Часть 1
Глава первая. Первые выходы из подводной лодки и первые подводные диверсии
– Старшина первой статьи Федоров! Три шага вперед!
Коренастый, высокий краснофлотец, с волевым, костистым и дочерна загорелым лицом, вышел из строя и встал по стойке «Смирно».
– Вам присваивается звание инструктора ИСД! – скомандовал высокий, худой капитан третьего ранга с пронзительными синими глазами, внимательно рассматривая стоящего перед ним новоиспеченного инструктора ИСД.
– Служу трудовому народу! – громко ответил Федоров и встал рядом с десятью краснофлотцами, стоящими справа от каптри.
Через два часа двенадцать отобранных инструкторов стояли перед военврачом третьего ранга.
– Фамилия моя Кривошеенко. Зовут Николай Карпович.
Мы собрали вас для того, чтобы научить быстрее и профессиональнее работать под водой, дать новые приемы и умения, самостоятельно выходить через торпедный аппарат затонувшей подводной лодки и многому другому, о чем сейчас не время и не место говорить.
Вы прошли обучение в бассейне и башне Русского острова и бухты Улисс вместе с экипажами действующих подводных лодок и показали лучшие результаты! За что, собственно, и были отобраны для дальнейшего обучения работе под водой.
Вопросы есть? – закончил свое выступление военврач.
– Старшина первой статьи Федоров! Разрешите вопрос, товарищ военврач третьего ранга? – спросил уже знакомый нам коренастый краснофлотец, на шаг выйдя из строя.
Получив утвердительный кивок военврача, спросил:
– Когда впервые у нас в стране был проведен выход из подводной лодки в подводном положении?
– Хороший вопрос, старшина первой статьи! – пошел вправо военврач, потирая чуть выдающийся вперед подбородок. – Эти данные секретные, но болтунов среди нас нет, и прошло уже почти три года с этого события. Тем более что руководил подготовкой учений и их проведением ваш покорный слуга.
Выход экипажа из затонувшей подводной лодки был проведен самостоятельно через торпедный аппарат с помощью ИДА, разработанной ЭПРОНом.
Мы хотим с вашей помощью проверить возможность не только спасения моряков с помощью водолазного снаряжения с затонувших подводных лодок, но и отработать методику выхода из ПЛ в случае аварии и возможности боевого применения водолазов при работе под водой и на берегу.
Глаза у краснофлотцев загорелись, и невысокий старшина второй статьи поднял вверх правую руку, прося разрешения задать вопрос.
Военврач кивнул, разрешая говорить.
– Старшина второй статьи Золоторенко. Расскажите о зарубежных подводных диверсантах, товарищ военврач!
– Очень интересный вопрос! И вы задали его именно тому человеку, который занимается историей водолазного дела! – потер руки военврач третьего ранга и, подойдя к окну, круто развернулся на девяносто градусов и продолжил:
– Первыми в мире подводными диверсантами были тоже врач и инженер – итальянцы: лейтенант Рафаэле Паолуччи и капитан третьего ранга Рафаэле Россети, которые тридцать первого октября одна тысяча девятьсот восемнадцатого года на сделанной ими же торпеде проникли на базу Пола и заминировали английский линкор «Вирибус Унитис» водоизмещением двадцать две тысячи тонн. Линкор от взрыва переломился и затонул! Этот случай стал примером для создания отрядов подводных диверсантов во многих развитых странах: Германии, Англии, Италии, США, Франции и Японии.
– Почему же мы ничего про это не знаем? Нам бы подробнее об этих подводных диверсантах, товарищ военврач! Глядишь, чего-нибудь полезного в своей работе и применим! – удивился Федоров, без разрешения задав вопрос и высказав идею, которая у многих моряков вертелась на языках, но задать вопрос осмелился только Федоров.
– Можно и подробнее! – согласился Кривошеенко, усаживаясь за стол.
Подперев костистое лицо правой рукой, смял подбородок и продолжил рассказ, смотря перед собой:
– К концу одна тысяча девятьсот восемнадцатого года инженер-капитану третьего ранга Росетти и лейтенанту медицинской службы Паолуччи удалось создать специально оборудованную торпеду, управление которой мог осуществлять один человек.
Для изготовления человекоуправляемой торпеды была использована типовая немецкая пятьсотдвадцатимиллиметровая торпеда, длиной восемь и два десятых метра и водоизмещением полторы тонны. Человекоуправляемая торпеда могла передвигаться только в полупогруженном состоянии со скоростью чуть больше двух узлов, что обеспечивал двигатель мощностью сорок лошадиных сил. Движение торпеды обеспечивал сжатый воздух, что говорит о том, что изделие было практически бесшумным.
