Как и все пасхантеры до единого, я боялся очередных перемен на Доске почета, потому что знал — они дадут «шестеркам» нечестное преимущество.

Через несколько месяцев после того, как мы прошли Первые врата, какой-то аноним выставил на аукцион супермощный артефакт — Табличку поиска Финдоро. Этот предмет мог сильно помочь владельцу в Охоте за пасхальным яйцом.

Большинство виртуальных предметов в OASISe выдавались системой случайным образом — «выпадали» из убитой неписи или служили наградой за выполненный квест. Самыми редкими были артефакты — мощные волшебные предметы, наделяющие владельца небывалыми способностями. Их существовало всего несколько сотен, и большинство сохранились с первых дней OASISa, когда он еще был преимущественно многопользовательской онлайн-игрой. Каждый артефакт являлся уникальным предметом — то есть во всей симуляции существовал лишь один экземпляр. Способов получить артефакт было не много — например, пройти квест высокого уровня и в конце убить богоподобного злодея, из которого после гибели выпадет артефакт — если повезет. Или убить аватара, имеющего при себе артефакт. Или просто купить на аукционе.

Поскольку артефактов существовало не так много, их появление на аукционе всегда становилось событием. Некоторые продавались за сотни тысяч монет. Рекорд был установлен три года назад, когда с молотка ушел артефакт Катаклизатор — нечто вроде магической бомбы для однократного использования. Если взорвать эту бомбу, она убьет всех аватаров и неписей в секторе, включая того, кто ее взорвал. Защиты от нее не существовало. Если уж тебе не повезло оказаться в зоне поражения — пиши пропало, никакая броня не спасет.

Катаклизатор приобрел анонимный покупатель более чем за миллион монет и до сих пор не использовал. То есть кто-то неизвестный хранил у себя супермощную бомбу, выжидая удобного случая для того, чтобы ее взорвать. Катаклизатор стал в народе популярной хохмой. Когда какая-нибудь пасхантерша желала избавиться от общества назойливых поклонников, она заявляла, что у нее в инвентаре Катаклизатор, и грозилась его немедленно взорвать. А если серьезно, то все были почти уверены, что Катаклизатор осел у «шестерок» наряду со многими другими артефактами.

Сумма, за которую купили Табличку поиска Финдоро, побила даже рекорд Катаклизатора. Согласно описанию на аукционе, она представляла собой отполированный до блеска черный каменный круг, обладающий всего одной, на первый взгляд очень простой, способностью. Один раз в сутки владелец мог написать на табличке имя аватара и тут же узнать его местонахождение. Существовало пространственное ограничение: если искомый аватар находился в другом секторе, табличка называла лишь сектор. Если вы оказывались в одном секторе, на табличке указывалась планета, на которой находится объект поиска (или ближайшая, если аватар летит в космическом корабле). Если же вы на одной планете, табличка выдавала точные координаты.

Продавец прямым текстом заявил в описании лота, что, если иметь перед глазами открытую Доску почета, табличка может быть самым ценным артефактом во всем OASISe. Надо только следить за рейтингами и ждать, пока кто-нибудь не осуществит прорыв. И тогда в ту же секунду можно узнать, где находится только что обнаруженный ключ или только что пройденные врата. Конечно, из-за пространственных ограничений это может потребовать две-три попытки, но все равно за такую информацию многие готовы убить.

За табличку разгорелся нешуточный торг между несколькими крупнейшими кланами. Но в итоге ее купили «шестерки» почти за два миллиона монет. Сорренто участвовал в торгах под собственным аккаунтом, дождался последних секунд и перебил самую высокую ставку. Он вполне мог действовать анонимно, но явно хотел, чтобы все знали, кому в итоге достался артефакт. Таким образом он давал нам, Великолепной пятерке, понять, что следит за нами, и как только кто-то найдет Нефритовый ключ, «шестерки» тут же окажутся у него на хвосте. И с этим ничего нельзя поделать.

Сначала я боялся, что «шестерки» могут использовать табличку для того, чтобы выловить нас по одному и перебить. Но для этого наши аватары должны были находиться в PvP-зоне, а у нас хватало ума не торчать подолгу там, где можно попасть под удар. К тому же табличка срабатывала лишь один раз в день, так что «шестерки» берегли ее, выжидая изменений на Доске почета, и не рисковали зря.

Менее получаса спустя после того, как счет АртЗмиды на доске резко вырос, в Седьмом секторе собралась целая армада кораблей IOI. Очевидно, «шестерки» вычислили АртЗмиду при помощи своего артефакта. К счастью, тот, кто использовал табличку (возможно, сам Сорренто), в тот момент находился в другом секторе, потому что они явно не знали, на какой планете следует искать, и только выдвинули в Седьмой сектор весь свой флот.

