Глава тринадцатая. Экстремальное подводное погружение. Федоров получает свой «БМВ»
Дни шли за днями, нанизываясь один на другой, как бусинки на леску.
Федоров был занят с утра и до окончания «адмиральского часа», после которого тренировался по передвижению по дну залива Улисс по компасу, используя попеременно то немецкие компаса, попавшие к нему таким странным путем, то шлюпочный компас.
Одновременно Федоров в мастерских изготовил пять герметичных аккумуляторных фонарей, с которыми ходил под воду, как, впрочем, и группа водолазов-разведчиков, которых прикрепили к нему.
Тренироваться Федоров стал шесть раз в неделю, три раза занимаясь с Усияма один на один. Благо денег в схроне оказалось три с половиной тысячи, и Федоров выдавал китайцу по пятьдесят рублей еженедельно.
Учения в конце октября прошли на «пять», и Федоров со своей командой опять выступил очень слаженно, заслужив еще одну благодарность от теперь уже командующего ТОФ Кузнецова и двадцатидневный отпуск без дороги в родные места.
На учениях были продемонстрированы:
– переход группы водолазов на глубинах до двадцати двух метров на расстояние четыреста метров (пройдено за пятнадцать-двадцать минут);
– подрезка противолодочного ограждения на глубине пятнадцать метров;
– выход из подводной лодки на поверхность группы водолазов и подъем ее на поверхность по буйрепу (трос, которым буй соединен с якорем);
– высадка десанта с подводной лодки и их переход по путеводной нити, установленной разведчиками, подрыв взрывных устройств и инсценировка боя с использованием гранат и стрелкового оружия;
– возвращение разведчиков на подводную лодку, лежащую на грунте, со сматыванием путеводной нити.
Буквально через неделю после возвращения из отпуска Федоров вместе с двумя инструкторами снова был вывезен на подводной лодке, и только через час после выхода в море военврач поставил задачу:
– До берега пятьсот метров. Глубина – двадцать четыре метра. Первым выхожу я с Федоровым через торпедный аппарат.
По компасу мы доходим до второй лодки, лежащей на грунте, расстояние до которой двести метров. Мы протягиваем до нее телефонный провод, по которому сначала устанавливается телефонная связь.
Потом по этой телефонной линии вы доходите до второй лодки и устанавливаете на нее два магнита, после чего переходите во вторую лодку.
– А если вы не найдете вторую лодку, товарищ военврач? – с улыбкой спросил Курец.
– Тогда вы останетесь на «щуке» и будете отдыхать до конца учений! – пообещал военврач, вставая со своего места.
Встав на грунт, Федоров прошел вперед пять шагов и обернулся, смотря на торпедный аппарат, из которого только что вылез.
«Хотя что на него смотреть! Скоро вылезет военврач, и надо идти вперед. Две сотни метров – совсем не шутка пройти. Хорошо, хоть сегодня погружаемся днем!» – нашел положительную сторону в сегодняшнем погружении Федоров, соединяя полевой провод с катушкой в левой руке.
Двухметровый осьминог сместился на метр влево, освобождая дорогу Федорову, на всякий случай, меняя цвет с красного на темно-бордовый. Осьминог дернулся, привстав на своих ногах, узрев тройку камбал, которые в метре пронеслись над ним, но бросаться на них не стал, прижавшись к трем серым камням и сверкая приличных размеров ногами.
Лязгнула, открываясь, крышка торпедного аппарата.
«Теперь выставляем курс, и вперед!» – сам себе скомандовал Федоров, внимательно всматриваясь в корпус подводной лодки.
На всякий случай, сравнив курс с наручным компасом, Федоров сделал три шага и остановился, чуть не наступив на серо-зеленого трехметрового осьминога, привольно раскинувшего щупальца во все стороны.
Федоров не стал рисковать, а, сделав пять шагов вправо, осторожно обошел гиганта-осьминога, презрительно поглядывавшего маленькими злыми глазками.
«Вот из-за таких гигантов и возникают легенды о чудовищах, ломающих корабли и утаскивающих на дно моряков! А может, осьминоги по дороге в пучину перекусывают моряками?» – сам себя спросил Федоров, замечая слева бредущего военврача, нагруженного каким-то грузом на плечах.
