвет пришелся на середину и вторую половину X в.

Между тем некоторые из первых торговых путей Руси вели не на юг и даже не на восток (о восточном, волжском, пути скажем чуть ниже), а на запад, по Дунаю — в земли франкских королей.

От времен последнего восточнофранкского короля Людовика IV Дитяти (899–911 гг.) до нас дошел интересный документ — таможенный устав Раффельштеттена. Этот древний, ныне не существующий небольшой торговый город находился на Дунае, близ современного австрийского города Линц. Таможенный устав, изданный между 904 и 906 гг., определял размеры пошлин, которые власти Раффельштеттена должны были взимать с торгующих в Баварской марке купцов.

В уставе упоминаются «славяне, отправляющиеся для торговли от ругов или богемов», т. е. из Руси или из Чехии. Торговали они воском, рабами и лошадьми. Если воск и рабы («челядь») — это основные и широко известные товары русов, то о торговле лошадьми русские источники не знают ничего.

Путь, соединявший Русь и Баварскую марку (он проходил через Перемышль, Краков и Прагу), был частью большой торговой магистрали, соединявшей Европу и восточные страны. Противоположные концы этой магистрали уходили в мусульманскую Испанию и Хазарию. Насколько можно судить по Раффельштеттенскому уставу, купцы из Руси приходили в Баварию по Дунаю (в тексте устава есть упоминание, что они могли располагаться для торговли на берегу Дуная), в то же время в качестве одной из единиц обложения упомянут «груз одного носильщика». Связана ли эта единица с перемещением сухопутных караванов — не вполне ясно, очевидно, носильщики использовались при переносе груза по суше в тех местах, где путь по воде был по каким-то причинам невозможен (например, из-за порогов).

Торговля русов в Средней Европе ко времени появления Раффельштеттенского таможенного устава не была каким-то новым явлением. Уже в 863 г. в грамоте Людовика II Немецкого упоминается «Ruzaramarcha» — «Русская марка», поселение, находившееся там же, на среднем Дунае, недалеко от Раффельштеттена. Есть в этой местности и другие сходные названия, говорящие об активных контактах области с русами. Таможенный устав, таким образом, лишь упорядочил очень давнюю к тому времени торговую практику.

В момент издания устава закат торговли русов на Среднем Дунае был уже очень близок. Вскоре в германские земли начали вторгаться воинственные венгры, фактически разрушившие перед тем Великоморавское княжество. Процветанию придунайских областей пришел конец.

…Главным направлением русской торговли долгое время был Восток.

Уже в IX в. в сочинениях арабских авторов появились сведения о народе, который они называли «ар-рус». Около 870 г. деятельность купцов-русов описал Абул Касим Убейдаллах ибн Абдаллах ибн-Хордадбех, который занимал высокую должность начальника почты и осведомления в области Джибал, на северо-западе Ирана.

Ибн Хордадбех — автор многих сочинений, однако до нас дошло лишь одно. Этот сохранившийся труд арабского ученого назывался «Книга путей и стран», впоследствии это название распространилось на целый жанр арабских сочинений, посвященных описанию географических регионов и торговых путей.

В «Книге путей и стран» подробно описаны торговые маршруты купцов, торговавших в пределах необъятного халифата. В числе прочих упоминаются купцы-русы, которых Ибн Хордадбех определил как «одну из разновидностей славян».

Несколько позже в арабской литературе получила распространение легенда об «острове русов». Первым автором, который описал этот остров, был выдающийся ученый Ибн Русте. В своем труде «Дорогие ценности», составленном в начале X в., он пишет, что русы обитают на острове, который окружен озером, их правитель носит титул «хакан», они передвигаются на кораблях и совершают грабительские походы на славян, которых захватывают в плен, везут в «Хазаран и Булкар» (Хазарию и Волжскую Булгарию) и там продают. Работорговля наряду с торговлей мехами — главное занятие русов:

«И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса…».

