Глава четвертая. Начало работы на Черном море. Армейский патруль. Снова на мотоциклетке!
Кафе «Лотос» находилось на улице Строителей, всего в двадцати метрах от кромки воды.
Едва мотоциклет остановился перед кафе, как со второго столика приподнялся Каналов, одетый в щегольскую морскую форму, приветственно поднял правую руку.
Федоров не торопясь слез с заднего седла и критически осмотрел себя. Форма была безнадежно испорчена. Если бушлат еще можно было снять, так как было довольно тепло, то черные брюки были безнадежно испорчены – стали сплошь серыми и в каком-то пуху.
– Сейчас я тебя почищу! – обрадовал матрос, вынимая из коляски завернутый в парусину небольшой сверток.
В свертке обнаружились приличных размеров щетка и комок сырой резины размером с мужской кулак.
– Отставить чистку, матрос! Приедешь сюда через час! Привезешь два танкистских комбеза шестьдесят второго размера! – скомандовал военврач, критически оглядывая сплошь запыленного Федорова.
– Мне не дадут! – заныл матрос, теперь уже со злостью смотря на Федорова.
На военврача второго ранга грязный, как чушка, матрос, у которого сверкали только глаза, обведенные светлыми полукружьями от очков, сдвинутых на лоб, старался не смотреть.
– Скажешь старшине Протасову, что я приказал выдать два комбеза! – распорядился военврач, снова переводя взгляд на Федорова.
Матрос, ни слова не говоря, завел мотоциклет, который сейчас завелся только с четвертой попытки.
Военврач страдальчески сморщился и снова, улыбнувшись, посмотрел на Федорова, который мало чем отличался от матроса.
– Дайте мне десять минут и свободную комнату, и я приведу себя в порядок! – попросил Федоров, смотря на показавшийся в конце улицы армейский патруль.
– Марш в гальюн! У тебя максимум пять минут! – решил военврач, с тоской смотря вслед только что уехавшему мотоциклету.
Заскочив в большой гальюн аж с пятью рукомойниками, Федоров первым делом снял бушлат, который был теперь безнадежно испорчен и быстрой чистке не подлежал. Свернув бушлат, Федоров положил его в сумку и снял брюки. Пара энергичных встряхиваний, и брюки начали принимать свой естественный черный цвет.
В гальюн заскочил здоровенный мужик в белой куртке, с гладильной доской под левой рукой и чугунным утюгом в правой. Мотнув головой, мужик сморщил нос и громко чихнул. Федоров еще два раза энергично встряхнул брюки, образовав пыльное облако.
– Брюки я тебе почищу, но как быстро убрать пух? – спросил мужик, забирая у Федорова брюки, теперь уже принявшие почти черный цвет.
Положив доску, обтянутую серой шерстяной материей, на умывальники, мужик только разложил брюки, как Федоров подскочил к умывальникам и, отстранив помощника или главного исполнителя, кинул на брюки кусок сырой резины, предварительно скатанный в колбаску, длиной сантиметров двадцать, прокатав одну сторону брючины, собрал весь пух.
Перевернув правой рукой брюки, левой мял сырую резину, вминая собранные ворсинки в колбаску, в которую снова превратился шар.
– Такого я никогда не видел! – восхищенно заявил мужик, смотря, как Федоров, меньше чем за минуту отчистив брюки от пуха, принялся отчищать щеткой от пыли.
Через пару минут идеально отчищенные черные брюки мужик начал гладить через марлю, придавая им последний лоск.
Федоров тем временем стер носками, так кстати нашедшимися в сумке, пыль с ботинок. И уже через четыре минуты, выходя на веранду, лоб в лоб столкнулся с пехотным лейтенантом, по бокам которого стояли два красноармейца с повязками на рукаве и штык-ножами на поясе.
– Ваши документы! – вскинулся лейтенант, как тореадор, увидевший жертвенного быка.
Федоров молча подал документы и встал по стойке «Смирно» перед офицером.
– Что у вас в сумке, старшина? – спросил лейтенант, смотря с ненавистью на молодцеватого старшину, головы на полторы возвышавшегося над низкорослым офицером.
– Вы не имеете права меня обыскивать! – теперь вскинулся Федоров, делая вид, что испугался.
– Я не обыскиваю тебя, старшина, а просто прошу показать странную сумку! Я такой никогда не видел! – громко заявил лейтенант, складывая документы в полевую сумку.
– Показать могу, а вот обыскивать – только с санкции военного прокурора! – согласился Федоров, ставя на стол сумку и открывая верхний клапан.
Вытащив бушлат, Федоров встряхнул его, моментально окутав весь патруль пылью. Следом последовали пыльные носки и щетка с комком сырой резины.
– Почему у вас бушлат в сумке? – не отставал настырный лейтенант.
– Сильно запылился, и я решил его снять, так как очень тепло! – пояснил Федоров, которого за три года службы на ТОФ ни один патруль так не мордовал.
– Лейтенант! Передайте документы старшины мне! – приказал Каналов, требовательно протягивая правую руку вперед.
Начальник патруля открыл полевую сумку и, достав федоровские документы, протянул старшему офицеру.
– Свободен, лейтенант! – распорядился военврач второго ранга, засовывая документы Федорова в свой карман.
– Я должен… – попробовал возразить лейтенант, успев только бросить один злобный взгляд на стоящего столбом Федорова.
– Кругом! Шагом марш! – рявкнул военврач, обнаружив хорошо поставленный командирский голос.