Заряд торпеды состоял из двух гильз по сто семьдесят килограммов взрывчатого вещества каждая. На торпеде был установлен часовой механизм, который позволял производить взрыв с задержкой времени до пяти часов. Еще на торпеде имелись несколько мощных магнитов для крепления боеприпасов к днищу корабля. Поэтому изобретатели назвали торпеду «Маньятта», что в переводе означает пиявка.
Хотя в другой транскрипции слово «пиявка» переводится как «миньяна», откуда и произошло слово «миньет».
Кроме старшин Федорова и Золоторенко, никто не улыбался, а с напряженным вниманием ждали продолжения рассказа военврача, смотря на него горящими глазами.
– Вечером тридцать первого октября восемнадцатого года диверсанты на торпеде проникли на австрийскую военно-морскую базу Пола. В половине пятого диверсанты добрались до стоянки линкоров. Времени оставалось совсем мало, ведь скоро должно было начать светать, и диверсанты неминуемо были бы обнаружены вахтенными матросами военных кораблей.
Нарушив маскировку, примерно в пять часов, диверсантам удалось заминировать линкор «Вирибус Унитис», подведя заряд под днище, установив срок срабатывания часового механизма на один час после установки мины. Второй заряд был поставлен на торпеде, которую положили по течению в дрейф.
«Маньятту» отнесло в сторону от стоянки вспомогательного крейсера «Вин», который после взрыва второго боеприпаса оказался сильно поврежден.
В это время рассвело, и на крейсере сыграли побудку. Подводные диверсанты были сразу же обнаружены около военного судна и подняты на борт.
И тут обнаружилось самое интересное! – громко сказал военврач и вскочил со стула.
Снова добежав до окна, развернулся и продолжил говорить:
– Пока диверсанты плыли, минировали корабли, Австро-Венгерская империя рухнула, и линкор стал принадлежать Югославии, как и весь австро-венгерский флот.
Диверсантам объяснили ситуацию, и они схватились за голову и принялись объяснять, с какой целью они проникли в военную гавань!
Первым делом итальянцы предупредили командира, что его линкор заминирован и надо срочно команде покинуть корабль.
Команда корабль покинула, и только командир линкора, капитан первого ранга югослав Вукович отказался и погиб, когда после взрыва линкор перевернулся и затонул.
– Жалко капраза! Первый раз начали минировать гавань, и такое случилось! – протянул высокий старшина первой статьи из второго ряда, смешно вытягивая шею вперед.
– Не в первый раз такое случается! – вступил в разговор еще один военврач третьего ранга, незаметно зашедший в кабинет.
Кривошеенко сел за стол, а второй военврач – высокий блондин с синими глазами – с энтузиазмом продолжил рассказывать:
– Известно, что в начале восемнадцатого года капитан третьего ранга Пеллигрини на специальном торпедном катере «Грилло», оборудованном гусеницами, для преодоления боновых заграждений, пытался проникнуть в порт Пола. В самый критический момент, при преодолении боновых заграждений, Пеллигрини был схвачен и не смог не то что взорвать судно, но и приблизиться к цели.
Сам Пеллигрини рассказывал:
«В феврале одна тысяча девятьсот восемнадцатого года я намеревался проникнуть в порт Пола и подорвать один из находящихся там кораблей. Я хотел подойти на моторном катере как можно ближе к входу в порт, перекрываемый боновыми заграждениями, и затем вплавь, буксируя мину, приблизиться к ближайшему кораблю, стоящему непосредственно за заграждениями. Мне хотелось подойти к кораблю типа «Радецкий».
Моя мина должна была иметь сигарообразную форму, длину сто шестьдесят сантиметров, диаметр около шестидесяти сантиметров. Взрывчатое вещество – сто килограммов прессованного тротила – должно было находиться в средней части мины, а между ними и оживальной частью, – часовой механизм для взрыва детонатора и, следовательно, и взрыва мины. Подведенной к борту корабля мине нужно было придать вертикальное положение, для чего открыть ее кормовую воздушную камеру. Затем при помощи линя, длиной не более четырех метров, подвесить мину под корпус корабля. После этого оставалось только завести часовой механизм с расчетом, чтобы взрыв произошел примерно через час, и пройти уже пройденный путь налегке, теперь уже без мины, снова перелезть боновые заграждения и здесь ждать результата взрыва. Проплыв несколько дальше, можно было просигналить электрическим фонариком ожидавшему меня итальянскому катеру.
Может, еще были какие-то попытки диверсий с помощью водолазов, но мне они не известны», – закончил исторический экскурс второй военврач, усаживаясь рядом с первым.