«Остров русов» в описании Ибн Русте сырой и болотистый, он покрыт лесами, а протяженность его арабский писатель определял «в три дня пути».

Примерно так же описывает «остров русов» Гардизи, персидский историк XI в. В его изложении остров окружен уже не озером, а морем, численность населения острова этот автор оценивал в 100 тысяч жителей.

Помимо этих двух рассказов существует большое число более поздних сообщений о загадочном острове, но они в основном повторяют сведения Ибн Русте и Гардизи.

О местоположении «острова русов» среди ученых не было и нет единого мнения. Одни авторы помещают его на севере — в Скандинавии, на Верхней Волге, в районе Новгорода и Приладожья. Другие, напротив, видят в «острове русов» Крым, помещают его в дельте Дуная или в районе Киева. Наконец, есть предположение, что «остров русов» есть не что иное, как известный нам Рюген на Балтике…

Некоторые древние восточные авторы подразделяли русов на три группы (джинс). Каждая из этих групп расселялась на определенной территории, имела свою столицу и своего правителя. Главный город первой группы русов назывался Куйаба, об этом городе было известно, что он «ближайший к Булгару» и при этом больше Булгара. Самая отдаленная разновидность русов называлась ас-Славийа, а третья — ал-Арсанийа, правитель этой третьей группы русов сидел в городе Арса. Жители Арсы торговали за пределами своей страны черными соболями и оловом, а всякого приходящего в их землю чужеземца убивали.

Из анонимного сочинения «Пределы мира от востока к западу», написанного в конце X столетия, можно узнать, что все три группы русов обитали в бассейне некоей «Русской реки», которая была, по представлениям автора, притоком Атила (Волги).

Куйабу и Славию можно более или менее уверенно отождествлять с Киевом и Новгородом, но вопрос о местоположении Арсы вызвал среди ученых обширные споры. Город этот помещали в самые разные места — от Скандинавии и до Тамани. Некоторые исследователи, основываясь на звуковом сходстве, видели в Арсе город Аркона на Рюгене. Наиболее логичной (хотя и недоказуемой) представляется версия, в соответствии с которой под ал-Арсанией подразумевается бассейн Верхней Волги с городами Ростовом и Белоозером.

В самом деле — по свидетельству арабского писателя и путешественника Ибн Хаукаля, самой отдаленной от Булгара группой русов была ас-Славийа. Значит, Арса находилась где-то ближе к Булгару. О жителях Арсы Ибн Хаукаль пишет: «Лишь сами они спускаются по воде и торгуют…», т. е. ал-Арсанийа находилась на реке, по которой можно было спуститься к тем рынкам, где торговали русы, этакими рынками были Хазария, «Рум» (Византия) и Булгар. Верхняя Волга, где в IX–X вв. активно действовали скандинавские купцы, вполне соответствует всем этим признакам.

Самым знаменитым из арабских писателей, оставивших сведения о русах, оказался Ахмед ибн-Фадлан. Он был секретарем посольства, которое багдадский халиф ал-Муктадир отправил в 921 г. в Волжскую Булгарию. Правитель волжских булгар принял решение обратиться в ислам, чтобы иметь возможность с помощью мусульманских государств Средней Азии вести войну против иудаистского Хазарского каганата.

О самом Ибн Фадпане, кроме того, что он был участником и секретарем этого посольства, вообще ничего не известно. Сочинение его называется «Рисале» — «Записка». В «Записке» подробно рассказывается о путешествии арабского посольства на Волгу, описываются те народы, с которыми встречались путешественники, направляясь через Среднюю Азию и приуральские степи в Булгарию, а также описание самой Булгарии.

Ценность походных записей Ибн Фадлана состоит в том, что он подробно описал повседневный быт, внешний вид купцов — русов, с которыми ему пришлось встретиться в Булгарии. Сопоставление его описаний с данными археологии дает очень интересные результаты.

