XI

Утром проснулась злая! На себя и еще больше на него. Приняла решение: а вот не пойду сейчас с ним гулять! Обойдемся с Ириской собственным двориком. Однако воспитание, увы, никакой злостью не заглушишь. Позвонила и предупредила, что гулять не успеваем. К моему удивлению, он явно расстроился. Только как это сочетается с присутствием рыжей в его квартире? Может, она его сестра или какая-нибудь другая родственница. В таком случае, зря потеряла целое утро сладостного общения с ним. Разозлилась еще сильнее — теперь исключительно на себя. Хотя и на него немного тоже, нечего быть таким скрытным!

— А вечер, надеюсь, не отменяется?

Вопрос прозвучал неожиданно жалобно. Он хочет меня видеть! Эх, дура, дура, и с чего начала выпендриваться. Вот и наказала себя: теперь жди до вечера. А все чертов Димкин телескоп виноват. Жутко вредная вещь. Смотришь, и только с толку себя сбиваешь! И я пообещала себе: если сегодня встреча пройдет хорошо, больше не стану следить за Гериными окнами!

— Вечером все остается в силе.

— Тогда жду! — Теперь его голос звучал совсем весело.

Наказала я не только себя, но и ни в чем неповинную таксу. Короткая прогулка в одиночестве оставила ее разочарованной, и она несколько раз пыталась потянуть меня в сторону бульвара. Привязалась к Патрику! Скучно ей теперь у Сахара будет. Кстати, он по-прежнему не объявлялся. Вернусь домой — позвоню.

Позвонила. Нарвалась на сонного Пупсика.

— Федька убыл куда-то по делам, а я сплю, — пробормотала она и положила трубку.

Похоже, Сахар ее совсем распустил. Раньше она так со мной разговаривать не отваживалась. А какого независимого из себя корчил! Видимо, все мужики в глубине души подкаблучники, только надо иметь к каждому индивидуально правильный подход. И Пупсик по-своему молодец. Нашла. Федор даже об Ириске забыл. С утра по делам носится. На очередного «Блапика», наверное, зарабатывает. По мобильнику Федя тоже оказался недоступен. Кажется, пропал для общества человек. Надо Чумке рассказать. Обхохочется. Ну моя-то совесть чиста. Хоть Ириску спасла. По-моему, ей у меня вполне хорошо.

Думала сразу позвонить Чумке. Потом пожалела: пусть хоть один день отоспится в своем режиме. Да и мне пора за работу приниматься.

В шесть часов вечера я уже в пятом наряде крестилась перед зеркалом. Опять не то. Прямо наваждение! Полон шкаф одежды, а надеть нечего. К данному случаю ни одна вещь не подходит. Ведь это не свидание, а официально, деловая встреча. И в то же время очень надеюсь, что и свидание. Значит, чересчур официально одеться будет не к месту, а чересчур романтично — вызывающе. Требовалось нечто нейтральное. А такого у меня как раз и не наблюдалось. Вот если бы что-то в меру богемное, в духе модного и востребованного творческого человека. «Ямомото», пожалуй, очень оказался к случаю. Раньше я его не покупала. Ни к чему. А теперь получу гонорарчик, и надо подумать. А сейчас уже поздно. Выходить через сорок минут. Придется прибегнуть к собственной креативности.

Нарыла сарафан. Верх в резиночку. Выпорола бретельки. Спустила пониже. Подходит. Получилась шикарная кружевная юбка. На верх надела белую размахайку из тонкого трикотажа. У нее имелся один дефект — пятно на груди, небольшое, но заметное. Никакие пятновыводители не брали. Оперативно пришила на это место черную кружевную розу, и сама залюбовалась: блеск! «Ямомото» отдыхает. Может, потом в модельеры податься, когда дома декорировать надоест?

Черные балетки на ноги — хоть на обложку гламурного журнала. Ах Агата, ах, молодец! Трепещи, рыжая тетка! Не совладать тебе со мной!