Федоров пошел быстрее, на ходу разматывая катушку с телефонным проводом и внимательно смотря под ноги, бросая короткие взгляды по сторонам и на компас. Пока все шло нормально, и даже далекий шум низкооборотного мотора не нарушал сонное спокойствие подводного мира залива Улисс.
«Когда-нибудь люди будут плавать под водой как рыбы! А что надо сделать? Приставить пропеллер к заднице, и поплыл быстрее рыбы! Или сесть верхом на торпеду, и вперед с песней! Как Мюнхгаузен на ядре!» – помечтал Федоров, оборачиваясь налево, где, отстав метра на три, шел военврач.
«Все-таки здорово Усияма меня научил драться! Один с четырьмя вооруженными противниками справился! Но надо так сильно стараться не бить. Несколько ударов, и четыре трупа. Страшная все-таки штука – это карате! А каратекам надо выдавать разрешение, как при ношении огнестрельного оружия!» – размышлял Федоров, замечая, что даже такое короткое время занятий карате и самозащитой по методу Ознобишина сделало его сильнее, спокойнее и увереннее в своих силах.
Плотная стая полуметровых серовато-коричневых пятнистых рыб пронеслась прямо над дном, повернула вправо и исчезла вдали. Федоров вздрогнул, оглянулся на военврача и остановился. Справа неслась сплошная стена мелких серо-стальных рыбок, которые через десять секунд заполонили все вокруг.
«Теперь надо сидеть на месте и ждать, пока пройдет косяк. Хотя почему сидеть? Надо стоять!» – решил Федоров, шире расставляя ноги, как будто мелкие рыбки могли сбить его с ног.
Через пару минут косяк стал редеть, а через минуту совсем пропал.
Федоров снова начал движение и буквально через двадцать шагов увидел кусок проволочной сетки, привольно разлегшейся на морском дне.
Пяток черно-белых метровых рыбин медленно плыл всего сантиметрах в десяти от песчано-каменистого дна, вяло шевеля длинными усами на костистой мордочке.
«Это еще что за тварь такая?» – дернулся Федоров, на всякий случай забираясь влево, подальше от странной, а может, и страшной пятерки.
«Ну не должны рыбы так медленно двигаться в море! Такие полные, упитанные и на вид беззащитные! Значит, у них есть какое-то очень сильное средство защиты, о котором я просто не знаю!» – напомнил про себя Федоров, чуть увеличивая скорость движения.
Военврач тронул Федорова рукой за левую руку и указал направление движения, прямо через путь странных рыб. Федоров отрицательно покачал головой, одновременно прижав левую руку к груди, жестами показывая, что ни в коем случае не выполнит указания военврача.
– Пять суток ареста! – жестами показал военврач, четырьмя пальцами двух рук изображая решетку.
Федоров снова отрицательно покачал головой, продолжая делать большой крюк, чтобы не встречаться со странными рыбами, которые и не думали уступать дорогу двум водолазам.
«Такое поведение рыб вызывает у меня стойкое подозрение! Очень независимо ведет странная пятерка! Такое ощущение, что эти недоделанные сомики или переделанные угри никого и ничего не боятся! Угри бывают электрическими. Еще Майкл Фарадей работал с электрическими угрями, добывая из них электричество!» – вспомнил Федоров, не прекращая двигаться выбранным курсом, отмечая, что у военврача на поясе и в руках компаса нет.
«Вся надежда у моего начальника только на меня! Без моего компаса военврач как слепой! Но к этим рыбам я приближаться все равно не буду!» – решил Федоров, продолжая обходить странную пятерку рыб.
Военврач снова догнал Федорова и теперь уже жестко толкнул его прямо на лежащих на траве странных рыб, туловища которых расплывались в воде.
Федоров снова отрицательно покачал головой и, вырвав руку, направился по своему курсу.
– Десять суток ареста! – показал военврач на пальцах.
– Плевать! – тоже жестом показал Федоров, продолжая двигаться тем же курсом.
Еще пять минут ходьбы по относительно ровной поверхности, только изредка разбавленной камнями, и слева стала видна огромная туша подводной лодки типа «Л», неподвижно висевшей на высоте метра от дна.
Из открытого торпедного аппарата выскочил водолаз и, приземлившись, бодро потопал вперед, держась правой рукой за черный телефонный провод. Сверху лодки свисал еще один телефонный провод с двумя разъединенными концами, замотанными черной изоляционной лентой.