Они даже не попытались действовать незаметно, и теперь весь мир знал, в каком секторе нужно искать Нефритовый ключ. Разумеется, тысячи пасхантеров немедленно ринулись туда же. К счастью, в Седьмом секторе были сотни планет, спутников и астероидов, так что найти там ключ по-прежнему было непросто.

Остаток дня я пребывал в шоке — силился переварить тот факт, что меня сбросили с пьедестала. Да, именно так это и преподносилось в новостях:

Я открыл перед собой Доску почета и полчаса пялился на нее, проклиная собственный идиотизм.

«Тебе некого винить, кроме себя, — говорил внутренний голос. — Нечего было почивать на лаврах. Ты забросил поиски. Не приложил достаточных усилий. Ты что, думал, что молния ударит в одно место дважды? Думал, что снова случайно найдешь разгадку? Ты попал на первую строчку рейтинга и расслабился. Но ничего, придурок, теперь-то у тебя не будет такой проблемы. У тебя было преимущество, но ты его профукал. Полгода страдал херней и увивался за девчонкой, которую даже ни разу не видел в реале. За девчонкой, которая тебя бросила. И которая в итоге осуществит твою мечту вместо тебя. А ну соберись, тряпка! Найди ключ!»

Внезапно я острее, чем когда-либо раньше, ощутил необходимость выиграть эту гонку. И не просто из-за денег. Я хотел показать АртЗмиде, чего стою. А еще хотел, чтобы Охота наконец закончилась. Тогда АртЗмида прекратит свой бойкот. Тогда я встречусь с ней лично, увижу ее настоящее лицо и постараюсь понять, какие чувства на самом деле к ней испытываю.

Я убрал с дисплея Доску почета и открыл дневник Грааля, который уже разросся до очень внушительных размеров — я хранил в нем все клочки информации, показавшиеся мне полезными, с самого начала Охоты. Теперь он представлял собой калейдоскоп окон с текстами, картами, фотографиями, аудио- и видеороликами — все аккуратно пронумерованы, снабжены перекрестными ссылками и пульсируют жизнью.

На самом верху всегда находилось окно с катреном. Четыре строчки. Семнадцать слов. Тридцать шесть слогов. Я перечитывал их так часто и так подолгу, что они почти потеряли какое бы то ни было значение. Сейчас от одного взгляда на них мне захотелось взвыть от ярости и бессилия.

И ведь разгадка была прямо передо мной… АртЗмида же нашла ее!

Я перечитал свои записи о Джоне Дрейпере по прозвищу Капитан Кранч и об игрушечном пластмассовом свистке, сделавшем его легендой среди хакеров. Я не сомневался, что Холлидэй намекал именно на этого капитана и на этот свисток. Остальная часть катрена не наводила меня ни на какие мысли.

Но теперь я располагал новой информацией: ключ находился в Седьмом секторе. Я раскрыл атлас OASISa и стал искать среди планет ту, которая могла быть как-то связана со стишком. Да, там было несколько планет, названных по именам знаменитых компьютерщиков и хакеров — например, Воз (в честь Стива Возняка) и Митник (в честь Кевина Митника). Но ни один самый завалящий астероид не носил имени Джона Дрейпера. Сотни планет в секторе были названы в честь древних новостных групп сети Usenet. На одной из них, планете alt.phreaking, имелась статуя Дрейпера с древним дисковым телефоном в одной руке и свистком — в другой. Но эту статую поставили через три года после смерти Холлидэя, так что это был однозначный тупик.

Я еще раз прочел катрен и вдруг увидел последние строки совсем другими глазами:

Трофеи… где-то в Седьмом секторе… А может, там хранится какая-нибудь коллекция наград?

Я быстро прошерстил свои файлы по Холлидэю. Насколько я знал, единственными присужденными ему наградами были пять статуэток «Геймдизайнер года», которые он получил на рубеже веков. Оригиналы этих наград сейчас были выставлены в Музее GSS в Коламбусе, а виртуальные копии — на планете Ар-Када.

Планета Ар-Када находилась в Седьмом секторе.

Связь этого факта с катреном казалась сомнительной, но я все равно решил проверить эту ниточку — пусть даже просто чтобы не сидеть без дела.

Я посмотрел на Макса, выплясывающего самбу на одном из мониторов.

— Макс, готовь «Воннегут» к старту. Если, конечно, ты не очень занят.

Макс перестал танцевать и ухмыльнулся:

— Слушаюсь, Эль Команчеро!