«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Атыл. Я не видал людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но у них мужчина носит кису, которой он обхватывает один бок, причем одна из рук выходит из нее наружу. И при каждом из них имеется топор, меч и нож, причем со всем этим он никогда не расстается. Мечи их плоские, бороздчатые, франкские… А что касается их женщин, то на каждой их груди прикреплена коробочка, или из железа, или из серебра, или из меди, или из золота, или из дерева в соответствии с размерами денежных средств их мужей».

Вот как описывает Ибн Фадлан походный быт русских купцов:

«Они прибывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атиле, а это большая река, и строят на ее берегу большие дома из дерева, и собирается их в одном таком доме десять или двадцать, меньше или больше, и у каждого из них скамья, на которой он сидит, и с ними девушки — восторг для купцов. И вот один из них сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. Иногда же соединяются многие из них в таком положении один против других, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и таким образом застает его сочетающимся с нею, и он не оставляет ее, или же удовлетворит отчасти свою потребность…».

Ибн Фадлан подробно рассказывает о жертвоприношениях, которые совершали русские купцы накануне важных торгов:

«И как только приезжают их корабли к этой пристани, каждый из них выходит и (несет) с собою хлеб, мясо, лук, молоко и набид (хмельной напиток. — М. С.), пока не подойдет к высокой воткнутой деревяшке, у которой (имеется) лицо, похожее на лицо человека, а вокруг нее (куска дерева) маленькие изображения, а позади этих изображений (стоят) высокие деревяшки, воткнутые в землю. Итак, он подходит к большому изображению и поклоняется ему, потом (он) говорит ему: „О, мой господин, я приехал из отдаленной страны и со мною девушек столько-то и столько-то голов и соболей столько-то и столько-то шкур“, пока не сообщит (не упомянет) всего, что (он) привез с собою из (числа) своих товаров — „и я пришел к тебе с этим даром“; потом (он) оставляет то, что (было) с ним, перед этой деревяшкой, — „и вот, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца с многочисленными динарами и дирхемами, и чтобы (он) купил у меня, как я пожелаю, и не прекословил бы мне в том, что я скажу“. Потом он уходит. И вот, если для него продажа его бывает затруднительна и пребывание его задерживается, то он опять приходит с подарком во второй и третий раз, а если (все же) оказывается трудным сделать то, что он хочет, то он несет к каждому изображению из (числа) этих маленьких изображений по подарку и просит их о ходатайстве и говорит: „Это (эти) жены нашего господина и дочери его и сыновья его“. И (он) не перестает обращаться к одному изображению за другим, прося их и моля у них о ходатайстве и униженно кланяясь перед ними. Иногда же продажа бывает для него легка, так что он продаст. Тогда он говорит: „Господин мой уже исполнил то, что мне было нужно, и мне следует вознаградить его“. И вот он берет известное число овец или рогатого скота и убивает их, раздает часть мяса, а оставшееся несет и бросает перед этой большой деревяшкой и маленькими, которые (находятся) вокруг нее, и вешает головы рогатого скота или овец на эти деревяшки, воткнутые в землю. Когда же наступает ночь, приходят собаки и съедают все это. И говорит тот, кто это сделал: „Уже стал доволен господин мой мною и съел мой дар“».

На территории Волжской Булгарии следы пребывания скандинавов известны — это Балымерский курганный могильник. Там были исследованы типично норманнские погребения со сломанным оружием. А на другом конце Волжского пути, в Старой Ладоге, археологи обнаружили остатки большого дома, который вполне мог быть купеческим общежитием вроде тех, которые описывал Ибн Фадлан.

…Все крупные города Древней Руси возникли на торговых путях. Главными из этих путей были Волжский и Днепровский — знаменитый по летописному описанию «путь из варяг в греки».

Оба пути начинались с Финского залива, Невы и Ладожского озера. На этом участке главным перевалочным пунктом была уже известная нам Ладога.