Обрезав свой провод, Федоров зачистил концы перочинным ножом и быстро скрутил их, обмотав каждую скрутку изоляционной лентой.
– Мы пришли! – отстучал Федоров по корпусу лодки тем же перочинным ножом.
– Следуйте курсом сто шестьдесят! – отстучали в ответ по торпедному аппарату чем-то металлическим.
– Слушаюсь! – отстучал Федоров и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел в сторону берега, считывая только что указанный курс по наколенному компасу.
Через сто метров Федоров вышел к строенной бочке и остановился, не зная, что делать дальше.
Федорова снова тронули за левую руку, на ладонь выше локтя. Повернув голову налево, Федоров обнаружил военврача, который что-то прилаживал к бочкам.
«Передохну хоть немного! Вместо того чтобы пить горячий чай на подлодке, куда-то тащись! Нет никакого покоя бедному старшине!» – только успел подумать Федоров, как военврач сунул ему в руки свернутый большой резиновый баллон от грузовой машины.
Федоров развернул его и увидел привязанную к баллону метровую доску. Недоуменно подняв голову и посмотрев на военврача, он моментально получил в руки полуметровый голубой баллон с резиновым шлангом.
Надвинув шланг на ниппель, Федоров открутил шланг и недоуменно посмотрел на напарника. Военврач ткнул пальцем в доску, сам первым на нее взбираясь. Тем более что баллон быстро наполнялся воздухом и рвался на поверхность. Федоров не стал себя долго уговаривать и моментально пристроился рядом.
Полминуты спустя баллон рванул вверх и быстро всплыл рядом с большим кораблем, с кормы которого свешивалась кран-балка. Правда, еще пять человек с большими звездами на рукавах, облокотившись на фальшборт, курили, внимательно смотря вниз.
В корабле Федоров моментально определил эсминец «Стерегущий», тем более что имя было написано на борту большими бронзовыми буквами.
С кормы завели стрелу кран-балки, на которой висел матрос, держа в левой руке три крюка.
Еще минута, и загудел электродвигатель, и баллон, и доска с двумя сидящими на ней водолазами пошла наверх.
«Грубейшее нарушение техники безопасности! Даже не одно, а целых два или три! Но как быстро мы выскочили из воды!» – оценил Федоров новый метод доставки водолазов на поверхность, а оттуда на борт судна.
И только Федоров с военврачом успели встать на палубу, как в пяти метрах от правого борта эсминца вспучился пузырь, а по ушам ударил грохот взрыва.
– Могли ведь не успеть выйти из воды! – укоризненно сказал Федоров, смотря, как к военврачу подходит флагман третьего класса и с чувством жмет тому руку.
Вытянувшись по стойке «Смирно», Федоров, стоя рядом со своим командиром, смотрел, как к военврачу подошел капитан первого ранга и вручил новенькие нашивки военврача второго ранга.
– Служу трудовому народу! – вскинул освобожденную от маски гидрокостюма голову военврач.
– Свободен, товарищ военврач второго ранга! – мотнул головой, как будто отгонял комара, флагман третьего класса и, не обращая на второго водолаза никакого внимания, пошел в сторону группы больших флотских начальников, по-прежнему стоявших у фальшборта правого борта.
– Почему одним – все, а другим ничего? – себе под нос спросил Федоров, понимая, что офицерского звания ему не видать как своих ушей, а старшину он уже получил.
– Завтра тебе пригонят оформленный на тебя «БМВ»-одиночку, а через полгодика купишь к нему коляску! – тоже вполголоса сообщил военврач, любовно гладя только что полученные нашивки очередного звания.
– А где я коляску к немецкому «БМВ» найду? – сразу решив взять быка за рога, поинтересовался Федоров.
– У меня же. Не стоит сейчас в городе рисоваться на «БМВ» с коляской.
Пока поставишь «БМВ» в гараж и будешь через раз ездить. Один день на служебном мотоциклете, а один на своем.
А через год отправишь «БМВ» домой, – пояснил дальнейшие действия военврач, жестом подзывая двух матросов, вынырнувших из кормового люка.
– Огромное спасибо! – радостно сказал Федоров, смотря, как с военврача снимают гидрокостюм, и понимая, что про обещанные десять суток гауптвахты военврач благополучно забыл на радостях от получения нового воинского звания.