Я встал с кресла и прошел к лифту — точной копии турболифта из оригинального сериала «Звездный путь». Четырьмя уровнями ниже располагался мой арсенал — огромное хранилище с многочисленными стеллажами, витринами и полками, ломящимися от разнообразного оружия. Я открыл перед собой на дисплее окно инвентаря. Оно имело классический вид для ролевых игр — схематичное изображение моего аватара, на которое следовало перетащить выбранное оружие и элементы брони. Ар-Када находилась в зоне PvP, так что следовало тщательно подобрать вооружение и приодеться во все лучшее. Я выбрал Сияющие кольчужные доспехи +10, любимую пару бластеров, повесил за спину помповый дробовик с пистолетной рукоятью и Бурлатный меч-бастард +5. Прихватил еще кое-какие предметы, которые могли оказаться полезными — запасную пару Антигравитационных ботинок, кольцо Сопротивления магии, амулет Защиты и латные перчатки Великой силы. Я терпеть не мог ситуации, когда нужный предмет вроде как есть, да только не с собой, и поэтому всегда набивал в инвентарь столько всякого шмота, что хватило бы на трех пасхантеров. Когда слоты на теле аватара кончились, я запихнул оставшееся снаряжение во Вместительный рюкзак.

Экипировавшись, я снова запрыгнул в лифт и через несколько секунд оказался в ангаре, на самом нижнем уровне крепости. По центру ангара к мощным бронированным створкам дверей на его дальнем конце шла взлетно-посадочная полоса, освещенная пульсирующими голубыми огнями. Она вела к пусковой шахте, которую на поверхности закрывала еще одна пара бронированных дверей.

По левую сторону от полосы стоял мой потрепанный в боях звездный истребитель-крестокрыл. Справа был припаркован летающий «делориан». А на самой полосе поджидал «Воннегут» — звездолет, которым я пользовался чаще всего. Макс уже завел двигатели, так что ангар наполнял их низкий ровный гул. «Воннегут» представлял собой существенно модифицированный транспортный корабль типа «светлячок», сделанный по образу и подобию «серенити» из оригинального сериала. Когда он попал ко мне, то носил имя «Кейли», но я решил назвать его в честь своего любимого писателя двадцатого века. Новое имя было выжжено на его побитом сером борту.

Я отобрал «Воннегут» у придурков из клана Яйцераптор, имевших неосторожность напасть на мой крестокрыл в большом скоплении миров в Одиннадцатом секторе, известном как Туманность Уидона. Эти наглые кретины не сразу поняли, с кем связались. Я пребывал в очень-очень паршивом расположении духа, когда по мне открыли огонь. Если бы не это обстоятельство, я бы просто совершил прыжок до световой скорости и ушел. Но в тот день я воспринял эту атаку как личное оскорбление.

Космические корабли в OASISe — это такие же предметы, как и прочие транспортные средства, со специфическими особенностями, оружием и скоростными характеристиками. Мой крестокрыл был гораздо маневренней, чем большой транспортный корабль Яйцерапторов, поэтому я легко уходил от огня их орудий, осыпая их лазерными стрелами и протонными торпедами. Вывел из строя двигатели «светлячка», взял корабль на абордаж и перебил всю команду. Узнав меня, капитан попытался вымолить пощаду, но я был не в том настроении. Разделавшись с экипажем, я починил двигатели, поставил крестокрыл в грузовой трюм и отправился домой на новообретенном корабле.

Я подошел к «Воннегуту», и мне навстречу открылся погрузочный трап. К тому моменту как я добрался до рубки и сел за пульт, корабль уже взлетал. Я услышал глухой стук — это убралось внутрь посадочное шасси.

— Макс, запри дом и установи курс на Ар-Каду.

— Слушаюсь, к-к-капитан, — отозвался Макс с монитора над пультом.

Двери ангара раскрылись, «Воннегут» вылетел из стартовой шахты и взмыл в звездное небо. Бронированные створки шахты захлопнулись сразу же, как только его выпустили.

Как всегда, вокруг Фалько паслось несколько звездолетов. Я уже привык, что меня постоянно караулят чокнутые фанаты, начинающие пасхантеры, которые рвутся поступить ко мне в ученики, и охотники за головами. А еще «хвосты» — умники, которые следуют по пятам за известными пасхантерами и собирают информацию обо всех их перемещениях в надежде потом ее продать. От них я обычно отрывался на световой. Если им везло. Особо настырных «хвостов» приходилось убивать.

«Воннегут» развил световую скорость, и планеты за стеклом рубки превратились в длинные светящиеся полосы.

— Скорость света достигнута, капитан, — отрапортовал Макс. — Расчетное время прибытия на Ар-Каду через пятьдесят три минуты. Или пятнадцать минут, если пожелаете воспользоваться ближайшими звездными вратами.

Звездные врата — по сути, большие телепорты, способные пропустить сквозь себя космический корабль, — были разбросаны по всем секторам. Но поскольку стоимость телепортации рассчитывалась в зависимости от массы корабля и дистанции перемещения, вратами пользовались преимущественно корпорации или очень богатые аватары, которые могут позволить себе не считать деньги. Я к ним точно не относился, но ощутил внезапную тягу к расточительности.

— Летим через звездные врата, Макс. Мы торопимся.