В результате выбежала из дому совсем впритык. Крикнула Ириске, что обязательно передам привет Патрику. Та в ответ заскулила. Нетактично вышло. Лучше бы мне промолчать. Мучаясь чувством вины, пообещала:

— Завтра вы с ним увидитесь.

Герин подъезд оказался совсем в иной части дома, чем я предполагала. Странное устройство. Общие коридоры, что ли, длинные? Может, я номер перепутала? Нет, все правильно. В ответ на мой звонок из домофона послышался Герин голос.

Поднялась на пятый этаж. Лифт не то что в нашем доме. Новенький, чистенький и бесшумный, хотя, по словам Геры, и ломается. У лифта меня встретил Патрик. Сперва обрадовался, потом потух. Видимо, надеялся, что Ириска где-нибудь обнаружится. Надо было ее взять с собой.

Геракл же сиял, не потухая. И благоухал хорошим мужским парфюмом. Явно готовился к встрече!

— Ну прошу в мои владения.

Мы ступили в просторный светлый холл, в который выходило несколько дверей. С одной стороны находился встроенный шкаф с зеркальными дверцами, они-то и давали ощущение простора и объема. На полу — красивая терракотовая плитка. А посредине — тоже терракотовый перуанский коврик с орнаментом. На стенах — несколько деревянных масок из разных стран.

— Трофеи, — объяснил Гера. — Память о местах, где побывал.

Я кивнула.

— Ну с чего осмотр начнем? — посмотрел на меня он. — С кухни или с гостиной?

— Давайте с кухни, она душа дома. Хотя вы же один живете. Наверное, к плите не подходите.

— Обижаете. Что за распространенное заблуждение. Раз мужчина, значит, готовить не умеет. Между прочим, самые известные повара как раз мужчины. И я очень люблю готовить.

— Никогда бы не подумала! — вырвалось у меня.

— О-о, Агата, у меня есть много скрытых достоинств, — многозначительно протянул он.

Что бы это значило? Приглашение познакомиться с ним поближе?

Мы уже стояли на кухне. Чистота и порядок идеальные! Неужели к моему приходу квартиру выскреб? Хотя, нет. С одного захода, пусть и самого отчаянного, подобного результата не достичь. Это постоянно поддерживаемая чистота. Кухня большая, красивая, элегантная и какая-то очень мужская. Натуральное дерево, металл, мрамор и ни намека на вульгарный пластик. В копеечку ему это обошлось. Видно, и впрямь любит тут находиться.

— Гера, кухня ваша безупречна. Добавлять здесь что-то — лишь только портить. — «Если только меня саму», — пронеслось у меня в голове.

Гера от моей похвалы окончательно расцвел.

— Если честно, я ею горжусь. Мне здесь все удобно.

Когда мы возвращались в холл по коридору мимо ванной, он распахнул в нее дверь.

— Здесь я особых изысков делать не стал.

Действительно, очень функционально: душевая кабина, раковина, стиральная машина. Душевая кабина не из дешевых, с разными прибамбасами.

— И за ванную вам пятерка, — похвалила я.

Из холла мы прошли в кабинет. Книжные стеллажи, плотно забитые самой разнообразной печатной продукцией, кассетами, дисками. Сложной конструкции стол с ноутбуком и принтером, рядом с которыми были разложены в стопки какие-то бумаги. А в углу — монументальное лежбище. Патрик немедленно к нему подбежал и плюхнулся, словно хотел показать мне, что это его личная вещь. Напротив собачьей постели стояло уютное кожаное кресло. На стенах висели старинные гравюры — с видами Москвы и Лондона позапрошлого века.

— Здесь мы с Патриком работаем, а иногда немножко отдыхаем, — взглядом указал Гера на кресло.

— Кабинет серьезного человека, — откликнулась я. — Значит, вы дома работаете.

— Частично, — сказал он.

Опять ускользает! И что за человек мне такой достался. Хотя пока даже и не достался.

Спальня была поделена на гардеробный отсек и пространство, которое почти целиком занимала огромная кровать.

