Глава 32
Нелюбимый
В то время как стрелка на часах проходила отметку «три», Вероника и Оксана пытались в беседе скоротать время до возвращения Дениса.
– Ты хорошо знаешь Дениса? – спросила подругу Оксана, даже не подозревая, что для той этот незамысловатый вопрос был прологом книги катастроф.
– Мы не встречаемся, если ты об этом.
– Заметь, я этого и не предполагала. И все же?
– Я думала, что хорошо, – ответила Вероника, решив по возможности придерживаться истины, – но все это время и понятия не имела, что ты его сестра. Я создавала дизайн фотообоев для «TGIF», несколько раз мы виделись случайно… – ей-богу, чистая правда.
– Я хотела спросить… – Оксана прикусила нижнюю губу, раздумывая над тем, как лучше сформулировать вопрос. – Если бы не эта фотосессия, ты надеялась еще увидеться с ним?
Как бы ни хотелось Веронике отшутиться, что-то во взгляде ее подруги наводило на мысль, что ответ должен быть серьезным. Вспомнив все их встречи, случайные и нет, все то, что их связывало, она ответила:
– Да.
– Денис убьет меня, если узнает, что я рассказала… когда узнает, но я думаю, что ты должна знать, – Вероника задержала дыхание в предвкушении. – Ты не задумывалась, почему у нас разные фамилии?
– На это могут быть разные причины, – пробормотала Вероника.
– Денис мне не родной брат.
– Не родной?
– Двоюродный.
– Это и есть страшная тайна? Да что тут такого?
– Если не будешь меня перебивать, то узнаешь. Когда Денису было двенадцать, его родители погибли в автокатастрофе. Наши матери – родные сестры, но они жили в разных городах, у обеих семьи, общались не так часто, а виделись и того реже, ну, насколько я знаю – я тогда еще была совсем малышкой. Другой родни у Дениса не было. Вариантов было немного: либо опека тетки, либо приют. Мама, конечно, не смогла бросить сына сестры. Так что сколько я себя помню, у меня всегда был старший брат. Родители старались, чтобы мы оба ни в чем не нуждались, Денис всегда обращался к ним «мама» и «папа» – по маминому настоянию, как я потом узнала, мы были нормальной семьей. Но кое-что все же было не так. Даже я это чувствовала, хотя тогда не понимала. Что-то фальшивое, как будто благополучие было показным. Родители не любили Дениса: не обижали, не ненавидели, просто были равнодушны. Я не могу их винить за это, но это так нечестно, – нижняя губа Оксаны начала подозрительно подрагивать. – Когда мне было семь лет, Денис уехал поступать в вуз. С тех пор мы редко виделись, только переписывались. Лишь позже я узнала правду, – по щеке Оксаны скатилась слеза. Смахнув ее и пытаясь улыбнуться, девушка добавила:
– Денис не любит говорить об этом. Не могу его винить. Он часто делает вид, что ничто и никто не может его обидеть, но это не так. Не надо больше говорить об этом, но ты должна знать, если хочешь понимать его… и меня.
Слезы ручьями текли по лицу девушки. Слезы не только обиды за брата, но и стыда.
Вероника обняла подругу, прижимаясь щекой к пышным кудрям девушки:
– Ты ни в чем не виновата, Оксана. Он ни в чем тебя не винит.
Когда четверть часа спустя появился Денис, глаза его сестры были подозрительно красными, а Вероника выглядела непривычно взволнованной.
– Что вы тут делали?
– Тебе косточки перемывали, – глазом не моргнув, ответила Вероника и, заметив полный ужаса взгляд Оксаны, добавила:
– Оценивали тебя по десятибалльной шкале, где на единице Денни Де Вито, а на десятке Брэд Питт.
– Оценивали внешность или карьерный успех? – рассеянно поинтересовался Денис, все еще подозрительно оглядывая сестру.
– А сам как думаешь? И прежде чем ты спросишь, сколько набрал: если я скажу, мне придется тебя убить.
– Пушистик, ты плакала?
– Мы смотрели «Титаник», – вновь вмешалась Вероника. – Увы, он все-таки затонул.
В десять минут пятого, когда фотосессия уже подходила к концу, в дверь квартиры, неосмотрительно оставленную незапертой Денисом, ворвались трое мужчин, и раздалось два выстрела.