Волжский путь, с которым мы уже знакомы, вел к волшебным сокровищам Востока, главными среди которых были шелк и арабское серебро. Он очень рано привлек внимание предприимчивых скандинавских купцов-воинов, которые появились на Верхней Волге уже во второй половине IX столетия. Они обосновались на Сарском городище и в Тимеревском поселении, развернули широкую торговлю мехами и рабами.

Самый знаменитый торговый путь Древней Руси — это, конечно, «путь из варяг в греки», описанный в «Повести временных лет». Уже из названия видно, что путь этот связывал Скандинавию и Византию. Он пронизывает с севера на юг всю Восточную Европу. Начинался путь на северо-западе, в водах Балтики — «Варяжского моря». Из Балтики путешественник-купец или воин — попадал в Неву, по Неве поднимался в Ладожское озеро, которое летописец называет «озеро великое Нево».

В Ладожское озеро впадает несколько крупных рек, и по крайней мере две из них в древности использовались как торговые пути. Это Волхов и Сясь.

Волхов вытекает из озера Ильмень и течет почти строго с юга на север. Сясь впадает в Ладожское озеро несколько восточнее Волхова. На этой реке в древности существовало торгово-ремесленное поселение, известное как Сясьское городище.

На самом Волхове главным перевалочным пунктом была, конечно, Ладога. Здесь причаливали морские торговые суда скандинавов, здесь товары перегружали на местные речные суда. В целом виде эти суда до нас не дошли, но детали их известны из раскопок Ладоги. Археологи попытались по сохранившимся фрагментам восстановить облик этих речных «рабочих лошадок». Получилось небольшое плоскодонное судно, довольно грубо собранное с помощью деревянных нагелей.

Далее путешественник поднимался по Волхову к Рюрикову городищу, а затем через озеро Ильмень — в реку Ловать. Впрочем, существовал и обходной путь вокруг Ильменя, поскольку плавание на маленьких судах по озеру могло быть небезопасным. Из района Ильменя можно было уплыть и на восток, на Волгу.

Верховья реки Ловать соединялись волоками с верховьями Западной Двины и Днепра. Здесь, на Днепре, в устье речки Свинец, в древности находилось обширное торгово-ремесленное поселение, вся жизнь которого была связана с путем из варяг в греки. По современной деревне Гнездово, вблизи которой было открыто это поселение, его называют Гнездовским.

Подобное поселение, только значительно меньшее, существовало и на Волжском пути, на реке Которосль, вблизи ее впадения в Волгу. Об этих поселениях у нас чуть впереди обязательно будет отдельный разговор.

Днепровский путь младше Волжского, и в полную силу он заработал только в X столетии, когда сложилась система торговых связей Руси и Византийской империи, закрепленная договорами киевских князей — Олега и Игоря. Именно по этому пути русы ходили на Дунай, к болгарским и византийским берегам, не только с торговыми целями, но и с целью войны.

Помимо Волжского и Днепровского путей летописец знал путь по Западной Двине на Балтику:

«А Двина из того же леса потече, а идет на полунощье (т. е. на север. — М. С.), и внидет в море Варяжьское…».

Именно этим путем двигались скандинавы в Полоцк («Палтескью» исландских саг). Там, в Полоцке, обосновалась независимая от Рюриковичей скандинавская династия, основателем которой был некий Регнвальд (в летописи его зовут Рогволод). А название находившегося невдалеке от Полоцка города Турова летописец выводил от имени «Туры» (возможно, Тур или Торир), другого норманнского предводителя, поселившегося в этом городе, а может быть — и основавшего его.

Норманны активно включились в восточноевропейскую торговлю. Археология и письменные источники позволяют прояснить некоторые конкретные торговые схемы.

Главными экспортными товарами Руси (и Руси-страны, и Руси-сообщества) были меха, воск и рабы. Русы получали все эти товары следующим образом. Во-первых, воск и меха входили в состав даней, которые киевские князья со своими дружинниками собирали с подвластных, «примученных», племен. Во-вторых, мех можно было выменять в глухих финских краях на бусы и железное оружие, которое пользовалось у финнов огромным спросом. Купцы-русы приобретали бусы в городах большими партиями, а в удаленных факториях поштучно продавали их финским охотникам. Подобным же образом действовали в XVII–XVIII веках русские промышленники в Сибири и на Дальнем Востоке.