— Та самая? — поинтересовалась я.

Он гордо ответил:

— Она!

— Впечатляет! — Я не смогла сдержать восхищения.

— Рад, что она вам понравилась.

Опять, что ли, намекает? Но он уже отвернулся. Я позволила себе заглянуть в гардеробную. Хорошо иногда быть дизайнером! Там висели только мужские вещи. Ничего женского, даже халатика, не наблюдалось. И в ванной, между прочим, тоже. И комплект полотенец висел один. Беленький. В тон плитке. Наверняка каждый день меняет. Или для меня старался, и все следы присутствия другой женщины убрал?

— И, наконец, гостиная.

Заходим. Тоже мужская комната, как и вся квартира. Шикарные удобнейшие кожаные диваны. На таких развалиться и трубку курить.

Гера, правда, не курит, ведет здоровый образ жизни.

Между диванами расположился низкий журнальный столик из черного дерева с толстой стеклянной столешницей, а на нем — низкая широкая ваза, а в ней десятки мелких кремовых роз.

— Как красиво! — воскликнула я.

Он покраснел.

— Вам нравится?

— Замечательный контраст тяжелой мебели с нежнейшими розами!

Большой телевизор… Так, а где же полки? Нет, здесь все совсем не так, как раньше, стоит. Неужто мебель переставил к моему приходу? Но я ведь обошла всю его квартиру, нигде этих полок нет. Стремясь сориентироваться, подошла к окну. Ничего не понимаю! Окна выходили во двор. К тому же их было два. Может, я видела в телескоп кабинет?

Я пустилась на хитрость:

— А разрешите еще раз на кабинет взглянуть?

— Вам что-то не нравится? — заволновался он.

— Нет, нет, просто одну вещь хочу посмотреть.

Прежде чем он успел опомниться, я уже глядела в окно кабинета. Снова двор. Чудеса в решете!

— Вы чем-то удивлены? — с недоумением поинтересовался стоявший за моей спиной Гера.

— Да, если честно, очень. У вас все комнаты во двор выходят?

— Конечно. Только кухня на улицу.

Но я в телескоп наблюдала стопроцентно не кухню!

— Вам не нравится? А по-моему, очень удобно, — продолжал он. — На кухне я сделал кондиционер, и шум с улицы меня не тревожит. А во дворе у нас очень тихо. Летом вообще окна нараспашку держу.

Ой, как бы ему объяснить?

— Понимаете, Гера, мой дом стоит прямо напротив вашего, и кухня тоже выходит на улицу. И вот я один раз выглянула в окно, а в вашем доме, в окне пятого этажа Патрик сидит. И я решила, что это ваше окно.

— Патрик? — ошеломленно переспросил он. — Да нет у него такой привычки в окне сидеть. А-а! — Он засмеялся. — Все ясно! Она живет в соседнем подъезде, тоже на пятом этаже. И окно действительно на улицу.

То есть он этой рыжей бабе оставляет Патрика!

— Выходит, Патрик гостил у вашей подруги!

— Да что вы! В каких гостях! Какая подруга! Это мама Патрика!

— Эта рыжая женщина? — обомлела я.

Он громко расхохотался:

— Рыжая женщина — хозяйка мамы Патрика. А Патрик на нее очень похож, на маму, в смысле. Вот вы и перепутали.

Какое облегчение! Он не имеет к этой тетке никакого касательства! Кажется, он что-то понял, потому что сказал:

— А вы подумали… — договаривать Гера, однако, не стал и резко сменил тему: — Ну как вам моя квартира? Намечается фронт работ?

Я огляделась. Душа моя вопила: «Да! Ответь: Да! Скажи, что все, абсолютно все нужно переделать. Тогда ты будешь здесь работать целый год, и Гера привыкнет к тебе, и полюбит тебя!» Но язык мой не поворачивался сказать неправду, и я ответила:

— В любой квартире можно переделывать все без конца, но эта квартира идеальная. И вам идеально подходит. Рука не поднимается что-то здесь трогать. Вы так умело постарались. Может, если через какое-то время, — добавила я с надеждой.