Потом воцарилась гробовая тишина, продлившаяся, казалось, целую вечность. Никто не шелохнулся. Первым пришел в себя Денис. Он медленно повернул голову, и взгляд его скользнул по стене, куда ровно по центру между головами его и Вероники на расстоянии не более десяти сантиметров от каждой из них вошла пуля.
А капитан Дмитрий Мельников, державший в руках два пистолета, дула которых еще дымились, видел совсем другую сцену. Совсем как в его сне. Денис и Вероника стоят рядом, одетые точь-в-точь так же, как в его видении. По белому платью девушки расплывается багровое пятно, а в глазах ее выражение ужаса и неожиданности. Денис держит в руках нож, со сверкающего лезвия которого капает кровь.
– Ни с места! Брось нож! – закричал Мельников. Приказ прозвучал бы убедительнее, если бы он к тому моменту не опустил наполовину пистолеты как человек, не вполне уверенный в правильности своих поступков.
Оксана, остолбенев, смотрела на троих непрошеных гостей, одним из которых был ее сердечный друг.
– Да что вы творите?! – вскричала она, за одну секунду переходя от ступора к истерике. – Это сувенирный нож, им даже картошки не почистишь. И вовсе не кровь, а красная краска! Я купила ее в магазине розыгрышей, – в подтверждение слов девушки алое пятно на груди Вероники стало светлеть, постепенно полностью обесцвечиваясь. – Всего лишь фотосессия, – беспомощно добавила она, беря в руки фотоаппарат, висевший у нее на шее.
Евгений, до этого стоявший позади своего друга, оттолкнул Дмитрия и, подойдя к Оксане, обнял ее.
– Прости меня, – шептал он, зарывшись лицом в рыжие кудри девушки, – Пожалуйста, прости. Я только хотел защитить тебя.
Оксана ничего не ответила, лишь прижимаясь к нему крепче и увлажняя своими слезами его рубашку.
– А ты что тут делаешь заодно с этими двумя чокнутыми?.. – спросила Вероника брата.
– Мы из полиции! – возмутился такому эпитету Дмитрий.
– Да? Хотелось бы знать, какую травку вы там курите у себя в отделении!
– Они сказали, что ты в опасности… – начал Максим.
– Да они сами – ходячая опасность! Любой из нас мог погибнуть сегодня! – не унималась Вероника.
Максим в ответ лишь покачал головой и закрыл лицо руками. Ему всегда сложно было противостоять сестре, а тем более, когда она была права.
Когда Оксана крепче обняла Евгения, а тот странно пошатнулся, девушка отстранилась, подняв на него глаза. Только сейчас она заметила ссадину на щеке молодого человека.
– Ты в порядке?
– Да, не волнуйся…
– Технически это ложь, – перебил его Максим. – Пошли, мы возвращаемся в больницу.
Тут он, по крайней мере, мог чем-то помочь и что-то исправить.
– Я с вами, – поспешно произнесла обеспокоенная Оксана.
– Оксана… – начал Денис.
– Я привезу ее потом домой, – обнадежил его Максим.
Тот согласно кивнул.
После их ухода Вероника, Денис и Дмитрий остались втроем, и капитану Мельникову ничего не оставалось делать, как рассказать по порядку цепь событий, приведших их всех к этому странному исходу. Он поведал о своих загадочных снах: о том самом роковом, о других сбывшихся и о последнем, смысл которого он все еще силился разгадать. В тайне он сохранил лишь свою встречу с Сафроновым и ее возможные последствия.
– Я лишь выполнял свой долг, надеясь спасти тебя, Вероника, и, как видно, зашел слишком далеко.
К его удивлению, странный рассказ был воспринят вполне адекватно. Даже Вероника, дерзкий нрав которой сразу же его впечатлил, воздержалась от нелестных эпитетов, описывающих текущее состояние его психики.
Извинившись уже не в первый раз за свою оплошность, едва не приведшую к трагедии, он собрался уходить, предложив на прощание:
– Проводить тебя домой, Вероника?
– Почему бы и нет? – неожиданно согласилась она. – На улице уже темнеет.
Денис закатил глаза.
– Постарайся не застрелить по дороге кого-нибудь еще с игрушечным ножом, – посоветовал он, закрывая за ними дверь.