Рабов («челядь») захватывали в тех областях, с которыми не было мира в конкретный момент времени, кроме того, рабов можно было выменять на бусы или что-нибудь еще в тех краях, где происходили межплеменные войны.

«С рабами они обращаются хорошо, — писал о русах арабский ученый Ибн Русте в своей книге „Дорогие ценности“, — и заботятся об их одежде, потому что торгуют ими…».

Все полученные таким образом товары начинали затем свое движение на кораблях русов по великим рекам — л ибо в Византию, либо на волжские рынки, где продавались за арабское серебро. Это серебро текло могучей рекой через всю Русь в Скандинавию, по дороге то и дело оседая в кладах. Клады эти далеко не всегда зарывали «на черный день», часто эти вклады были жертвой богам, владелец не предполагал когда-нибудь в будущем воспользоваться своим сокровищем. Отношение древнего человека к богатству отличалось от современного.

Серебро было главной валютой раннесредневекового мира Руси и Скандинавии. Продавцы и покупатели рассчитывались серебром на вес, главной весовой единицей в Скандинавии была марка, а на Руси — гривна. Вес северорусской гривны и скандинавской марки примерно совпадал и составлял немногим более двухсот граммов. Южнорусская гривна вошла в употребление позже и представляла собой небольшой шестиугольный слиток серебра весом около 50 г.

Любой серебряный предмет мог быть при необходимости взвешен и использован для оплаты товара. Но главным источником серебра на Руси в IX–X вв. были арабские монеты. Вес арабского дирхема разных лет чеканки колебался в пределах 2,73-3 г. В IX столетии русские купцы рассчитывались в основном омейядскими и аббасидскими дирхемами из Дамаска и Багдада, в X в. большое распространение получили среднеазиатские монеты правителей из династии Саманидов. Через Русь дирхемы широким потоком двигались в Скандинавию — в Швецию и на Готланд. Западная Скандинавия рассчитывалась европейскими монетами — денариями. В XI в. денарии распространились и на Руси.

При заключении сделок драгоценный металл взвешивали с помощью небольших весов. Такие весы были необходимы любому человеку Х столетия, который занимался торговыми сделками. По размерам и форме они были похожи на современные аптекарские весы, состояли из двух литых чашечек и коромысла, которое могло быть складным. В комплект торговых принадлежностей обязательно входили бочонковидные гирьки, выверенные по массе до десятых и даже сотых долей грамма. Для того чтобы монета точно соответствовала определенной массе, ее иногда резали на части. По-видимому, именно отсюда происходит название одной из весовых денежных единиц Руси — «резана».

Вот как описывает такую весовую сделку одна из больших родовых «саг об исландцах» — «Сага о Людях из Лососьей долины»:

«Однажды, когда Хаскульд вышел развлечься с некоторыми людьми, он увидел великолепный шатер в стороне от других палаток. Хаскульд вошел в шатер и увидел, что перед ним сидит человек в одеянии из великолепной ткани и с русской шапкой на голове. Хаскульд спросил его, как его зовут. Тот назвал себя Гилли.

— Однако, — сказал он, — многим больше говорит мое прозвище: меня зовут Гилли Русский.

Хаскульд сказал, что много о нем слышал. Его называли самым богатым из торговых людей.

Тут Хаскульд сказал:

— Ты, видно, сможешь продать нам вещи, которые мы охотно бы купили.

Гилли спросил, чтобы он и его спутники желали купить. Хаскульд сказал, что он хотел бы купить рабыню.

— Если у тебя есть рабыня на продажу.

Гилли ответил:

— Вы думаете поставить меня в затруднительное положение, спрашивая о вещи, которой, как вы полагает, у меня нет в продаже. Однако дело обстоит не так, как вам кажется.