Он огорченно посмотрел на меня, будто похвала совсем его не обрадовала.

— Жаль, очень жаль.

— Вам самому что-то не нравится? — Я, не отрываясь, смотрела ему в лицо.

— Нравится, — произнес он с похоронным видом. — Я сделал квартиру как хотел. По своему вкусу и под свои потребности. Но, понимаете, Агата… — Он осекся. — Черт! Прямо не знаю, как и начать. — Он вновь помолчал и вдруг резко продолжил: — Да, вы правы: мне очень не нравится одна вещь, но она связана не с квартирой. Мне не нравится, что через несколько дней Ириска вернется к своей хозяйке.

У меня челюсть отвисла. Ириска? При чем тут она?

А Гера продолжал, все сильнее и сильнее распаляясь:

— Мне не нравится, что у нас больше не станет оснований для утренних встреч. Вы погрузитесь в работу, и вам будет не до меня.

Что я слышу? Уж не галлюцинация ли это?

— Хотите, чтобы я отказалась от заказа?

Он схватился за голову.

— Вы совершенно неправильно меня поняли!

Неправильно! Да я вообще уже ничего не понимала! Что он от меня хочет?

— В общем, я и сегодня-то вас пригласил, чтобы была возможность поговорить наедине. Ведь просто так вы бы ко мне домой не пошли.

Ох, как он ошибается! Еще как пошла бы! Но разве мы на бульваре гуляли не наедине?

— Ой, я опять не то говорю! — в сердцах воскликнул он. — А, ладно, Агата, давайте прямо. Вы мне очень нравитесь! Я хочу с вами встречаться. И совсем не хочу, чтобы вы бросали проект. Вот только никак не пойму: я-то вам нравлюсь?

Он смотрел на меня с такой неуверенностью! Неужели сам не видит, не понимает!

Но, прежде чем я успела открыть рот для ответа, он снова быстро заговорил:

— Вижу: для вас это полная неожиданность. Но, видите ли, у меня одно время такая бурная жизнь была… Нет, не то. В общем, женщины ко мне постоянно липли, ой, только не подумайте, что я хвастаюсь, просто хочу объяснить. Знаете, я даже бояться стал их активности. Ну как говорится, насильно мил не будешь. В данном случае, скорее мила. Ведь хочется, чтобы рядом был близкий человек, который тебе нравится, дорог тебе, ты ее понимаешь, она тебя понимает, а когда тебе навязываются, силком себя предлагают… Нет, некоторым это нравится, но я в какой-то момент понял: больше так не могу. Жизнь стала пустой. Короче, я многое тогда поменял и начал мечтать о своей женщине. Мечтал и не находил. И вдруг встретил вас. Вы, Агата, такая спокойная, с чувством собственного достоинства. Сами строите свою жизнь, ни на кого не рассчитывая. Ох, простите, опять не то! В общем, я вас увидел, и сразу влюбился. И сразу поверил: вот именно тот человек, которого я так долго искал. Вы ни на кого не похожи. Мне с вами свободно. Нет, понимаю, Агата, наверное, вы ничего подобного ко мне не чувствуете. Да и я старался изо всех сил не показывать вам своего отношения. Испугать боялся. Надеялся, станем вот так гулять, вы получше меня узнаете, привыкнете, и, быть может, в результате я вам хоть немножко понравлюсь. А потом вам подвернулся этот проклятый заказ, и я понял: мои планы рухнули. У меня осталось всего несколько дней, пока Ириска еще у вас!

Вот и пойми этих мужиков! Столько дней и ночей промучилась, а он, выясняется, после первой встречи уже был готов! Интересно, в какой момент он в меня влюбился? Когда я на велосипеде бульвар рассекала или с Ириской гуляла? Потом обязательно спрошу!