«Какое-то засилье военврачей! Но второй мне симпатичнее! Он какой-то более живой, чем первый! Первый врач слишком высокого о себе мнения и нос высоко задирает! А что они могут без нас – простых исполнителей!» – оценил качество лекторов Федоров, но благоразумно оставил свои мысли при себе.
Глубоко вздохнув, Кривошеенко хотел снова начать говорить, как в кабинет вошел еще один офицер в морской форме со знаками различия военврача, но уже первого ранга.
– Встать! Смирно! – вскочил со своего места Кривошеенко и сам прижал руки к бокам.
– Группа инструкторов-водолазов прослушивает вводную лекцию по истории подводных диверсий, товарищ военврач первого ранга! – доложил Кривошеенко, четко соблюдая субординацию.
– Историю вы дослушаете во время перекуров, а сейчас я хочу рассказать о задачах, которые мы поставим перед вами, товарищи краснофлотцы!
Во время плавания на подводных лодках могут возникать различные внештатные ситуации: подводное судно легло на дно и не может всплыть, лодка запуталась в боновых или противолодочных сетях, на ПЛ обнаружилась течь, и она не может всплыть. Ваше решение, товарищи курсанты! – спросил военврач первого ранга, останавливаясь перед столом, за которым сидели его коллеги.
– Подогнать две баржи, застропить лодку и поднять! – с ходу дал вариант спасения подводной лодки светловолосый старший матрос.
– Пока баржи подойдут, пока лодку застропят, весь экипаж погибнет от отсутствия воздуха! – хмыкнул военврач первого ранга и обвел слушателей внимательным взглядом.
– Можно заделать пробоину снаружи и сверху подать сжатый воздух, тогда времени больше будет для спасения и люди внутри не погибнут! – внес второе предложение рыжий старшина первой статьи с широким красным обветренным лицом.
– Это уже лучше! Еще предложения! – приказал военврач первого ранга.
– Надо всему экипажу выйти из лодки через торпедный аппарат и рубку! – протянув правую руку, как первоклассник, сказал худенький старший матрос с облупленным носом.
– Абсолютно правильное техническое решение, товарищ старший матрос! Откуда вы это знаете? – сначала похвалил, а потом спросил военврач первого ранга.
– Мы выходили из подводной лодки на глубине десять метров два года назад. Я был штатным водолазом на подлодке, когда проходил выход из ПЛ, – доложил старший матрос и уставился вниз.
– То-то я смотрю, твое лицо мне знакомо! Старшина Иванов? – сощурил глаза Кривошеенко.
– Никак нет! Старший матрос Иванов! Разжалован в старшие матросы за появление в расположении части в нетрезвом состоянии! – доложил бывший старшина.
– Этот вопрос решим позже! Расскажите, товарищ старший матрос, о том, как проходил выход из подводной лодки! – приказал Савичев, усаживаясь за стол.
– Выходили из торпедных аппаратов по буйрепам, которые были заякорены. Выходили с помощью ИДА.
Применяли аппараты ИДА-3 в новых гидрокостюмах, надевая под них шерстяное белье. Мы нормально вышли из торпедных аппаратов, и нас подобрали шлюпки.
– Что, на ваш взгляд, товарищ старший матрос, мешало подъему матросов из подводной лодки? – спросил внезапно зашедший военный со знаками различия военинженера третьего ранга.
– Моряки на подводной лодке прекрасно понимают, что любая авария резко сокращает шансы на спасение, и поэтому их действия в случае аварии становятся скованными, неуверенными. Даже на нашей лодке, где мы раз десять тренировались, чуть не произошло два несчастных случая. Нам просто повезло, что запаниковавшие моряки оказались телосложением с меня и их удалось силком затолкать в торпедный аппарат! – возвысил голос старший матрос Иванов, подняв голову, и смело посмотрел на военинженера.
– Что вы считаете надо сделать, чтобы таких сбоев практически не было? – спросил Савичев, с интересом смотря на старшего матроса.
– Больше тренироваться, товарищ военврач! И учить плавсостав подводных лодок правильно действовать при авариях! – громко отчеканил Иванов, высоко вскинув голову.
– Абсолютно согласен с вами! Больше тренироваться и доводить действия при авариях на подводных лодках до автоматизма! – согласился Савичев, движением руки сажая Иванова на место.
– Мы будем учить вас не только свободно выходить из подводных лодок, что вы умеете, но и использованию водолазного снаряжения как нового оружия и его боевого применения на суше и под водой!
Все свободны! Отдыхайте, товарищи краснофлотцы! Завтра с утра начнем серьезно учиться!