Хаскульд заметил, что шатер был разделен надвое пологом. Тут Гилли приподнял этот полог, и Хаскульд увидел, что там сидело двенадцать женщин. Тогда Гилли сказал, что Хаскульд может пройти туда и присмотреться, не купит ли он какую-нибудь из этих женщин. Хаскульд так и сделал. Все они сидели поперек шатра. Хаскульд стал пристально разглядывать этих женщин. Он увидел, что одна из женщин сидела недалеко от стены, она была одета бедно. Хаскульд обратил внимание на то, что она красива, насколько это можно было разглядеть. Тут Хаскульд сказал:

— Сколько будет стоить эта женщина, если я ее куплю?

Гилли отвечал:

— Ты должен заплатить за нее три марки серебра.

— Мне кажется, — сказал Хаскульд, — что ты ценишь эту рабыню довольно дорого, ведь это цена трех рабынь.

Гилли отвечал:

— В этом ты прав, что я прошу за нее дороже, чем за других. Выбери себе любую из одиннадцати остальных и заплати за нее одну марку серебра, а эта пусть останется моей собственностью.

Хаскульд сказал:

— Сначала я должен узнать, сколько серебра в кошельке, который у меня на поясе.

Он попросил Гилли принести весы и взялся за свой кошелек. Тогда Гилли сказал:

— Эта сделка должна совершиться без обмана с моей стороны. У женщины есть большой недостаток. Я хочу, Хаскульд, чтобы ты знал о нем, прежде чем мы покончим сделку.

Хаскульд спросил, что это за недостаток. Гилли отвечал:

— Эта женщина немая. Многими способами пытался я заговорить с ней, но не услышал от нее ни одного слова. И теперь я убежден, что эта женщина не может говорить.

Тут Хаскульд сказал:

— Принеси весы для денег, и посмотрим, сколько весит мой кошелек.

Гилли сделал так. Они взвесили серебро, и оно было три марки весом. Тут Хаскульд сказал:

— Дело обстоит так, что наша сделка должна совершиться. Возьми серебро, а я возьму эту женщину. Я признаю, что ты в этой сделке вел себя, как следует мужу, потому что, очевидно, ты не хотел меня обмануть».

Женщина, приобретенная таким образом, оказалась ирландской принцессой, дочерью короля Мюркьяртана…

Нельзя исключать того, что Гилли получил свое прозвище именно из-за своей торговли на Руси, возможно также и то, что именно с выгодной русской торговлей было связано его богатство.

Однако Волжский, Днепровский и Двинский пути — это далеко не все транспортные артерии Руси, а лишь самые большие и известные из них. Многочисленные мелкие реки пронизывают все пространство Русской равнины, и каждая из этих рек могла использоваться как торговый путь.

Бывает так: на каком-нибудь небольшом славянском или финском поселении археологи находят цветные привозные бусы, потом серебряный арабский дирхем, а за ним — и еще один. Один из дирхемов отчеканен в Багдаде при халифе из династии Аббасидов, а другой — на пятьдесят лет позже, в Средней Азии, при эмире Нухе ибн Мансуре. Значит, предприимчивые дельцы, скупщики мехов, пробирались на своих лодках к жителям деревни по крайней мере на протяжении этих нескольких десятков лет…

Итак, купец — такой же строитель древнерусского государства, как и воин. Международная торговля привлекала на Русь энергичных, предприимчивых людей, способствовала росту торговых городов. Образы купцов попали даже в былинный эпос. Вспомним, например, знаменитого новгородца Садко — он именно купец, судовладелец, и былина о нем содержит множество точных деталей древних торговых экспедиций, включая, например, жертвоприношение морскому божеству!

А теперь мы вновь возвратимся в мир войны и попытаемся ответить на вопрос — как же сражались русские воины X столетия, какие приемы использовали в бою? В поисках ответа нам поможет реконструкция древнего оружия и доспехов.