Мне хотелось броситься Гере на шею, сказать, что тоже безумно его люблю и тоже ждала такого, как он, всю жизнь! Все мое существо рвалось к нему! Мне нужен был только он и, скажи он хоть слово против моей грядущей работы, мигом бы от нее отказалась. Гори огнем все, кроме Геракла!

Но я взяла себя в руки и решила следовать советам Чумки до конца. Интрига должна оставаться. Иначе ему покажется, будто охота окончена!

— Я вам не нравлюсь? Только, пожалуйста, скажите честно: у меня есть хоть малейшая надежда?

— Геракл… — начала я.

Он вздрогнул.

— Откуда вы знаете мое полное имя?

— У нас с вами есть общие знакомые.

Прекрасное лицо моего любимого посерело.

— Представляю, что вам обо мне наговорили. Но, даже если это и правда, то было давно. Агата, все в прошлом. Тогда не было вас.

— Гера, мы с вами не в возрасте Ромео и Джульетты. У меня тоже была прошлая жизнь.

Зря я, наверное, об этом. Последнее мое признание ему явно не понравилось, и он болезненно сморщился. Никак, ревнует?

— Вы… замужем?

— Нет, нет. И никогда не была, — спешно успокоила его я.

Лицо его разгладилось.

— Но вы мне так и не ответили.

И я с очень серьезным видом сказала:

— Знаете, Геракл, дело такое: вы мне не совсем противны.

Он растерянно поморгал своими потрясающе длинными ресницами. Я, позволив себе улыбнуться, добавила:

— Не совсем противны, а наоборот. Вы мне очень нравитесь. Но дальнейших признаний в ближайшем будущем от меня не ждите. Иначе еще подумаете, будто навязываюсь.

— Агата! — Он потянулся ко мне. — Ты говоришь правду?

— Какой смысл мне врать! Гера, ну сам посуди! Только от заказа я не откажусь.

— И не надо! И не надо! — ликуя, проорал он. — Мы найдем друг для друга время!

Он легко подхватил меня на руки и, словно пушинку, закружил по комнате. Одно слово: Геракл!

Флегматичный Патрик всполошился, запрыгал и залаял, не понимая, что творится. А потом нас как прорвало: мы говорили, говорили и никак не могли наговориться…

Глубокой ночью Гера проводил меня домой. Без Патрика. Бульдог дрых на своем ложе, сконструированном по индивидуальному заказу.

Счастье мое омрачалось одним моментом: ни под каким видом я не могла допустить, чтобы Гера вошел в мою квартиру. На кухне стоял проклятый телескоп! Что подумал бы обо мне мой принц! Убедила его, что валюсь с ног от усталости и сейчас хочу только спать. В общем, мы долго и упоительно целовались на пороге и на этом расстались до утра. И, действительно: едва я коснулась головой подушки, как тут же заснула.

Теперь я строю чужой дом. Отношения наши с Герой развиваются. Мы счастливы, и он пока не обманул ни одного моего ожидания. Надеюсь, он то же самое может сказать про меня. Что с нами будет дальше, кто знает? Пусть идет как идет. Чумка, однако, уже подыскивает для меня свадебный подарок, а я доверяю ее интуиции.

Ириска по-прежнему живет у меня. Пупсик оказалась беременной и, как заявил предатель Сахар, ее нельзя нервировать возвращением собаки. У них свадьба уже на днях. Мы пойдем на нее вместе с Герой!

По поводу Ириски я даже рада. Я к ней привязалась, а она ко мне, и к Патрику, и даже к Гере. Он, кстати, теперь с ней гуляет, когда мне никак не успеть.

Про вымышленную тетушку я любимому раскололась, не хоронить же ее было! Но, что собаку брала специально, чтобы с ним познакомиться, естественно, утаила. Официальная версия такова: Сахар меня уговорил взять Ириску, чтобы в это время ублажить Пупсика.

Во всем остальном я с Герой вполне откровенна, но могут же быть у женщины свои маленькие секреты!

Вот только телескоп Димке отдать обратно никак время не выкрою. Приходится пока прятать его на антресолях.