Патруль синхронно повернулся на месте и пошел к выходу, имея лейтенанта в арьергарде.
Федоров в темпе сложил раскиданные по столу вещи в сумку и, сделав четыре шага, присел к военврачу.
– Ты голодный? – первым делом спросил военврач, махнув рукой официанту, который шустро поспешил к столу, показывая, что Каналов здесь частый гость.
– Большой бифштекс с жареной картошкой, суп харчо и салат по-молдавски! – распорядился военврач, не сводя с официанта вопросительного взгляда.
– Через пять минут подам! – пообещал официант и исчез.
– Я вылечил отца директора кафе, потом сестру Васи, и мне открыли бесплатное обслуживание по высшему разряду! – только начал рассказывать военврач, как появился официант с большим подносом, на котором стояли три тарелки с заказанными блюдами.
– Давай, старшина, рубай! Все серьезные разговоры потом! – предложил военврач, сам принимаясь за свою рыбу с каким-то жиденьким гарниром из креветок под красным соусом.
Федоров не стал сейчас задавать вопросов и накинулся на еду, одновременно внимательно слушая, что торопливо вещал военврач:
– Тебе надо подготовить группу водолазов-разведчиков, которые смогут ходить по азимуту и путеводной нити! По времени я тебя не ограничиваю, но не больше полугода! Одновременно с твоей группой на флоте будут готовить еще одну, а может, и две! Наша должна быть лучше! С Малышевым все согласовано! Завтра в твою бухту прибудут десять водолазов, которые поступят полностью в твое распоряжение! Связь только со мной!
– Мне нужны немецкие компаса, примерно такие же, как были у меня на Улиссе, и такие же ИДА! Лучше пару десятков! И два десятка новых гидрокостюмов! – поставил условие Федоров, быстро расправляясь с жирным острым супом.
– Сложные задачи ты поставил, старшина! Но постараюсь решить! – пообещал военврач, оглядываясь по сторонам.
«Какие-то шпионские игры под эгидой санитарного отдела флота! Вот я попал между молотом и наковальней!» – оценил ситуацию Федоров, принимаясь за сочную отбивную и закусывая салатом.
Для ускорения процесса поглощения пищи Федоров взял бифштекс правой рукой и откусил от него приличный кусок, одновременно продолжая ставить условия:
– Мне нужен полностью автономный компрессор, чтобы я не зависел от подводных лодок, и свобода маневра.
Придется работать на два фронта – готовить водолазов для Малышева и второй подлодки. А там еще Малышев подкинет задачи, и я чувствую – не одну! – успел сказать Федоров, принимаясь за салат, теперь уже вилкой.
Чувствуя, что скорость поедания пищи мала, Федоров принялся за салат ложкой.
– Ты все получишь! Только нам запретили ходить под воду! – с тоской заявил военврач, лениво ковыряя в тарелке вилкой.
– Как с моими курсами и техникумом? – решив выдавить из ситуации все, что можно, спросил Федоров, отпивая темно-красный сок из высокого стакана.
Сок оказался вишневый, и Федоров с удовольствием его пил.
– С техникумом у тебя все нормально, а вот с курсами вышел прокол. Тебя зачислили, но пришла комиссия из Москвы, и пришлось выкинуть из списков. Ты же не офицер и даже не имеешь законченного среднего образования! – пояснил военврач, скривившись на левую сторону.
– И что теперь мне делать с учебой? – спросил Федоров, который сам себе уже мнился офицером.
– Все будет! Я воткнул тебя снова на курсы, и ты теперь учишься и в водолазном техникуме, и на высших курсах, куда принимают только одного офицера из двадцати!
Тебе, кстати, придется поучить курсантов высших курсов работе под водой с компасом! Я тебе отвел на это целых сорок часов! – «обрадовал» военврач, посматривая по сторонам.
– Но мне придется мотаться из части в Севастополь и обратно постоянно! Как я доберусь до техникума? – спросил Федоров, которого сейчас очень сильно интересовало продолжение обучения.
Справа затарахтел мотоциклет, и Федоров невольно повернул голову.
Справа приближался обшарпанный мотоцикл, за рулем которого сидел парень в танкистском шлеме и танкистском же комбинезоне.
– У тебя права на автомобиль имеются? – неожиданно спросил военврач, показывая, что ни одно действие Федорова не остается без внимания.
– Привез с собой! – буркнул Федоров, переключая все внимание на двухколесное транспортное средство.
Подогнав мотоциклет, водитель прислонил его к стене рядом стоящего дома и выключил двигатель.
Водитель снял шлем и оказался знакомым водителем мотоцикла, который привез Федорова сюда.
К правому и левому боку мотоцикла были установлены приличных размеров кожаные сумки.
– Я обогнал комендантскую машину. Мне кажется, что она едет сюда, товарищ военврач второго ранга, – доложил водитель, протягивая ключи от мотоцикла и новый танкистский комбез в прозрачном пакете.
– Сумеешь сам добраться до части? – спросил Каналов, протягивая своему собеседнику ключи.
– Только переоденусь! – решил Федоров, срываясь с места.
Через минуту Федоров вернулся, одетый в новенький танковый комбинезон и держа прозрачный пакет с форменными брюками, не прощаясь, рванул к своему новому двухколесному другу.
– Описание мотоциклета в бардачке. Только оно на английском и немецком языках! – крикнул вслед водитель, уже одетый в парадную морскую форму.
